Одним целым

Камила слышит долгожданное «свободны», собирает свои вещи, поднимается с места и выходит за пределы аудитории. Как только Валиева делает пару шагов по направлению к лестничному пролёту, её плеча касается чья-то рука. И Камила сразу понимает, чья она. — В субботу у нас три пары, значит, заканчиваются, около двух. Округлим, в два. В три чтобы была уже у меня, поняла? Тебе вполне хватит часа на дорогу, я доезжаю за сорок минут обычно. Не люблю опоздания. Напоминаю тебе в последний раз, больше не скажу, но если не придёшь — пеняй на себя, у нас ведь уговор, — произнесла Аня, заставив Камилу обернуться. — Но мы не договаривались, что пропускать нельзя. — Теперь договорились, — ядовито улыбнулась Щербакова. — Ладно, тетрадку возьми для английского. — Поняла, — коротко ответила Валиева, кивая, а Аня сразу развернулась и ушла в противоположную сторону от девушки, не попрощавшись. Для них не здороваться и не прощаться — обычное дело, так что Камила даже не обратила на это внимание. Валиева вспомнила о больной подруге, достала телефон и нажала на знакомый контакт, следом подняла телефон к уху, услышала гудки, а через несколько секунд голос Алёны. — Косторная, ты там живая? — интересуется Камила, идя к лестнице. — К счастью или сожалению да, — гнусавит девушка из-за заложенного носа. — Ты на сколько меня оставить планируешь? — Я вроде умирать ещё не собираюсь, — кашляет она, параллельно смеясь. — А то так говоришь, как будто я уже на покой готовлюсь. — Ну, кто тебя знает, — пожимает плечами Камила, будто подруга находится рядом с ней. — На самом деле, сколько отлёживаться то собираешься? — Сашка сказала, что до конца недели точно. На работе больничный взяла на неделю. — А, кстати, где Сашка? В универе я её не видела, Валиева доходит до нужной вешалки в гардеробе и забирает свои вещи. — Да кто ж её знает, — снова кашляет Косторная. — А, точно. — вспоминает она. — С Марком к его родителям поехала. — Уже? Вот это они быстро. А если расстанутся? Так ещё и в понедельник, у нас пары вообще-то. — широко раскрыв глаза, спрашивала девушка. — Быстро, согласна. Вот такая она, юношеская любовь. Хочется поскорее всё попробовать. Она же ни разу не знакомилась с семьёй парня. Вчера помимо того, что на меня ворчала, ещё и продумывала каждый свой шаг на этой встрече. — Говоришь, как старушка, — смеясь отвечала Валиева. — «Юношеская любовь». — говоря старческим голосом, передразнивала она свою подругу. — Да-да, старая старушка Алёна, — подыграла Косторная. — Неуч ты, старая старушка Алёна. Старушки априори старые, а ты у нас априори глупенькая, — смеялась Валиева, радуясь удавшейся удачной шутке. — Иди ты, я не тупая, — обиженно произнесла подруга. — Это из-за болезни. — Ну, обычно ты тоже умом не блещешь. И я не говорила, что ты тупая, просто слегка глуповатая, — издеваясь, посмеивалась девушка. — Такая ты противная, Валиева, общаюсь с какой-то змеёй, всё, давай, спать пойду, — Косторная ещё раз прокашлялась и сбросила. *** — Камил, спасай, — Валиева поднимает трубку сразу после выхода из аудитории и слышит знакомый голос. — Ну что? — тянет она. — У меня пары только что закончились, — сказала девушка, совсем не замечая взгляд Щербаковой на себе. — Посылку забрать нужно срочно, я про неё забыла совсем, а её могут обратно отправить. — И каким образом я это сделаю? — В личном кабинете почты подключи сервис «Электронная доверенность», а я оформлю эту доверенность на тебя, тебе на эмайл придёт, просто подойдёшь, скажешь, что по доверенности и ФИО назовёшь, дальше всё скажут тебе, — объясняла Косторная. — Я сама не могу, температура. Саша к родителем с самого утра уехала, ты наверное поняла, что в универе её сегодня не было. На Марка или Женю эту доверенность я оформлять не собираюсь, потому что в принципе им не доверяю, а родители, сама знаешь, в другом городе. — Ладно, сейчас сделаю, — Камила сбросила, зашла в личный кабинет на сайте почты России и быстрым шагом направилась к лестнице, уткнувшись в телефон, проходя мимо Щербаковой, просто не замечая её. Аня хотела было что-то ей сказать, напомнить о сегодняшней встрече, так как подслушала её разговор с подругой, но в конце концов решила ничего не делать, она ведь предупредила её в понедельник, обозначила условия. Не приходит — её проблемы. Валиева сделала всё, как надо, получила эмайл о оформленной на неё доверенности и села в такси, чтобы поехать к почте, адрес которой скинула ей Алёна. — Забрала я твою посылку, что хоть тут? — спросила Камила, стоя у здания почты на улице и потрясывая коробку. — Маски и крема. — Чего? Ради масок и кремов я подключала какую-то сраную доверенность и ехала целый час до этой почты? — постепенно закипая и повышая голос, возмущалась Валиева. — Смотри, чтобы пар из ноздрей и ушей не пошёл от злости. Да, ради масок. Я про эту посылку забыла, они там и так наверное испортились многие, — в её голосе были слышны нотки грусти. — Дырявая твоя бошка, как про посылку забыть можно? — продолжала злиться девушка, сжимая в руке края картонной коробки. — Хватит что ли, ничего с тобой не случилось же, зато проветрилась, а то сидела бы в своей квартире и всё, а так хоть проехалась и свежим воздухом чуть-чуть подышала. — Дома… — Камила задумалась и кое-что вспомнила. Она поняла, что ей конец, мученически вздохнув и поджав губы. — Ты чего там? — Алёна, — крикнула Валиева. — Из-за этой посылки и моей такой же, как и у тебя, дырявой бошки, мне придёт конец. — С чего это? — спросила подруга, которая от резкого крика аж телефон от уха отодвинула, потому что чуть не оглохла. — Я расскажу, как придёт время, как-нибудь потом, — Камила сбросила, поняла, что проболталась и подумала, что сможет рассказать подруге об их взаимной «дружеской» помощи с Щербаковой, утаив о соглашении и обо всём том, на разглашении чего стоит запрет. Ничего же такого не случится, если она расскажет? Открыв «сообщения», взгляд Валиевой упал на сообщение от контакта «староста». Девушка открыла его, затаив дыхание. «Я напоминала» — так коротко, но эти слова говорят о многом, а именно о том, что скорее всего Камила обретёт новый долг перед злопамятной Щербаковой, ну или эта ходячая льдина придумает что-то ещё. — Боже, — Валиева закрыла рукой рот, открывшийся от удивления. Она думала, ехать ли к Ане, чтобы хотя бы начать делать проект, она была готова отказаться от английского ради того, чтобы эта её забывчивость сошла ей с рук. Подумав, Камила вызвала такси, которое приехало очень быстро, она села в салон машины и попросила водителя как можно быстрее добраться до общаги подруги. Выйдя из автомобиля и не забыв коробку, Валиева позвонила Алёне. — Быстро спускайся, я помню, что твоя вахтёрша на меня в прошлый раз обозлилась, так что сейчас явно не пустит. — Точняк, — соображает Косторная и из динамика телефона слышится шуршание. — Сейчас, жди. Сбросив звонок, девушка быстрым шагом надвигается ко входу, а зайдя внутрь, встречается с подругой, которой сходу суёт коробку в руки. — Всё, я побежала, — напоследок бросила девушка и выбежала из здания, так и не услышав Алёнино «спасибо». Всё, что её сейчас волновало — это Щербакова. А именно, пощадит ли она её. Камила, собравшись с мыслями, набрала номер и приставила телефон к уху. — Да? — через несколько секунд ответила Аня. — Я знаю, что опоздала. Почти на два часа, — говорила девушка, которая перед звонком посмотрела на часы. — Но я хотела тебя кое о чём попросить. — Она переминалась на месте, ожидая ответа и надеясь, что Щербакова не выйдет из себя. — О чём же? — с нотками усталости в голосе, на удивление, спокойно спрашивала Аня. — Пожалуйста, можно я приеду? — на одном дыхании, выпалила Камила, зажмурив глаза, будто Щербакова стояла перед ней. — Зачем? — удивилась девушка. — Я хочу попытаться всё исправить. Я помню, что ты ненавидишь опоздания, но я не хочу снова быть должницей помимо этой помощи. — Ладно, — ответила старшая. У Камилы глаза на лоб полезли, Щербакова и спокойное адекватное «ладно»? — Вау, — под впечатлением произнесла девушка. — Что? — Мысли вслух, буду через минут сорок, жди, — Валиева сбросила звонок и снова вызвала такси. Сколько денег она сегодня уже прокатала? Скорее всего, об этом она пожалеет, но зато есть шанс откосить от нового обременяющего долга, а это хорошая возможность. *** Валиева нашла нужный подъезд спустя несколько минут пребывания во дворе. Нажав несколько цифр на домофоне, девушка позвонила в квартиру, где живёт Аня. Спустя пару минут ожидания, девушка так ничего и не дождалась, она уже успела подумать, что ошиблась, но услышала звук, характерный открытию двери. Камила схватилась за железную ручку, потянула её на себя и прошла внутрь. Поднявшись по лестнице на четвёртый этаж и еле-еле отдышавшись, Валиева нашла нужную дверь, номер которой был написан в сообщении, отправленном ещё в понедельник. Студенка нажала на кнопку звонка и услышала, как по ту сторону двери раздался противный звук. Дверь открыла сонная Щербакова, потирающая глаза. Первый раз она предстала перед Камилой в таком виде: нерасчёсанные запутанные волосы, собранные в какой-то растрепавшийся во время сна пучок; спортивные штаны, белый лонгслив и чёрные пушистые тапочки. — Разбудила? Извини, — сказала Валиева, перебирая пальцы. — Всё равно нужно было вставать, — Аня отошла, облокачиваясь на стену спиной и жестом руки пригласила гостью войти. Камила переступила порог, закрыла за собой дверь, разулась и сняла верхнюю одежду, повесив её на крючок вешалки. Щербакова потопала в своих тапочках, издавая шаркающий звук, на кухню. Она села за стул и стала ждать Валиеву с включённым ноутбуком, стоящим на столе. У Камилы было совсем мало времени, чтобы осмотреться, но она заметила, что интерьер квартиры минималистический и такой же строгий, как и его хозяйка. В основном преобладали базовые цвета: чёрный, белый и где-то коричневый. Обои в прихожей и кухне оказались одинаковыми, можно было догадаться, что во всей квартире они одни и те же, никакого разнообразия. На кухне стоял лишь одинокий цветок на подоконнике, прикрытый полупрозрачной белой шторкой, а на стене висела чёрно-белая картина, на которой была изображена изящная девушка в шляпе, повернувшаяся спиной. «Прямо как она» — подумала Камила, сопоставляя девушку, изображённую на картине с Щербаковой. — Садись, — Щербакова кивнула на стул, стоящий рядом с ней. Камила послушно присела, оглядывая комнату и замечая, что каждая вещь лежит на своём месте, будто каждый день генеральную уборку проводит, ей такому порядку только завидовать и остаётся. — Квартира такая же, как и ты, — тихо молвила Валиева. — В смысле? — Мысли вслух, — оправдывалась Камила, осознав, что ляпнула. — Слишком много мыслей вслух, — утверждала Аня. — Ты же знаешь, как оформлять проект? Титульный лист, оглавление и так далее? — Конечно знаю, я же не такая тупая, поступила туда же, куда и ты, значит, мозги есть. — А по тебе так и не скажешь. Ладно, без пререканий. Презентацию ещё нужно будет делать. Начинай, у меня другие дела, — произнесла Аня и поднялась со стула. — Знаешь же, что сегодня без английского? — Камила кивнула. — Скажи спасибо, что решила пожалеть тебя. — Спасибо, — тихо сказала Валиева, когда Щербакова уже заходила в другую комнату и закрывала за собой дверь. Тут же девушка поняла, что либо Аня вовсе не обмолвилась о теме проекта, либо она, как всегда, пропустила это мимо ушей. Поэтому она встала, подошла к двери, в которую пошла Щербакова, и постучалась. — Зайди. — А что за тема проекта? — спросила Камила выглянув из-за двери. — Максимально простая, так что справишься в одиночку. «Зависимость учащихся от интернета и социальных сетей», — объясняла Аня, сидя за письменным столом и перебирая какие-то листки. Осмотрев комнату, Валиева увидела достаточно большую полку, заполненную разноцветными книгами, хоть где-то у Щербаковой не только чёрно-белая расцветка. — А почему мы делаем его вместе, раз он такой лёгкий? — Потому что у меня есть дела помимо этого идиотского проекта, а ты мне должна за свои глупые шутки. — Можно было бы и не напоминать про шутки, — поджав губы, ответила Валиева. — Можно было, но я злопамятная и люблю раздражать людей упрёками, — Аня издала смешок. — Какая-то ты странная сегодня. У тебя, может расстройство личности? Сначала ты до ужаса злая, теперь какая-то спокойная и расслабленная даже, — недоумевала девушка. — Может ты просто пьяная? — Есть немного, — кивнув, ответила Щербакова. — Реально? То есть ты сначала пила, потом сказала, что я могу приезжать, заснула и сейчас перебираешь какие-то листки? — восклицала Камила. — Зачем я здесь? — Ты ещё возмущаешься? Это не я забыла про встречу и побежала исполнять желание подружки, — наконец Аня обратила внимание девушку, стоящую в проходе. — Вот, включилась обычная злюка-Щербакова, — рассуждала Камила, чем вызвала недовольный взгляд в свою сторону, но не придала этому значения. — У тебя слишком острый язык, помолчала бы, — Щербакова вновь сосредоточилась на перебирании листков в конспектами. — С чего мне молчать? Это ты пристала ко мне со своими вечными долгами, — не думая, выпалила Камила. — Не шутила бы — не было бы «вечных», как ты говоришь, долгов, — Аня снова припомнила тот глупый поступок. — Давай забудем об этом, — спокойнее предлагала Камила, понимая, что сделает только хуже, если продолжит эту бессмысленно перепалку. — Я подумаю. — Кстати, — спустя несколько секунд молчания, начала Камила. — Я не выполняла Алёнино желание, просто помогла. Она заболела, нужно было забрать посылку, пока её не отослали обратно. — девушка сама не понимала, зачем объяснялась. — Ладно, — коротко ответила Щербакова. Услышав ответ и решив, что в этой комнате ей больше не место, Камила вернулась на кухню и принялась за проект. Спустя полчаса Валиева сделала только четверть проекта, полностью погрузившись в процесс, она и не заметила, как за её спиной оказалась Щербакова, наблюдающая за её действиями. Камила откинулась на спинку стула и решила дать отдохнуть глазам, прикрыв их. Но тут же почувствовала, как голова Щербаковой склонилась рядом с её лицом, от чего девушка замерла и резко открыла глаза. — Мне кажется, лучше этот пункт убрать, — высказалась Щербакова, указав пальцем на экран ноутбука. Её лицо находилось всего в нескольких сантиметрах от Камилы, а пряди, выскользнувшие из пучка Ани, приятно щекотали её щёку. — Я подумаю позже, пока сделала наброски, — устраняя першение в горле, отвечала Валиева. — Ты чего здесь стоишь? В комнате была же. — Закончила. А ты, я смотрю, совсем немного сделала. — Вообще — то, я же сказала, пока только всё обдумала и кое-что набросала. — Не хочешь выпить? — совершенно спокойно спросила Аня, отстранившись и подойдя к кухонному гарнитуру, чем вернула покой девушке, впервые находящейся в её квартире. — Мне предлагаешь? Удивила.Ты же одна пила уже. А по какому поводу вообще? — спросила Валиева, потянувшись. — Сегодня мой день рождения, — Аня, встав на носочки, потянулась за бокалами, стоящими на второй полке кухонного шкафчика. — Правда? Почему тогда не предпочла в качестве собутыльника подруг? — Неважно, — коротко и понятно отвечает Аня, ставя бокалы на стол. — Ну да, чего я ожидала? Что сама Анна Щербакова — ледяная королева ночных клубов выложит мне всё? Извините, я была глупа, — изображая поклон, дурачилась Валиева. — Клубы были лишними. Я говорила про твои шутки. Про клубы особенно, — сквозь зубы проговорила Щербакова, оперевшись руками на стол и сжав его края. — Я больше не хожу туда. — Почему? — Камила правда заинтересовалась. — Времени нет, экономик всё еще меня валит, — Щербакова снова отошла от стола, чтобы достать подаренную бутылку дорогого виски — А кстати, почему бокалы такие? — указав пальцем на стеклянные изделия, которые явно не подходили для распития вина либо шампанского, спросила Ками, заставляя Аню обернуться. — Будем пить виски, ты — с колой, я — без. Пила виски хоть раз? — спросила Аня, пока доставала бутылку. — Нет, раньше вообще не пила. Первый раз сильно напилась в том клубе, теперь стараюсь не пить, чтобы снова не находиться в таком состоянии, — Валиевой почему-то захотелось поделиться с одногруппницей, ситуация располагала. — Тогда может не будешь? — Аня издала еле слышный смешок, который Камила всё равно уловила, беря из холодильника бутылку колы, а из морозилки пакет льда. — Нет, как же я могу отказаться немного выпить в день рождения одногруппницы, с которой у нас взаимная неприязнь? — Камила сладко улыбнулась. — Ну хорошо, — пожав плечами, девушка расположила на столе бутылки, одна из которых была стеклянной, и пакет со льдом. Она сохранила проект, выключила ноутбук и отнесла его в спальню. Далее девушка снова подошла в холодильник, вспомнив, что в нём лежит подарочек от отца (и как она его не заметила, когда колу доставала?) — Виски с тортом? — подняв брови, спросила Валиева, когда увидела, как Аня достаёт сладость из холодильника и ставит на стол. — Подарочек от отца. И то, и другое, — сказала Щербакова, сначала показав на торт, а потом на бутылку виски. — Может съешь, чтобы мне не выкидывать. — То есть ты мне его предложила, только чтобы не выбрасывать? — возмущённо спросила Камила, а следом усмехнулась. — Я не люблю сладкое, а папаша всё никак запомнить не может, — Аня усмиряет пыл Валиевой, разливая жидкость по стаканам и садясь напротив одногруппницы. — А ты, видимо, любишь, раз у тебя гель для душа и духи с вишней. — Ты помнишь? — девушка была приятно удивлена. — Память ещё не отшибло. — Вообще, я больше люблю йогурты, но торты тоже ничего. — Налей колы и добавь льда сама, — проигнорировав, сказала Аня. Камила вливает колу в стакан, почти полностью заполняя его и кладёт два кусочка льда. — Так виски не почувствуешь даже, я совсем немного тебе налила, одна кола и вода ото льда будет. — Вот и хорошо. Мне много и не нужно, я уже говорила, не хочу больше напиваться. — А я не откажусь от такой возможности, — в ответ произнесла Щербакова и сделала первый глоток. Глоток за глотком, бокал за бокалом и Аня была уже в сильно нетрезвом виде. Так она еще и до этого выпила, это тоже, конечно же, повлияло. Тема разговора с покрывания матами экономика уже в который раз, перескочила на тяжелые отношения с отцом. — Мне вот интересно, — начинала медленно Аня. — Он думает, что если будет дарить мне всякие тортики, которые я ненавижу, алкоголь, дорогие сертификаты и прочее, то я закрою глаза на всё, что было в прошлом? — будто в пустоту говорила Аня, смотря на жидкость переливающуюся в бокале, который она же и крутила в руке. — Никогда. Девушка резко поставила стеклянный бокал на стол. Настолько резко, что раздался достаточно громкий звук. — Не разбей только, — просила Камила, расслабляя пальцы Щербаковой и перехватывая бокал, мало ли чего ей в голову придёт, кинет ещё в неё. Она уже не в первый раз видит нетрезвую Щербакову, но сейчас девушка была конкретно пьянющей в дрова. Валиева же давно перестала глотать алкоголь, ещё после первого бокала, она просто спокойно сидела и поедала сладкий пирог, решила, что, правда, нечего ему пропадать. Валиева внимательно слушала Аню, чувствуя, что ей это нужно. К тому же, она была даже рада тому, что больше не пришлось работать над проектом. — Отдай, — требовала Аня. — Если думаешь, что буду бросать, то спешу огорчить — не буду. Я всё ещё в уме. — Правда? Я бы так не сказала, — ответила девушка, но всё же вернула бокал собеседнице. Щербакова залпом поглотила горючую жидкость и сморщилась. На что Камила усмехнулась и покачала головой, подумав, что Аня — тот ещё кадр. — Что у тебя с отцом? — действительно интересуясь, расположив локти на столе, сложив пальцы в замок и немного подавшись вперёд, спросила Камила. Щербакова уже как-то раз говорила о своей матери, естественно, в нетрезвом состоянии, алкоголь хоть немного развязывает её язык и делает чуточку откровеннее. — А вот всё тебе расскажи, — она повторила позу Валиевой, но приблизилась больше, чем первая. — Знаешь, что любопытной Варваре на базаре но оторвали? — Она посмеялась. — Любопытной Камиле на базаре нос оторвали, — Щербакова словно примерила фразеологизм с именем знакомой и произнесла, пробуя на вкус данную фразу. — А неплохо звучит. Оторву тебе нос. — Аня подняла руку, чтобы коснуться лица Валиевой, а второй случайно смахнула пустой бокал со стола. — Так и знала, — Камила лишь вздохнула от предсказуемости действий знакомой. — А я говорила. Девушка быстро встала со своего места и обошла стол, чтобы оказаться рядом с Аней. Но тут же заметила, что Щербакова, которая являлась рассудительной в трезвом виде, становилась неуклюжей. Оказалось, что девушка сняла тапочки, а ноги просто ставила на них. — Случайно, — произнесла Аня, спрыгнув со стула и сделав пару шагов, дальше двигаться ей помешала рука Камилы, которая перехватила её за локоть, но было поздно, Щербакова уже наступила босой ногой на осколок и поэтому схватилась за ступню. — Боже, тебе не нужно было пить вообще. Сядь и дай посмотреть. Щербакова послушала и сделала так, как ей сказали, кровь сочилась из небольшой ранки на её ноге. — Как так можно? Нужно было смотреть, куда наступаешь. Вот чем тебе тапочки не угодили, что ты их сняла? — Камила одаряла Аню нравоучениями, осматривая порез. «А нужно было под ноги смотреть» — вспыли в её голове слова Щербаковой. — Жарко. — Жарко ей, — всё ещё возмущалась девушка. — А ты не пререкайся, — по-смешному угрожающе говорила Щербакова. Всё-таки, когда она пытается спорить и угрожать в нетрезвом состоянии, то кажется очень забавной. — Повезло, осколок не большой, но и не маленький, думаю, если вытащим, кровь не хлынет ручьём. Я обойдусь без пинцета, — осведомляла Камила Щербакову о своих дальнейших действиях. — Где у тебя аптечка? — В ящике, — она показала на выдвижной нижний ящичек пальцем. Валиева достала всё необходимое, вынула осколок из раны, обработала её и забинтовала ногу. — А в прошлый раз это делала ты, — подала голос Камила после продолжительного молчания. На это она не получила ответа. — Я уберу осколки, а ты посиди спокойно. Только сразу скажи, где пылесос? — Ммм, — подумала Аня, пытаясь вспомнить. — В спальне у шкафа. Камила аккуратно собрала осколки, свернула их в бумажку и выкинула в мусорку. Девушка притащила пылесос и на всякий случай прошлась по всей кухне. Завершив свою уборку, Валиева обратила внимание на Аню, которая уже клевала носом. — Ань, — девушка коснулась плеча знакомой, но не получила ответа. — Аня, — протянула она и потрясла одногруппницу за плечо, чтобы та пришла в себя. Спустя ещё пару попыток разбудить Щербакову, у Камилы всё же получилось. — Наконец-то, я думала, что придётся оставлять тебя спать за столом, — Валиева облегчённо вздохнула. — Давай, вставай и пойдём спать. Только на больную ногу не наступай. Обвив талию Ани рукой, Камила помогла ей встать, и дойти до спальни. — Боже, — тянула Валиева после того, как уложила знакомую на постель и укрыла одеялом. — Это было тяжело. — Я устала от него, — призналась Аня, закрыв глаза и приготовившись погружаться в сон. — От кого? — Камила присела на край чужой кровати и вновь принялась слушать пьяный бред. А может и не бред? — От отца. Правда, зачем он всё это делает? Поздно опомнился. — А что произошло всё-таки? — решила попытать удачу девушка, может, со второго раза получится? — После того, как мама умерла, было тяжело. Я каждый день видела его пьяным. Он бросил работу, мог ударить. Отец не только рушил свою жизнь, но и мою, связался с плохими людьми. Однажды они пришли к нам домой, пока я была одна, стали спрашивать, где мой отец, запугивая. Те мужики… — Щербакова замолчала. — Выскажись, — спокойно сказала Камила, всем своим сердцем желая поддержать одногруппницу. Она накрыла своей ладонью руку Ани, давая ей понять, что всё в порядке, она может ей довериться. А девушка, почувствовав тактильную поддержку, продолжила. — Те мужики начали приставать ко мне, пришлось отбиваться и кричать, надеяться на то, чтобы услышал хоть кто-то. Мне слишком повезло, что дядя появился и забрал меня. Оказалось, что он шёл от бабушки, помогал ей с чем-то, услышал крик и прибежал, мы тогда ещё в селе жили. В то время мне не оставалось больше ничего, кроме как бесконечно учиться, чтобы отвлечься от ужаса, происходящего в семье и самореализоваться в дальнейшем. Это продолжалось целый год, а потом я поступила и уехала, смогла спокойно вздохнуть. Спустя некоторое время именно дядя и привёл моего никудышного отца в чувство. Они открыли совместный бизнес, дела пошли в гору, ну а мне стали поступать разные недешёвые подарки. Я их не хотела, мне они не нужны. Мне нужен был отец, его поддержка, когда мама, которая была всем для няшей семьи, погибла в автокатастрофе. Но где он был? Он просто пил, не просыхая, — Аня закончила, а из-под прикрытых век высвободилась слеза, которую Камила стёрла большим пальцем. — Это всё ужасно. Но может подумаешь о том, чтобы хотя бы начать двигаться к прощению? — поглаживая нежную кожу руки Щербаковой, осторожно спросила Камила. — Я не хочу его прощать, — открыв глаза и взглянув на Валиеву, отвечала Аня. — Я понимаю, Ань, но вот только ничего хорошего тебе эта ненависть не принесёт. Я не говорю тебе сразу простить, просто подумай об этом, хорошо? — Была бы жива мама — всё было бы намного лучше, чем сейчас. Её очень не хватает. Но я давно смирилась, всё нормально, — говорила она сквозь ком в горле и подступающие слёзы, убеждая себя в сказанном. — Вижу я, как у тебя всё хорошо. Приподнимись немного, — попросила Камила, а как только Щербакова это сделала, девушка прижала знакомую к себе, завлекая в объятия. На удивление, Аня, хоть и не отвечала взаимными объятиями, но позволила себя успокоить, не оттолкнула. Камила гладила одногруппницу по спине, успокаивая, будто подругу. Хоть она недолюбливала её трезвую сторону, но девушка всё равно вызывала некий неизвестный трепет сердца. Пьяной Аня казалась немного другой. Конечно, дерзости у неё, может быть, не отнять, но, выпив много, она готова открыться. И нет, это не то же самое, что делают многие по пьяне неосознанно, намеренно скрывая и не имея желания с кем-то делиться. Она всё понимает и хочет рассказать. Просто трезвая Аня боится, что если всё раскроет, то её никто не поймёт, боится, что, рассказав свою историю и проявив соответствующие эмоции, будет казаться слабой в чужих глазах, а сильно пьяная Аня больше не боится. — Соглашение в ящике стола, — вдруг выдаёт Щербакова, шмыгнув носом, а Камила отстраняется, придерживая девушку за плечи. — Соглашение? — Да, только что вспомнила, забери свою копию. Камила встала, немного порылась в ящике, а найдя нужный листок, забрала его. — Ты и правда заверила, — рассматривая соглашение, заключала студентка. — Говорила же, — коротко отвечала Щербакова, плюхаясь на кровать и закутываясь в одеяло. — Иди. Камила подошла к дверному проходу и собиралась уже выйти из комнаты, но остановилась. — С днём рождения. И спокойной ночи. — Больше не опаздывай, — после этих слов «В стиле Ани» Валиева улыбнулась и покинула комнату, а затем квартиру одногруппницы, написав ей короткое сообщение: «Обрабатывай ногу» Камила начинала понимать, что, возможно, такой, какой Аня является сейчас, она стала из-за смерти матери и безразличия по отношению к тяжёлой ситуации в семье со стороны отца. Ей просто пришлось стать строгой и требовательной по отношению к себе. Ей пришлось вытягивать сложную учёбу ради благополучного будущего, ради независимости от наплевавшего на свою и её жизнь отца. Валиева ценила то, что Щербакова смогла открыться именно ей. Её переполняло чувство какого-то триумфа, словно превзошла сильного противника. Холодная Аня открылась именно ей, и это грело душу.