-————☁︎————-
Ичимацу точно был уверен, что что-то было не так с Осомацу. Он наверняка думал, что никто не заметил, каким медленным он был по сравнению с остальными, или как он качался из стороны в сторону, когда ходил. Четвёртый от рождения не совсем мог позвать своего тупого старшего брата, пока остальные были рядом, ведь он будет отрицать всё и давить на себя сильнее. Вот почему он и собирался пойти за ним. — Подождите, я пойду заставлю дерьмо-старшего купить мне сушенных сардин, которые он съел. Вы, ребят, идите. Тодомацу рассеянно кивнул, пока был занят в телефоне, но потом он дёрнулся и сказал: «А! Погоди, я вспомнил, у меня крем для рук кончился, можешь взять?» — Что? С чего это я-… — начал Ичимацу, но потом Тодомацу попросил о том же самом другого брата, — Карамацу-ниисан, можешь купить мне крема для рук, пожалуйста~? — Ну конечно, браза! Положись на меня! — Прекрасно! — сказал Тодомацу, уже вернувшись обратно в свой телефон, — Потому что Ичимацу-ниисан уже ушёл. Карамацу повернулся, и Ичимацу был уже на полпути к Конбини, поэтому второй по рождению помчался за ним.-————☁︎————-
Холодный воздух сперва был прекрасен. Подумал Осомацу, присев рядом с какими-то рисовыми крекерами. Ему действительно следовало пойти домой, но теперь он даже встать не мог. И как он теперь дойдёт до дома? Он подумал, что охлаждённое помещение магазина поможет, но, видимо, пот и холодный воздух — не лучшее сочетание. Поэтому он чувствовал себя ещё хуже, чем раньше. …Ему следовало встать. Как долго он уже так сидит? Ему следует поспешить, пока-… — Я так и знал, дерьмо-старший. Слишком поздно. Осомацу посмотрел на шлёпанцы Ичимацу, затем на его лицо, и попытался, как он надеялся, напялить полностью здоровую улыбку: «Ах! Ичимачан! Я-…». Но Ичимацу не ждал его неполноценную отговорку, тем более когда его старший брат был на грани, пытаясь удержать себя хоть как-то на ногах. — Ои, Дерьмомацу, он здесь! — позвал он через стенды. Потом он повернулся к Осомацу, наполовину хмурый наполовину озабоченный: «Тц. Тебе следовало просто сказать, что был болен, ты, упёртый идиот, тебе не надо было заставлять себя идти», — сказал он, а Карамацу подошёл с кремом для рук Тодомацу в полиэтиленовом пакете. Ичимацу опять цокнул своим языком: «Ты где был, Дерьмомацу?» Второй по-старшинству приподнял полиэтиленовый пакет: «Я платил за крем нашему дорогому Тотти. Но что важнее… — он посмотрел на красное от температуры лицо Осомацу, всё ещё сидящего на полу, — Аники, ты в порядке? Тебе не следовало заставлять себя идти с нами, если ты болен». — Я уже сказал ему это, Кусомацу, нам нужно отправить его домой, чтоб он смог отдохнуть, — сказал Ичимацу с боку. — Да, конечно, как надёжно с твоей стороны, браза! Ичимацу раздражённо закатил глаза и повернулся к Осомацу: «Ои, дерьмо-старший, ты встать-то можешь?» Перворождённый посмотрел вверх, не следя за их разговором, но он услышал вопрос Ичимацу: «Да, я в порядке-… — сказал он, начав вставать, но вдруг падая вперёд, и Карамацу схватил его до того, как он ударился о плитку, сразу же замечая тепло, которого быть не должно, ведь было уже начало зимы. — Осомацу. Мы идём домой. Он повернулся к „фиолетовому“ брату, стоящего в стороне: «Ичимацу, будь так добр дай другим знать, что нас с ними не будет сегодня», — сказал он, передавая ему крем. Ичимацу кивнул и покинул второго по-старшинству, зная, что по крайней мере хоть кто-то позаботится об упёртом старшем. Ичимацу покачал головой, выходя из магазина: „Серьёзно, его тупой старший брат мог бы постараться быть более честным в такие ситуации. Ну, не то, чтобы он был лучше“, — подумал он, пытаясь догнать остальных. В это же время Карамацу полностью собрался нести старшего домой. Но даже когда Осомацу болен, он всё равно упорно не хотел принимать помощи от его „маленьких братьев“. К счастью, Карамацу сам был довольно упёртым. — Ниисан, нам нужно домой, чтобы ты мог нормально отдохнуть. Но тебе надо позволить мне помочь тебе, — сказал он, положив руку для поддержки на спину Осомацу, чтобы тот не упал. — Я тебе сказал, я в порядке… — настоял он, выбравшись из хватки Карамацу, чтобы попытаться удержаться на ногах сам, однако во второй раз он чуть не упал. Карамацу выдохнул: «Понятно. Ну раз так, ты не оставляешь мне другого выбора, братец», — сказал он, поднимая старшего, как принцессу и неся его домой. Осомацу сначала сопротивлялся, но в итоге он проиграл из-за усталости. Когда старший начал приходить в себя, он понял, что находился на диване в их комнате. Укрытый тёплым одеялом, на его голове, как казалось, находилось холодное полотенце. Все остальные, казалось, тоже уже были дома, ведь следующее, что он услышал, так это голос Тодомацу: «Господи, Осомацу-ниисан, тебе следовало просто сказать нам, что ты болен! Мы бы заставили тебя пойти с нами», — надулся младший. И ему кажется забавным то, что это уже третий раз, когда его братья говорят ему одно и то же. Он попытался сесть нормально, но у него началась кружиться голова от попытки, и он почувствовал рукава, поддерживающие его за спину. Обладатель рукавов сказал: «Тебе не следует вставать, Осомацу-ниисан!» — сказал Джушимацу, положив его обратно с удивительной нежностью и слегка погладив его по голове. В это время зашёл Чоромацу, неся миску, из которой шёл пар. Он замечает вопросительный взгляд Осомацу, поэтому говорит ему: «Это окаю, мама и Ичимацу сделали его тебе. Тебе нужно съесть что-нибудь, если ты будешь принимать лекарства, — он поставил миску у дивана и продолжил, — Но тебе не обязательно есть его прямо сейчас, ведь он всё ещё слишком горячий». Третий брат встал на колени между двумя младшими, чтобы поменять полотенце на его лбу: «Серьёзно, ты мог просто сказать, что заболел. Мы бы дали тебе остаться и отдохнуть дома», — упрекал он, и Джушимацу заговорил: «А-ХА! Тотти сказал то же самое!» — посмеялся он. Не зная, что Осомацу слышит это уже в четвёртый раз. — И мы продолжим повторять это, пока оно не уложится в его упёртой голове: то, что он может положится на нас, когда нужно, — добавил Тодомацу, посмотрев на старшего, будто б он вот прямо сейчас сделает это. И Осомацу не знал, было ли это из-за температуры, или из-за мягкого одеяла, которое было на нём, но он вдруг почувствовал тепло, распространяющееся по его телу, заставляя его чувствовать себя легче, чем когда-либо на той неделе… Или, может, это из-за того, что он видит, как его драгоценные братья проявляют свою заботу к нему. Может быть. Возможно. Ладно, да, но он никогда этого не признает.