Лунный свет

Он открыл глаза в кромешной темноте. Воздух казался затхлым, стылый и мерзкий запах подсказывал, что сами стены помещения, где он оказался, слишком часто видели мертвецов. В памяти не было ничего, пустая и гулкая, она не подсказывала, не открывала никаких тайн. Даже имя — и то пряталось, как луна скрывается за тёмными облаками. Некоторое время он не мог и пошевелиться. Тяжесть тьмы давила на грудь с такой силой, что, кажется, и рёбра должны были лопнуть, как хитиновый панцирь жука раскрошивается под неосторожной ногой толстяка. Единственное движение, что было ему доступно, заключалось в коротком взмахе ресниц, в судорожном и слишком малозначительном дрожании кончиков пальцев. Быть может, он пострадал, оттого лишился и памяти, и возможности двигаться?.. Чернота вокруг сравнялась с живущей под веками, и мечталось лишь о тонком луче лунного света, что будто бы мог не только разогнать этот мрак, но и в сердце влить каплю надежды. Быть может, он обречён, надеяться не на что? Был ли он силён прежде? Может, он лишь песчинка, ветром заброшенная на порог последнего приюта мертвецов?.. Но если так, то какому лунному свету под силу спасти столь незначительную заблудшую душу?.. Да и станет ли прекрасная луна показывать свой лик ради него?.. Но вдруг, когда он в очередной раз чуть приподнял веки, в черноте нечто переменилось. Не яркий луч, но что-то смутно сияющее вплыло в пустынную тьму. Едва сфокусировав взгляд, он осознал — лицо, столь же прекрасное, как и луна. Как будто на него смотрел, чуть щурясь, небожитель, ночное божество, ответственное за то, чтобы звёзды и прочие небесные тела своевременно выходили танцевать на небесный шатёр. Голос не слушался, как и охваченное непонятным параличом тело. Невозможно было задать вопроса. Но уже само присутствие лица словно бы наполняло жизненными силами и дарило измученной душе покой. И тут этот прекрасный приоткрыл губы, будто собрался заговорить. Звук его голоса настиг мгновением позже, раскатился гулко, и оттого душный воздух, наполненный старым ароматом смерти, рассеялся вовсе. — Эй, Святоша, что за сны ты увидел?.. — Сюэ… Сянь, — прошептал он, потому что память вдруг озарилась лунным светом. Названный Сюэ Сянем чуть поморщился, глаза его холодно сверкнули, а затем изящная ладонь улеглась прямо ему на скулу. — Ну же, просыпайся. Что снова с тобой такое? Словно в беспросветное чёрное озеро его памяти упал отколовшийся от лунного диска кусок. Упал и, погружаясь всё глубже, принялся вызволять замолкшие в темноте картины, высвечивать дни и дни, и имя вспомнилось — и многое другое. Он был Сюаньминь. А Сюэ Сянь приходился ему супругом, а ещё — был драконом, способным вызывать невообразимые катастрофы, владеющим дождём, и ветром, и молнией. Лишь на краткий миг Сюаньминь усомнился, что и вовсе достоин внимания такого могущественного существа… Да только Сюэ Сянь сощурился ещё сильнее, схватил его за запястье и вонзил зубы в кожу. Пусть он не оставил ран, да боль мгновенно отрезвила. Сюаньминь сел и строго посмотрел на него. — Излишне. — Ах, значит, излишне?! — Сюэ Сянь поднялся и приблизился ко входу в пещеру. Сюаньминь вспомнил, что они устали вчера и пренебрегли тем, чтобы искать подходящую гостиницу. Была ночь, лунный свет лился с небес, и в нём стройная фигура Сюэ Сяня казалась ещё прекраснее, а лицо и вовсе было совершенным. Сюаньминь встал с их жёсткого ложа, подошёл, опустил ладонь ему на плечо. — Странные сны, — объяснил он. — Но о прошлом. Не стоит беспокойства. Сюэ Сянь смерил его взглядом, где за притворным гневом пряталось искреннее участие. Кивнул, соглашаясь, а после перевёл взгляд на вычерченный лунным светом пейзаж. — Отдохнул достаточно? — спросил он. — Ночь светлая, может, продолжим путь?.. Сюаньминь не мог ответить ему отказом. Когда в воздух взмыл изящный дракон, лёгким росчерком промелькнувший на фоне золотого диска луны, вокруг засвистел ветер, а остатки сна исчезли из памяти Сюаньминя. Отступила удушливая тьма и беспомощность. Всё это случалось с ними, но в далёком прошлом, а в будущем подобному места совсем не осталось.