Silentium!

      Я начал приходить в себя, когда почувствовал, как на мою грудь навалилось что-то тяжёлое. Из-за груза, давящего на рёбра, я ощутил дискомфорт и пошевелился, пытаясь сбросить с себя неизвестное нечто. Однако это нечто оказалось довольно проворным, ещё плотнее прижавшись ко мне и уткнувшись чем-то влажным в мою шею.        Я в ужасе распахнул глаза и подскочил как ужаленный, успев уловить только то, как чёрная тень метнулась куда-то в сторону и слетела с дивана, клацнув когтями по полу. На долю секунды мне показалось, что мой рассудок ещё не отошёл после отвратительнейшего реалистичного сна, поэтому в сонном параличе мне померещилась какая-то чертовщина. Тем не менее пульсирующая боль, которой обожгло моё запястье, стоило мне опереться на диван, дала понять, что случившееся со мной ночью вовсе не было сновидением. Более того, тряхнув головой и сбросив с себя остатки сонного марева, я осознал, что нахожусь в незнакомом месте.        Я привык к тому, что после сна у меня всегда ломило поясницу от врезавшихся в тело скрипучих пружин дивана, но теперь это неприятное ощущение сменилось болезненным тремором в правой руке и остро дерущей кожей разбитых губ.       Комната, в которой я оказался, тонула во мраке из-за плотно задёрнутых штор, и я свесил ногу вниз, желая подняться и распахнуть окно, чтобы осмотреться.        — Сука, то Подлец бесится, то теперь ты встать решил. Может, дадите поспать, сволочи?        Я чуть не подпрыгнул оттого, что моя нога неожиданно упёрлась в человека, который почему-то лежал на полу. Незнакомец, потерев глаза кулаком, недовольно уставился на меня. Не успел я толком его рассмотреть, как из-под дивана выбежала тёмная тень и с громким тявканьем приветствия бросилась к своему проснувшемуся хозяину. Это была чёрная дворняга с одним опущенным ухом.        «Подлец? Это кличка пса?» — задался вопросом я, наблюдая за тем, как собака встала лапами на грудь парня и радостно пыталась лизнуть его в щёку, пока тот мотал головой, чтобы избежать «поцелуев» любвеобильного животного.        — Чёрт тебя возьми, прекрати, неразумная скотина! Ты слюнявый!       Парень обхватил Подлеца руками и, вместе с собакой перевернувшись на бок, принялся почёсывать ей живот.        — Когда я уже отучу тебя лизаться, а?        Хоть псу и не дали в полной мере проявить свою искреннюю любовь, он всё же был удовлетворён тем, что хозяин одарил его крепкими объятьями. Подлец довольно заурчал, растянувшись на полу, и с удовольствием подставился под руку хозяина, трепавшего его по короткой тёмной шерсти.        — Ну-ну, не стыдно на людях такие телячьи нежности от меня выпрашивать?        Ещё пару раз погладив собаку, парень отпустил её и, скинув покрывало, под которым до этого спал, сел. Запустив руку под диван, он достал пачку сигарет с зажигалкой и закурил. Подлец обиженно рыкнул и запрыгнул ко мне на диван.        — Грёбаный предатель, — проворчал парень, сделав глубокую затяжку. — Ты что же, выходит, неплохой человек, раз нравишься ему?        Я не сразу понял, что последняя фраза была адресована мне. Я был так увлечён наблюдением за тем, как хозяин и животное проявляли свою привязанность друг к другу, что на какое-то время даже забыл, что находился в квартире опасного незнакомца.        Увидев, как собака радовалась тому, что человек уделяет ей своё внимание, я не мог отделаться от гнетущей мысли о том, что даже у уличного подонка, который почему-то проявил чувство сострадания по отношению ко мне, был кто-то, кому он был дорог. Меня редко терзало осознание собственного одиночества, но при виде почти что умилительной картины моё сердце кольнуло слабое чувство грусти оттого, что моё существование заботило кого-то только тогда, когда я мог послужить мишенью для излития чужой злобы.        Подлец, словно уловив мою печаль, прижался к моему боку и добродушно лизнул меня в лицо. Я поморщился. Пёс непреднамеренно задел мою опухшую щёку.       — Отпихни его, если хочешь. Он настырный, но не кусается.        Вопреки словам парня я не стал отталкивать собаку, которая вела себя дружелюбнее, чем большинство людей, с которыми я сталкивался.        «Может, мне тоже стоит завести себе животное, которому было бы плевать, могу я говорить или нет, и которое любило бы меня, несмотря на моё отклонение? Странно, что раньше я об этом не задумывался», — с такими мыслями я хотел почесать пса за ухом, но снова ощутил резкую боль в повреждённых пальцах. Я с недоумением уставился на поднятую правую руку, плотно замотанную в толстый слой бинтов, на которые прежде не обратил внимания.        — Будешь много шевелить пальцами, оно нихуя не заживёт нормально, — бросил парень, уперевшись рукой с сигаретой в согнутое перед собой колено.        Я вопросительно посмотрел на него.        — Моя работа, ага. Не стоит благодарности, придурок.        Я нахмурился.        — Чего? Ещё скажи, что не придурок, когда попёрся под ночь в такой паршивый район.        «Чёрт, я же ходил за Wi-Fi модулем!» — я стал озираться по сторонам в поисках часов, чтобы понять, сколько было времени. Несмотря на то, что со мной произошло, я не мог позволить себе пропустить рабочий день. Не найдя искомого, я поднёс к уху левую руку с отставленными большим пальцем и мизинцем, показывая, что мне нужен мой телефон.        Парень безразлично продолжил курить, выпуская в сумрак комнаты тонкие струйки дыма.        — Тебе какой-то хер утром трезвонил, и я вырубил твой мобильник.        У меня перехватило дыхание. Я надеялся на то, что не проспал слишком много и меня не успели уволить за то, что я не выходил на связь с начальством и ещё не появлялся сегодня в рабочей системе. Я судорожно постучал пальцами по запястью забинтованной руки и сделал вид, что смотрю на наручные часы, пытаясь разузнать у парня, сколько времени.        — Если тебе нужно на учёбу или работу, то ты всё проебал. Ты продрых полдня.        Заметив мой ответный хмурый взгляд, парень, зажав в зубах сигарету, усмехнулся.       — Не пялься на меня так, я пытался тебя растолкать, но ты отмахнулся и продолжил спать.        Я этого не помнил, но у меня не было оснований не верить незнакомцу, потому что, отключившись, я точно так же не помнил всю оставшуюся половину вчерашнего вечера. От досады, что вляпался в такую идиотскую историю, я покачал головой и всё же ещё раз жестом попросил дать мне телефон.        — Заебал. Дам я тебе твою мобилу, но тогда ты двигаешься. Осточертело из-за тебя на полу задницу морозить.        Я кивнул. Мне была неприятна компания Макса (так его, кажется, называли те двое ублюдков?), и я планировал уйти домой, как только получу назад свои вещи.        Парень поднялся на ноги и наконец распахнул шторы. Он открыл форточку, чтобы проветрить, и заодно выкинул окурок. Судя по блёклым краскам серого неба, день уже клонился к вечеру.        Окинув взглядом комнату, я понял, что по планировке и площади она во многом была похожа на мою собственную. Должно быть, парень жил в такой же однотипной хрущёвке, как и я. Только вот его квартира находилась в ещё более плачевном состоянии, нежели моя.        Стены по большей части были голыми, и лишь небольшой участок у входа в комнату был покрыт обоями, что свидетельствовало о незавершённом ремонте. Мебели тоже почти не было, отчего комната казалась невероятно пустой и нежилой. В ней был только диван и простой стол без каких-либо ящиков или полок. Под стол была задвинута деревянная табуретка с кучей одежды на ней. Сей неказистый предмет мебели с ножками, примотанными к сидушке изолентой, скорее всего использовался хозяином квартиры исключительно в качестве импровизированного шкафа. Столом он тоже едва ли мог пользоваться по назначению, потому что тот был завален разнообразной мелочёвкой. На нём стояло несколько пустых банок энергетика и какие-то стеклянные бутылки, рядом с которыми лежала завалившаяся на бок белая кружка с отколотой ручкой. Помимо этого, столешницу покрывали многочисленные разбросанные листы, карандаши, смятые пачки сигарет, пакетики с какими-то снеками, непонятные провода и… Я увидел, что с небольшой настольной лампы, затерявшейся во всём этом хламе, свисает носок.        «Ну и мерзость», — подумал я, видя, как Макс подошёл к столу и стал искать на нём мой телефон.        Сам парень, как и его обиталище, не отличался чем-то особо примечательным. В майке и домашних шортах он со спины выглядел щупловатым, но я понимал, что такой его внешний вид был весьма обманчивым. Учитывая то, что перед ним пресмыкались вчерашние отбросы, Макс явно обладал недюжей физической силой. Его короткие чёрные волосы после сна свалялись на макушке, отчего он выглядел как клокастый дикий кот. Затылок был немного выбрит и обнажал выступающие позвонки тонкой шеи. Макс был довольно высоким и в какой-то степени из-за острых углов своей худой фигуры со стороны даже мог показаться безобидным, если бы я не знал, что вчера он, не поколебавшись, вывернул своему приятелю руку.        Пусть я и должен был быть благодарен парню за оказанную услугу, я не мог отделаться от ощущения угрозы, которая исходила от него. Из каких бы благих побуждений он ни помог мне, я не верил в то, что от подобных людей в принципе можно было ожидать чего-то хорошего. Меня нервировало то, что в любой момент Макс мог сменить милость ко мне на неконтролируемую ненависть и, вероятно, учинил бы что-нибудь похлеще, чем его прихвостни. Эмоциональная нестабильность и непредсказуемость подобных личностей раздражали меня больше всего, поэтому я хотел убраться из квартиры парня как можно скорее, пока ещё был относительно цел.        Макс наконец нашёл мой телефон и вместе с тем стянул с табуретки мою толстовку.        — Надень, из окна сквозит, — бросив обе вещи мне на колени, парень тоже плюхнулся на диван.        Я схватился за ткань футболки. Только увидев свою окровавленную толстовку, я понял, что на мне была надета чужая вещь.        Макс снова закурил и, поглаживая по голове собаку, теперь сидевшую между нами, сказал, даже не глядя на меня:       — Уж извиняй, что, что, а кровищу бы я в своей кровати не потерпел.        Я опустил взгляд на свои джинсы, которые по-прежнему были на мне. В них я успел покататься по оплёванному асфальту, но это, вероятно, парня не смущало, раз он решил заменить только верх моей грязной одежды.        — Ты что, гомик? Думаешь, я бы стал снимать с тебя штаны? Лучше уж я постельное бельё два раза после тебя постираю, чем буду заниматься такой мерзостью.        И как я только мог забыть о том, что подобные типы шарахаются от всего «гейского». На мой взгляд, намного больше вопросов касательно его ориентации должен был вызывать уже просто сам факт того, что он ночью притащил меня к себе домой, обработал мои раны и даже лёг спать на полу, уступая мне свою постель. Однако для парня, видимо, это уже было чем-то иным, входящим в разряд вполне нормальных вещей.        Надевать замаранную толстовку не было никакого желания, и я всё же решил остаться в чужой футболке, пока не уйду домой. Я нажал на кнопку включения и с нетерпением стал ждать загрузки телефона. Когда главный экран загорелся, мне в глаза тотчас же бросилось ужасающее количество уведомлений о пропущенных звонках начальника. Я залез в сообщения, чтобы ответить ему, но увидел в чате входящее СМС. Оно было кратким и однозначным: «уволен за прогул». Что-либо писать не было смысла.        Я сжал зубы от негодования и заблокировал телефон. Не сказать, что мне с моими знаниями и навыками было сложно найти работу, однако определённую проблему представляло то, что для большинства вакансий я не годился банально из-за того, что не был в состоянии пройти устное собеседование. Мало кто соглашался нанимать соискателя без личной беседы, а те, кто был на это готов, требовали подтвердить наличие инвалидности, которой у меня, разумеется, не было. Моё поведенческое расстройство, увы, не относилось к разряду тех заболеваний, которые якобы могли как-то ограничивать трудоспособность, поэтому по меркам общества я был полностью здоров и должен был устраиваться на работу в обычном предусмотренном порядке.        Компанию, в которой я неофициально числился, работая на птичьих правах, я нашёл случайно и, можно было сказать, что мне с ней попросту повезло, потому что её директор без лишних расспросов вошёл в моё положение и взял меня только из-за того, что ему понравилось моё резюме. Тем не менее, мы условились, что никаких иных преференций для меня не будет и, если я буду отлынивать на дистанционке или же буду плохо выполнять свои обязанности, то поблажек мне ждать не стоит. Так оно по итогам и оказалось.        Я отбросил телефон в сторону и потёр лоб, понимая, что мне придётся попотеть и во многом выйти из зоны комфорта, чтобы найти новое место. Более того, хоть я в какой-то степени и опасался просить Макса вернуть мне деньги, которые ему, вроде как, тоже отдали мои мучители, но теперь у меня не было иного выхода. Заначки дома было не так много, поиск работы мог затянуться на неопределённой срок, а с родителями у меня были весьма натянутые взаимоотношения, чтобы просить их о помощи.        Я всё же потянулся к откинутому телефону, чтобы написать, что хочу забрать свою микросхему и деньги и уйти, но Макс перехватил гаджет.        Я жил один и практически не выходил из дома, поэтому ни на мобильнике, ни на ноутбуке не были установлены пароли. Из-за этого парень, выдохнув в экран облако дыма, смог включить дисплей и бесцеремонно прочитал открытое сообщение.        — Расстроен этой хернёй?        «Хернёй? Ну, конечно, для человека, который может отжать деньги у любого подвернувшегося под руку и потом спокойно существовать на эти украденные средства, потеря работы определённо является полной хернёй», — я в бешенстве закусил губу, однако тут же об этом пожалел, забыв о том, что мой рот представлял собой одну сплошную набухшую болячку.        Парень криво улыбнулся. Он всё-таки посмотрел на меня и из-за дымовой пелены, окружающей его лицо, мне на какой-то миг показалось, что во взгляде его серых глаз не было ничего враждебного.        «Бред, он опасен, как и все ему подобные». Я посмотрел на свой телефон в его руке и вздохнул.        Пёс, спокойно лежавший между нами, навострил уши и поднял на меня глаза. Он придвинулся ближе ко мне и положил свою угольно-чёрную голову на моё колено, будто пытаясь утешить. Я снова вздохнул и всё же потрепал собаку за стоящее торчком ухо, отчего она удовлетворённо зажмурилась. В какой-то степени было удивительно, что жестокий человек воспитал подобное дружелюбное существо, хотя вполне мог выдрессировать для себя злобную псину для самообороны или, чего хуже, для нападения на других.        Я не представлял, чем мог понравиться этому псу, который, пусть его хозяин и был рядом, так и льнул к чужаку. Но я бы соврал, сказав, что от такого ласкового поведения животного на моей душе не стало чуточку светлее. Тёмная мохнатая голова грела моё бедро, и от этого мне показалось, что по грудной клетке тоже разлилось некоторое тепло.       Озадаченно глядя на то, как пёс нежится на моей ноге, Макс, сам того не подозревая, пояснил, почему я мог привлечь внимание его питомца.       —  Походу он видит в тебе что-то родное. Вы с Подлецом в общем-то похожи. Он ведь тоже не говорит, а только в лицо заглядывать может, если ему что-то надо. Ну, или уши с хвостом прижимает, чтобы выразить что-то. И, надо сказать, от этого с ним общаться намного приятнее, чем слушать сраную трескотню людей.        Я хмыкнул. В какой-то степени это даже могло походить на некоторую пародию на комплимент, если бы парень не догадался сравнить меня с собакой.       — А ещё у тебя тоже всё на морде написано, — Макс вновь затянулся и, неожиданно наклонившись ко мне, выдохнул дым прямо мне в лицо.        Я отшатнулся от столь близкого контакта и скривился от едкого запаха табака, от которого заслезились глаза и засвербело в носу. Моё резкое движение потревожило пса, и тот мирно предпочёл сдвинуть голову на диван.        — Ты ведь боишься меня, не правда ли? — несмотря на благодушный тон, парень вдруг схватил меня за горло свободной от сигареты рукой.       Я не успел опомниться, как мою шею зажали в мощных тисках пальцев. Я попытался вдохнуть, но мой кадык лишь слабо дёрнулся под грубым нажимом большого пальца парня, который вдруг без какого-либо повода превратился из спокойного человека в разъярённого подонка.       — Кхкх… — я почувствовал, как моя гортань напряглась.        Лёгкие защипало от недостатка кислорода, а сердце зашлось в приступе паники, бешено стуча где-то в глотке под чужой безжалостной рукой. Макс с безэмоциональным лицом хладнокровного убийцы сдавливал моё горло. Я бы подумал, что он собирается быстро прикончить меня в приступе внезапной ярости, но он неспешно двигал ладонью вдоль моей шеи, словно с садистский упоением пытаясь прощупать каждую мышцу и позвонок. Он будто получал удовольствие оттого, что придушивает меня, делая это слишком медленно и смакуя то, как моё горло дёргается в его хватке.       Пока я ещё был в состоянии оттолкнуть отморозка, я хотел было попытаться отцепить его от себя. Однако я не успел даже дотронуться до парня, как Макс сам отпустил меня. Он как ни в чём ни бывало сделал затяжку и брезгливо поморщился, откинувшись на спинку дивана.        От полученной возможности снова нормально дышать, я зашёлся приступом сильного кашля. Пёс, до этого нисколько не обращавший внимания на выходку своего неуравновешенного хозяина, при виде моих содроганий звонко гавкнул.        — Да, Подлец. Я тоже думаю, что он нас наёбывает и ни черта он не немой. Даже языка жестов не знает.       Я ещё не отдышался, но уже стал лихорадочно задумываться о том, был ли у меня хотя бы какой-то шанс сбежать. Я бросил взгляд в сторону двери, но было очевидно, что парень едва ли позволит мне до неё добраться, если уже решил что-то сделать со мной. Не говоря уже о том, что, если бы мне и удалось выбраться в коридор, ещё как-то нужно было справиться с входной дверью незнакомой квартиры.        Макс отлично понял моё намерение. Он кинул бычок докуренной сигареты в тарелку, стоящую на заваленном столе, и, вынудив пса спрыгнуть с дивана, снова пододвинулся ко мне. Парень жёстко вложил в мою здоровую руку мобильник и желчно выплюнул, вперившись в меня острым взглядом:       — У тебя есть минута, чтобы объяснить мне, почему ты не говоришь, хотя при этом вовсе не являешься глухонемым от рождения и не страдаешь от приобретённых механических повреждений. Время пошло.