Очарование из крови и стали.

При сборах мама выглядела совсем уж раздражённой. Никогда ещё её такой не видела. На обычно расслабленном лице появилась хмурость, меж бровей залегла морщинка, а уголки губ чуть опущены. Неужели она настолько не ладит с родственниками отца? Не проще ли тогда пропустить мероприятие, например, я не знаю, просимулировав болезнь? Впрочем, это, наверное, слишком по детски, да и вообще не встречаться с родственниками не выйдет. Видимо, из-за настроя Розалин, не только она сама оделась проще и темнее обычного (а обычно она носит белые или оранжевые длинные платья, нередко с отсылками на викторианскую моду), но и меня одела строже. На маме сейчас в рыжевато-коричневое платье с запахом, довольно объёмными рукавами, в чёрных колготках и с чёрной сумочкой, часть волос собрана крабиком на затылке. Нет, правда, довольно нетипично для нее. На меня же одели удивительно много чёрного. Чёрная юбка по колено, высокие носки и лаковые туфельки того же цвета и только рубашка с голубыми запонками оказалась белой. И правда строгий и тёмный наряд, по сравнению с обычными белыми, голубыми и синими одеждами. Интересно, подбирая голубые и синие оттенки, в дополнение к белым, мама думала, что это цвета, сочетающиеся с пламенем дождя или просто сочла, что они мне идут? Может ли она вообще определить чей-то тип пламени до пробуждения его у человека? Возможно ли это в целом? Впрочем, расспросить об этом я не могу, ибо, по хорошему, вообще не должна знать о пламени. Ну, у меня будет время подумать о пламени и потенциальных возможностях своей матери, о которых я, на деле вообще, ничего не знаю как оказалось. Ехать нам часа четыре, с учётом остановки, потому что по пути Розалин хочет заскочить к какому-то своему старому знакомому. Ехать мы будем в рассевшись в трёх разных машинах. Впереди поедет отец с Эзио и Витто, во второй я, мама и человек, присутствовавший на моём первом официальном ужине (оказалось, его зовут Ричард, как Эзио рассказывал, он коренной англичанин, там он и познакомился с Самуэлем, пока последний был в Лондоне, по причинам мне не названным). В последней машине поедут Уго, Чиро и Федел. Чиро – испанец, Федел - итальянец. О них, помимо имён, я не знаю вообще ничего, Эзио пока не проговорился. Машины будут держаться на расстоянии достаточном, дабы не вызывать никаких подозрений, но при этом достаточно близко, чтобы, в случае чрезвычайной ситуации, помочь друг другу. Поразительная осторожность, даже напрягает немного. Впрочем, это неудивительно. Семья Сальери недостаточно сильна, чтобы на неё просто боялись нападать, но при этом не так уж и слаба, что заставляет других напрягаться и думать о её смещении и ослаблении. Более того, она не состоит в каких-либо больших союзах, что делает её ещё более лакомым кусочком. Естественно, это не значит, что Сальери будет легко разрушить. За довольно продолжительную историю семью так никто и не поверг. Она достаточно мирная и неприметная, чтобы гиганты вроде той же Вонголы ей не интересовались, а одной семьи среднего или даже крупного размера против Сальери вряд-ли хватит, а для более менее дееспособного объединения с другими нужно разрешение главенствующей семьи, коей на Сальери, как я и сказала, будет плевать. Замкнутый круг получается. Да и начинать открытые противостояния крайне нежелательно, что делает вероятность нападения на нас ещё меньше. Конечно, всё это не исключает возможность нападения полностью, отсюда и такая осторожность. Я слегка махнула головой, чтобы отделаться от несколько тревожных мыслей о вещах, которые могут и не произойти и залезла на заднее сиденье машины вместе с мамой. Как же нервно. Я только сейчас поняла – это мой первый выход за пределы территорий поместья. До этого я всегда была в его границах и не то чтобы мне не позволяли, я просто не думала о выходе за его пределы, а взрослые и не предлагали. Вот и сижу теперь с потными ладонями. А ведь я правда об этом мире почти ничего не знаю. Известны только названия стран, идентичные тем, что были в родном мире, языки, некоторые традиции, но ничего о глобальной истории, только часть о мафии и та не полная из-за отсутствия подробностей о чём-либо, помимо Вонголы. Наверняка она чем-то да отличается. Подозреваю, что немалую роль во всём играла мафия, которая здесь явно могущественней, чем была в моём мире. Да и зародилась коза ностра наверняка раньше. Впрочем, кто знает, может я просто преувеличиваю из-за недостатка информации и четырёх лет нахождения в весьма ограниченном территориально и информационно пространстве. – “Система, покажи мои характеристики” – мысль какая-то автоматическая, просто чтобы занять себя хоть чем-то кроме мыслей о мире и пустого всматривания в окно, в молчании в машине. Имя: Скуало. Возраст: 4 года. Сила - 6 Ловкость - 5 Выносливость - 3 Жизненная сила - 3 Пламя: дождь. (недоступно) Навыки: 1) очарование - 12 ур. [A] 2) проверка - 8 ур. [D] 3) адаптируемость - 8 ур. [A] 4) игра на публику - 7 ур. [A] 5) гордость - 6 ур. [S] Титулы: 1) оперная певица [D] 2) актриса погорелого театра [F] 3) ведьмовская дочь [A] (трансформируемый) 4) маленькая наследница [B] Не изменилось почти ничего, характеристики растут очень медленно, поднятие уровня навыков тоже занимает немало времени, особенно последнее время. Есть в этом что-то… неприятное. Ощущение какого-то ступора, стагнации в характеристиках. И так тоскливо стало, что-то неприятное осело на дне лёгких и пребывание в теле ребёнка резко стало каким-то невыносимым. Нахлынуло то ли желание уединиться, свернувшись где-то в прохладном углу, то ли наоборот, сорваться и побежать куда-то, не знаю куда, где дышаться свободней будет. Я невольно подняла ноги на сидение и обхватила их руками, уложив подбородок на колени, продолжая смотреть в окно. Внезапно моего плеча коснулись, от чего я слабо вздрогнула и перевела взгляд на ту, чья рука меня тронула. – Минуток через тридцать, мы приедем в небольшой город и сделаем там остановку. Ты сможешь встретиться с моим знакомым, уверена, он тебе очень понравится. – мама заговорила впервые за полчаса поездки, мягко улыбаясь мне при этом. Я просто кивнула на её слова, немного успокоенная словами Розы. Мамин знакомый… Интересно, какой он? Не могу представить. В моей голове мама - поистине таинственная личность, хоть и очень любимая. У меня просто не выходит понять её ход мыслей, порой она кажется вообще чем-то неземным, недосягаемым. От этого даже как-то… одиноко даже. У меня нет никого ближе чем она, но всё, что я о ней знаю - она владеет рапирой, много знает о делах семьи и… титул, что мне выдала система. “Ведьмовская дочь” – титул [А] ранга, но при этом, по сути своей, он ничего не делает. Обычно у титула есть описание, объясняющее, что от него зависит или откуда он появился, или какой бонус или дебафф его сопровождает, если они есть, конечно. А он просто… существует. И всё, что он даёт мне знать так это то, что мою маму кто-то зовёт ведьмой. Но ни слова о том почему и что это может мне дать или как навредить. Да, по сути, титулы довольно простые и ничего особо не делают, неся за собой функцию скорее дополняющую, но это, в конце концов, не значит, что они совсем ничего не значат и остаются бесполезными, а потому отсутствие нормального объяснения к “ведьмовской дочери” меня несколько напрягает. Даже к “маленькой наследнице” прилагалось краткое пояснение и небольшое преимущество состоящее из фразы - “вы, как наследница своего отца, получаете преимущество на изучение и запоминание вещей, касаемых управления семьёй.”, - правда, не то чтобы мне это было нужно, у меня и так хорошая память, применять знания этот титул никак не помогает, да и не учат меня ничему пока. Но вот у ведьмовской дочери буквально три слова в описании - “вы дочь ведьмы.”, - и ничего более, хотя ранг титула выше. Не может же быть, чтобы редкость настолько перевесила его бессмысленность, что он получил значение [A]. Я тяжело вздохнула. Что-то не получается у меня отвлечься на что-то простое и не напряжное. Я почувствовала лёгкое похлопывание по спине в утешительной манере. Спасибо, мама, я ценю это. Впрочем, очень скоро мы подъехали к месту нашей первой стоянки. Не знаю радует это или огорчает, но хотя бы ноги размять получится. Это маленький рыбацкий городок, в часе езды от нашего поместья. Всё просто невероятно невзрачное, однако живое. Сейчас конец весны, так что полуденное солнце беспощадно вгрызается в кожу, дороги и здания, разогревая до почти обжигающих температур. Страшно представить, что сейчас происходит в порту. Я внутренне благодарна, что нам туда не нужно. Мама подхватила меня на руки и пошла в каком-то только ей известном направлении, оставив машину с Ричардом позади. Остальные две машины остановились чуть поодаль. Возможно, они даже слишком осторожничают, если кто-то очень хотел бы нас обнаружить и напасть, то непременно сделал бы это, несмотря на подобные меры. Впрочем, не мне судить, может подобная дотошность имеет смысл как подкрепление общей безопасности. Спустя минуты две мы приблизились к маленькой церкви с часовней. Здания были явно старыми, но за ними явно кто-то следил. Двор тщательно убран, весь газон стрижен, а низенький забор недавно покрашен. Позади виднелось ещё одно небольшое здание. Если белые стены (уже не очень, на самом деле, видно, что побелку давно не обновляли) церквушки с часовней сделаны, вероятно, из ракушки, как самого очевидного варианта, то это здание из дерева. Отсюда сложно определить, насколько оно старое, но учитывая, что в нём явно кто-то живёт (иначе зачем мы вообще туда идём) оно точно не заброшено. Как только мы прошли через калитку из церкви выглянул мужчина с лёгкой проседью, но в отличии от Витто у него на лице уже залегли морщинки. Увидев нас с Розалин он растянул губы в доброй улыбке и подошёл. – Сколько лет, сколько зим, Роза. Неужели соизволила таки навестить меня. – голос звучал с лёгким укором, намекая на недовольство говорившего, хотя на лице и капли этого недовольства не проявилось. – Ладно тебе, Фабрицио, не серчай. Вот, видишь? Дочь привезла познакомиться. – мама ярко улыбнулась, чуть приподняв меня. Фабрицио сначала перевёл взгляд на меня, протянул руку и встрепал короткие белые волосы, а потом смерил Розалин строгим взглядом. – Ну и почему я знакомлюсь с ней только сейчас? – мужчина голосом выделил слова “только сейчас”, каким-то невероятным образом создавая впечатление причитающего над глупым поступком дочери отца. Мама на это просто нервно хихикнула, но оправдываться никак не стала. Я чуть исподлобья глядела на Фабрицио. Он кажется добрым но… У меня есть странное чувство, будто что-то здесь не так. Даже не знаю почему, просто что-то не то. – Чаю, девочки? – на этих словах он указал рукой куда-то в сторону домика. – Нет, спасибо, если мы сядем чаёвничать, то это и до завтра затянуться может, а нам, желательно, быть на месте уже сегодня. – мама мягко отказала. – То есть, ты ещё и намеренно ко мне приехала… – наверное, это должен был быть вопрос, но прозвучало как чистой воды утверждение, полнящееся недовольством и осуждением. – Прости-прости, в следующий раз я возьму Скуало и заеду к тебе на чай, обязательно. Мужчина тяжело вздохнул. – Ла-а-адно, только убедись, что это произойдет в ближайший год. Он опустил взгляд на меня и снова растрепал мне волосы, хотя я даже после предыдущего раза поправить их не успела. Я глянула на Фабрицио чуть недовольно, но не сказать, что я в самом деле была раздражена. В конце концов, короткие волосы будет просто расчесать. Он усмехнулся на мой взгляд и, ещё раз пройдясь по моим волосам рукой, начал отходить от нас. – Фо-ои, обязательно! – мама звучала веселее, чем утром. Хорошо, что мы сюда заглянули. – Удачной поездки. – он махнул нам рукой и спокойно отправился к дому. Мама, в свою очередь, вышла с территорий церквушки, аккуратно прикрыв за собой калитку. – Очень жаль, что вы сейчас не сможете познакомиться поближе прямо сейчас, но он очень хороший, поверь на слово. Кстати, как первое впечатление? – Розалин обратилась ко мне. – М-м-м, он выглядит добрым – я призадумалась. Он и правда показался мне добрым, каким, я полагаю и должен быть священнослужитель. Ну, если он таки священнослужитель и я не сделала поспешных выводов из-за его места проживания. Но есть в нём что-то напрягающее. К тому же он давно дружит с моей мамой, а она вряд-ли водилась бы с простым человеком. Впрочем, впечатление опасного человека он не создаёт и на том спасибо. – Вот и славно. *** Всю остальную часть поездки я была поспокойней душевно, хотя, к концу таки снова занервничала. Доехали без происшествий, но сам факт встречи с какими-то дальними и не очень родственниками нервирует, особенно учитывая видимое отношение к ним матери и отца. Я даже имён их не знаю, так как к ним обращаться? Просто как к дяденькам и тётенькам? Звучит как бред, так что надеюсь мне скажут их имена, ну или я просто не буду к ним обращаться. Последний вариант меня вполне устраивает. Мы должны будем послезавтра отметить чей-то там день рождения и только после этого сможем уехать, хоть в тот же день. Не будь это годовщиной, нас бы здесь, вероятно, не было, но это двадцатилетие старшего сына этой семьи. Насколько я знаю, у них довольно сложная история родства с Сальери, в которую никто углубляться не хочет, но о которой все знают, вот и приходится выполнять долг кровной связи, присутствуя на каких-то семейных мероприятиях и помогая друг-другу. И я искренне не понимала, почему, что папа, что мама так недовольны этой поездкой. Не понимала, пока на следующий день меня не обжёг чей-то презрительный взгляд. Это был какой-то старик, показавшийся мне невероятно уродливым. – Ты потерялась, дитя? Этот особняк, наверное, ужасно огромен для тебя. – его губы растянулись в меркой, нарочито вежливой улыбке и говорил он, точно таким же фальшиво добрым и заботливым голосом. Я поняла, что он хотел донести этой фразой. Этот мужик пытается унизить состояние нашей семьи фразой “ужасно огромен для тебя”, подразумевая, что ориентироваться здесь будет гораздо сложнее, чем в “маленьком” особняке Сальери. Только вот к чему говорить это ребёнку? Конечно, быть может это акт заботы о ребёнке в незнакомом для него пространстве, да вот только взгляд этого человека говорит совсем об обратном. Я, как можно более естественно, растянула губы в широкой улыбке, подняв голову, чтобы заговорить с мужчиной. – Фои, совсем нет! Мне показали где что находится сразу, как мы приехали, да и особняк не такой уж большой, заблудиться будет сложно. Я просто шла к маме. – я старалась говорить как можно более приторно, при этом не срываясь на фальшь и сарказм. Удачно. Уголки рта мужика дёрнулись. – Ну, тогда хорошо, не буду тебя задерживать. Я развернулась и ушла первой, не оглядываясь. Раздражает. Гад говорил так снисходительно, аж челюсть сводит. Направляюсь я уже не к Роза, а в комнату, в которую меня заселили, лишь бы ни с кем не столкнуться больше. Так он мне настроение подпортил, просто невозможно. Маму и в комнате подождать можно, всё равно она просто на кухню за печеньем ушла. И чего меня вообще за ней потянуло. Зато желание вернуться в поместье Сальери многократно возросло. И, может, заскочить на чай к Фабрицио можно, заинтересовал меня этот мамин знакомый. Розалин пришла минут через пять, поставила на тумбочку тарелку с печенье и завалилась на постель лицом вниз. Я наблюдала эту сцену сидя на диване. И кто же её так достал, что она без сил валится. Розалин издала протяжный стон, так и кричащий о её усталости, и приподнялась на руках переведя взгляд на меня. – Ты бы знала, как они утомляют. – она перевернулась на спину, как только слова слетели с её губ. Мне не нужно было объяснять кто “они”, и без того ясно - родственнички. – Я хотела пойти за тобой, но встретила какого-то мужчину и решила вернуться. Мне он не нравится, у него голос неприятный и некрасивый нос. – я искренне пыталась донести, мол, ты здесь не одна, мне эти люди тоже не понравились. Комментарий про нос, возможно, был лишним, ибо у меня так-то нет критериев оценки чужих носов, но маму это, кажется, позабавило. Вот и прекрасно, видеть её повеселевшей приятно. – Уже завтра мы отсюда уберёмся. Нужно будет только пережить празднество начинающееся в полвторого дня, просидев там минимум полтора часа. – мама прикрыла глаза, окончательно расплывшись на кровати. Я подошла, забралась на кровать со стороны её головы, умостилась поудобнее и погладила Розалин по голове в утешительной манере. Однако за сей добрый жест я оказалась захвачена в смертельные объятья Розы, без шанса выбраться. По комнате пронёсся звонкий женский смех. *** Совсем скоро мероприятие. Всё время до этого момента я просидела у себя в комнате и, кроме отца, Эзио, мамы и Уго, туда никто не заходил. Да и все посетители, помимо Розы, надолго не задерживались, в основном заходя только справиться о моём самочувствии. И с чего они так беспокоятся? Ничего же не произошло. И вот, я даже не заметила, как меня привели в большой зал, в котором расставлено несколько столов с закусками и уже находится прилично людей. Здесь в основном только родственники разной степени дальности и близкие друзья именинника. Так мне сказали и я склонна верить. Сейчас мы должны в составе трёх человек (традиционно муж, жена и наследник) подойти поприветствовать и поздравить причину общего съезда. Хотя мне сейчас очень хочется от этой причины избавиться, дабы съезжаться смысла не было. Мы уже отдали подарок, как с нами решили завязать диалог. – А это ваша дочь, да? А где же наследник? – говорила пожилая дама со слишком яркой помадой, противным голосом, обращаясь исключительно к отцу. Она должна бы знать, что других детей у Самуэле нет, да и так игнорировать Розалин - проявление ужасного неуважения. Я, невольно, чуть нахмурилась. – Она и есть моя наследница. – отец отвечает ровным, холодным тоном. – Оу. – вот и вся словесная реакция, по ней видно, что она просто напросто побаивается что-то ещё говорить моему отцу. Вместо этого она просто кинула на меня скептично-презрительный взгляд. Я предпочту проигнорировать. Отчасти я могу понять такое отношение, очень мало женщин мафиози, а будущих глав семьи и того меньше. Мафия поразительно консервативна, а большая её часть - те ещё сексисты, от того я сейчас и сталкиваюсь с таким отношением, чувствуя на себе подобные взгляды после слов отца, даже после того, как мы удалились ближе к краю зала. Вообще, женщину-дона можно в принципе встретить только в некоторых семьях, в остальных случаях им просто запрещено брать главенство. Самая известная женщина босс - Даниэла, восьмая вонгола. Она унаследовала титул по крови, сместив в сторону остальных претендентов. О ней мне рассказывал всё тот же Эзио, отзываясь о ней как о благородной и энергичной женщине так, будто сам её видел. Впрочем, он вполне мог, если не лично встретиться и поговорить, то хотя бы пересечься, ибо умерла она лет 8 назад, живя, после передачи места босса Тимотео, сначала в резиденции Вонголы, но потом перебравшись куда-то в отдаление. Естественно, о её смерти Эзио мне не сообщил, как и о том, что она босс именно Вонголы. О первом, после фразы об отправке на небеса, догадаться было просто, а до второго дошла после упоминания имени её сына. Наверняка, есть ещё семьи, помимо Сальери и Вонголы, только в последнюю очередь учитывающие пол наследника, ставя решающим фактором кровь, старшинство, силу и так далее. Правда, я их не знаю. Мне вдруг стало интересно, как с этим у Варии. Впрочем, если женщинам туда, как говаривали в фандоме, вход закрыт, я не то чтобы расстроюсь. Мне определённо будет чем заняться и без вступления в Варию. Впрочем, я раздумываю над сражением с императором мечей, что был варийским боссом до Занзаса. Надо ли мне это? Оригинальный Скуало там руку потерял и нет гарантий, что я его судьбу не повторю. Остаться без руки - неприятное событие, будем честны. Да вот только… соблазн попытаться велик. Мне бы хотелось его победить, не столько из-за славы и титула императора мечей, который я смогу перехватить, сколько просто чтобы доказать себе, что я это могу. Думаю, я просто буду чувствовать себя проигравшей, если не делаю этого. И проигравшей не абы кому, а своему страху, если побоюсь покалечиться. К тому же, Скуало из реборна смог победить, хоть и остался без руки, так почему бы не попробовать? Впрочем, всё это будет позже, куда позже, а значит и мысли занимать этим не стоит. Пока я думала, стоя рядом с общающейся с Эзио мамой, меня тронули за плечо. – Мы можем уходить. – оказывается, мама с Эзио общаться уже закончили, а я и не заметила. Оглядевшись, я увидела как отец с кем-то прощается и идёт в нашу сторону. Остальные, видимо, уже ушли. Вещи нам собирать не нужно, всё уже уложено в машину, хотя и собирать-то там особо нечего было. Мама, зная, что мы сегодня сможем уехать, даже оделась как обычно одевается дома, в белое. Мы правда старались уходить не очень спешно, вежливости ради, но получалось плохо, все испытывали слишком сильный дискомфорт от пребывания здесь. Отчасти, наверное, из-за меня, вероятно их успели не единожды попытаться задеть по поводу того, что их наследница - девчонка. М-да, сколько проблем из-за мелочей… И зачем они только пытаются сунуть нос в дела чужой семьи? Когда выезжали, все чувствовали невероятную лёгкость. Как же приятно свалить оттуда. Ехали, к слову, в том же составе, но машины перетасовали таки. Выглядит всё равно более подозрительно, чем в предыдущий раз, в основном из-за короткого временного промежутка, но тут уж ничего не попишешь. *** Я думала, что эта поездка пройдёт также спокойно, как и первая, но ошиблась. Когда мы проезжали мимо какой-то заброшенной церкви на нас, внезапно, из-за поворота выехала какая-то машина. Ричард пытался вырулить, но вместо этого он задел боком чужую машину и врезался в дерево у обочины. Сработала подушка безопасности, меня же прикрывала мама. Это был ужасный шок, голова кружилась и, хоть я и не пострадала, остальным, наверняка, пришлось куда хуже. Ричард пытался выбраться из подушки безопасности, в то время как мама выглядит оглушённой. К машине подошли люди в чёрном и я смогла расслышать их слова. – Блять, это что, не та машина? Самуэля здесь нет! Впрочем, отсутствие отца их, видимо, не очень-то и огорчило, потому что говоривший шустро добил и так пострадавшее окно с моей стороны и вырвал меня из рук всё никак не приходящей в себя Розы. Стёкла оцарапали мою кожу, отчего я невольно болезненно зашипела. Из-за стремительности и неожиданности я всё никак не могу осознать происходящее, места порезов, хоть и были неглубокими, болели, голова кружилась, а чувство холода из-за отсутствия тёплых материнских рук на теле досаждало как никогда. Всё было настолько плохо, что я даже не поняла как и когда меня внесли в здание церкви и бросили там на пол. – Чёрт побери, и что нам теперь делать? Конечно, задачей было всеми правдами и неправдами устранить Самуэле и захватить дочь, но вот мы здесь, девка, конечно, поймана, но отец-то жив. Твою ж, было бы проще устранить дона сальери с помощью автокатастрофы и свалить с мелкой, теперь отбиваться придётся, с наполовиной выполненной задачей и не вернёшься ведь, а то нас самих располовинят... – рассуждения грубого голоса раздавались словно сквозь слой ваты. – Почему бы просто не использовать её как приманку? – И что мы им скажем? Девку на жизнь дона? Ты совсем дебил, кто вообще на это согласится?! Я уже не говорю, что она нам самим нужна. Слушая это, я потихоньку начала приходить в себя. Значит, целью были я с отцом. Хорошо, что мы хоть в разных машинах ехали. Я попыталась подняться, в ладони впивались маленькие камушки, рассыпанные по трескающемуся бетонному полу. Попытка, естественно, провалилась, зато мои движения заметили присутствующие. – Ё, посмотрите-ка она ещё в сознании даже. – сказав это он присел передо мной, – лучше бы вырубилась. Он схватил меня за волосы приподняв, заставляя посмотреть в лицо. Хотя, посмотреть - громко сказано, в глазах плыло и у меня просто не получалось различить его черты. – Какая жалость, наверняка красавицей не хуже матери вырастет, а её тот урод забрать хочет, почти жаль даже. – “Больно, чёрт возьми.” Не мог бы ты рассуждать не хватая меня за волосы? Внутри начал потихоньку закипать гнев, примешиваясь к страху. Я злюсь то ли от пренебрежения со стороны ублюдков, то ли от собственной слабости и беспомощности, но злость прямо таки бурлит где-то в гортани и под лёгкими. Меня снова небрежно швырнули, как какую-то тряпку. Да я ж так голову расшибу, вам же, вроде, не нужна была моя смерть. В голове зазвенело, мысли терялись всё сильнее, у меня будто не то что из под ног землю выбили, я вовсе потерялась в пространстве и ощущениях. Дышать становилось всё тяжелей. В глазах темнело и я, вроде, зажмурилась даже, хоть и понимала, что ничего не поменяется. – Вро-о-ой, вот же дьявол… – я тихо заговорила на какой-то грубой помеси итальянского с русским. Слова, вроде, итальянские, но акцент просто ужасно сильный и звуки получались русскими. – Хм? Ты чего там вякаешь? – не расслышал этот гад моей лёгкой ругани. И вот опять, ему захотелось схватить меня, что я почувствовала уже чисто интуитивно и попыталась отмахнуться, как-то отползти. Господи, как же это всё унизительно, сил моих нет. Но, кажется, мои попытки были настолько ничтожны и незаметны, что их абсолютно проигнорировали, на этот раз взявшись за запястье и, фактически, заставив меня повиснуть. Ему что, заняться нечем? Неужели так нужно меня постоянно хватать. Я начала закипать сильнее. Он, вроде, что-то говорит, но этого я уже не слышу. В голове будто шум водопадов и одно желание - чтобы меня отпустили и не трогали больше. Никогда. [Примите поздравления…] Раздался голос системы, но и его я расслышать полноценно не могла, сосредоточившись на одном только чувстве - хватка оппонента ослабла, а вскоре и вовсе пропала. Я, конечно, тоже плюхнулась, но была невероятно осчастливлена свободой руки. Спустя пару мгновений я начала приходить в себя и в теле будто полегчало. Это было странное чувство лёгкости в груди, в конце концов конечности всё еще были исцарапаны и болели, а голова гудела но я будто… очистилась? Нет, неправильное слово, скорее, с меня словно сняли какой-то груз, это что-то такое. Я медленно приоткрыла глаза. Хотелось бы мне оставить их закрытыми, но нельзя, я не могу позволить себе потерять сознание в таком месте, как бы ни хотелось. Я упёрлась трясущимися руками в пол и сделала всё возможное, чтобы сесть. Кое-как да получилось. Я осмотрелась. Меня притащили в какое-то маленькое, тёмное помещение, наверное, когда-то служащей то ли спальней, то ли складом, но теперь совершенно пустое. Свет сюда попадает только через трещину в потолке, что позволило обнаружить рядом с собой что-то несколько… неожиданное, пожалуй. Аккурат рядом со мной лежал какой-то мужик, видимо, тот самый. Но почему он сейчас просто… лежит..? Я решила посмотреть на сообщение от системы. [Примите поздравления, дорогой пользователь! Ваше пламя было пробуждено. Также, ваш титул “ведьмовская дочь” изменился на “маленькая ведьма”.] Я тупо смотрела на сообщение. Наверно, я всё-таки не могу пока нормально обрабатывать информацию. Пламя было пробуждено? То есть это я гада так шандарахнула? Пробудившимся пламенем? Но как оно вообще пробудилось? Нет, ладно, сейчас бессмысленно задавать такие вопросы, всё равно осмыслить не смогу. Я прислушалась к окружению и услышала звуки, обычно сопровождающие битву, но они вскоре начали затихать. Как только всё смолкло, я услышала отчётливые шаги, явно движущиеся в мою сторону. Я напряглась. Не думаю, что смогу использовать трюк с пламенем по новой, если это будет враг. Но полноценно запаниковать мне не дали, дверь в помещение, где я нахожусь, распахнулась. Передо Мной стояла взъерошенная розалин Розалин. На её руках горело оранжевое пламя, освещающее окружение и её саму. С когда-то идеально белым платьем, нынче заляпанным кровью. Не её, чужой. На лбу виднелась царапина, со стекающей из неё алой жидкостью - это единственное место где она запачкана собственной кровью. Мама резко потушила пламя и начала аккуратно подходить ко мне, коротко взглянув на тело рядом. Она присела и улыбнулась мне. Но в этой улыбке было что-то агрессивное, не вписывающийся в её привычный облик. Она улыбалось зубасто, что очень старалась скрыть, если судить по подрагивающим уголкам рта. Как ни странно, но сейчас она казалась более открытой, чем когда-либо. Вот так, перепачканная кровью и пытающаяся скрыть оскал и остроту во взгляде. В конце концов она вдохнула, выдохнула и протянула ко мне руки. Её пальцы тоже были в крови, с забившейся под ногти грязью. И этими руками, всё такими же тёплыми, она обхватила мои щёки и заглянула в глаза. Там я видела искреннюю любовь и привязанность, направленные на меня. – Скуало, дорогая, не знаю, успела ли ты понять, что такое смерть, но человек рядом мёртв. Ты его убила. – она говорит мягко и спокойно, будто не сообщает мне о покойнике, лежащем под боком. Мои глаза невольно расширились. Я знала, что точно оглушила его, но убить? И в мыслях не было. Я просто… не могу поверить в это..? Я не уверена, что вообще что-то чувствую по этому поводу. Может, я слишком шокирована. Вот так дела, первое убийство в четыре года. Так странно и бессмысленно, но внутри, вроде, что-то ёкает при мысли об отнятии чьей-то жизни, но при этом царит кромешная пустота. И я осознаю, что, возможно у него была семья, друзья, люди, которые его любят, но уже никогда не увидят и это отдаётся в сердце какой-то невероятной тоской и печалью, но… Ни совесть, ни жалость во мне это не пробуждает, не смотря на смерть вполне реального, живого человека. Чья жизнь была отобрана мной. Где-то на периферии я услышала звуки оповещения системы, но проигнорировала их. Мама тихо вздохнула и подняла меня на руки. – Пойдём. Всем нам нам нужно отдохнуть. – мама говорит тихо, почти убаюкивающе. Вокруг будто похолодало, несмотря на приближающееся лето. Я плотнее прижалась к материнской груди, вслушиваясь в мерный стук сердца.