———
Дядя Кинна, Кан Терапаньякун, заместитель вожака стаи, был очень навязчивым человеком. Он был Терапаньякуном, поэтому, конечно, никто никогда не мог предсказать, какая карта может быть у него в рукаве. Но жадность, ощутимая в его глазах, в основном выдавала его намерения. «Способ получить власть — это взять ее или, в некоторых случаях, вырвать.» Кинн часто слышал, как его дядя говорил это. Он также видел, как этот человек использовал все необходимые средства, чтобы получить то, что он хотел. Это делало Кана Терапаньякуна опасным. Он был альфой, который обладал властью и богатством и не боялся играть грязно, чтобы получить то, что он хотел. Его репутация предшествовала ему, и он не испытывал по этому поводу никаких угрызений совести. В детстве у Кинна никогда не было слишком много встреч со своим дядей, даже когда они жили под одной крышей. Его мать не одобряла образ жизни альфы, когда у него не было пары, и он приводил домой разных людей. Все, что Кинн знал об этом человеке, было то, что он слышал из разговоров телохранителей. Они все боялись оружия. Однако со временем Кинн понял, насколько необоснованным был этот страх. Этот человек был хрестоматийным хулиганом. Кан Терапаньякун проявлял свою власть и контроль только над людьми, которые, как он знал, были ниже его. У него не хватило мужества противостоять кому-либо из родителей Кинна, и он пытался играть в мелкие игры, чтобы получить то, что хотел. Кинн в основном отмахивался от своего дяди. Когда родился Вегас, альфа во все возможные времена показывал, что его сын был следующим в иерархии после Танкхуна. Кинн помнил хвастовство и последовавшую за этим политическую шараду, и ему было все равно. Вегас был младенцем, малышом, который ходил за Кинном по саду и любил есть грязь. Он ни за что не собирался злиться из-за того, что его младший кузен занимал более высокое положение в иерархии, чем он. В конце концов, они служили только стае.———
С другой стороны, у отца Кинна был другой подход. Корну Терапаньякуну нравилось упиваться тем контролем, который он имел над людьми. То, что он был главой и главным альфой стаи, делало его личностью, обладающей огромной властью. Кем-то непобедимым в глазах большинства людей. Кем-то, кого все боялись и уважали. Кем-то, кто обладал абсолютной властью. И в то же время кем-то, кто всегда стремился к большему. «Единственный способ предсказать будущее и подчинить его своим собственным желаниям — это иметь власть формировать его по своей воле». Отцу Кинна нравилось контролировать все и вся. У него были свои способы, с помощью которых он делал это, манипулируя другими людьми, заставляя их поверить, что они выполняют не его приказы. Вместо грубой силы и всех других ярких приемов, Корн Терапаньякун преуспел в интеллектуальных играх. Главному альфе нравилось сидеть на своем троне и позволять своим словам делать то, чего не могли сделать самые яростные действия. Править стаей и поддерживать репутацию было для этого человека как игра в шахматы. Чем больше фигур у вас есть в желаемом стратегическом положении, тем легче склонить исход игры к вашей воле. И отец Кинна играл на победу. Ему нравилось держать свои ходы при себе, пока он позволял действовать другому человеку. Иногда он потакал своим оппонентам, чтобы убедиться, что они заканчивают там, где он хотел. В конце концов, это всегда был Корн Терапаньякун, выходящий на первое место. Несмотря на то, что этот человек отсутствовал, когда дело доходило до воспитания Кинна, он также был тем, кто больше всего научил Кинна этому миру. Иногда Кинн мог видеть, как его отец соглашался на определенные вещи, которые предлагали его подчиненные или Кан. Он позволял им делать все, что заблагорассудится, когда дело доходило до мелочей. Позволял им поступать по-своему и тешить себя иллюзией, что они контролируют ситуацию, когда все это время он был тем, кто дергал марионетку за ниточки. Отец Кинна смотрел на картину в целом. Он думал о себе как о человеке, который будет отстаивать свое положение в долгосрочной перспективе и сохранять тот контроль, который у него был над вещами. Кинн, к счастью или к несчастью, никогда не попадал в поле зрения своего отца. Он задолго до этого понял, что Корн Терапаньякун был не очень хорошим отцом. Этот человек был больше сосредоточен на себе и своих способностях, чем на существовании своих сыновей. Кинн был особенно бесполезен в глазах своего отца. У альфы был Танкхун в качестве его наследника, которого он тренировал и воспитывал с рождения, чтобы тот стал его преемником. Когда отец заподозрил, что его старший, возможно, недостаточно способный, его внимание переключилось на младшего ребенка, которому еще предстояло вырасти и которого он мог бы отточить в соответствии со своими мерками. Кинн был неизменным фактором в крепко и точно связанном будущем его отца. И Корн Терапаньякун осознал это слишком поздно. Кинн мог распознать враждебность, когда она смотрела ему в лицо. Ему было восемь, когда он впервые почувствовал, что происходит сдвиг. Вместо того чтобы быть слегка обеспокоенным и в основном безразличным к его присутствию, отец начал наблюдать за ним. Кинн сразу заметил, что число его телохранителей увеличилось. За каждым его движением часто следили глаза. Это было так, как если бы он был под наблюдением двадцать четыре часа в сутки. Примерно в это же время начал развиваться его аромат. Когда появился Кинн, все изменилось. Он видел, как сдержанная беспечность и настороженность сменились воинственностью, которая в конце концов уступила место враждебности. Быть оттолкнутым собственным отцом и альфой стаи немного утомительно. Кинн, со всей детской наивностью, изо всех сил старался доказать, что только потому, что биологически он каким-то образом сильнее и доминирует, это не значит, что он кого-то меньше уважает. Он всегда соглашался со всеми решениями, принимаемыми его отцом и дядей, повторяя про себя, что его преданность стае будет говорить сама за себя. И если у них ничего не вышло, то, по крайней мере, у него были его братья.———
Единственным человеком в жизни Кинна, который, как он знал, любил его, даже если он был Высшим Альфой, была его мать. Ее отношение к нему никогда не менялось. И Кинн любил и уважал ее за это еще больше. Кинн по умолчанию был самым близким к своей матери. Она была той, кто воспитала его и научила всему. Он по-настоящему высоко ценил ее не только потому, что она была его матерью, но и из-за того, каким человеком она была на самом деле. Она была верна и любила свою семью. Она была свирепой и защищала всех, несмотря на любые разногласия, которые у нее могли быть с ними. Кинн часто слышал, как его мать учила Кхуна тому, как нужно управлять стаей. Было совершенно очевидно, что она не одобряла некоторые практики, в которых участвовал ее партнер, будучи главным альфой. Мать Кинна считала, что благополучие семьи имеет первостепенное значение, независимо от того, каким бизнесом вы занимаетесь. Она всегда делала все возможное, чтобы быть уравновешенной, когда имела дело со стаей в целом. И любила быть настолько морально справедливой, насколько это возможно. — Семья превыше всего, — раньше она учила Кхуна. — В семье почти никого не осталось в живых. Не бросай своих людей позади и не забывай их. Учись жить с ними, любить их, защищать их и быть рядом с ними для поддержки. Она научила Кинна, что иерархия и должности среди членов семьи не имеют значения, важна лояльность, важно чувство долга. И Кинн поверил ей. Он любил ее и своих братьев и был верен альфе своей стаи. Он ставил свою семью выше себя, потому что действительно думал об этом. Что он мог бы получить, доказав им свое превосходство только на основании своего суб-гендера? Кинн видел, как отсутствие заботы неправильно повлияло на его отца и дядю. Они часто пытались подстрекать его, как бы проверяя его пределы и раздвигая границы дозволенного, чтобы посмотреть, что может заставить его сорваться. Кинну было всего двенадцать, когда он понял, что перед лицом угрозы собственная семья может быть крайне эгоистичной и жестокой и обернуться против тебя. Он слышал шепот в коридорах, то, как телохранители говорили о нем. Он мог слышать, как они говорили о сорванных планах его убийства. Он слышал все о том, что мать была единственным щитом, оставшимся между ним и семьей, когда дело дошло до спасения его жизни. Это заставляло его гореть изнутри, но не от гнева, а от печали. Ему было легче находиться в стороне, ему было легче, когда его игнорировали. Все, чего он хотел, — это мирной жизни со своими близкими. Двенадцатилетний мальчик никогда не мог разобраться во всем этом. И почему его старший брат принимал во всем этом участие? Почему его собственный отец был готов убить его? Однако Кинну не потребовалось много времени, чтобы понять эти причины. Жадные, вот какими были его отец и дядя. Они хотели власти, но в то же время думали о нем как об угрозе их авторитету. Кинн мог только насмехаться, поскольку они делали все возможное, чтобы подорвать и унизить его. И он подыгрывал им. Не имело значения, что они делали, Кинн просто принимал это. Он понял, что удовлетворения, которое они получали от всего того мелкого дерьма, что вытворяли, было достаточно, чтобы насытить их. Они оставили его в основном одного. Это была идеальная маскировка для Кинна. Преуменьшение его силы и интеллекта ввело всех в заблуждение, заставив думать, что он слаб и жалок. Его это вполне устраивало. Если ему нужно было прослыть слабаком и дураком, чтобы его семья приняла его, значит, именно таким он и собирался быть. Его авторитет пошатнулся, когда Танкхун был похищен. Кинн слышал, как ссорились его родители. Отец был слишком сосредоточен на том, что произойдет с репутацией их стаи теперь, когда существовала вероятность того, что наследник был слаб. В то время как мать Кинна заботилась только о своем старшем сыне. Она хотела, чтобы ее пара сосредоточилась на поиске Танкхуна, а не беспокоилась о политике. По воле судьбы Кинну пришлось сделать шаг вперед, чтобы стать наследником, единственное, против чего были категорически против его отец и дядя. Но, учитывая нападения на стаю, объявить наследником Кима, который тогда был всего лишь ребенком, было не лучшим решением. Кинн принял титул наследника с распростертыми объятиями. И не из-за власти, которая пришла с ним. Скорее его заставила это сделать мотивация держать своих братьев подальше от гнева отца. Он ненавидел то, как отец впоследствии обращался с Танкхуном. Он ненавидел то, что его отец прилагал слишком много усилий к его отношениям с Кимом только для того, чтобы он мог добиться своего где-то в будущем. — У тебя все получится, Кинн, — однажды вечером его мать рассказала ему об этом, — я знаю, насколько ты силен. Другие может и нет, но я знаю. Я часто говорила твоему брату, что самая большая сила человека — это семья. Мир, в котором мы живем, сильно коррумпирован, и приходится пачкать руки, чтобы выполнить работу. Но помни, что, чего бы ты ни достиг, ценой этого никогда не должны быть ваша собственная семья и стая. — Почему я должен быть единственным, кто придерживается этой веры? Печальная улыбка, которой наградила его мать, была единственным ответом. Кинн мог видеть гордость в ее глазах, он также мог чувствовать беспомощность в ее запахе. — Спокойной ночи, Анакинн. Спи спокойно, мой маленький лисенок.———
Кинн почувствовал горечь. Он чувствовал себя отчужденным и загнанным в угол. Несмотря ни на что, чувство тошноты в животе никогда не исчезало. Быть наследником было не так уж трудно. Что его беспокоило, так это то, как семья отреагировала на то, что он оказался на этом посту. После смерти матери все стало только хуже. Жить в комплексе становилось все труднее. Ким дистанцировался от Кинна, в то время как Танкхун едва выходил из своей комнаты. Вегас был переселен, и все, что было у Кинна, — это его отец и дядя в качестве компании. Кинну потребовалось некоторое время, чтобы понять, что именно было в сценарии. Его отец намеренно сделал все это. Мужчина использовал что-то вроде нападения на свой собственный дом, чтобы создать стены внутри семьи. Это была политика в ее лучшем проявлении. Но что он мог сделать? Он потерял мать и почти не разговаривал с братьями. Его собственный отец был одержим желанием свалить вину на Кинна, говоря, что он должен был спасти свою мать. И никто больше не прикрывал его спину. Мать Кинна всегда говорила ему, что отличаться от окружающих — это хорошо. Она часто говорила, что в ее глазах он незаменим. Она сказала, что не вписываться в тот образ, которого хотел от него отец, — это прекрасно, что он уникален. Чего она ему не сказала, так это того, как одиноко быть другим. Она также не сказала ему, как справиться с чувством одиночества, когда все вокруг так одержимы желанием обвинить тебя во всех своих обидах. Кинн чувствовал себя животным в клетке в своем собственном теле. Он чувствовал, что всем своим существом хочет выплакаться, поделиться с кем-нибудь своим горем от потери матери. Ему хотелось наброситься, его когти чесались вырваться и причинить боль. Он живо вспомнил, как держал Кима и Вегаса подальше от опасности, не отходя от них, зная, что его мать не сможет защитить их. В глубине души он знал, что-то, что он сделал, было правильно. Эти двое были младенцами, у которых не было способов защитить себя. Мать приняла бы такое же решение на его месте. Но это совсем не помогло избавиться от чувства вины. Высший Альфа или нет, Кинна было недостаточно. Кинн иногда видел страх в глазах Кима, и он не мог винить его. Он убил больше людей, чем мог сосчитать во время нападения. Он заставил своего младшего брата стать свидетелем его худшей формы. Ким был прав, опасаясь его, поскольку Кинн определенно понятия не имел, что может сделать. Он чувствовал себя неуправляемым. Гнев в основном сводил его с ума. Меланхолия и печаль захлестывали его с головой. Его тренировки с Чаном были более длительными и иногда чрезмерно жестокими. Он знал, что нравится этому человеку, но от отца можно было утаить не так уж много. План его отца сработал, в этот момент Кинн был уверен, что покончит с собой. В доказательство этого заявления на его теле были царапины. И вот тогда это случилось. Это было совсем не так, как ожидал Кинн. Не было никаких признаков того, что его жизнь изменится. Ничего похожего на те истории, которые рассказывала ему мать, пока они исследовали его суб-гендер. Но опять же, возможно, никогда не существовало особого способа, которым человек встречает свою вторую половинку.В бурном море волнующих эмоций Меня бросает из стороны в сторону, я как корабль в океане. Я держу курс навстречу ветрам удачи Я слышу, как они говорят!