***
— Разве тебя не учили, что невежливо обрывать диалог на середине? Деймон расслабленно опирается о капот своей новой дорогой тачки, припаркованной возле дома, где папочка купил ей квартиру два года назад. За все два года он тут впервые, и Рейнира ловит себя на мысли, что он всегда знал, где её найти, но он ни разу не приехал. Все их встречи происходят на нейтральной территории, будто, если они останутся наедине в приватном пространстве, то случится что-то неисправимое. Эта мысль посылает приятную дрожь по позвонкам. Он слегка опускает солнечные очки, ожидая её ответа, и Рейнира деланно вздыхает, оглядывая его с головы до ног. Он выглядит довольным, в уголках губ прячется ухмылка. От того, что он рад её видеть, становится самую малость легче. Но напряжение, непременно возникающее рядом с ним, никуда не уходит. Она останавливается в шаге от него, носки её Мартинсов в сантиметре от мысков его ботинок. — Не помню такого урока от тебя, — произносит, наконец, подбрасывая подбородок вверх. — К тому же, там нечего обсуждать. Деймон цокает языком и, отойдя, вторгаясь безбожно на секунду в её личное пространство, открывает дверь машины. — Поехали со мной. У неё нет выбора отказать. Всё это весёлая игра, и Рейнира не знает, кто из них ведёт счёт.***
Он привозит её в тот парк, куда приводил, когда была ещё ребёнком. Когда он был просто её дядей Деймоном и их отношения были куда проще. Он держит её за руку, пока ведёт по дорожкам в самую глубину парка, где совершенно нет людей. У него теплые пальцы и металлические кольца вдавливаются в ладонь, но Рейнира только сильнее переплетает их пальцы. Ей двадцать три, ему ближе к сорока, чем к тридцати, и он, по сути, её дядей может называться лишь номинально. Дальний-дальний родственник по отцу, который вырос в их семье; к которому относились как к родному. Который поймал её с первой сигаретой и показал лучшие клубы города. Все вокруг говорят, что они слишком похожи, неестественно, как один человек, разделенный надвое. Те же жесты и выходки, и язвительные усмешки, и жадное стремление заполучить всё на свете. Рейнира расслабленно облакачивается на спинку скамьи и кладет ногу на ногу; джинсовая юбка поднимается на молочной коже, и рука Деймона лежит так близко на скамье, что она ощущает её тепло. Всегда недостаточно близко. — Мой отец лишит тебя всего, узнай, что ты меня преследуешь. Его пальцы тянутся к её шее и лениво играют с ожерельем, которое он подарил ей на совершеннолетие. Старый символ их семьи — дракон, тот же самый, что на эмблеме компании, которой управляет отец, только ощутимее и тяжелей, с алыми рубинами, согретыми на её коже. — Как и тебя, узнай он, что ты добровольно идёшь со мной, — хмыкает чуть погодя. Рейнира упрямо качает головой, ощущая, как собственные волосы ударяются о шею и ключицы, о его пальцы, которые сжимают стального дракона. — Нет. Я его дочь и наследница. Деймон поднимает взгляд на её лицо. Смотрит в глаза, а после на мучительные три секунды — на губы, и Рейнира едва удерживает себя, чтобы не облизнуться, высунув розовый язык. — Хочешь, чтобы я прекратил? Он не убирает руки и ждёт. Знает ответ, но всё равно ждёт. То ли из-за неведомо откуда взявшегося благородства, то ли в тон меняющимся правилам их отношений. Рейнира выпускает воздух носом и слегка подается вперед к его ладони. — Нет. — Вот и славно. Деймон улыбается. Он убирает руку. Ничего не происходит. Узел внутри натягивается только сильнее. Она уверена, что он тоже это чувствует.***
Как и любая другая история она достигает кульминации. Стянутый канат, который тянут изо всех сил долгие годы, однажды лопается или выскальзывает из рук. Рейнира в своём любимом клубе, который дядя любезно показал ей пять лет назад. Не пьяна, тот коктейль, который в её стакане, она заказала ещё в начале вечера. Лейнор и Джоффри танцуют в отдалении, Лейна флиртует с тем дорнийским мальчиком, с которым месяц переписывалась в директе. Харвин уехал к отцу, и их отношения, по итогу, были веселыми, но недолгими. Будь они вместе чуть дольше, её сердце было бы немного разбито. В теле приятная нега — и она потягивается на кожаном диване в свете неоновых ламп и ярких вспышек клуба, думая присоединиться к парням на танцполе, когда на столе вибрирует мобильный. > подними глаза Деймон салютирует ей своим бокалом с вип-зоны на втором этаже и кивком подзывает подойти. Он в расстегнутой рубашке, под которой видна цепочка- близнец той, что на шее Рейниры, с тем же драконом, контрастом металла и кожи. Его рука оказывается на её талии, а сам он наклоняется к её уху, чтобы сказать: — Тебе нельзя показываться в таком виде, маленький дракон. Это может плохо кончиться. Она поднимает бровь. В её наряде нет ничего особенного — платье, напоминающее чешую дракона, открытые руки и декольте, оголяющее ключицы и слегка подчеркивающее грудь; золотые блестки на глазах и небольшие косы, вплетенные в распущенные волосы. Она носила образы рискованнее и смелее, гораздо более притягивающие внимание. И всё же Деймон не убирает руки и смотрит на неё — с голодом, понимает она, когда его пальцы сминают ткань её платья. — Ты хочешь что-то сказать? Он трется носом о её висок и шумно дышит, как большой прирученный зверь. — Я лучше покажу. А потом он её целует, приподнимая за подбородок и приоткрывая её рот языком. Это не робкий первый поцелуй людей, которые плохо друг друга знают. Рейнире кажется, что они делали это множество раз, настолько правильным кажется положить руки ему на шею, чтобы притянуть к себе ближе. Всё действительно меняется. Только в этот раз они играют вместе, против всех остальных, кто пытается встать на пути.