Путь сближения

      Крутые повороты лестниц внутри здания заставляли Даймондса передвигаться с ещё большей осторожностью из-за «мёртвых зон» при подъёме на следующий уровень. Это место было опасным. Замкнутое, скудно освещённое пространство в контролируемом противником здании имело неплохие шансы стать настоящим адом. К счастью, Даймондсу хватило выдержки и терпения, чтобы бесшумно и со всеми предосторожностями подняться до верхнего этажа, сжимая в руке автомат. А вот «Томпсон» здесь был явно лишним: пули могли отрикошетить в любую сторону, в том числе и в него самого. К тому же, это механизированное чудовище далеко не идеальный компаньон для бесшумной вылазки.       Было подтверждено присутствие всего одного человека в этой точке, но неосмотрительность была присуща Спейду, и уже куда меньше Дьюсу с Хартсом, но не ему. До сих пор именно недоверчивость позволяла Даймондсу сохранять свою шкуру в целости.       Его цель постоянно перемещалась с места на место, но в данный момент только в пределах этого здания. Последний выстрел был совершён с шестого этажа, если он правильно оценил источник звука. Не потребовалось много времени, чтобы добраться туда по лестнице. А вот лифтом Даймондс пользоваться избегал, слишком уж велика опасность: например, кто-нибудь мог перерезать трос или встретить выходящего порцией свинца, когда откроются двери. Было намного благоразумнее пройти через заброшенные квартиры, чтобы попасть в нужный закуток, чем добровольно запирать себя в ловушке.       Прозвучал ещё один выстрел. Довольно мощная винтовка, всего тремя комнатами правее — он был на правильном пути. После выстрела в воздухе несколько секунд ощущалась едва заметная вибрация, и Даймондсу стало интересно, кто был убит, если стрелок целился в голову или сердце, или кто выбыл из строя, если ранение не было смертельным.       Один из тех, без сомнения. Этой ночью Банде пришлось противостоять надоедливой команде Сыщика и ещё каким-то слишком храбрым ребятам, вздумавшим работать на их территории. Они вторглись в частный бизнес, пытаясь сделать его менее легальным, а Полуночная Банда, в свою очередь, провернула двойную аферу, вмешавшись в их дела в надежде сорвать куш. И владелец фирмы, всерьёз опасаясь за сохранность товара, нанял детективов, чтобы те предоставили ему все найденные материалы. И они действительно кое-что раскопали — Полуночную Банду в том числе.       На свою беду.       Даймондс знал, что снайпер не будет стрелять в кого-то из них: Полуночники заранее договорились не причинять вред Сыщику или Дику. Отношения между Бандой и Сыщиками были слишком сложными, ведь пока ни одной из сторон не будет угрожать непосредственная опасность, другая тоже может не беспокоиться о своих жизнях.       Дверь оставили открытой, вероятно, для более лёгкого и быстрого передвижения между позициями. Слишком просто. Слишком тихо. Даймондс задержал дыхание, беззвучно пересекая светлую комнату. Его цель опустилась на колени у открытого окна, уперев приклад винтовки в плечо, и высматривала кого-то через оптический прицел. Мужчина заметно дрожал из-за холодного воздуха, проникавшего в уже давно выстывшее помещение. Он был без перчаток, и (бандит знал это на собственном опыте) его пальцы мёрзли ещё больше из-за соприкосновения с металлическим корпусом оружия. ДД удалось подойти незамеченным на расстояние нескольких шагов, потому что маленькое переговорное устройство, закреплённое на ухе, без умолку трещало, но Даймондс не смог разобрать ни слова. После небрежного движения запястьем он держал появившийся с тихим щелчком кий.       — Выглядите замёрзшим, Инспектор.       Стороннему наблюдателю, посредственно знакомому и с Инспектором Пиклом, и с негласными правилами стрельбы, могло бы показаться, что мужчина буквально подпрыгнул от неожиданности. Он действительно был испуган, но полностью себя контролировал: прицел винтовки не сбился, даже когда он повернулся и оружие потеряло опору. Хотя этот человек и выглядел наивным и беспомощным, он не делал ничего глупого. Не тянулся к связке ключей и не пытался сообщить о возникшей проблеме остальным, например. Даймондс с лёгкостью выровнял в левой руке вес кия и переместил наконечник под подбородок оппонента. Всё же это оружие было продолжением его тела, и не имело значения, как он его держит.       — Мм-мистер Даймондс, я… я у-удивлён, что вы… ох… ч-что вы здесь.       Инспектор вздрогнул, когда ДД кием заставил его поднять голову. Он допустил огромную оплошность, позволив постороннему определить своё положение: он должен был знать, что кто-нибудь обязательно придёт за ним. И Инспектор вполне хорошо осознал свою ошибку.       — Сегодня вы проигнорировали много правил, Инспектор. Я разочарован в вас. Вы слишком долго оставались на одном месте и упустили из виду одну из своих целей. Как слишком… любитель, — оружие Даймондса сильнее прижалось к горлу, доставляя явный дискомфорт. У них двоих возникло своего рода взаимоуважение, основанное на их профессиональных талантах и интеллекте, и найденный в другом недостаток приравнивался почти к личному оскорблению.       — Я… я б-б-был больше з-занят… н-ннаблюдением за С-сыщиком.       — Тогда это ваши проблемы. Вставайте, — хотя Даймондс был достаточно высок, он всегда забывал, что Инспектор Пикл был ещё выше. Из-за своей долговязости он постоянно сутулился, пытаясь казаться ниже, но острый предмет у горла заставил его полностью выпрямиться. Мужчина мог смотреть на него сверху вниз, потому что разница в их росте составляла более восьми сантиметров, и, тем не менее, во взгляде читался явный страх.       Всегда легко было силой воздействовать на Инспектора: он болезненно тощий, со скверной координацией и физически слабый. Когда Даймондс за ворот плаща потянул его через комнату и толкнул к стене, он споткнулся и тихо заскулил, ударившись спиной. Оружие, прижатое к его шее, даже не дрогнуло. Детектив ещё никогда не был в большей безопасности и одновременно не подвергался большей опасности, чем сейчас.       — Сколько раз вы стреляли?       — Д-десять…       — И скольких же вы убили?       — Я...       Кий жёстче надавил в точку над кадыком.       — Скольких вы сегодня убили, Инспектор?       Даймондс наслаждался реакцией — нервной дрожью, которая не имела отношения к его голосу или оружию. Причина крылась глубоко внутри и была следствием излишней чувствительности. Инспектору Пиклу не нравилась эта часть его работы, и он никогда не получал удовольствия от вида крови и осколков черепа вперемешку с мозгами, которые брызгали во все стороны из-за использования патронов такого большого калибра. Он ненавидел это. Каждая отнятая жизнь ложилась на его плечи тяжёлым грузом, и он наверняка предпочёл бы слышать хруст своих пальцев под дорогой обувью ДД, но не равнодушные рассуждения об этих убийствах.       — Т-троих. У мм-меня… Они з-загнали Д-дика в угол и д-достали оружие… если б-бы я не уб-бил их, они с-схватили…       — О, Инспектор, вы действительно считаете, что должны оправдываться передо мной? — чтобы ещё больше выбить противника из колеи, Даймондс всем телом прижал его к стене, просунув колено между ног, и грубо поцеловал. Дрожащими руками детектив хватался за его пальто и пытался оттолкнуть. Этот заикающийся, слабый человек был эффективным убийцей, и он об этом знал, прекрасно осознавая тёмную сторону своей биографии. Но, если быть до конца честным, именно совершенный ум Инспектора возбуждал самого опасного и жестокого члена Полуночной Банды.       Детектив в конце концов перестал сопротивляться. В противном случае пришлось бы применить силу, но он так и не высказал протеста, даже когда его рот стал свободным. Мужчина лишь задыхался и дрожал, но уже явно не от холода.       — Кхм... в-вы… пришли, ч-чтобы убить мм-меня, м-мистер Даймондс? Или?..       — Или что, Инспектор? — бандит промурлыкал вопрос прямо в ухо, чтобы лишний раз поддразнить его.       — Или п-поцеловать м-мменя?       — Ни то, ни другое, — Даймондс немного отстранился от своей жертвы, сохраняя насмешливый тон. — Мне дали нечёткие указания отвлекать вас. Вы — проблема. И, стоит заметить, я со своей задачей справляюсь отлично, ведь вы кажетесь вполне… отвлечённым.       Пикл закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Даймондс уже видел это и знал, что он пытался абстрагироваться от ситуации. Этого нельзя допускать — когда он думает, он опасен. Гораздо опаснее, чем многие могли бы предположить, даже без своей винтовки. Даймондс медленно, но уверенно возвращал свои позиции, целуя его в шею рядом с тем местом, куда упирался кий.       — Трудно сосредоточиться?       — Поче-п-почему вы... — из его горла вырвался тихий, непроизвольный стон, и лицо тут же залилось краской. Таким образом, он с треском провалил попытку сделать вид, что происходящее вызывает у него неприязнь. Ухмылка Даймондса стала шире. — Почему вы это делаете?       — А вы хотите, чтобы я сделал вам больно, Инспектор? — он зубами чувствительно прикусил кожу, и по спине детектива прошла дрожь. — Я уверен, что если бы медленно ломал ваши пальцы один за другим, то справился с задачей не менее эффективно.       — Нет! Н-нет, я б-бы п-предпочел… обойтись б-без этого.       — Отлично. Тогда, если вы будете так любезны ещё раз издать тот прекрасный звук, мы сможем продолжить.       После часа изматывающего напряжения и ощущения нависшей угрозы, Инспектор закончил тем же, с чего начал: дрожанием на полу. После того, как бандит бесшумно исчез в коридоре, кивком приказав ему оставаться на месте, у него ушла ровно минута, чтобы взять себя в руки, открутить распорку от винтовки, тщательно убрать все детали и двинуться к пожарной лестнице, чтобы покинуть точку так быстро, как это вообще возможно. Ему не хотелось рисковать встретиться с ДД ещё раз на пути вниз. Он бежал оттуда. Нужно было добраться до места сбора их команды прежде, чем адская гончая по имени Даймондс Друг вновь возьмёт его след.       — Цель достигнута, — Пикл старался говорить спокойно, закрепляя рацию на ухе.       — Молодец, мы тоже закончили, — сообщил Сыщик с другого конца.       «Отвлечение» длилось ровно столько, сколько они обговаривали со Сликом во время планирования операции, поскольку Даймондс не получал иных распоряжений. Было нечто удовлетворяющее в том, чтобы выводить кого-то из душевного равновесия, особенно когда сам наслаждаешься процессом. Легче всего это удавалось с кем-то вроде Инспектора, которого вообще многие вещи в этом мире заставляли смущаться. Действительно, он сделал свою часть работы идеально. Снайпер отвлёкся. Полностью.       И всё же ему показалось странным, что остальные до сих пор не вышли на связь. Они условились соблюдать радиомолчание на его канале, пока он подбирался к цели, но ведь не всё могло пойти гладко, и они обязательно сообщили бы об этом. И если операция прошла идеально — они бы тоже ему сообщили. Но не было ни одного сигнала. Даймондс вытащил рацию из пуговицы пальто и сразу же обнаружил причину.       Выключена.       Она. Была. Выключена.       Не было никаких сообщений потому, что рация не работала.

***

      — Численный перевес на их стороне, мы не сможем взять всех сразу. Необходимо хотя бы немного уравнять шансы, особенно если они будут там полным составом, — Сыщик задумчиво разглядывал разложенный на столе план склада и прилегающей к нему территории. Эйс Дик и Инспектор занимались тем же самым, понимая, что от этого может зависеть их жизнь. — Спэйд Слик не собирается убивать нас. Конечно, нам крепко достанется, если мы попадёмся на его пути, но он точно не отправит вперёд ногами кого-то из нашей команды. Ни он, ни Дьюс с Хартсом. Значит, остаётся—       — Даймондс, — Дик и Пикл синхронно закончили его мысль.       — Даймондс, — согласился Сыщик. — Он сделает из нас решето быстрее, чем мы успеем моргнуть. Если получится вывести эту переменную из уравнения, мы с лёгкостью сможем поймать остальных: не думаю, что решение дерьмовых головоломок даётся им легко. А Даймондс совсем не идиот и быстро раскроет наши карты.       — Хмм… я м-могу предложить план операции?       — Конечно, давай.       — Он, кажется… мм... х-хорошо, он раньше… м-мы встречались п-прежде…       — Знаю, — Сыщик избавил Инспектора от необходимости продолжать эту тему.       — М-моя позиция будет здесь. Я смогу п-прикрывать вас дв-воих и привлечь его внимание. Он захочет… сломать мм-мою защиту, потому что знает, что я б-буду стрелять в Банду, если они... п-подойдут слишком б-близко.       — Ты уверен, что это необходимо? — Сыщик колебался, с тревогой смотря на одного из самых дорогих друзей. Кроткий, робкий Инспектор Пикл предлагал сделать из себя приманку для самого опасного члена Полуночной Банды. Его лицо исказилось в гримасе, и он резко поднялся, заламывая руки. — Не бери в голову. Это, конечно, просто замечательно, но если он нанесёт тебе серьёзные увечья, и никого из нас не будет рядом, чтобы помочь?!       — Я смогу к-контролировать ситуацию сам. Я уверен.       — Хорошо. В таком случае, ты должен препятствовать его общению с командой.       — Я п-попробую отключить его рацию, на которую он б-будет рассчитывать. И уйду по п-пожарной лестнице п-прежде, чем он поймет.       — Тогда мы сможем обезвредить остальных из Банды.       — Ты храбрец и люди вознесут тебе хвалу за это, — Дик хлопнул Пикла по спине и тот едва не упал, чудом успев схватиться за стол. — Это реально стоящая мысль, так держать.       — Да… д-действительно, стоящая.

***

      — Мм-мистер Даймондс, я… я у-удивлён, что вы… ох… ч-что вы здесь.       Пикл вздрогнул, когда его кием заставили поднять лицо. Сыщик должен был предупредить, когда ДД направится в его сторону. Однако его бы во всяком случае не смогли информировать, ведь четвёртого члена Банды нигде не было видно с самого начала операции. И его отсутствие привлекало ещё больше внимания, чем он сам.       — Сегодня вы проигнорировали много правил, Инспектор. Я разочарован в вас. Вы слишком долго оставались на одном месте и упустили из виду одну из своих целей. Как слишком… любитель, — оружие Даймондса сильнее надавило на кадык. По лицу Пикла пробежала незаметная тень — ситуация огорчала. Какая-то часть его сознания до последнего надеялась, что ДД не попадётся так просто. Что бандит сможет играть на его, Пикла, высоком уровне. Все подсказки были на виду: эти небольшие оплошности новичка, которые не станет превратно понимать профессионал.       Даймондс действительно был профессионалом в своем деле, но и сам Инспектор ни в чём ему не уступал, и детектив надеялся, что этот человек не будет его недооценивать. Такое отношение действительно очень его расстраивало.       Пиклу не нужно было принуждение, чтобы подчиняться, потому что пока Даймондс думал, что отвлекает снайпера, Инспектор отвлекал его самого.

***

      За то время, что ему пришлось слушать надрывные вопли Слика, он мог бы уже несколько раз найти и жестоко убить Инспектора Пикла. Но Даймондсу приходилось сдерживать себя с тех пор, как их команда выбралась с территории склада, и босс пошёл в разнос из-за (несомненно, собственного) безразмерного идиотизма: все трое каким-то непостижимым образом оказались в ловушке в одном месте. Когда у Слика наконец-то вышел весь его воистину неистощимый запас дерьма, Даймондс скрылся так быстро, как только мог.       Это было унизительно. Он прекрасно сыграл свою партию, дёргаемый за невидимые ниточки умелым маэстро. Игра было настолько тонкой, что он до самого конца даже не видел целой картины. Никто и никогда не смел манипулировать им. Размышляя над этим, Даймондс только сильнее распалялся, стремительно сокращая расстояние от их убежища до квартиры Инспектора. Он стал слишком предсказуемым, а Инспектор слишком хорошо видел его слабость и использовал её.       Этой слабостью был некий чересчур мозговитый детектив с отличной винтовкой.       Даймондс сжал руль с такой силой, что побелели костяшки. Даже думая о том, что его обвели вокруг пальца, он не мог не признать, что впечатлён. Впечатлён достаточно сильно, чтобы сожалеть о решении опустошить магазин «Томпсона» в квартире Инспектора, чтобы подобное не повторилось ещё раз. Чтобы быть уверенным в том, что о его позоре никто и никогда не узнает. Когда в висках так громко стучала кровь, люди вокруг имели обыкновение умирать. И собирали их после этого буквально по частям.       Было легко подобрать отмычку к замку, что не вызвало подозрений: это был обычный, достаточно дерьмовый замок на двери не менее дерьмовой квартиры, поскольку люди Сыщика никогда не заработают достаточно денег, чтобы позволить себе жильё на порядок выше. Все источники света были выключены, но проникавших через занавеску на окне рассеянных лучей от фонаря было достаточно. Это должно было случиться. Он должен закончить… вообще-то, он слишком привязался к этому человеку. Но он провалил своё задание, и этому нет оправдания. Ими не могут служить ни мягкие губы, ни светлые волосы, ни тихие стоны.       Тихие стоны, которые с самого начала были чёртовой фальшивкой, чтобы сохранять его заинтересованность в процессе.       Вот ублюдок.       Даймондс почти сожалел, что человек с такими выдающимися способностями добровольно посвятил свою жизнь этим двум идиотам и их жалким интрижкам.       Никого не было в небольшой кухне и гостиной, которые, по существу, являлись одной комнатой. В этом месте негде было спрятаться, даже если груду беспорядочно сваленных книг можно считать укрытием. Не было и форта, в котором можно было сидеть во время игр с воображением. Никого не обнаружилось и за креслом для чтения. Ванная комната тоже пустовала.       Дверь спальни была не заперта. Войдя в комнату и удивившись отсутствию скрипа дверных петель, Даймонд поднял автомат. Он не остановится и не станет тратить время на переговоры: они закончены. С его стороны это будет довольно невежливо, но он не мог позволить себе последний разговор, ведь именно снисходительность привела его к сложившейся ситуации. Последние секунды были потрачены на укол сожаления: любой, кто мог его обмануть и сбить с толку, заслуживал внимания, но это не означает, что ему удастся уйти от жестокой расправы.       Три отрывистых очереди от пола под кроватью до стены за ней вспороли одеяло с подушкой и бесформенный бугор, покоящийся, как в гнезде, в продавленном в матрасе углублении. Незамеченный за вспышками и треском выстрел и острая боль в плече вернули Даймондса к реальности. Это стало концом чего-то, что едва началось. Чего-то, что вообще никогда не должно было происходить. Зажёгшийся свет позволил рассмотреть неприглядную разруху в спальне.       И не он был тем, кто щёлкнул выключателем.       — П-пожалуйста, опустите ваше оружие.       Этот.       — Я н-не б-буду повторять дважды.       Грёбаный.       — Даймондс.       Сукин.       — Я г-говорю серьёзно.       Сын.       Бандит бросил автомат на пол. Это не было актом доброй воли — стало слишком сложно держать тяжёлое оружие с простреленным насквозь плечом.       — В-вы… пожалуйста, п-перестаньте недооценивать меня. Я… вы… д-делаете себе хуже, — Даймондс повернулся лицом к человеку, труп которого уже должен был остывать в собственной квартире. — Я н-не люблю стрелять в л-людей. Вы в-ведь знаете это.       Инспектор выглядел так, словно что-то причиняло ему боль. Его трясло (впрочем, его всегда трясло), но державшая связку ключей рука оставалась твёрдой. Даймондс чувствовал, как сердце сгустками выталкивало из раны горячую кровь, уже успевшую насквозь пропитать его рубашку и пальто. Ранение не представляло опасности для его жизни, но пошевелить правой рукой он был не в состоянии.       — Я н-не мм-могу понять, почему в-вы… не только… — Пикл кусал губы. Он был… сердитым. Даймонд никогда прежде не видел его сердитым, и это зрелище оказалось захватывающим. Он был дезориентирован, рана причиняла боль, он всё ещё злился, но был заинтригован. Инспектор был безумен. Не печален, не расстроен и не обеспокоен. Безумен.       — Я раз за разом п-предоставлял вам возможность, а в-вы просто… я не п-понимаю. Вы… неужели н-никогда не ожидали от м-меня б-большего?       Очевидно, безумен и разочарован. Он подвёл детектива. А если он его подвёл, значит, у Инспектора были высокие требования к нему. Возможно, даже более высокие, чем у него самого. Стало очевидным, что ему необходимо пересмотреть некоторые принципы и убеждения.       — Вам н-нужна помощь… для в-вашей руки.       Он начинал чувствовать головокружение из-за потери крови. Костюм был безвозвратно испорчен, и наверняка его не спасёт даже химчистка.       — Я действительно недооценил вас, — Даймондсу приходилось тщательно следить за каждым словом, потому что предметы начинали терять чёткость и сознание уплывало. — Вы представляете из себя нечто большее, чем кажетесь, Инспектор.       — Д-да. Спасибо, — он улыбнулся, но выражение его больших печальных глаз осталось прежним. — Тем не менее, три раза. Я… это б-было… три раза. Сегодня.       Даймондс на мгновение закрыл глаза и прислонился к стене.       — Даже так. Приношу свои извинения.       — Принято. Теперь я м-могу помочь, если в-вы… п-позволите мне.       — Думаю, я не стану отказываться.       — Если я п-помогу вам, вы после убьёте м-меня или?.. — детектив, не опуская ключи, медленно приблизился.       — Или что, Инспектор?       Становилось трудно дышать, в рукаве мерзко хлюпала уже начинающая сворачиваться кровь. И он по-прежнему не мог пошевелить онемевшей рукой.       Вместо ответа мужчина приблизился, держа оружие направленным в сердце Даймондса, и спустил с плеч пальто, стараясь не причинить ему боль, чтобы осмотреть входное отверстие пули. Убедившись, что внутри раны не было инородных предметов или частиц пороха и наложив повязку, он отступил назад, сохраняя безопасную дистанцию.       — Я н-надеюсь… м-может, мы обсудим тот же в-вариант, что и ранее эт-тим вечером?       Уголки губ ДД поднялись в улыбке. Ему причинили боль, загнали в угол, скинули с коня и протащили за ним по полю битвы, лишив возможности контролировать ситуацию, и всё это сделал хилый, всегда дрожащий как осиновый лист человек, который помнил лицо каждого, чью жизнь он отнял, и всё ещё мог испытывать чувства, подобные вине и сопереживанию. Гениальный и слабовольный, и всегда опережает его на один шаг.       Выбор был ограничен, когда он потерял столько крови.       — Думаю, что мы сможем договориться, Инспектор.       Слабость в ногах заставила его съехать по стене на пол и задаться вопросом, всегда ли так отвратительно себя чувствуют перед тем, как потерять сознание.