RUNAWAY

      Было жарко. Солнце палило вовсю, когда Порш проверял двор вместе с Питом. По общему признанию, это был неподходящий способ провести воскресенье, особенно бродя вот так после полудня, когда температура была просто невыносимой, но у него были планы. Теперь Порш увидел территорию, которой владела семья Терапаньякун, она действительно выглядела очень величественной и красивой. Там была подходящая сцена и много места для хорошего расположения кресел. Он мог представить себе все происходящие действия, и даже если он хотел что-то вроде открытого пространства, в помещении было очень комфортно, учитывая жару.       Вторая семья владела фермерским домом всего в пяти минутах езды отсюда. Это был красивый участок земли, а дом был очень эстетично спроектирован. Он выглядел как очень роскошный загородный дом с озером с одной стороны и лесом с другой. Порш был действительно рад, что Танкхун настоял на том, чтобы показать ему собственность.       Оказывается, что бы Порш ни говорил и ни пытался убедить себя в обратном, Кинн действительно действовал ему на нервы. Все было прекрасно, терпимо даже, до того вечера, когда он ужинал с Вегасом. У Кинна хватило наглости сказать то, о чем он мечтал все эти годы назад, а затем вызвать эскорт-омегу на следующую ночь, пока он все еще был под крышей альфы. Со стороны Порша было иррационально чувствовать себя оскорбленным, но он почувствовал, учитывая тот факт, что Кинн не знал, что его пара живет с ним, и альфа понятия не имел, насколько оскорбленным чувствовал себя Порш, учитывая, что он сам не вошел в комнату своего альфы, а другой омега вошел.       Теперь Порш мог сделать две вещи: либо он мог сравнить себя с этим миниатюрным, хрупким на вид омегой и еще немного помучить себя, что, честно говоря, было не в его стиле, поскольку он был довольно высокого мнения о себе, когда дело касалось внешнего вида. Или он мог бы выбрать другой вариант, где показал бы Кинну именно то, чего ему не хватало. С тех пор, как Порш узнал, что он Высший Омега, технически лучший шанс Кинна на спаривание и создание семьи, учитывая, что его вид был не в изобилии, все, что он придумал в качестве причин для отказа были: Кинн действительно думал, что быть одиноким всю свою жизнь лучше, чем встречаться с кем-то бедным или Порш просто не в его вкусе. Если бы имело место первое, то ничего нельзя было бы сделать, поскольку Порш все еще был в значительной степени разорен. Но что касается последнего, то за все свои барменские годы Порш точно знал одно: он всем нравился. И он позаботился бы о том, чтобы Кинн это узнал.       Единственной проблемой с вышеупомянутым планом был тот факт, что Кинна никогда не было дома. Поскольку Порш проснулся тем утром только для того, чтобы узнать, что альфа стаи уже отправился на встречу в воскресенье рано утром, он должен был принять во внимание, что, будучи главой самого страшного мафиозного клана и одной из самых богатых семей, ориентированных на стаю, график Кинна был плотным, и Порш не смог бы соблазнить его просто так. И вот тогда появился Танкхун со всем своим драматизмом и талантом, сообщив, что они собираются дополнить свой существующий маршрут и будут завтракать с Кинном и Вегасом. Он, конечно, с радостью согласился.       — Черт. Я думаю, что Кхун Ну подрался с Кхун Вегасом, — пробормотал Пит, когда Кхун и Вегас, казалось, о чем-то спорили во внутреннем дворике. Пол выглядел слегка напуганным сложившейся ситуацией. Арм был оставлен дома, так что телохранитель определенно был совсем один и не в своей тарелке.       — Иди и помоги, — Порш едва сдерживал ликование, которое он испытывал, когда его наконец оставили в покое. В таком случае он, вероятно, согласился бы с Танкхуном в отношении любых будущих злых планов альфы, его сердце было полно благодарности, которую он чувствовал. Но прямо сейчас было не время.       Порш вбежал внутрь главной виллы, миновав кухню, и направился в ближайшую уборную, к счастью, там было зеркало. Он посмотрел на свое отражение, его новые выцветшие синие джинсы были с высокой талией, которая каким-то образом подчеркивала изгибы, о которых он никогда не подозревал. Пит похвалил его задницу, как только он вышел. На Порше была простая серая рубашка, и он расстегнул три верхние пуговицы, чтобы были видны линии его груди. Он выглядел хорошо. Он побрызгал немного воды на свою обнаженную кожу, чтобы она блестела на солнце, когда вышел в главный сад, где стояли Кинн и его телохранители. В доме была только одна проблема, были некоторые проблемы с мобильными сетями Поэтому и Вегас, и Кинн после их встречи разбежались по разным углам, занятые своими телефонами, пока готовилась еда.       — Я займусь этим, — Кинн бормотал кому-то по телефону, когда Порш целеустремленно шагал к нему, но сохранял небольшую дистанцию. Он почувствовал это в ту самую секунду, когда взгляд Кинна упал на него. Казалось, что даже на открытом воздухе запах бурбона пропитывал воздух поблизости. Альфа, должно быть, взбешен.       — О, Кхун Кинн. Я вас там не видел, — Порш издал удивленный звук, приветствуя мужчину, когда начал фотографировать на свой телефон.       — Порш, — черт, как Кинн мог звучать так сексуально? Придурок. Порш надеялся, что Кинн хотя бы спросит его о чем-нибудь или как-то продолжит разговор. Вместо этого альфа шагнул вперед только для того, чтобы остановиться чуть позади. — Порш.       — Тебе нравится это место? — спросил Кинн после нескольких секунд молчания, пока Порш продолжал фотографировать.       — Оно прекрасно. Че попросил сделать много фотографий, чтобы он тоже мог ознакомиться со всеми местами, — сказал Порш, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Кинна с ленивой улыбкой, — рад, что свадьба в помещении.       Кинн кивнул, выглядя немного удивленным, когда смотрел в ответ, вероятно, потому, что Порш никогда так прямо не улыбался альфе. Это было хорошее выражение на его лице. Затем Порш нагло окинул взглядом фигуру альфы, заметив сброшенный пиджак, рукава королевской синей рубашки, которая казалась шелковой. Закатанные рукава, открывающие бледную кожу, облегающие фигуру черные брюки и, конечно же, упругую грудь, виднеющуюся из-под расстегнутой рубашки.       — Это, конечно, так, — пробормотал Кинн, его губы слегка изогнулись, а грудь слегка выпятилась, как у павлина. И внезапно Порш отвлекся, переводя взгляд с обнаженной шеи альфы на его грудь, которая слегка двигалась в такт дыханию. Это выглядело слишком хорошо.       Однако Порш не собирался отступать и не хотел позволять альфе показать себя на этот раз.       — Черт, я сейчас все бы сделал за бутылку воды? — прошептал Порш, его голос был немного хриплым, когда он облизнул губы и повернулся, чтобы медленно идти к деревьям, вместо того, чтобы зайти в дом. Звук шагов заставил его улыбнуться. Альфа или Высший Альфа, все они были предсказуемы. Время сделать шаг вперед. — Честно говоря, все, что я хочу сделать, это избавиться от этой забытой богом рубашки прямо сейчас. Но я полагаю, это было бы слишком неуместно? — сказал Порш, снова поворачиваясь лицом к Кинну. Теперь они были в тени деревьев. Телохранители Кинна стояли немного поодаль, когда один из них передал бутылку воды Кинну, который, в свою очередь, передал ее Поршу.       — Это зависит от суждения твоей компании, — Кинн определенно подыгрывал ему. Палец альфы определенно намеренно задел Порша, когда ему передавали бутылку.       — О, правда? — сказал Порш и нахмурился, как будто в глубокой задумчивости. — Тогда ты не возражаешь? Кхун Кинн? — он сделал глоток из бутылки и наблюдал, как Кинн не сводит с него глаз, как ястреб, следящий за своей добычей. Порш вытер губы рукой, а затем намеренно провел пальцами вниз, щекоча челюсть и горло, и остановился на стыке ключицы и плеча.       Глаза Кинна проследили за движением, и Порш практически почувствовал, запах кофе с легким привкусом сахара пробился сквозь запах бурбона. Он немного колебался, стоит ли выполнять то, что он запланировал дальше, когда Кинн взмахнул рукой, заставив телохранителей уйти. Они, конечно, были, просто скрылись за деревьями и, должно быть, были тут и там, так как не могли оставить своего босса одного без защиты. Но когда их не было видно и они были далеко, чтобы их присутствие не выглядело навязчивым, казалось, что Порш и Кинн были одни, окруженные со всех сторон зеленью. Порш продолжал смотреть в глаза Кинна, которые были тревожно сосредоточены на его руке, когда он позволил упомянутой руке переместиться к своей груди. Было так стыдно чувствовать себя напоказ, но внимание Высшего Альфы оказалось отличной мотивацией.       — Я буквально сгораю изнутри, — сказал Порш, его голос был неестественно мягким, тон, который он не часто использовал даже в спальне. Он позволил своей руке застрять на рубашке, а затем расстегнул четвертую пуговицу, оставив себя практически обнаженным. Только две нижние пуговицы остались нетронутыми. Идеально свободная рубашка определенно открывала весь его торс. А затем, убедившись, что глаза Кинна прикованы к неприкрытой коже, Порш поднес бутылку с водой к лицу и медленно вылил содержимое на себя.       Температура была определенно достаточно высокой, чтобы ошпариться, и, учитывая пристальный взгляд Кинна на его груди, Порш в конечном счете и так работал при высокой температуре. Когда вода действительно потекла по его коже, вздох, сорвавшийся с его губ, был почти похож на стон, немного беспомощный по звучанию. Кинн подошел ближе, и Порш инстинктивно сделал шаг назад, но он знал, что должен сделать то, что задумал. Кинн наслаждался превосходством всякий раз, когда они были физически близки. Поэтому он ухмыльнулся, но продолжил медленно отступать, пока его ноги не коснулись коры дерева, и он откинулся назад.       — Это действительно приятно. Ты хочешь попробовать, Кинн? — спросил Порш тихим голосом, когда он позволил своей руке блуждать по обнаженной груди и ягодицам, демонстрируя, что разбрызгивает прохладную воду, и протянул пустую бутылку Кинну, — упс, думаю, ты не можешь, — и, пожав плечами, он направился прочь.       План удался.       Нет. Секунду спустя Порш оказался прислоненным к тому же дереву, в то время как Кинн держал его запястье над головой. Это не было частью плана. Нет, это определенно не было частью плана, поскольку альфа поцеловал его, другой рукой двигаясь к груди Порша, сильно надавливая на его кожу. Порш мог только отвечать, поскольку был ошеломлен действиями Кинна. Альфа целовал его, и когда он не подчинился, открыв рот, слишком ошеломленный, чтобы двигаться, блуждающий рот перешел к его щекам и ушам. Рука Кинна на его груди двигалась целенаправленно, ощущая влажную кожу и оставляя отпечатки. Порш мог только вздрогнуть, когда рука Кинна скользнула по его прессу, чувствуя каждый дюйм обнаженной кожи. Он мог слышать, как Кинн усмехнулся, когда пальцы альфы слишком близко коснулись его и без того чувствительных клеток, и он вспомнил о своем плане. Хватка Кинна на его руке была стальной, но альфа тоже не ожидал никакого сопротивления, поэтому Порш немедленно сжал его руку, и прежде чем альфа смог полностью осознать это, он поменял их местами, ударив Кинна спиной о ствол дерева. Ему доставило удовольствие ясно разглядеть удивленное выражение на лице Кинна, прежде чем он крепко поцеловал альфу, приложив к этому все усилия, и, конечно же, мужчина был увлечен этим вторым, теперь обе его руки прижимались к рубашке Порша, чтобы лучше почувствовать кожу. Как только Кинну удалось стянуть рубашку с плеч, Порш отступил назад. Он тяжело дышал, но сохранял зрительный контакт с альфой, медленно застегивая рубашку. Кинн выглядел необычно запыхавшимся, его бледное лицо слегка покраснело.       — Я думаю, еда готова, — прошептал Порш, а затем, подмигнув альфе, направился к дому.       Оказавшись вне поля зрения Кинна, Порш сорвался с места, не зная, куда идти, но отчаянно нуждаясь в уединении. Все его тело покалывало, и он мог поклясться, что его пахучая железа зудела. Он оказался в коридоре и решил проскользнуть за дверь соседней пустой комнаты, пытаясь отдышаться. Его план состоял в том, чтобы показать альфе, чего именно ему не хватает, но поцелуй Кинна немного выбил его из колеи. Он планировал соблазнить альфу, но это не потребовало больших усилий. Как будто Кинн охотно приходил к нему всякий раз, когда он был рядом.       Все складывалось не просто так. Даже для забывчивого «я».       Почему Кинн отступил той ночью, когда сегодня у него не было проблем с тем, чтобы быть так близко к нему? Если сегодня он был возбужден, то и та ночь не должна была быть другой.       — Ты можешь просто оставить меня в покое? — шепот прервал мысли Порша, когда он услышал шаги, сопровождающие эти слова. Это заставило его перестать дышать, когда он понял, кто был за дверью. Голос определенно принадлежал Питу, без сопутствующего ему запаха, поскольку он, должно быть, опрыскался, когда был на дежурстве. Другой человек с запахом корицы, без сомнения, был Вегасом.       — Нет, — в данном случае можно было услышать ровный голос Вегаса, за которым последовали какие-то звуки драки и подозрительно похожие на поцелуи.       — Мы не можем сделать это здесь, Кхун Вегас, — у Пита перехватило дыхание, и Порш почувствовал, что он вторгается в очень интимный момент, уязвимость в голосе телохранителя была почти жалкой. Сам он глубоко вздохнул и постарался остаться неподвижным, чтобы не создавать шума и не распространять свой запах, чтобы позволить этим двоим насладиться моментом.       — Что ты имеешь в виду, Пит?       — Я больше не могу этого делать.       — Ты уходишь от меня? — Вегас звучал так, словно был готов расплакаться.       Насмешка Пита была громкой и откровенной: — Как будто мы с самого начала были вместе.

———

      — Видишь, ты даже ничего не можешь сказать об этом.       — Пит, ты это знаешь. Ты знаешь мою ситуацию лучше, чем кто-либо другой, — в голосе главы второй семьи звучало такое отчаяние.       — Я знаю, — шепот Пита был почти неслышен для Порша. За этим последовало некоторое молчание, и аромат Вегаса стал сильнее, — но я не могу этого вынести.       — Что? — на этот раз наряду с отчаянием был и гнев.       — Что ты делаешь с Поршем, Вегас? — голос Пита был ровным.       — Ничего.       Порш был немного удивлен тем, что его прямо упомянули из ниоткуда в разговоре, возможно, пары.       — Он хороший парень, Вегас. Я должен защищать его.       — Он, несомненно, нашел себе место в нашей семье. Кинн определенно высоко его ценит, — сказал Вегас.       — Оставь меня в покое, Вегас, — решительно сказал Пит.       — Ты знаешь, что это не совсем правильно. Когда я закончу с ним, Кинн даже не посмотрит на него. И все вернется в норму, — яд в голосе Вегаса удивил Порша. Что, черт возьми, происходит?       — Точно так же, как когда ты закончил с Таваном, — выплюнул Пит, — но Порш — это другое. Он мой друг, и я собираюсь защитить его, даже если мне придется защищать его от тебя.       — Ты пойдешь против меня? — Вегас зашипел, — конечно, этот Кинн получит твою преданность.       — Дело не в Кинне, Вегас, — голос Пита звучал почти смиренно, — это касается нас. Что бы ты ни планировал сделать с Поршем, это будет концом для нас, так что не делай этого.       — Ты знаешь, что я не могу. Поэтому, пожалуйста, не ставь ультиматум.       — Но я, — голос Пита был мягким, как будто мужчина был близок к рыданию, — ты пройдешь через это, и между нами все кончено. Все, что было между нами, будет кончено.       — Пит!       Шаги приближались, и Порш почти чувствовал запах двоих прямо за дверью. В этот момент он даже не дышал.       — Я серьезно. Эта одержимость Кинном должна прекратиться. Ты только навредишь невинным.       — Таван не был невинным.       — Но он был не единственным, кто пострадал, — голос Пита звучал вызывающе.       — Ты не можешь владеть… — Вегас резко остановился на середине предложения, — ты чувствуешь этот запах?       Порш затаил дыхание. Черт, он был так разбит.       — Пахнет? Чем?       — Этот запах.       Порш знал, что Вегас никак не мог учуять его сейчас, когда он даже не двигался и не дышал. Он специально приучил себя не позволять своему гнилостному запаху распространяться, так как это часто вызывало у людей дискомфорт.       — О чем ты говоришь?       — Пахнет сладко, почти как…       — Как что? — это был голос телохранителя Пита, настороженный и готовый к действию.       — Как карамель, — прошептал Вегас, и Порш почувствовал, что еще немного и у него остановится сердце.       Что? Его пахучая железа чесалась, но какого черта.       Он мог слышать шаги, приближающиеся к двери, которая скрывала его от обоих альф, от тех самых, которые говорили и спорили. Почему-то он был уверен, что его присутствие в конечном итоге не добавит чего-то положительного в эту смесь.       — Запах почти как у Кинна.       — Опять ты про Кхун Кинна? — сказал Пит, прерывая собеседника. В его голосе ясно слышалось разочарование, — может, хоть раз в своей жизни ты сможешь сосредоточиться на мне? И перестань гоняться за призрачными запахами тут и там.       — Ты прав, — Вегас вздохнул, — если бы поблизости был кто-то, от кого так пахло, Кинн, вероятно, все равно убил бы его. — Вегас! — сказал Пит, — знаешь что? Не подходи ко мне, пока не примешь решение, — и с этими словами раздался звук затихающих шагов, за которыми поспешил Вегас, зовущий телохранителя.       Порш какое-то время сидел совершенно неподвижно. Что, блядь, это было?       Прежде всего, он был прав насчет Пита и Вегаса. У них обоих были чувства друг к другу, и они не просто встречались.       Во-вторых, у Вегаса были планы что-то с ним сделать? Что Порш ему сделал? И кто, черт возьми, такой Таван?       А запах Порша? Сейчас, спустя время, он капризничал. В частности, когда он был ближе к Кинну, его тело почти начало вести себя как обычно, как до инцидента.       Вегас узнал его запах? Это не имело смысла, поскольку Порш не мог вспомнить, как встречался с альфой после презентации. И потом, конечно, был тот факт, что Кинн убил бы его, если бы почувствовал его настоящий запах.       Порш чувствовал себя загнанным в угол. Он не знал, что и думать. Человек, предложивший ему дружбу, строил козни за его спиной. Альфа, который хорошо с ним обращался, имел странные наклонности и убил бы его, если бы правда всплыла наружу. Вдобавок ко всему, у Порша не было выхода из этой ситуации, ведь он застрял в комплексе Терапаньякун до свадьбы. Ещё и эти нападения на него и Че.       Неведение, понял Порш, было блаженством. Что-то, чего он не мог себе позволить, когда все это происходило. Что-то подсказывало ему, что за всем этим кроется гораздо больше, чем то, что лежит на поверхности. Даже с явным недоверием, которое он испытывал к Кинну, Порш не мог отрицать, что все просто не сходится. Он вспомнил ту ночь на пирсе. Если Кинн действительно изучил его прошлое и не смог найти его связи с Терапаньякунами, то возможно ли, что кто-то намеренно замел следы? Кто-то, кто знал, что Кинн жаждет его крови, и хотел спасти его? Кто обладал такой силой? Кроме того, откуда в Вегасе столько ненависти к Кинну? Разве они не должны были править стаей вместе?       В голове Порша возник еще один непрошеный вопрос. Тот, который он хотел подавить, прекрасно зная, что его ответ может привести его к смерти.       Почему Кинн хотел убить его?       Если бы у Кинна было так много проблем с людьми, которые были никем, то он бы не принял Че в стаю. Не тогда, когда у него было досье о том, как Порш кормил своего брата на протяжении многих лет. Не тогда, когда у него было представление о том, что произошло и насколько испорчена их семья из двух человек.       Порш застонал. Эти вопросы определенно не шли на пользу его самочувствию. Его шансы быть убитым в любом случае были высоки.