***
Сегодня выходной со снисходительной подачи лидера. Рафаэль просыпается поздно в приподнятом настроении. Он улыбается и даже не спихивает меня ногами, которые у черепахи затекают, когда ложусь на них поудобнее. Я редко вижу хозяина таким задорным. Он, присвистывая надоедливую мелодию до звона в голове, гладит меня и садит на плечо. Мне не очень это нравится, ведь могу упасть и разбиться с большой высоты. Потому что я не простой кот, а создатель не соизволил апгрейдить систему амортизации. Я возмущаюсь, но не соскакиваю, и впиваюсь стальными когтями в кожу. А Рафаэлю не больно. Он, ухмыляясь моему страху, придерживает за спину. Мы идем в ванную комнату. Мое самое нелюбимое место в доме, так как там слишком много воды. Очень влажно. А я боюсь, что меня закоротит, и потеряю ценные воспоминания. Или проржавею. Доверия к создателю о сочувствии для починки нет, ведь, кажется, он обижен за то, что я не полюбил его. Санузел, конечно, занят, а за дверями очередь. Настроение хозяина падает. Он раздраженно приветствует толпу и спускается вниз. На кухне вовсю кашеварят. Я требовательно дергаюсь и зло мяукаю, чтобы меня срочно опустили на пол. Рафаэль, приободряясь от запаха любимого завтрака, здоровается с поварами. Шарит по ящикам, бубня на тех, кто снова навел порядок, переставив вещи. Находит жестяную «банку с консервированными носками». На самом деле это человеческий подарок, который до конца света дарили в шутку. А я не прочь отведать. Хозяин дразнит меня, покачивая перед носом и тут же убирая. Я воодушевляюсь, дико ору, кручусь под ногами, обвиваю их хвостом. Черепаха вытаскивает один носок и манит сверху. Тогда я послушно становлюсь на задние лапы, вытягиваюсь и хватаю лакомство. Сочно растираю ткань и мурлыкаю благодарную песню.***
Ток уверенно продолжил путь. Кот знал протоптанную дорогу, как свои четыре лапы. Поднялся ветер, вздымая пыль вместе с пляжным мусором. Робозверь отряхнулся, скидывая мелкими кусками и без того поредевшую скомканную шерсть. На том участке всегда бушевал сквозняк, и преодолевать его Току было сложнее всего. Но плоскомордое отродье, напоминавшее ныне настоящее исчадие стимпанкового Ада, упорствовало. Шло вперед изо дня в день к одному и тому же излюбленному месту, пока хватало энергетических ресурсов. Ток возвращался за полночь домой на крыльцо до рассвета, подзаряжался и снова отправлялся в тот же путь. Электронные мозги не то сбоили, не то программа самостоятельно задала алгоритм к повторению единственного набора действий каждые двадцать четыре часа.***
Лежу на скамье-качелях пузом кверху и, щурясь, с удовольствием принимаю солнечные ванны. Создатель добавил в меня дополнительный блок питания, чтобы я мог впитывать свет. Как будто я не кот, а какое-то растение! Вверх лапами лениво наблюдаю за черепахами, дергая хвостом. Они ужесточенно тренируются после перерыва. Хозяин особенно великолепен, когда злится. Мой кумир. Невольно любуюсь. Ожидаемо Рафаэль побеждает. Кто-то трогает меня за хвост. Я вскакиваю и рычу. Но до моих шипения и вздыбленной позы мисс Ко-ко нет никакого дела. Глупая курица клюнула мой хвост, приняв из-за подслеповатости за червя. Птица каким-то образом, под стать семейке ниндзя, незаметно запрыгнула на подвесную лавочку и теперь удивленно склоняет голову. Куда подевалась еда? Что ты здесь делаешь? Где я? Кто я? О, зернышко! Нет, безмозглое творение, это всего лишь гвоздь в доске! Я раздраженно фырчу. С полным запасным резервом энергии чувствую себя великолепно и соскакиваю вниз. Ко-ко, разбрасывая перья в неудачном полуполете, приземляется мне на спину. Я тут же сбрасываю наездницу и оголяю когти. Вражда между нами началась с тех пор, как пеструшка украла мой новый любимый чулок. Длинный, плотный, с широкой узорчатой вставкой. Я присмотрел его однажды во время стирки. Аккуратно стащил с бельевой веревки и заныкал в укромное место в щели между стен. Вернулся позже и не обнаружил трофей. Что ж, искать пришлось не долго. По крайней мере нагоняй за пропажу получила Ко-ко вместо меня. Птица не потрудилась на сей раз убрать находку в гнездо и рвала чулок прямо в гостиной. Так ей и нужно! Возмездие свершилось! Как же она меня злит! Прижимаюсь к земле и бросаюсь на мисс деревяшку с желанием выдрать квоктухе перья из хвоста. Но не дотягиваюсь и отрываюсь вверх! Какая-то хищная птица, которых раньше не встречал, уносит мою сладкую тушку неизвестно куда. Вырываюсь, ору, но она цепко держит в когтях. Вспотевший Рафаэль как раз в этот момент окунает голову в бочку с водой, чтобы освежиться, и слышит мой вой. Он не теряется, хватает случайный камень и пуляет так сильно, как только может. Попадает в яблочко. Хищника качает, он теряет высоту и разжимает тиски. Я лечу вниз, прощаясь с жизнью. Никаких мне больше ласк и лакомств. Кто меня будет пестить на том свете?! Если, конечно, Роборай существует на самом деле, а не только в мультике о будущем, который пересматривала недавно семья. Я жмурюсь. Тишина. Удара не ощущаю. Как и мягкого приземления. Снова чувство полета. Смотрю вопросительно во все свои два огромных окуляра с широкими зрачками. Хозяин едва успел подхватить меня за шкирку. Он выпускает пар из ноздрей из-за негодования и прижимает к твердой груди, приговаривая, чтобы я глядел в оба внимательнее, если не хочу в клетку и на цепь. После того случая я еще долго не отходил от своего защитника. А мисс Ко-ко, как оказалось, храбро накинулась на чужака, когда меня схватили. Успела выдернуть красивое жесткое перо из врага и проходила гордо с ним в клюве весь вечер. Вскоре мы помирились и обменивались носочно-чулочными находками. А о вражде не вспоминали.***
Последний, третий, участок пути был извилист, но прост. Кот не плутал, а шел напролом минуя многочисленные повороты. Пробирался через вырытые заранее подкопы под накренившимися заборами и через бреши в ограде, не сумевших справиться с лавиной мертвецов. По краям глубоких неестественных оврагов, в которых до сих пор обитали нетлеющие ходячие тела, изредка издававшие клокочущие звуки и практически не двигаясь из-за значительного распада тканей. По возвышенностям, откуда открывались восхитительные виды на заброшенную человеком природу, что захватила жилища бывших обитателей, покрывая здания зеленью и снаружи, и внутри. Проросшие всюду сквозь бетон и асфальт хрупкие нежные растения впечатляли огромной жаждой размножения и скрытым непостижимым могуществом. На вершине одного из самых высоких холмов Ток остановился и обернулся. Родной дом остался довольно далеко позади, и его не было видно даже отсюда. Солнце клонилось к закату и приобретало яркий алый оттенок, совсем как маска Рафаэля.***
Заканчивается обычный день. До ужина все разбредаются кто куда по своим делам. Рафаэль, чтобы не маяться от безделья и побыть в тишине, берет из сарая сеть и уходит. Он даже не зовет меня, потому что я сам тут как тут. Легок на помине, семеню следом. Мы долго идем, пока не добредаем до тайного черепашьего места. Пресноводный пруд в низине, скрытый от глаз зарослями, полон мелкой рыбы. Хозяин только для друзей делает вид, что заинтересован в добыче, и небрежно бросает сеть в водоем. На самом деле наедине с собой он присаживается на плоский булыжник, вынимает толстый потрепанный блокнот и что-то пишет. Высунув язык, строчит до тех пор, пока не ломается грифель карандаша-огрызка. Рафаэль ругается и стругает кинжалом носик до опасной остроты. Я дремлю рядом, поглядывая, как в сетях барахтается недоросль, и отключаюсь. Вдруг хозяин меня будит и пересаживает перед собой на камень. Разворачивает страницу ко мне и спрашивает, похож ли я на себя в наброске. Рядом с каракулеподобным почерком, который не способен распознать внутренний текстовый сканер, соседствует карикатурная иллюстрация. Я заинтересованно склоняю голову на бок, не узнавая себя в картинке. Но кот хорош. Протяжно мяукаю в ободрении, хотя не понимаю, что там написано. Рафаэль, освещенный яркими лучами закатного солнца, чешет меня за ухом и в шутку просит, чтобы этот стыд и позор остались между нами двумя.***
Ток горевал и тосковал по хозяину. Не знал, из-за каких непредвиденных экстренных обстоятельств его не отключили, а жестко бросили в полном здравии и уме. Робозверь потерял смысл существования и нашел себя в том, чтобы отдавать дань памяти, дабы не сойти с ума от безделья в одиночестве. Кот соорудил в излюбленном хозяином месте подобие не то алтаря, не то могилы. Усатый притащил на булыжник с плоским навершием обрывок красной маски, закальцимированную бляшку от ремня, моток грязных бинтов, смятую выцветшую пачку из-под сигарет, пустую бутылку рома без горлышка, поломанную крышку от мужского одеколона, надорванную упаковку заплесневелых кукурузных хлопьев, рваный шерстяной вязаный носок и прочие мелочи, пожранные временем, ассоциирующиеся у преданного животного с Рафаэлем. И. Просто смотрел. Молча незримо скорбел. Вдыхал запахи и не чуял уникальных выветренных ароматов. Току не было ни холодно, ни жарко. Он приходил к тотему изо дня в день и в дождь, и в зной, чтобы понаблюдать за тем, как вещи хозяина ветшают вместе с ним. Система ИИ на основе комплексного анализа, экстренно запустившегося на днях, пришла к выводу, что Ток, по меркам живых организмов, глубоко стар и крайне изношен, как механизм машины. Кот знал, что наступал конец мучений. Он впервые за долгий перерыв радостно промурлыкал, укладываясь в центр поклонения. Соорудил лапой гнездо поудобнее и помял его. Свернулся в клубок и закрыл глаза. Программа включила самоликвидацию. Внимание! Критическая ошибка! Обнаружен вирус с вредоносным алгоритмом построения неизвестного закодированного цикла! Процесс самоликвидации ИИ невозможен! Предупреждение! Все физические системы отключены без возможности повторного запуска! Резервная копия сознания успешно отправлена на облако! Душа электронного зверя отсоединилась от тела и воспарила, чтобы поскорее отыскать любимого хозяина в ином мире. 29.09.–04.10.2022, 13-45