Больше не ребёнок

      С каждым днем находиться в Красном Замке становилось все сложнее. Рейнира больше не была той маленькой девочкой, которой многое спускали с рук, которая могла часами напролет лежать на теплой, нагретой солнцем, лужайке и рассматривать облака в небе, болтая о всякой ерунде со своей подругой. Бывшей подругой.              Кто знал, что все так сложится? Что ее мечты — желание летать на драконах, поедать тортики и быть свободной драконьей наездницей — сотрутся в порошок о каменную стену, именуемую "долгом перед короной". Он словно крест, которая она вынуждена носить на себе всю свою жизнь за право носить фамилию Таргариен. Людей, покоривших драконов, в чьих жилах, по легендам, текла кровь этих причудливых созданий, тех, кто завоевывал миры и заставлял целые народы вставать на колени.              Разве думала она, что в один миг, по прихоти отца, потеряет это имя? Что будет вынуждена считать своим домом Дрифтмарк, а не свой родовой замок, в котором она провела детство, в котором училась ходить, летать, говорить. На общем, на валирийском, погружаясь в историю Древней Валирии с головой, воспевая ее былую мощь.              Разве думала она, что за один вечер лишится самого родного и любимого человека?              Нет, но в последние годы она теряла их одного за другим.              Сначала мать, затем лучшая подруга, а теперь — ее дядя, который всегда занимал особое место в ее сердце, выделенное только для него исключительно. Он учил ее тому, чему не был способен научить отец, был поддержкой, крепким плечом, на которое она всегда могла опереться, жилетка, в которую можно было выплакаться.              Он был для нее всем.              Всепоглощающим пламенем, в которое она летела, как мотылек, стоило только разглядеть издалека его огни. Рейнира горела вместе с ним, но не сгорала, не разрушалась, а будто ковала себя этими языками пламени, ощущая, как по жилам струится сила, мощь, уверенность в себе.              Она нуждалась в нем с самого детства, и даже само время не было способно повлиять на это.              Рейнира не была глупа. Она видела, что происходило в стенах замка. Алисента показательно надевала исключительно зеленые платья, собирала союзников, ходила в вечном сопровождении Кристона Коля, того, кому в прошлом доверяла принцесса. Кому открылась душой, сердцем, телом. А теперь он смотрел на нее с презрительной ухмылкой на лице, с ненавистью в глазах за то, что она отказалась избавить себя от своего долга. Что хотела сделать все правильно, хотела получить то, что принадлежит ей по праву.              Эти десять лет для нее — настоящий ад. Невыносимо жить в месте, где смотрят на тебя с затаенной ненавистью, где каждый твой шаг, каждый вздох получает осуждение, рождает тысячи слухов, когда ты слышишь шепот и тихие смешки за спиной. И ей некому рассказать об этом, некому открыть давно терзающую душу сомнения. Больше некому.              Тот, кто всегда был готов выслушать, сейчас был далеко за морем. От него ни весточки, ни письма. О подробностях жизни дяди Рейнира узнавала лишь из писем Лейны к Лейнору, и тот добродушно читал ей отрывки, где упоминался Деймон, пусть принцесса и делала вид, что ее это никак не интересует.              Но Лейнор видел, как горели ее глаза, когда она слышала его имя. Как она задумчиво поджимала губы и хмурилась, как ее пальцы теребили кольца на руках, выдавая мысли наследницы с потрохами.              Она скучала.       И ей было больно, а Лейнор понятия не имел, что вообще может с этим сделать. Как ни старайся, он никогда не заменит ей дядю, которого она знала с детства, поэтому каждый раз он сбегал в объятия своих любовников, если и возвращаясь, то только поздней ночью.              — Я была одна, — наконец набирается смелости Рейнира для своего обвинения, остановившись и развернувшись лицом к Деймону, — Ты бросил меня.              Прохладный ветер треплет волосы обоим, Рейнира со всех сил старается не отвести взгляд, сдержать слезы, не показывать ему слабость, пусть ее слова буквально кричали об одиночестве. Ей хотелось показать ему, что она стойко выдержала, старалась изо всех сил, чтобы не сорваться в пропасть.              В глазах Деймона — до боли щемящая душу тоска и обида. Он возмущен такими обвинениями, ведь искренне пытался сделать все, как лучше, поступить правильно.              Он всегда пытался правильно, когда речь заходила о ней.              — Я пощадил тебя, ты была ребенком, — выпалил Деймон, не пряча возмущения, пытаясь донести до нее свои чувства и мысли.              Они не могли находиться рядом друг с другом, это было слишком для них обоих. Стоило Деймону осознать, что Рейнира повзрослела, он ничего не мог с собой поделать. Его тело не слушалось. Он хотел ее. Настолько, что выходил из-под контроля. Терял его и обретал с огромным трудом. Поэтому он сбежал, вопреки собственным желаниям, надеясь, что Рейнира найдет себе место в замке, что ее судьба сложится куда удачнее, чем его собственная. Он искренне желал ей этого.              — Да, я была ребенком. И посмотри, во что моя жизнь превратилась без тебя. Шутовская трагедия.              Видеть боль в ее глазах невыносимо. В груди заныло, и, если бы не злость, непонятно отчего взявшаяся, Деймон наверняка кинулся бы к ее ногам с извинениями.              Рейнира отвернулась от него, и это окончательно разозлило Деймона, который не терпел, когда кто-то таким наглым образом поворачивается к нему спиной, так и не дослушав его ответа.              Мужчина схватил принцессу за руку и немного грубовато развернул лицом к себе.              — А что же ты думаешь о моей жизни? — почти прошипел Деймон, прожигая Рейниру взглядом, но она отнеслась к этому настолько спокойно, даже глазом не моргнула, словно заранее знала его реакцию.              Будто бы ему было так легко оставить ее и не видеть все эти десять лет. Будто бы не он думал о ней каждый вечер, пытаясь забыться в вине и книгах. Будто бы не он, теряя контроль над собой, втайне мечтал о том, как проводит с ней ночи, а потом стыдливо отгонял эти мысли, напоминая себе о том, что у него уже есть законная жена. Пытался убедить себя в том, что больше ей не нужен, но это все было тщетно.              Они нуждались друг в друге с самого ее рождения.              — Я мало что о ней знаю! — с упреком говорит Рейнира, а ее губы начинает едва заметно дрожать от обиды.              Обвиняет в том, что он не писал ей? Он боялся, потому что знал, напиши она весть о том, как тяжело ей приходится, он бы не сдержался и сорвался бы в Вестерос в тот же день, и тогда все эти годы, что он пытался держаться вдали, пошли бы псу под хвост. Он не мог этого допустить.              — Ты любил ее? — Рейнира не унималась и наконец задала вопрос, который интересовал ее с самого начала. С того самого момента, когда она увидела одинокую фигуру дяди, стоящего у моря на похоронах Лейны.              Он не может лгать. Только не ей. С Рейнирой Деймон всегда старался быть искренним, насколько это было возможным, дабы не нарушить то доверие, что всегда было между ними, которое сейчас, к огромной боли обоих, трещало по швам, и в этот миг только в его силах было все исправить и склеить все обратно.              — Нам хватало счастья, — спустя небольшую паузу отвечает мужчина, потупив взгляд.              — Это само по себе большое достижение, — выдыхает Рейнира, внутренне борясь со смесью разочарования и радости за него.              Хотя бы он смог хоть немного понять, каково это — жить с человеком, к которому хоть как-то привязан душой, делить с ним ложе, создавать детей и при этом не прятаться, не бояться чужого осуждения и слухов. И Рейнира была искренне рада, что он смог добиться этого, пусть и ненадолго. Ей с Харвином не так повезло.              Пусть это и не было именно тем, чего он хотел, но он смог познать эту часть жизни. За них обоих.              — Соболезную, — она говорит это искренне, без намека на фальшь, потому что в душе ей правда жаль Лейну. Даже больше, чем Деймона.              Рейнира помнила ее. Дочь Веларионов была бойкой, красивой, умной девушкой с большим сердцем, и она уж точно не заслужила той участи, что ей досталась. Так же, как и мать Рейниры. Так же, как и любая женщина в этом мире.              — Не стоит. Мне то можно оплакать мою потерю, — Деймон качает головой, показывая, что сочувствие Рейниры ему сейчас не нужно. Слишком устал от однотипных фраз, за которыми прячутся другие чувства, а чувства племянницы в данный момент интересовали его куда больше.              Он видел, что ей самой сейчас не легче. В глазах девушки стояли слезы, но она держалась, как могла, желая скрыть это от него.              Но скрывать свои истинные чувства столько времени, особенно в его присутствии, не представлялось возможным, пусть ей и хотелось доказать, что она больше не ребенок. Что она больше не будет плакать перед ним, как делала это раньше, когда больно ударялась или просыпалась от ночных кошмаров.              Взгляд напротив, полный нежности, теплоты и сочувствия, настолько грел душу, что хотелось рыдать. Рейнира только сейчас, сбросив все маски, вновь доверившись, осознала в полной мере насколько соскучилась по своему дяде.              Рука сама по себе потянулась к его шее, но так и не рискнула прикоснуться, в последний момент сменив направление и дотронувшись до воротника его кафтана. Она боялась, что Деймон снова оттолкнет ее и сбежит, как это было в прошлый раз, но упустить шанс почувствовать наконец ту желанную близость с ним она не могла, ведь теперь их больше ничего не останавливало. Принцесса надеялась, что он поймет это.              — Рейнира… — почти шепотом произнес Деймон, наблюдая за движениями принцессы, замечая в ее взгляде отчаянное желание оказаться в его руках. Он боялся пошевелиться, не желая ранить или задеть ее, ведь и так уже успел причинить ей боль своим внезапным исчезновением. Поступить с ней подобным образом во второй раз он не мог себе позволить.              — Я больше не ребенок, — отвечает Рейнира, смотря в его глаза, моля взглядом: «Прошу, не бросай меня», моля голосом, — Я хочу тебя.              Смотря на него так любяще, так преданно, что все внутри мужчины трепещет. Он неспешно наклоняет голову, не веря, что спустя столько времени Рейнира все еще хочет его. Даже после того, что он натворил.              Он не верил, но Рейнира, касаясь его губ своими, забирает из головы все сомнения, и Деймон сдается, лишний раз убеждаясь в своей правоте.              Они — два дракона. Разделенные судьбой, но упорно летящие навстречу друг другу. Так было всегда. Так будет всегда.              Потому что он любит ее, а она любит его.              И сейчас у них наконец появилась возможность показать это, открыться, любить друг друга.              Дабы укрыться от лишних глаз и холодного вечернего ветра, без лишних слов Деймон тянет Рейниру за руку к остаткам старой шлюпки, что одиноко стояла себе на берегу моря, и она покорно следует за ним.              Они больше не дразнили друг друга, как это было раньше. Былая страсть отошла на второй план, уступая место лишь нежности и любви. Они целуются медленно, не желая торопиться, гладят друг друга, изучают каждый миллиметр чужой кожи ласковыми касаниями.              Дрожащими пальцами мужчина расшнуровывает платье Рейниры и стягивает его вниз, обнажая ее плечи и тут же согревая своими поцелуями, которые сейчас кажутся прикосновениями огненных стрел на контрасте с прохладой ветра, что вызывает табун мурашек по всему телу.              Еще мгновение, и Деймон тоже остается без одежды. Оба замирают, рассматривая друг друга, подмечая шрамы и прочие изъяны, но вовсе не страшась их. Наоборот, стараясь запомнить, ведь Рейнира видела своего дядю таким впервые, а Деймон не видел те ощутимые изменения, что произошли с девушкой за десять лет разлуки, пока она рожала троих сыновей.              Деймон берет лицо Рейниры в руки и снова накрывает ее губы своими, целуя бережно, будто боясь сделать ей больно одними своими прикосновениями. И принцесса отвечает на его поцелуи, ласкает его языком, издавая тихие стоны и глуша в его рту мольбу, которую мужчина чувствует по языку ее тела.              Он бережно укладывает девушку на мягкий песок и пристраивается между ее ног, целуя ее шею, изучая руками бедра и ягодицы. Плавно вводя в девушку свой уже давно вставший член, он тут же почувствовал, как наследница тихо охнула в его губы и задрожала всем телом.              Он берет ее мягко, совершенно неторопливо, в такт волнам, что шумят за их спиной. Глубоко, желая обладать ей полностью, но медленно, чтобы Рейнира чувствовала, насколько он дорожит ей.              — Дядя… — шепчет девушка в его губы, обхватывая его плечи руками, гладя неровную, шершавую от шрамов и ожогов кожу, — Деймон…              Мужчина зарывается носом в шею Рейниру и жмурит глаза, не в состоянии ответить что-то внятное.              Они чувствовали дрожь друг друга, жар, исходящий от тел, вместе с тем остужаемых ветром. Рейнира тянула мужчину за волосы, целовала его щеки, лоб, виски, все, до чего доставала, пока Деймон губами ласкал ее шею.              — Рейнира… моя… — прохрипел мужчина, сбиваясь с прежнего темпа. Толчки стали более рванными, глубокими и быстрыми, и нескольких секунд было достаточно, чтобы оргазма достигли оба.              Рейнира вскрикнула, а ее тело забилось в судорогах. Деймон крепко стиснул ее тело в объятиях, дабы удержать в своих руках, и с громким стоном подался вперед, выплеснув сперму прямо в ее разгоряченное лоно.              Девушка замерла, пытаясь отдышаться, пока мужчина все еще лениво двигал бедрами внутри нее уже просто по инерции, чтобы она чувствовала его в себе и надолго запомнила это чувство, размазывая по стенкам свое семя.              Рейнира ласково поглаживала мужчину по волосам, все еще целуя его щеки до тех пор, пока он, наконец, не поднял голову, чтобы встретиться с ней взглядом.              И в глазах обоих столько тепла, что они больше не чувствовали никакого ветра, согревая сердца друг друга любовью. Мужчина вновь обхватил лицо принцессы руками и ласково поцеловал ее губы.              Они сплели языки так же, как тела несколько минут назад, а потом Деймон вдруг почувствовал солоноватый привкус на губах Рейниры. Мужчина тут же распахнул глаза и ласково смахнул слезинки с уголков глаз девушки.              — Не бросай меня, прошу, — едва слышно просит Рейнира, но Деймон слышит прекрасно.              Он ласково проводит кончиком пальца по нижней губе принцессы, невольно представляя, как разрезает ее кинжалом, чтобы, окончательно сделав ее своей, скрепить их союз браком.              — Не брошу, мой дракон, — Деймон одаривает девушку ласковой улыбкой и прижимается к ее лбу своим, смотря Рейнире в глаза. Она долгое время вела эту борьбу с гадюками в одиночку, но теперь он будет рядом. Он поклялся сам себе и теперь поклянется и ей, — Больше никогда не брошу…       — Что бы ни случилось, я встану на твою сторону, Рейнира, потому что ты — дракон, такой же, как и я. Мы рождены, чтобы править, и я не позволю этим червякам поступить с тобой так же, как поступили со мной. Ты взойдешь на трон, а я буду твоим Защитником, — уверенно произнес мужчина, переходя на валирийский и все еще крепко держа лицо принцессы в своих ладонях, — Доверься мне, моя королева, и всегда помни об этих словах.       На губах Рейниры расплылась счастливая улыбка. Она будет верить. Она будет помнить. Всегда.