On the ground I lay Motionless in pain I can see my life flashing before my eyes Did I fall asleep Is this all a dream? Wake me up I'm living a nightmare Three Days Grace "Time of Dying"
Солнце ослепительным диском сияет в небе, отражаясь от белоснежного песка. Морские волны ласково поглаживают берег, а маленькие девочка и мальчик сосредоточенно строят замок из песка у самой кромки воды. То самое воспоминание. Но теперь Омен с поразительной детализацией вспоминает все. Девочку зовут Анна, а мальчика Андрей. А двоих близнецов, что носятся вокруг них, поливая друг друга водой из водяных пистолетов - Сережа и Коля. Беременная женщина, расположившаяся неподалеку, его жена - Марина, а он сам... Омен пытается поднять руки, но тело не слушается. Он хочет сдвинуться, но не может. Чужие мысли, чувства, эмоции проносятся в его голове, но он никак не может повлиять на них. Он просто наблюдатель в теле, что когда-то, возможно, было его. - Дима, родной, помоги спину кремом намазать, - приветственно зазывает его женщина, - а то живот... - она охает, пытаясь дотянуться, и растягивает губы в виноватой улыбке. Он смотрит на нее, такую красивую, солнечную, и не может налюбоваться. Она подарила ему четверых замечательных детей, и скоро подарит пятого. Он всегда так хотел иметь большую семью, наполнить дом детским смехом, и все это появилось в его жизни благодаря этой чудесной женщине. Улыбнувшись, он направляется в сторону любимой, как вдруг видит волну, что несется в сторону ничего не подозревающих детей... Он бежит в их сторону, протягивая вперед руку. Омен успевает увидеть светлую кожу и обручальное кольцо. Он надеется, что сумеет спасти замок от разрушения, но строение смывает волной в тот самый миг, как он предупреждающе кричит: - Анна, осторожнее!***
Следующее воспоминание расплывчатое, искаженное, прерывистое. Перед глазами Омена словно мутная пелена, что скрывает и изображение, и звуки. Он видит бойцов в военной форме США. Слышит крики и взрывы. Воздух над его головой пересекает автоматная очередь, и кто-то стаскивает его вниз, в окоп, за плечо. Голова гудит, как брызжущий кипятком котел. В ушах звонят сотни колоколов. Легкие обжигает едким порохом и пеплом. Союзник что-то кричит ему, но он не может разобрать слов. Через мгновение он видит летящий в его сторону объект. Успевает подумать: "граната", за слепящей вспышкой следует агония и темнота. Приходит в себя он, судя по обстановке, в полевом госпитале. Все тело ноет от боли, но это ощущение Омену привычно. В отличие от нестерпимой жажды, от которой дыхание пересекает надрывным сухим кашлем. Он захлебывается приступом. Во рту чувствуется металлическое, грудь от кашля словно раздирают изнутри. От боли он стонет сквозь плотно сжатые челюсти, и, когда становится совсем невыносимо, вновь теряет сознание. - Джон, Джон, как ты? - прорывается в сознание через какое-то время знакомый голос товарища. Он с трудом разлепляет веки, поворачивает голову и, сфокусировавшись, видит на соседней койке обмотанного окровавленными бинтами Джексона. - Жив, значит, - улыбается он союзнику, на что тот пытается улыбнуться в ответ, но изодранный осколками рот тут же начинает кровоточить. К ним подходит врач и критически осматривает. Качает головой из стороны в сторону в ответ на вопросительный взгляд подошедшего следом командира. - Что же, парни, - тяжело выдыхает полковник, - Будем вас эвакуировать из этого адского пекла. Свое отвоевали. Омен опускает взгляд вниз, смотрит на свои замотанные руки. Одна рука пострадала меньше второй и видно участок неповрежденной кожи. Темной-темной, как у Феникса.***
Ночник освещает комнату мягким теплым светом, отбрасывая на стену изогнутую, причудливую тень от двух сцепившихся в единое целое тел. Он слышит собственное загнанное дыхание, он чувствует невероятное наслаждение от движений партнера, а от взгляда, что бросает на него Антонио, по-настоящему сносит крышу. Тело любимого гибкое, как у кошки, ладное, сильное. Зрачки расширены, губы похотливо раскрыты, темные завитки волос прилипли к влажному от пота лбу. Он жадно блуждает по чужому телу руками. Прижимается ближе, утыкается лбом в лоб, чувственно целует влажные пухлые губы, и то ли стонет, то ли хрипит на особенно приятном движении. Весь этот невероятный, чудесный, отзывчивый человек - его. Его охватывает неистовая, животная жадность от осознания обладания таким ценным сокровищем. И представить страшно, что было бы, если бы он тогда побоялся признаться. Так бы и остались навечно просто коллегами. Так бы и завис наедине с лабораторными пробирками днем и швейной машиной, своим давним хобби, - вечерами. Ощущать чужую любовь и поддержку, быть так невероятно близко к ставшему для тебя родным человеку - безумно приятно. А еще приятнее чувствовать его так - всем своим телом. Вжимаясь, вбиваясь, теряя границы самого себя на пике уносящих в истинное блаженство ощущений. Омен наконец ухватывает взглядом собственные руки и тут же вздрагивает в осознании: они смуглые, покрытые мелкими шрамами. Кардинально отличаются от бледных кистей Димитрия, от темных рук Джона. А это значит только одно: сейчас он видит воспоминания еще одного человека. - Маркус! - чувственно стонет ему в ухо Антонио, и его тело пересекает крупной дрожью. А Омену хочется кричать.***
В комнате темно. За огромными панорамными окнами светится яркими огнями неспящий город. На баннере на одном из соседних небоскребов ярко-розовым загорается очередная реклама, цветными бликами рассыпаясь по полу. Омен слегка приподнимается в кровати и принимает сидячее положение, рассматривая спину женщины, сидящей на краю кровати. Ее обнаженные плечи устало опущены, длинные черные волосы змеями спускаются по гладкой линии позвоночника. Снова работала допоздна. Только пришла. Он молча наблюдает за ней пару минут, затем протягивает вперед руку, но так и не притрагивается, когда она слегка оборачивается в его сторону. - Знаю, так нельзя. И ты знаешь: я по-другому не могу. Я должна досконально все проверить. На кону чужие жизни. - У нас еще есть время, - он мягко ей улыбается, - На твоем месте, я бы не стал так торопиться. - Но ты не на моем месте, - колкая и едкая, как и всегда, - И на тебе не лежит всей ответственности. - Может быть, я и не главный научный сотрудник в Совете, но тоже отвечаю за многое, - Омен двигается чуть ближе, все же кладет руку на чужое хрупкое плечо, отчего женщина вздрагивает, - все будет хорошо, не волнуйся. - Я устала, - она тяжело выдыхает. - Знаю. Поэтому и предлагаю немного сдвинуть дела на потом. Пойдем спать? - После стольких кружек кофе, - она хмыкает, - вряд ли это осуществимо. - Иди сюда, - он осторожно обхватывает ее одной рукой. Она не сопротивляется. Позволяет уложить себя в постель, не отодвигается, когда он прижимается к ее обнаженной спине. Он осторожно гладит ее напряженные мышцы, через какое-то время она сдается, постепенно расслабляется. Омен утыкается носом в ее тонкую шею, с наслаждением вдыхает холодный утонченный аромат ее духов, - ты справишься, мы все справимся с этим. - Мне бы твою вечную уверенность во всем, Фред. Она поворачивается к нему лицом. За окном вспыхивает очередная яркая вспышка рекламы. С изумлением Омен видит направленные на себя знакомые зеленые глаза.***
Перед ним простирается бесконечное темное море. Волны с ревом накатывают на берег, и пусть он стоит далеко, за десятки метров от кромки воды, соленые ледяные брызги все же долетают до него. Свинцовое небо заволокло тяжелыми тучами, которые, кажется, вот-вот разродятся дождем, но Омен не спешит возвращаться в салон авто, полной грудью вдыхая свежий воздух. Он любит смотреть на стихию во всей ее первородной красе, любит свободу неспокойного, своенравного северного моря. Вокруг песчаные дюны, под ногами черный-черный вулканический песок. Пейзаж совершенно не земной, и Омен чувствует себя героем научно-фантастических фильмов, что так любил в детстве. Ему не нравятся люди. Ему противны толпы туристов, вечно ошивающихся в округе в поисках лучших кадров. Поэтому он всегда приезжает сюда в непогоду. Он любуется непомерной мощью простирающегося перед ним моря, и сумбурные мысли, что всегда наполняют его голову, как и постоянно генерируемые разумом идеи, понемногу утихают. Дают ему возможность просто побыть наедине с собой. Он любит свою работу, он буквально одержим ей, но иногда ему все же хочется немного отдохнуть. Так почему бы не сделать это на одном из самых красивых мест Земли? Он протягивает левую руку вперед, ловя первые падающие с неба капли. Омен уже не удивляется, когда вместо обычной человеческой руки видит имплант. - Почему я вижу воспоминания всех этих людей? - мысленно спросил Омен, слабо надеясь на то, что Кошмар передаст вопрос своей хозяйке. Через какое-то время донеслось ответное: - Кошмар воспринимает их как твои. Сейчас, Омен, я покажу тебе самое главное, думаю, тогда ты все поймешь.***
Лучи солнца, руками спасателя пытающиеся пробиться к нему сквозь толщу воды. Оглушительная тишина, прерываемая писком приборов. Тревожный голос Сабины по рации. Их пятеро. Пятеро участников миссии по исследованию обратной стороны образовавшихся в результате Первой вспышки разломов. Один из самых крупных и самых стабильных находится прямо перед ними, в толще морских вод недалеко от берега Португалии. Год наблюдений дал свои плоды. Они получили уйму будоражащей разум информации от разведывательных дронов, что несколько раз пересекали границу разлома. Живые организмы: растения, крысы, обезьяны, тоже беспрепятственно пересекли черту и вернулись обратно без существенного вреда здоровью. Разлом оказался порталом, ведущим сквозь пространство и время в совсем другую эпоху. Они смогут попасть в далекий девятнадцатый век. Во времена, когда еще не был открыт радианит, когда общество было далеко от нынешнего уровня развития. Перемещение в прошлое... Уму непостижимо, сколько же всего принесла в этот мир Первая вспышка. Сквозь стекло скафандра лица других участников не рассмотреть, и Омен не знает, кто он на этот раз. Голоса по рации искажают помехи, и он может различить только далекий-далекий голос Сабины, дающий всем напутствия. Вот и всё, они достигли поблескивающей радианитовым границы разлома. Одно движение - и ты уже на той стороне. Тело подрагивает от нетерпения, сердце заходится в бешеном ритме от выброшенного в кровь адреналина. Маленький шаг для одного человека, но огромный скачок для всего человечества? Кто знает. Как командир миссии, он делает первый шаг за грань, лишь в последний момент замечая мелькнувшую вслед за ним на другом конце разлома тень. Как только он оказывается на той стороне, всё тело загорается в невыносимой вспышке агонии. Он никогда в жизни не испытывал ничего подобного. Адская боль выбивает воздух из легких, он не может вымолвить ни слова. Не может спасти и уберечь своих коллег, которые через мгновение оказываются в тех же безжалостных тисках. Уши заволакивает жуткими криками, рация хрипло вторит им, трещит и замолкает. Связь утеряна. По ощущениям, кожу словно сдирают заживо, прокручивают через мясорубку напряженные до предела мышцы, дробят кости, рвут на части внутренние органы. По всем правилам, он должен был сразу же отключиться от болевого шока, но этого не происходит. С трудом размыкая веки, он осматривается. Но вокруг только мгла, странные вспышки и вихри неизвестной материи, роями кружащей вокруг. Недалеко от себя он видит освещенного встроенными лампочками скафандра парящего рядом коллегу, пытается дотянуться до него, но не может сдвинуться с места. С ужасом он замечает, как появляются мелкие трещины на стекле скафандра, их становится все больше и больше, и вскоре стекло рассыпается мелким песком. Его крик застывает в вакууме. Его тело дробится на мельчайшие части, перемешивается и начинает кружить в том же странном танце, что и неоднородная материя вокруг. Но он все еще остается в сознании. Все еще невероятным образом продолжает чувствовать. - Омен, успокойся! Что с тобой? Тело собирается воедино и с болью рассыпается снова. Цикл повторяется еще несколько раз. Это невозможно терпеть. Невозможно. Невозможно! НЕВОЗМОЖНО! - Что ты с ним сделала, Фейд?! Он теряет части себя, от тела остается все меньше и меньше. С коллегами происходит та же метаморфоза. Омен пытается отделиться от этого тела. Это всё уже прошло. Этого уже нет. Он не обязан проходить всё это снова! Человек, в теле которого он оказался, корчится в бесконечной агонии. Разум покидает его. Он всё больше и больше растворяется в небытие. И когда его тело больше не может восстанавливаться, он инстинктивно тянется к тому, что осталось от его коллег. Их частицы соединяются, спаиваются между собой и постепенно из пяти тел формируется одно. Сбоку ярко вспыхивает радианитовая вспышка, что-то черное, длинное, гибкое двигается к нестабильному новому телу, вливается в частицы того, что еще совсем недавно было людьми. Только что образовавшийся человеческий разум вопит от ужаса... - Омен! - наконец прорвался в оглушенное сознание испуганный крик Амира. Омен не понял, когда именно вывалился в реальность. Услышал лишь собственный болезненный хрип, почувствовал руки, крепко удерживающие его. Пространство перед глазами постепенно прояснялось. Он увидел серые стены коридора, радианитовый барьер камеры, стоящую за ним Фейд, с интересом наблюдающую за развернувшимся зрелищем. Амира, в набекрень, явно впопыхах надетой маске, что отчаянно сжимал его в кольце рук. На полу виднелись алые капли крови и голубоватые брызги радианита. Боль наконец отпустила. Вернулась к своему привычному уровню, спряталась в недрах тела. Омен прекратил вырываться. Замер, пытаясь оценить обстановку, разобраться с тем, что произошло. Сердце бешено бухало в груди, а все тело мелко дрожало от пережитого ужаса. Бинты на его руках были порваны, свисали лохмотьями, оголяя исчерченную радианитовыми росчерками нестабильную черную кожу. Плащ Амира был не в лучшем состоянии. Из-за разодранной когтями ткани виднелись глубокие порезы и сочащаяся из них кровь. - Омен, ты как? - ослабив хватку, Амир внимательно всмотрелся в лицо друга, - ты слышишь, ты понимаешь меня? Призрак не ответил, все еще борясь с охватившей его паникой. Когтистые пальцы инстинктивно вцепились в тело стража, ища опоры, поддержки, ощущения материальности окружающего. Омен попытался сдвинуться, но ноги подогнулись и он завалился на Амира. Не ожидавший этого страж сделал несколько шагов назад, но удержал друга, упершись спиной в стену. Омен крепче сжал руками узкую талию Амира, уткнулся лицом ему в грудь. Почувствовал, как часто вздымается от дыхания чужая грудная клетка, как гулко стучит об ребра разогнавшееся сердце. Реальность медленно оживала вокруг него. Наконец Омен смог ощутить твердость пола под сапогами. Он больше не в бездне. Он сумел вернуться живым. Тяжелая энергетика Кошмара постепенно покидала измученное тело. Разум стал проясняться. Перед глазами все еще стояли лица тех, кого он увидел в воспоминаниях. Он кристально ясно помнил всё. - Где мой планшет? - с трудом переборов дрожь, все еще пересекающую глотку, едва слышно выдавил Омен. - Что? - Амир явно растерялся от вопроса, - кажется, ты оставил его у меня в комнате. Но я не... Не дослушав фразы, Омен телепортировался. Айри не было. Комната была пуста. Увидев искомое, он судорожно дернулся вперед. Трясущимися руками схватил планшет, плюхнулся на кровать и сразу же начал рисовать. Предплечье дернулось от радианитовой вспышки - первого предупреждения о грядущей нестабильности, но Омен ее проигнорировал. Стер уехавшую линию, продолжил. Он успел нарисовать лица детей и Марины, когда запыхавшийся Амир ворвался в комнату. Увидел, чем занимается Омен, оценивающе прищурился и сел за компьютер. - Фейд сказала, что показала тебе твое прошлое. - Да. - Отправь мне то, что уже нарисовал. Выполнив просьбу, Омен тут же продолжил. Амир молча выполнял свою работу, не отвлекая призрака от процесса. Омен нарисовал Антонио, Джексона, на всякий случай полковника и врача. Женщину рисовать не стал, узнал ее. Как закончил, отложил планшет в сторону и судорожно вцепился пальцами в колени, пытаясь удержать развернувшийся в тесном кольце ребер ураган. Вспышки радианита бесконтрольно начали срываться с подрагивающих предплечий. - Я нашел девочку, - сказал Амир, выводя на экран изображение, - она активно ведет страницы в соцсетях, через них же остальных детей и их мать. - Там есть их имена? - Да. Анна, Андрей, близнецы Сергей и Николай, младшая, Ольга, их мать Марина. Какие стандартные у них пароли, просто кошмар, - Амир покачал головой, - проживают в России... Омен схватился за грудь. Бешеный вихрь сжался в центре груди, превращаясь в плотный гладкий шар, который со всех сторон сжал стотонный пресс вакуума. Значит, всё это правда. Фейд не обманула его. Омен всмотрелся в сильно изменившиеся, повзрослевшие лица детей. Застыл взглядом на улыбающейся девочке, появившейся на свет уже после всего этого кошмара. Шар в груди задрожал от оказываемого колоссального давления. - Ты не находил фотографию их отца? Амир быстро пролистал чужие снимки. - Нашел! Омен наклонился вперед, внимательно всматриваясь. На фотографии дети были того же возраста, что и в его памяти. Рука Марины покоилась на округлившемся животе, а сзади ее обнимал высокий светловолосый мужчина. - Дмитрий, - произнесли Омен и Амир одновременно. - Сколько лет... этой фотографии? - Восемь. - Ясно, - Омен опустил голову. Сквозь разодранные бинты стал просачиваться темно-фиолетовый дым. - Сейчас найду остальных, - пробормотал Амир, летая пальцами по клавиатуре, и с тревогой посмотрел на друга, - ты как? Уверен, что хочешь посмотреть все сейчас? Вместо ответа Омен дергано кивнул головой. Все силы стали уходить на то, чтобы удержать теряющее стабильность тело в своих границах. - Я не могу найти раненого мужчину. Бинты закрывают большую часть лица, плюс отеки от полученных травм, - спустя несколько минут продолжил Амир, - а вот полковника нашел. Джек Роджерс - я помню его из досье Бримстоуна. Они вместе учились. Военного врача Уилла Пиркса тоже, он стал широко известен после разработки инновационных методов хирургии с использованием радианита. К сожалению, оба погибли при исполнении в той заварушке в Сан-Антонио девять лет назад. - Джексон, - едва слышно прохрипел Омен, - так звали раненого мужчину, еще одного, лица которого я не видел, Джон. - Хм, - Амир задумчиво сжал пальцами подбородок, - хотя бы что-то. Двоих людей мы опознали, что существенно облегчает задачу. Я могу поднять списки участвовавших... - Позже, - Омен болезненно прохрипел, схватившись за вспыхнувшую резкой болью голову, - Давай дальше. Амир пожал плечами и открыл портрет Антонио. Несколько секунд внимательно смотрел на него, очевидно, тоже уловив свое сходство с изображенным человеком. Нейросеть создала реалистический портрет и страж пробил его по своим каналам. Через несколько мгновений вышла страница в Фейсбуке. На аватаре стояло двое крепко обнимающихся мужчин. Амир стал пролистывать страницу вниз и его лицо помрачнело. Затем он открыл отдельную вкладку с документами, нашел нужный, кликнул, и тяжело выдохнул. - Антонио Алварес. Суицид путем повешения. Семь лет шесть месяцев назад. Омен вздрогнул. Перед глазами на мгновение встало лицо этого красивого мужчины. Его блестящие от вожделения глаза, теплая улыбка, полные страсти касания... На шаре в груди проступила первая трещина. - Почему? - Судя по данным переписок его родных и друзей, он состоял в длительных близких отношениях с неким Маркусом Кано. После его смерти впал в депрессию, много пил, но родные спохватились слишком поздно. - Это он с Антонио на том фото? - Судя по всему, да. Омен внимательно всмотрелся в фотографию. Рядом с красавцем Антонио стоял худощавый, невысокий мужчина в странной, явно вручную пошитой одежде. Призрак закрыл лицо рукой. Тягостное ощущение в груди стало совсем невыносимым. - Этот Маркус, что с ним случилось, как он умер? - Попробую поискать... Хм, очень странно, - Амир наклонился вперед, впившись взглядом в экран. - Что такое? - Судя по справке о смерти, смерть наступила в результате множественных повреждений тела при столкновении с движущимся транспортным средством, но как все представлено, эти записи... Они выглядят правдоподобно, но не для меня. Биография за последние несколько лет жизни изрядно подчищена. Что-то явно не так... Омен молча наблюдал за быстро бегающими по клавиатуре пальцами стража. Боль в голове все нарастала, перешла на шею, пересекла спину. Давление в груди выросло почти до максимума. Он посмотрел на свои выступающие из-под порванных бинтов руки. Прикоснулся пальцем к черной коже. Та дернулась, пошла волной. От места нажатия во все стороны погнались молнии радианита. Захотелось сжаться сильно-сильно, запереть все внутри тела, задушить, похоронить. То, что он чувствовал, точно не стоило выплескивать на других. Словно ощутив перемену в чужом состоянии, Амир медленно убрал пальцы с клавиш, повернулся к призраку, встал со стула. - Омен, кто все эти люди? - Амир подошел к другу и протянул к нему руку, но призрак тут же отпрянул. - Не надо. Я опасен, - в подтверждение его слов по телу Омена прошла судорожная волна, застряла где-то в грудине, заставив его сжаться от боли, - уходи отсюда. - Так, я вызываю Сейдж... - потянулся к смартфону страж и в этот же самый момент раздался звонок в дверь. Амир посмотрел в камеру в коридоре, - о, не нужно, она уже здесь. Дверь распахнулась и на пороге появилась встревоженная целительница. Окинула оценивающим взглядом Амира, с тревогой останавливаясь на все еще кровоточащих порезах, затем прищурилась, всматриваясь в Омена. Не долго думая, Сейдж подошла к стражу и положила ладонь ему на грудь, залечивая раны. Когда он выдохнул с облегчением, тут же села к Омену, положила пальцы ему на виски, снова наполнив их радианитовым сиянием. - Что у вас случилось? - строго спросила Сейдж, посмотрев в сторону Амира, - Кровавая дорожка по всему коридору тянется до твоей комнаты, - целительница что-то еще хотела добавить, но вдруг замерла с открытым ртом, с ужасом уставившись на открытые на разных экранах фотографии найденных стражем людей, - Сайфер, что ты наделал?! - Нашел правду о моем прошлом, - ответил вместо ошарашенного стража Омен, - Вместе с Фейд. Ту самую, о которой, - призрак вновь дернулся, - вы с Сабиной умолчали. Всё подтвердилось. Люди из тех воспоминаний, что мне показала Фейд, реальны. Значит и реально то, что с ними случилось. Маркус. Джон. Димитрий. Фред. Йохан. - Это те имена, что присылала Фейд в сообщении, - тихо пробормотал Амир, переводя взгляд с призрака на целительницу и обратно. - Группа ученых, - продолжил Омен, - что отправилась изучать другую сторону разломов. Но эксперимент не удался. Они все погибли. Я так долго, так долго пытался узнать хоть каплю о моем прошлом, - призрак стиснул кулаки, полосы на его лице в гневе задрожали, - я так хотел вернуть себя прежнего, вновь стать человеком, но я никогда им не был! Почему вы молчали?! - Омен оттолкнул руки Сейдж и с ненавистью уставился в ее растерянное лицо, - некого возвращать! Их тела и души разорвало на мельчайшие обломки, их разум угас, и из того, что от всех них осталось, появился я! Я не человек и даже не радиант, я черт пойми что! Меня нет! Я лишь части других людей! Шар в груди с оглушительным треском раскололся, острыми осколками распарывая мягкие внутренности. Призрак завопил от охватившей его боли. Предплечья Омена вспыхнули радианитовыми вспышками, фиолетовые вихри сорвались с тела, грозясь разнести все в комнате. Сейдж испуганно дернулась вперед. Одну ладонь уложила Омену на грудь, другую на голову. Всё ее тело окутало едва различимой дымкой радианита. - Всё хорошо, всё хорошо, Омен. Ты не один, - отчаянно зашептала Сейдж в ухо призраку, - мы рядом, мы поможем тебе, - она подхватила один из концов одеяла, впилась взглядом в Амира. Тот намек понял, помог целительнице быстро обернуть призрака одеялом. Сел рядом и крепко обнял друга вместе с Сейдж. - Ты очень нам нужен, Омен. Мы с тобой, - подхватил Амир, сильнее вжимаясь в дрожащее тело призрака. Так они и сидели все вместе, удерживая Омена в спасительном коконе. Тело призрака билось и дергалось, частями терялось в пространстве, но вскоре начало постепенно успокаиваться. Размашистые судорожные движения перешли в дрожание. Вихри материи втянулись обратно под остатки бинтов. Радианитовые вспышки погасли. Омен сдавленно захрипел и тяжело повис на чужих руках. Амир осторожно уложил друга на кровать. Отодвинул капюшон и увидел крепко сомкнутые чуть подергивающиеся прорези его лица. - Эй, Омен, - страж осторожно потряс друга за плечо, но тот никак не отреагировал, - Сейдж, что случилось? - со страхом посмотрел Амир в оцепенелое лицо целительницы. - Он обессилел и уснул. Судя по всему, он недавно истратил очень много своих сил, поэтому они сейчас так быстро истощились, - механически ответила Сейдж и положила обе светящиеся ладони Омену на лоб, - для восстановления ему нужен покой. Пока целительная энергия Сейдж распространялась по бессознательному телу Омена, Амир осторожно взял друга за руку. Холодную, как будто неживую. Страж крепко стиснул челюсти, всматриваясь в чуть подрагивающие прорези чужого лица. Ужасающая правда Амир вздрогнул и зажмурился, пытаясь унять болезненно зачастившее сердце. - Сайфер, если ты впредь будешь действовать так бездумно, я буду вынуждена принять меры, - целительница подняла голову и гневно посмотрела стражу в глаза, - что ты творишь? Почему не посоветовался ни с Вайпер, ни со мной? - Я согласовывал свои действия с Бримстоуном. Вы были заняты. Он одобрил. - Бримстоун почти ничего не знает об Омене! Он некомпетенен так же, как и ты. Ты думаешь, мы просто так скрывали от Омена его прошлое? Посмотри на него, Сайфер, он разбит и раздавлен, он утратил единственную надежду! Что дала ему эта правда? Только новую боль и страдания. - Ты права, ты абсолютно права, Сейдж, - Амир судорожно закрыл лицо руками, - Господи. Какой же кошмар. Я не знал, что все так обернется. - Ты вообще ни о чем не думаешь в последнее время. Ты ослеп от своей ненависти. Как Омен вообще оказался у Фейд? - голос целительницы впервые за все время пребывания Амира в протоколе дрожал от едва сдерживаемой ярости. - Это моя вина, - тяжело выдохнув, признал страж, - моя ошибка. Господи, мне так жаль! - Амир наклонился вперед, уперся лбом в холодное предплечье призрака. - Я была знакома с Оменом еще до того, как был создан протокол Валорант, - сухо произнесла Сейдж, холодно посмотрев на стража. Сияние, срывающееся с ее рук, погасло. Она медленно уложила ладони на свои колени, - Помогала облегчить страдания Омена после инцидента. Мы с Вайпер долго занимались с ним. Стабилизировали его физическое и психическое состояние. Первое время он был очень нестабилен. Но мы не сдавались. День за днем, месяц за месяцем, постепенно все налаживалось. И тогда он начал задавать вопросы. Мы не знали, как нам действовать, а Омен был очень настойчив. И мы решили рассказать ему правду. И знаешь, что он сделал после того, как все узнал? - Сейдж впилась ледяным взглядом в Амира, отчего он невольно вздрогнул, - он телепортировался в оружейную, достал шериф и выстрелил себе в голову. Он забыл все, что знал до этого, но мы с Сабиной помним. Как думаешь, как он поступит теперь?