Самая романтичная рыба

Проблемы с освещением задерживали съемки «Разговоров за хого» уже третий час, так что Цзяэр решил, что это отличный шанс немного подремать. Во-первых, менеджер угрожал отменить треть запланированных Цзяэром активностей, если он будет спать меньше пяти часов, во-вторых, психотерапевт пообещала выписать снотворное, в-главных, он оставил ноутбук в машине, и тащиться через весь съемочный павильон и спускаться на парковку было лень. Хотя, можно было бы взять скейт у Ван Ибо, дав его коленям шанс не быть убитыми о бетонный пол в очередной раз. Поэтому Цзяэр сидел с закрытыми глазами и пытался если не заснуть, то хотя бы впасть в транс и отключить голову. Диван рядом с ним просел под тяжестью другого человека. — Спишь, гэ? — вкрадчиво спрашивает Ван Ибо. Видимо, наскучило кататься и зависать в телефоне. — Разве можно спать, когда ты рядом? — Цзяэр приваливается боком к Ибо, укладывая голову тому на плечо. — Можно не спать с тобой? — Мой диван — твой диван, — разрешает Цзяэр, поудобней устраиваясь. Ван Ибо ему нравился. Цзяэр успел услышать тысячу слухов на площадке «Танцев», прежде чем удалось пообщаться, а не увидеть друг друга с разных концов помещения. Сначала Ван Ибо был очень серьезным и вежливым, причем не только с коллегами и режиссером, но с абсолютно каждым человеком; это подкупало. Цзяэр посчитал своим долгом слегка уменьшить степень серьезности одного отдельно взятого диди, и с восторгом обнаружил абсолютно невыносимого гремлина. Исин даже пошутил, что его променяли на более молодого и перспективного, за что получил целую неделю повышенного внимания и флирта — Цзяэру для дорогого Исина-гэ абсолютно ничего не жалко, тем более своего личного времени. Теперь в перерывах, если каждый из них не торчал со своей командой, они всегда были где-то поблизости друг к другу, чтобы сбежать за мерзким кофе из автомата, или мешать Чжан Исину своей (ладно, в основном Цзяэровской) болтовней, или гиенить над очередной странной рекламной кампанией одного из них. Ван Ибо сидит спокойно, даже не пытается скинуть его с плеча. Цзяэр ловит себя на том, что пытается угадать его парфюм по запаху — перебирает в голове названия брендов, с которыми у Ван Ибо есть контракты. Скорей всего, какая-то «Шанель», стилисты регулярно одевают его в их вещи. В голове всплывает пара-тройка названий, но они все женские. — Цзяэр, — шепчет Ван Ибо, прерывая нестройную логику мыслей, — мы с тобой сейчас как самые романтичные животные в мире. — Как выдры? — Нет, — Цзяэр чувствует в этом шепоте гремлинскую ноту, — как рыба-удильщик! — Рыба-удильщик? Которая живет на темном морском дне, с зубами-иглами и со светящейся хренью перед головой? — Ага. — Очевидно, Сяо Чжань любит тебя не за твою романтичную натуру, — тяжело вздыхает Цзяэр. — У меня много других достоинств! — возмущается Ибо, дергая плечом в притворных попытках столкнуть с него голову Цзяэра. — Кстати, ты знал, что светится на самом деле не сам удильщик, а бактерии, которые живут на удочке? — Ну, наконец-то! — раздается возглас со стороны осветителей. — Все обратно на площадку, продолжаем. — Говорит в громкоговоритель помощник режиссера, и Цзяэр морщится от непривычно громкого звука. Всю оставшуюся часть съемок Цзяэр пытается придумать, почему удильщик может быть романтичной рыбой. — Итак, — Цзяэр нагоняет Ибо по пути к гримеркам. — Итак? — Почему удильщик — самое романтичное животное? — Цзяэр-гэгэ хочет знать? Тогда подписывайся… — … на твой подкаст? — перебивает его Цзяэр и уворачивается от удара. — На мое радио! — Только если ты подпишешься на мой твиттер. Нет, правда, Ибо, почему удильщик? — Ну, самцы удильщика очень маленькие, они прикрепляются к самке и живут с ней в симбиозе, у них отрофируется все, кроме половых желез для размножения. А еще они иногда даже срастаются кровеносными системами! И из-за этого у них нет иммунитета. — Не очень-то романтично, — сомневается Цзяэр, открывая дверь в свою гримерку — Почему? Жили они долго и счастливо, умерли в один день, — гремлиничает Ибо. — Оставь для радио только ту часть, где про светящиеся бактерии, — советует Цзяэр, заходя внутрь. Через несколько секунд он снова открывает дверь, и, высунув одну голову в узкую щель, добавляет в спину Ибо, — Сяо Чжаню тоже не рассказывай. — И быстро захлопывает дверь обратно. Снаружи слышится возмущенный крик и удар чего-то мягкого — похоже, Ван Ибо кинул в него полотенцем. «Я должен заботится о своем диди», отправляет Цзяэр сообщение Ван Ибо. В ответ его засыпают кучей возмущенных стикеров и мемов.