Ветер начал подниматься, играясь уже не только с листвой, но и с деревьями. Те качались из стороны в сторону, казалось будто ещё немного и ветер сломит их, вырвет с корнем и опрокинет на землю. Небо начали покрывать тучи. Вдали группа птиц с криком взлетели в небо. Послышался скрип и шаги за спиной.
Эндрю встал позади Нила, смотря на город и верхушки деревьев.
Нил, прикрывая ладонью огонь от ветра, поджёг сигарету и протянул себе за спину. Эндрю взял её, не соприкасаясь с Нилом пальцами и сделал одну затяжку. Выдохнув дым, он произнёс:
— Не думал, что у тебя есть собственные.
— Просто куда легче взять у тебя, к тому же ты не против.
— Я жду историй.
Нил фыркнул.
— Тогда садись рядом.
*******
Миньярд послушался и сел недалеко от Нила, смотря на него. Парень развернулся, оказываясь к Эндрю лицом к лицу. Затушив сигарету о шершавую поверхность бетона, оставил окурок в пепле и бесстрастным голосом начал вести Эндрю через истории своего тела, медленно шагая впереди и отодвигая ядовитые лозы тайн.
— След от утюга, оставленный Натаном одиннадцать лет назад, — он не говорил «на мне», лишь показывал рукой на плечо.
— Утюг? — переспросил Миньярд, выдыхая дым.
— Да. Шрам, оставленный на теле, повторяет его форму. Натана не устроило поведение.
Эндрю кивнул, и Нил продолжил идти вперёд, не оборачиваясь назад, и не смотря ему в глаза. До самого конца он использовал слово «тело», словно вовсе не себя имел в виду.
— Три длинных пореза между рёбрами. Нож, Лола, двенадцать лет назад, — Нил опустил руку пониже. — Огнестрельное ранение. Пуля, осталась в теле, почти прошла насквозь, один из людей Натана. До поимки, — перешёл на другое плечо Нил. — Длинный порез, Нож, Рико. Начало учёбы в Эверморе, — он набрал воздух и продолжил. — Левый бок, асфальт, выпрыгиван- тут, он отдёрнул себя. — выпрыгнул из машины. Пять лет назад. Правое предплечье. Натан. Горелка и нож. Большой ожог, почти всё предплечье на теле. Содрали, потом прижгли кожу. Такой же след на теле на левом предплечье.
Не спеша и показывая на шрам рукой, Нил рассказывал про каждый по отдельности. Эндрю его внимательно слушал и почти не перебивал. Он курил сигарету, в то время как Нил только вдыхал дым, но спустя время этого стало недостаточно, и парень закурил одну.
Он шёл всё время тихо и в одном темпе. Его движения нельзя было услышать. В то время как Эндрю, впервые оказавшийся в саду, наступал на каждую ветку. Каждый его шаг был слышен, каждый вдох и выдох. Экскурсовод же не имел материального тела, словно был выше этого. Казалось, что его ноги не касались земли. От его шагов не было слышно ни звука, настолько тихим он был.
Экскурсовод сухим голосом рассказывал о каждом цветке в загадочном саду. Чаще всего цветы росли на ядовитых лозах, между их колючками, истекавшими смертельно опасной жидкостью. Он, существо без лица с чёрным дымом в форме овала вместо него, показывал рукой в перчатке на раскрывшиеся бутоны, не касаясь иголок. Большое внимание уделял красным, даже вернее сказать, кроваво-ослепительно красным. Они казались прекрасными. Бутоны пленили своей красотой. Своей яркостью и свежестью. Но стоило присмотреться поближе, как весь фарс спадал, оставляя голую, ужасно-грязную правду. Занавес поднялся, и миру предстали мелкие чёрные и белые личинки. Из-за своего размера разглядеть их из далека было почти невозможно. Они прогрызали цветок, делая в нём уродливые дыры. Огромные скопления вредителей проживали ближе к центру листьев, избегая его концов, а соответственно и взглядов на себе. Отверстия они прогрызали так же ближе к центру. Благодаря такой незамысловатой схеме получалось прятать всё уродливое и мерзкое в бутоне, показывая только его невероятную красоту.
Помимо бутонов-обманщиков, внизу под ногами цвели растения соцветием развилина. Многочисленные, небольшого размера бутоны были идентичны друг другу. Эндрю за всё время смог заметить разные небольшие группки, каждая из которых была единственной, не похожей на другие. Лепестки у них были рваные и ровные, с крапинками и однотонные, большие, но не превышающие размеры роз, и крохотные. Цвета у всех были разные, но большая часть встреченных Эндрю были оттенками красного, и только пара редких цветочков были иного окраса. Но все они находились на земле. Он не увидел ни одного цветка с соцветием развилины на лозах.
Держа в руках блокнот на пружине размером А5, Эндрю следовал за Экскурсоводом, не отходя от него ни на шаг, и смотрел только туда, куда указывала рука в чёрной латексной перчатке. Он записал всё, что говорил Экскурсовод, боясь пропустить хоть слово. Пару раз он успел зарисовать вид цветка, перед тем, как его внимание перешло на другой. Грифель карандаша мягко и легко ложился на белую бумагу, словно являлся заострённым до идеала ножом, разрезающем нежную кожу. Точно также, как и нож, касаясь кожи, оставлял на ней вечный шрам. Стоило грифелю соприкоснуться с бумагой, как полученную запись больше нельзя было стереть. Но это не останавливало Эндрю, он продолжал записывать. Любые слова, произнесенные Экскурсоводом, были для него важны.
Всё время пути в глубинах леса Эндрю боковым зрением подмечал белое и быстрое пятно, предположительно животное, обитавшее в саду. Оно проносилось быстро, что лишало возможности разглядеть его. Зверь следовал за ними и пару раз пробегал перед Экскурсоводом. Но стоило ему остановиться, как зверь подошёл ближе. Эндрю представилась возможность разглядеть его. То была взрослая особь лисы с идеально белой шерстью. Изгибы его тела были плавны и изящны, словно лиса рисовал каллиграф со стажем более десяти лет.
К появлению лиса голос Экскурсовода стал намного отдалённей. Если раньше Эндрю слышал его в своей голове, не имея возможности определить интонацию и тембр, сейчас к этому прибавился лёгкий звон и белый шум, ещё больше мешавший воспринимать произнесённые слова. Белоснежный лис сел и одной лапой коснулся ноги Экскурсовода. Действие казалось нереальным, ведь стоило зверю прикоснуться к нему, как нематериальное начинало становиться материальным. От ноги пошла рябь, что распространилась на всё тело, делая его реальным всего на пару секунд. Лапа лиса опустилась, и он вновь убежал резвиться по саду. Экскурсовод, вернувшись в своё прежнее нематериальное состояние, продолжил говорить. Эндрю показалось, что его голос стал более живым. Звон и белый шум пропали, оставляя лишь чистый голос.
Лис всё время сидел на коленях своего хозяина и стоило ему почувствовать напряжение, как когтями он впивался в кожу, создавая небольшие дырочки в штанах. Нил, ощущая покалывания, старался расслабиться и вернуться в реальность.
Нил изредка поглаживал зверька по голове. Всё время рассказа он словно находился в другом месте, не здесь и не сейчас. Взгляд был затуманен и ни на чём не сфокусирован. Поза напряжена, лицо безэмоцианально. За всё время действия были минимальны, ни одного лишнего. Казалось, что они неосознанные. Он не делал длинных пауз, максимум только для того, чтобы вдохнуть воздух или выдохнуть дым от сигарет. И говорил так, как будто заранее отрепетировал множество раз перед зеркалом и выучил наизусть, после записал на диктофон со свежей памятью и сейчас воспроизводил запись.
Он рассказывал о своём теле так, словно это и не его вовсе. Как если бы увидел мельком, услышал историю и пересказал. Или так, будто это тело — экспонат в музее, который Нил разглядывал до мельчайших подробностей. Узнавал о нём всё. Это не его тело, не его шрамы и не его боль. Так зачем о ней думать и гадать насколько сильной она была. Он это не испытывал. Это был кто-то другой. Тот, кто нереален. Тот, кому никогда не больно. Тот, на ком спокойно оставляли болезненные следы. Так было намного проще. Ведь не отринув от своего тела, он не смог бы это рассказать и после второго шрама окунулся бы в океан воспоминаний, где каждые пару минут на него наплывала волна под названием паническая атака и сносила, не жалея, утаскивая на дно обвитыми на лодыжках водорослями как можно глубже. Туда, где кругом только зеркала. Нил бы остался один на один со своим обнажённым отражением. Это не то, что ему было нужно.
Эндрю впитывал в себя каждое слово, как губка воду. Запоминал всё, что только мог. Несмотря на свою эйдетическую память, страх упустить что-либо из сказанного воронёнком прятался у него в душе в укромном уголочке. Он не отводил от него глаз. Каждое движение рукой прослеживал взглядом. А Нил вёл его. Вёл по своей истории. По истории своего тела. Он говорил только факты, об эмоциях и чувствах и слова не было. Кто оставил, когда и за что. И Эндрю принимал это. Не просил больше и не возражал. Он даже не до конца был уверен, как Нил согласился на это, ведь он бы всё равно играл. Не Нил, так Ваймак бы уговорил.
Они сидели на крыше, никуда не спеша, не обращая внимание ни на что, кроме друг друга. Ветер усилился ещё больше, но ни один из них не предложил сходить за кофтой. Они могли это стерпеть. Ветер креп, словно гоня их обратно в комнаты, словно хотел прекращения этого разговора, казалось, он причинял ему боль. Ветер шуршал листвой, завывал, стараясь их перекричать, но терпел каждый раз неминуемый крах.
Когда упала первая капля дождя, Нил поднялся с асфальта. Он рассказал больше, чем обычно. Намного больше. Сегодня хватит откровений. Нил успел поведать почти о всех шрамах на верхней части тела, упустил лишь незначительные, о которых планировал рассказать, когда полегчает. Как бы он не пытался открыть историю шрамов, даже притворяясь, словно они не его вовсе, далось ему это крайне тяжело. Вместе с Эндрю они ушли с крыши.
Эндрю шёл следом за ним. Они не прощались у дверей, лишь перекинулись взглядами и в молчании разошлись. Слова здесь были не нужны. За вечер было сказано слишком много.
Не успев зайти внутрь, Нил услышал голоса старшекурсников. Он прошёл в комнату с Эндрю на плечах и заметил всех перед телевизором. Нил имел представление о том, что проходило. Он был наслышан о подобных вечерах, и удивление его не охватило.
Услышав шаги, все повернули головы в его сторону. Дэн, Рене и Мэтт смотрели с улыбкой, Сет с раздражением, а Элисон с озорным огоньком в глазах. Видимо, он так и не прошёл с их последней встречи.
Первой заговорила Дэн.
— Нил! Проходи, — заманивая рукой, радостно поприветствовала девушка. — Мы решили перед первым матчем в сезоне собраться на вечер кино. Присоединяйся к нам. За одно поближе друг друга узнаем.
Нил, оценив ситуацию, согласился. Вместе с Эндрю он сел на потрёпанное красное кресло-мешок, оставляя сумку между ног, и облокотился спиной о кресло позади себя.
Сет первым перестал обращать на него внимание и вернулся к телевизору. С пультом в руках он по букве что-то сосредоточено набирал в поисковике. Нил пытался разглядеть, что Сет так старательно вводил, но сгорбленная спина с широкими плечами заграждала ему весь обзор. Быстро потеряв интерес, он бросил это занятие. И вместо этого стал рассматривать пространство вокруг. Перед телевизором стояли один средней длины пастельно-голубой диван и небольшое кресло бежевого цвета. На нём несмотря на размеры уместились Дэн с Меттом. На диване расположились все остальные. На полу лежала одна открытая коробка с пиццей Пепперони, а на диване и кресле были по одной такой же коробке. Четыре сыра у Эллисон, Рене и Сета. Маргарита у Дэн с Мэттом. Рядом с коробкой на полу стояли газированные напитки в железных банках и пластиковый контейнер с чипсами.
— Сегодня очередь Сета выбирать фильм, так что готовься, мы будем смотреть боевик с зомби апокалипсисом, — не громко пояснила Дэн, наклонившись чуть ниже, ближе в уху парня.
Нил приподнял плечи. Лисёнок спрыгнул с них к нему на колени и, найдя удобную позу, стал следить за людьми в комнате, что давало парню возможность спокойно шевелить плечами.
Пока Сет искал фильм, в комнате распространялась тишина, нарушаемая звуками пульта. Но простояла она всего пару секунд. Где лисы, там и шум. Первой вновь заговорила капитан.
— Нил, Мэтт упоминал, что тебя не было в комнате после пар. Неужели заблудился?
— Решил прогуляться, так что волноваться не стоит. Да и в любом случае, в Эверморе и гнезде коридоры были сложней и запутанней.
Они проговорили всё время до начала фильма. Первым к их разговору присоединился Мэтт, далее была Рене и Эллисон, присоединившаяся самой последней. Сет молчал и только изредка произносил комментарии, не уставая напоминать о бывшей команде Нила и его принадлежности к ней. Парня это не волновало, и подобные выпады он игнорировал. Его спрашивали об учёбе, как ему университет, как учителя и ещё разные вопросы, как-либо связанные с сегодняшним днём. Эллисон не была обижена за их ранний разговор и охотно участвовала в обсуждениях, не забывая подкалывать Нила.
Стоило Сету включить фильм, как вновь вернулась тишина. Дэн шепотом напомнила Нилу, что он может брать любые закуски и напитки. Нил решил не отказываться и, взяв банку колы и упаковку пиццы, вернулся на кресло. Он убедился, что банка полностью закрыта и только после открыл её, сделав первый глоток.
Вечер кино прошёл хорошо. Во время просмотра в комнате постоянно звучали комментарии. Каждый в любой момент смело высказывался о происходящем, но пока шёл фильм, до бурных обсуждений не доходило. Правда, как заметил Нил, только Рене, не считая его самого, молчала, не присоединяясь к этому. Бывало, рассуждения становились более яркими, и фильм приходилось ставить на паузу для обсуждения моментов или для оспаривания с другим лисом определённых ходов и поступков персонажей. В таких случаях Рене присоединялась к ним. Нил для достижения своих целей иногда вставлял свои комментарии, придерживаясь тех же принципов, что и девушка. В глубине души ему это даже нравилось. Атмосфера была приятной и несмотря на частые споры в команде на вечерах кино никаких серьёзных ссор не произошло, лишь несерьёзные споры и дискуссии. За вечер их было больше десяти, что позабавило Нила. Но себе в этом он не мог признаться. Лисы для него были чужими, и всегда стоило быть настороже, не давая себе расслабиться.
В гнезде такого никогда не было и не могло быть. Вороны не могли себе позволить смело высказываться о чём-либо. О спорах и речи не было. Если твоё мнение не похоже на мнение Рико, то оно неправильное и не имеет права на озвучивание. Об оспаривание «короля» не стоило даже думать. Только Рико как-либо высказывался, и если ты был не согласен с ним, то его сторожевые псы тут же готовы были разорвать тебя на клочья. Но даже при таких условиях Нил никогда не держал рот на замке. Он смело говорил Рико в лицо то, что думал, получая за это. Его братья, не редко становившиеся свидетелями этого, в свою очередь тоже не молчали. И по вечерам они хоть и не смотрели кино, но могли долго обсуждать что-либо или спорить, не боясь, что Рико может в любой момент зайти. Так что, хоть Нил и ожидал от них подобного, видя и участвуя в живую, он испытал совсем другие чувства, чем думал изначально.
С окончанием фильма началось масштабное обсуждение. Под шум, состоящий из голосов лис, стремившихся высказаться, и бегающих титров, Нил незаметно вышел за стаканом воды. Рене последовала за ним.
— Как ты? — спросила она, зайдя на кухню.
— В порядке — коротко ответил парень, покручивая стаканом в руке
— Это хорошо — кивнула Рене. — До того как прийти сюда, ты был с Эндрю?
Нил вопросительно поднял бровь, но согласился
— Были на крыше. Лисы не одобряют ваши спарринги?
— Да, к сожалению. Они считают его монстром и думают, что он делает мне больно. Хотя я выигрываю чаще, — добавила Рене с лёгкой улыбкой на лице.
— Даже не удивлён.
— Эндрю и об этом тебе рассказывал?
— Частично, а так догадался.
— Да, наверно, это не так уж и трудно, — она замолчала, задумавшись, но вскоре продолжила. — Неужели во время фильма они вновь смотрели на синяки?
— В точку. Не раз замечал как, Эллисон смотрит на твои руки.
Рене устало вздохнула и, достав крестик из-под футболки, зажала его между пальцами.
— Надеюсь, они поймут, как ошибаются.
— Думаю, это случится скоро.
— Да?
— Угу. В конце концов, это не может продолжаться вечно. Правда без помощи здесь не обойтись. Я не могу позволить лисам проиграть. Поэтому я сделаю многое, чтобы сплотить их и обыграть Воронов. В этом году кубок будет у нас.
Рене улыбнулась и убрала крестик.
— Это будет очень мило с твоей стороны. Если что, ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью.
Когда они вернулись, шум так и не стих.
Спустя час все разошлись по своим комнатам, остались только Мэтт, Нил и Сет, ушедший в ванную. Нил с Мэттом приступили к уборке.
Нилу, на его удивление, понравилось такое времяпрепровождения, несмотря на внутреннее ощущения, что время он тратил впустую.
Уже завтра должен был состояться первый матч. Больше нельзя отступать, обещания даны, и пришло время их выполнять. Они обязаны победить. Если они хотят одолеть Воронов, то должны с самого начала идти к победе.
Правда, Нил понимал, что она маловероятна, как бы сильно ему не хотелось иного результата. Словно все карты уже на столе, осталось их посмотреть и смириться с проигрышем.
Лисы пока недостаточно сплочены для неё. Нил был готов поставить многое на то, что во время матча они между собой перегрызутся. Всё же прошло слишком мало времени, чтоб он мог это исправить.
Пока враг сидел с тузами, Лисы довольствовались шестёрками. И для победы было необходимо перетасовать колоду и начать игру, заранее подготовившись. Тогда в самом последнем раунде, пока Вороны будут наслаждаться тремя королями, в их руках будет козырной туз.
Нил заснул, обдумывая всё это.
***
Новый день, новые проблемы. Как понял Нил, для Лисов это в порядке вещей. Он проснулся от громких разбирательств Сета и Мэтта на кухне, и пока те были заняты друг другом, вместе с лисёнком сбежал из комнаты и постучался в дверь монстров. Ему открыла Рене, сильно удивившая Нила. Она, как обычно, ему милодушно улыбнулась и прошла внутрь, парень пошёл следом за ней. Идя по комнате, он никого не заметил.
Оказавшись на кухне и получив в руки чашку кофе, Рене ему всё объяснила:
— Они все спят.
— А как ты тогда? —
Рене перебила Нила, не дав ему договорить.
— Ты же знаешь о моём прошлом так?
— Да, — не стыдясь, ответил Нил.
— Тогда, думаю, нет нужды объяснять, как я сюда попала.
Нил хмыкнул и сделал первый глоток. Хоть на дворе был август и зелёная листва ещё не сменила свой окрас, холод уже ощущался. Он проникал повсюду, где только мог. Каждый атом чувствовал его силу.
Нил так же ощущал этот всепроникающий холод. Его одежда, состоящая из мешковатых штанов и такой же кофты, не позволяла холоду проникать никуда, кроме ладоней, которые он согревал об горячую кружку. Тепло кофе было похоже на тепло обладательницы рук, его приготовивших. Нил восхищался Рене Уокер. Восхищался тем, как она смогла измениться, оставив позади мрачное, полное тьмы и боли прошлое. Он хотел надеяться, что сможет так же. Сможет отринуться от всего произошедшего и того, чего ещё предстоит произойти. Нил Джостен хотел верить, что ещё способен стать хорошим человеком.
Он сделал ещё один глоток, и тепло разлилось по всему телу.
— Так, почему ты здесь? — решился заговорить Нил. Ему и впрямь было интересно, обычно Рене находилась вместе со старшекурсниками.
— Эллисон вместе с Дэн пошла к Сету и Мэтту, и я осталась одна в комнате. К тому же у нас закончилось кофе.
— Разве не ты обычно всех успокаиваешь? — произнёс Нил, припоминая один из разговоров с Эндрю, когда тот застал очередную ссору старшекурсников.
— Сейчас им стоит разобраться самим и прийти к правильному решению. Не хочу мешать, — Рене коснулась крестика на цепочке. — Спорят о тебе и предстоящем матче. К тому же я тоже иногда нуждаюсь в отдыхе.
Нил понимающе кивнул. Услышав шаги, он бросил взгляд на вышедшего из комнаты Кевина. Эндрю тявкнул, приветствуя его.
— Нат? Не слишком ли рано для гостей?
Рене протянула ему стакан воды, Кевин с радостью его принял и в миг опустошил. Нил же удивился, как Рене удавалось всё это.
— Ты же помнишь про матч, Кев?
— Конечно, — фыркнул он.
Кевин прошёл к холодильнику и взял уже готовый смузи зелёного цвета. При его виде Нил сморщил лицо. Кевин, видя это, закатил глаза. За время, проведённое с ним, он успел привыкнуть к подобной реакции.
— Это намного полезней кофе.
— Да-да.
— Нат, у нас сегодня первая игра в сезоне, — резко перевёл он тему. — Мы оба впервые выходим на это поле. Я как игрок, что прятался от камер, ты как бывший ворон. Понимаешь, какой фурор этот матч произведёт?
— Конечно, понимаю. За кого ты меня держишь? — с лёгкой обидой в голосе проговорил Нил.
— За того, кто не умеет общаться с журналистами. После этого матча у нас точно будет интервью в какой-нибудь программе, и постарайся уже с этой минуты готовиться ничего не произносить про Рико. И про Воронов желательно тоже.
— Мы в разных командах, так что —
— Никаких «так что» — оборвал его Кевин. — нам не нужны проблемы с ними и Рико.
— Хорошо, хорошо, но ты слишком рано об этом мне говоришь.
— Как раз таки нет. Ты, даже находясь в универе, способен что-нибудь учудить.
Ещё пару минут они обсуждали матч, после чего Кевин ушёл в душ. Рене, молча стоявшая весь разговор, вскоре тоже ушла, и Нил с лисёнком остались одни.
Когда он уже собирался уходить, с пустым лицом из комнаты вышел Эндрю.
— Не думал, что ты ранняя птичка.
Эндрю окинул его без эмоциональным взглядом и прошёл к кофеварке.
Нил оставил его одного и вместе с лисёнком вернулся в комнату с надеждой, что обсуждение прекратилось. Зайдя внутрь, он сразу попался на глаза Дэн.
— О, Нил! Ты мне как раз и нужен, — на выдохе воскликнула капитан, подойдя ближе.
Она выглядела взбудораженной. Волосы слегка растрёпанны, лицо покраснело и было без макияжа, а так же ко всему прочему, громкая и быстрая речь.
Нил вопросительно поднял бровь и девушка сразу начала всё объяснять.
— Ваймак попросил всех перед парами зайти на корт. Он хочет что-то сказать и отдать наши кофты с номерами. Ты как раз идёшь от монстров, так что можешь и им об этом сказать? На месте надо быть через 30 минут, — Дэн тараторила, словно куда-то спешила, и в самом конце выдохнула. Не дождавшись согласия, она поблагодарила Нила и ушла к остальным старшекурсникам.
Нил проводил её взглядом, стараясь осознать обваленный на него поток слов. Когда он понял всё сказанное, то просто развернулся и пошёл обратно к монстрам.
Парня удивила такая речь и ввела в недоумение. Нил помимо поведения и внешности Дэн учитывал громкий разговор старшекурсников, который он услышал, оказавшись внутри, и пришёл к выводу, что обсуждение шло всем ходом. В его голове проскользнула мысль, что и другие его участники выглядели похоже на Дэн, кроме Эллисон и Рене, всё же вернувшейся в центр бури, после небольшого перерыва. Эллисон в любых случаях оставалась при параде, а Рене же всегда выглядела спокойной.
Выходя из комнаты монстров, Нил оставил дверь открытой и благодаря этому без затруднений вновь зашёл внутрь. Когда он прошёл на кухню, то встретил Кевина с Эндрю. Первый сидел за столом со стеклянной тарелкой с салатом в руках, похожим на греческий, а второй стоял на том же месте, что и раньше, только уже с кружкой кофе.
— Остальные спят? — с ходу спросил Нил.
Он не собирался со всем этим возиться и желал, как можно быстрее закончить.
Эндрю так и не сместился с его плеч, продолжая на них лежать, но с вопросом хозяина начал присматриваться к салату Кевина. Дэй, заметив подобное внимание, отодвинулся немного подальше.
— Да, — ответил ему Кевин, не спуская глаз со зверька.
Нил кивнул сам себе.
— Тогда сначала начну с вас, — немедля решил он.
Эндрю вопросительно приподнял бровь. Нил в ответ пересказал всё ранее сказанное капитаном. Закончив, он осознал, что сцена, случившаяся в его комнате, повторилась, только уже он был Дэн, а им был Эндрю, его лицо почти идентично повторяло мимику самого Нила в тот момент.
— Ты с нами поедешь? — спросил Кевин, водя вилкой по остаткам салата в тарелке, иногда соприкасаясь ей со стеклом, тем самым производя режущий уши звук, от которого Нила тянуло вздрогнуть.
Нил фыркнул, стараясь игнорировать подобные звуки. Ответ на вопрос был слишком очевидным.
— Как же без этого, — произнёс он, беря первый попавшийся стакан и наполняя его водой.
После чего развернулся и прошёл к спальне за оставшимися монстрами. Кевин с Эндрю проводили его взглядом.
Ники, как и Аарон, спал на верхней койке. Нил отпустил Эндрю и указал ему на спящего Аарона. Сам же направился к Ники. Не церемонясь, он вылил стакан холодной воды на Хэммика, спустился и пересёкся взглядами с Эндрю, наблюдавшим за его действиями. Миньярд почти сразу за Нилом зашёл в комнату и прислонился спиной к двери, закрыв её перед этим.
Нилу не было стыдно или неловко за свой поступок. Времени было всё меньше, а ему ещё предстояло выгулять лисёнка. К тому же он был уверен, что Эндрю принял бы его действия, ведь почти с самого начала их общения Нил был готов в случае чего любыми способами защитить его семью.
Нил не задерживал на нём взгляд и посмотрел на лисёнка, что уже успел залезть на кровать и начал подкрадываться к Аарону. Уголок губы поднялся вверх. Ему нравилось подшучивать над «вторым» близнецом. Всё дело было в его реакции, и возможно, на это повлияла его схожесть с Эндрю.
Эндрю же, на его собственное удивление, доверял Нилу и не препятствовал его действиям. Будь на его месте кто-то другой, Миньярд ни за что бы ни позволил ему подпускать дикое животное к брату. В звере же Нила он был уверен, как и в нём самом. Эндрю знал, что он не навредит им.
Пока они оба смотрели на лисёнка, за их спинами раздался голос Ники, до которого долго доходило происходящее. Он только сейчас осознал, что с ним и его кроватью сделали.
Ники начал судорожно осматривать комнату и тут же заметил Нила.
— Нил! За что ты так со мной? Я тебе доверял! — сильно драматизируя, произнёс он громким голосом.
Нил, услышав «пострадавшего», вины не почувствовал, тот драматизировал, и парень это знал. Он лишь закатил глаза и повернул голову, дабы посмотреть на лицо Ники.
*
На голос Хеммика обернулись все, Аарон же от такого крика проснулся и первое, что увидел — лисью голову. Не до конца проснувшийся мозг плохо работал и только после ответа Нила Ники: «Мне надо было тебя разбудить’’взревел об опасности. Аарон прижался спиной к стене,
отодвигая себя всего подальше от угрозы, и затаив дыхание, играл в гляделки со зверьком, боясь отвести взгляд.
Нил, заметив что все встали, объявил:
— Наконец все встали. Вам надо быть на корте через, — Нил прикинул, сколько прошло времени, — уже 20 минут. Ваймаку что-то нужно. Так что вставайте и идите, с вами церемониться я не собираюсь. Эндрю, иди ко мне, — последнее предложение было направлено лисёнку.
Нил подошёл к нему и протянул руки, тот спрыгнул в своеобразные объятия. Перед уходом, подойдя к Эндрю, Нил прошептал:
— Буду ждать вас у машины.
Эндрю кивнул, и Нил со зверьком на руках вышел и направился к себе.
С чувством выполненного долга он, довольный собой, открыл дверь. Лица кузенов стоили потраченного времени.
