Романтика
Кагуя… изменилась. Сузаку прячет лицо за маской Зеро. Сузаку погиб для мира — у него есть могила, официально он мертв. Душой — тоже. Он видел смерть своей любимой девушки, он своими руками убил лучшего друга, и единственное, что ему осталось — защищать Нанналли, помогая ей строить ее добрый мир. Все меняется. Все преображается. Нанналли справляется — это было не зря, повторяет себе Сузаку. Но изменился не только мир. Изменилась она — леди Сумераги, из заносчивой девчонки, какой была, превратившись в изящную юную леди. В красивую молодую женщину. В умную, мудрую и благородную. Сузаку думал, что его сердце умерло с Юфемией, но… Все-таки он влюбился снова.Ангст
Они не могли так поступить, сердито думает Кагуя, глядя на экран телевизора. Не могли — но поступили. Кто бы им мешал? Проще всего обвинить японца, неважно, есть улики или нет. Кагуе физически больно смотреть на то, как Сузаку везут на помосте, связав руки и надев на него ошейник. Может, они ссорились в детстве, но… …он ее брат. Что будет, если его приговорят к смерти? А его приговорят. И Киото не смогут вмешаться — или не захотят. Что им кузен Сумераги? Кагуя смаргивает слезы. — Сумераги-сама, может, вам не стоит смотреть? — спрашивает один из ее приближенных. — Я обязана смотреть, — твердо отвечает Кагуя. — И видеть.Драма
«Всего лишь девочка, взятая на попечение». Иногда Кагуе кажется, что уже покойные прочие главы Киото правы — что она может? Лично она? Обнимать рыдающую императрицу? Отвлекать на себя внимание Сузаку, когда рядом Зеро? Выделять деньги на покупку и разработку найтмеров? Все равно этого оказывается недостаточно. Все равно Кагуя в результате оказывается «всего лишь девочкой». Ей обидно еще и потому, что это относится не только к политике. Сузаку влюблен в Юфемию — был влюблен. Ли Синкэ явно влюблен в Тянь Цзы. Лелуш, несмотря на всех девушек вокруг, чересчур тесно привязан к Нанналли. А кто любит Кагую? «Всего лишь девочка». Во всем. Для всех.Повседневность
Гостить в Вермиллионе стало чем-то обычным, и от того приятно и тепло — особенно когда их с императрицей не окружают евнухи, и власть в руках Тянь Цзы, окончательно и официально. Кагуя отпивает глоток жасминового чая, осматривая подругу — прошло пять лет, Тянь Цзы восемнадцать, и она… да, она повзрослела. Она больше не ребенок. Поэтому говорят они не о политике. — Синкэ все еще не… — щурится Кагуя. Тянь Цзы дуется. — Он преданный. Слишком, — ворчит она. — А что насчет тебя, Кагуя? У тебя появился любимый мужчина? — Нет, — Кагуя качает головой. — Хотя желающих на мне жениться… много. — И все они… — вздыхает императрица. — Не те, — подтверждает Кагуя.Hurt/Comfort
Тянь Цзы бьет крупная дрожь. Из алых глаз по щекам катятся слезы. Неудивительно, думает Кагуя, такой стресс: свадьба, государственный переворот, похищение террористами… — Пейте, — она протягивает Тянь Цзы чашку чая. Та берет, но еле удерживает в трясущихся руках. Кагуя обнимает императрицу, временно забрав чашку. Гладит ее по серебряным волосам. — Все хорошо, — говорит она. Возможно, Кагуя врет, потому что землю встряхивает. Тянь Цзы всхлипывает громче, и Кагуя обнимает ее крепче. — Все хорошо. По сравнению с ней Тянь Цзы совсем ребенок, хотя разница между ними — год или два. Кагуя этим не гордится. Кагуе тоже страшно, но… — Все будет хорошо, — повторяет она. — Выпейте чаю.Юмор
— Потрясающе, — сказала Кагуя, когда крики «Зеро» чуть поутихли. — Это, значит, теперь — добрый мир? С.С. безмятежно откусила кусочек пиццы. — Вроде как так задумывалось. — Мой кузен стал убийцей, потерял имя и личность… — Твой кузен в десять лет стал убийцей, — уточнила С.С. — Это другое! Между прочим, я и Лелуша с детства знаю! — Я не удивлюсь, если ты и с Чарльзом дружила, — сказала С.С. — Поразительный навык обретать полезные связи. — Я не дружила с Чарльзом, — отрезала Кагуя. — Может, обедали пару раз, и все. С.С. подняла бровь. — Слушай, для тебя нужно создать отдельную федерацию. Просто необходимо. Не тех народ пускал к власти…Психология
Кагуя хочет помочь Японии. Она — ребенок по сравнению с другими главами Киото, особенно с Кирихарой, но власти у нее столько же. Кагуя думает, что они — Киото — все делают правильно. Что она все делает правильно. Но ее мотивы, все-таки, сводятся не только к помощи японцам. У нее есть двоюродный брат. Он сражается на стороне Британии, но Кагуя знает, чего на самом деле хочет Сузаку. Он хочет мира. Он хочет Японию — Японию, а не Одиннадцатый Сектор. Поэтому он сражается. Поэтому Кагуя старается сражаться по-своему. По разные стороны баррикад, но с одними целями — и с одинаковыми глазами. Кагуя хочет помочь Японии — и Сузаку.Флафф
По выходным Сузаку всегда просыпается первым и приносит Кагуе кофе в постель. Она потягивается совершенно по-кошачьи перед тем, как взять чашку. Артур, спящий рядом, потягивается так же. Волосы Сузаку на солнце отливают рыжиной. Одинаковые глаза встречаются — а затем встречаются губы. У губ Кагуи сладкий кофейный вкус. — Потом пойдем гулять? — спрашивает она, разорвав поцелуй. — Я слышала, сегодня открывается новое кафе. Кагуя всегда все знает, думает Сузаку. — Только не переешь сладостей. — Я что, ребенок? — она так смешно дуется, что даже тычок в бок того стоит. — Нет, — Сузаку ловит руку Кагуи и целует ладонь. — Но однажды он у нас будет, — говорит Кагуя. — Обязательно.Стихи
Искалеченная горная душа, Что с тебя взять, кроме чужой крови? Как стараться войнам помешать, Когда смерть стоит у изголовья, Когда смерть — она же ты и есть, В черном и с зелеными глазами? Когда в бедах виноваты сами — Как нести свой белоснежный крест, Врученный прижизненно-посмертно? Как понять, ты здесь или не здесь? На какой ты из сторон? На верной ль? Искалеченная горная душа, Символ горя и чужой победы. Можно сдаться, можно убежать, Можно драться с ночи до рассвета, Можно бросить под ноги врагу Все — свою судьбу, лицо и имя. След на белом утреннем снегу. Только снег у нас и не отнимут.Фэнтези
— Эти чертовы остроухие! Каллен ругается — от бессилия. Кагуя приобнимает ее за плечи. Люди проиграли в войне с эльфами. Эльфы попросту поработили их, и все, что осталось расе людей — попытки восстаний, которые жестко подавляются. У эльфов есть магия в разы сильнее человеческой. — Ненавижу! Каллен бьет кулаком о землю. Только что закончилась очередная битва — и снова они проиграли. Как всегда. Кагуя обнимает Каллен. Она понимает ее боль — отчасти. Каллен потеряла брата, который погиб, убитый эльфами. Брат Кагуи примкнул к эльфам, сражаясь на их стороне, предав свой народ и прислуживая захватчикам — поэтому Кагуя тоже его потеряла. — Ненавижу… Кагуя вздыхает. — Я тоже их… ненавижу.Мистика
— Тебя здесь нет. Куруруги Генбу смотрит на нее невидящими пустыми глазами. Сквозь его силуэт Кагуя видит закрытые сёдзи своей спальни. — Тебя здесь нет, слышишь? Дядя молчит. — Я-то что тебе сделала? — вздыхает Кагуя. — Зачем ты меня преследуешь? Ты ошибся человеком, призрак. Иди пугай своего сына. Хочешь, адрес дам? Призрак все равно молчит. Может, вообще не слышит. — Толку тебе тут торчать? — Кагуя укладывается на футон. — Жил бы спокойно в загробном мире…не жил, точнее… ну ты понял. Ладно, твои проблемы. А я спать хочу. Она отворачивается от привидения и закрывает глаза. И засыпает. Сумераги Кагуя боится живых. А призрак… Подумаешь, велика беда.Songfic
♫ Океан Ельзи — Не твоя війна
Бои на рассвете выглядят иначе — клубы дыма в лучах рассветного солнца. Кагуя выходит на поле боя уже потом, когда нет опасности, а дым — остается. Ступает по земле, прижимая ладони к груди. — Леди Сумераги? — Акутагава, ее служащий, касается плеча госпожи. Ей здесь не место. — Сколько еще? — Кагуя говорит будто не с ним. — Сколько еще заберет эта война? — Леди Сумераги… — зовет ее Акутагава. Она поднимает глаза — будто просыпается. Зеленые глаза, полные страха и надежды. — Вам не стоит выходить в такие места, — говорит Акутагава. — Я так не могу, — возражает Кагуя. — Это не ваша война… Зря он это сказал. — Это моя война, — цедит Кагуя.Дарк
Когда убиваешь — будь готов быть убитым. Кагуя стоит прямо не потому, что ее приковали к постаменту. Кагуя стоит прямо, потому что даже смерть готова принять с честью. Она прожила совсем немного, она не сделала и половины того, чего хотела, но — когда Кагуя видит Зеро, то понимает — казнят не ее. Никого из приговоренных. Кагуя смотрит. Меч входит в тело Лелуша так легко — слишком легко. Она помнила того мальчика, который звал себя демоном и пугал ее в детстве. Он падает, катясь вниз. Человек в костюме Зеро стряхивает кровь с клинка. Стоит прямо — потому что даже убийство готов принять с честью. Кагуя смотрит.PWP
— Ну же, Сузаку. Она сидит у него на коленях и может почувствовать его напряжение. — У нас есть время. Она гладит кончиками пальцев шрамы на его теле. Он развязывает ее оби — медленный секс был бы лучше, но раз леди Сумераги захотелось прямо сейчас, в маленькой комнате посреди совета… — Ночью будешь целоваться, возьми меня, — требует Кагуя, и Сузаку подхватывает ее под бедра, входя. Кагуя цепляется ногтями за его плечи. Она поразительна. Он не думал, что взрослая Кагуя будет настолько… прекрасной. Кагуя плавится свечой под его ладонями. Доходит до пика — Сузаку закрывает ей рот поцелуем. Все знают, зачем они ушли вместе, но все-таки.Экшн
— В смысле — командовать некому? Орден Черных Рыцарей в панике переглядывается. Они не могут выйти на связь с Зеро, в штаб-квартире нет С.С., Тодо, как назло, тоже… — Заткнитесь! — все голоса перекрывает звонкий девичий. К монитору подходит Кагуя. — Я принимаю командование. Она набирает воздуха. — D-7, огонь на три часа! F-15, A-3, B-9 — передислоцироваться влево! G-14, огонь на пять часов, потом передислоцируйся влево за остальными! По экрану скользят точки с именами, а потом, на местах вражеских найтмеров высвечивается «lost», «lost». «lost»… Где-то только что шел настоящий бой, и руководила им Сумераги Кагуя. Они победили, но привкус победы горчит у нее во рту.Стёб
— Г-г-гарем? — Лелуш заикается, обводя глазами комнату, где его окружили девушки. Точнее, загнали в угол. — Естественно! — торжественно сообщает Кагуя. — Ты же император. Тебе положен гарем. У Чарльза он был. Ширли, Каллен, С.С., Кагуя, еще куча незнакомых Лелушу девушек… — Меня на стольких не хватит, — панически говорит Лелуш. — Вы ж меня до смерти… кхм… — Не со всеми сразу. По очереди, — успокаивает его Кагуя. — Я никому не давал повода! Они все сами меня хотели! Ширли, Каллен, С.С… Я хоть одну из вас первым целовал? — Лелуш выдыхает. — Никакого гарема! Я женюсь на Нанналли! Я так изначально планировал! — Тоже неплохо, — одобряет Кагуя. — Девочки, расходимся.Фантастика
Впервые особые способности сакурадайта обнаруживает Кагуя. Другие главы Киото тоже наверняка знали, но не распространялись — хотя, если бы знали, то не были бы казнены. Скорее всего, Кагуе просто повезло быть любопытной. Щепотка в рот — и целые сутки она владеет магией. Злоупотреблять нельзя, если повторять чаще раза в неделю, то это чревато головной болью. Но раза в неделю достаточно. Эта магия не может победить Британию или оживить умерших. Но даже мелочи вроде левитации и телекинеза — удобные. Кагуя сначала скрывает это от других, а потом забывает и при всех взглядом приманивает к себе чашку кофе. Что ж, пригодится. Лишь бы не злоупотребляли.Пропущенная сцена
Они сбегают, как крысы. Их считают крысами — а теперь они вправду так поступают. — В чем тогда смысл существования Киото? — бросает Кагуя в лицо Осакабе. — Если мы не будем сейчас действовать? За ней стоит только ее фамилия, но Осакабе осекается. — Ради чего мы подвергли свои имена позору? Чтобы вправду покрыть себя им? — продолжает Кагуя. — Чтобы все могли называть нас трусливыми предателями? — Леди Сумераги! — прикрикивает на нее Мунаката, но Кагуя его игнорирует. Лифт опускается. — Делайте, что хотите, — говорит она. — Спасайте свои жизни. Я не стану. Я не могу… Пусть даже умру. Потом, узнав, что все главы Киото казнены, Кагуя думает — какая ирония.Ужасы
Шаг. Шаг. Шаг. Шаги отдаются эхом в черных сводах. Кагуя ступает медленно и тихо, но ее шаги все равно громкие. — Кагуя! У дяди Генбу из груди торчит нож. Он шагает к Кагуе, тянет руку — и рассыпается в пыль. Вскрикнув, она бросается в сторону, и чуть не сталкивается с Сузаку. У него пустые глазницы, вместо формы рыцаря — лохмотья, и ожоги по всему телу. — Кагуя! Она вскрикивает и бросается бежать. Впереди — Кирихара, Кубоуин, Мунаката, Осакабе и Ёшино в тюремных робах. Их головы прострелены. У кого-то — насквозь. У Осакабе совсем нет головы. — Кагуя! — Прекратите! — Ты выжила… выжила… только ты… Кагуя кричит — и просыпается.Детектив
Ее чашка была целой, когда Кагуя оставила ее на столе вечером. Вымытую, чистую, красивую — с летящими журавлями. Утром вместо чашки — осколки на полу. Разбить ее мог только кто-то из Черных Рыцарей. Оги? Оги бы уже извинился. Каллен и Ракшата не столь неуклюжи, чтобы разбивать чужие чашки. Поэтому Зеро тоже не подходит. Тодо тоже бы извинился. Асахины и Сенбы не было в штабе. Чибы и Урабе тоже. Дитхард… Нет, Дитхард бы сразу купил другую. — Тамаки! — зовет Кагуя. — С тебя деньги на новую чашку! — Да почему сразу я? — возмущается он. — Столько народа в штабе? — Проверить камеры? — предлагает Кагуя. — Да куплю я, куплю…Занавесочная история
Кагуя устраивается у Сузаку на коленях, как котенок. Даже мурлычет, когда он гладит ее плечи. Артур устраивается на коленях Кагуи. На мониторе ноутбука начинается мелодрама. — Я посуду вымыть забыла, — вдруг вспоминает Кагуя. — Я вымыл, — успокаивает ее Сузаку, целуя в макушку. — Лежи. Ты теплая. — Тебя согреть? — смеется Кагуя, но ложится удобнее, и не больше. От ее волос пахнет сладкими маслами. — Но это нечестно, что ты все время моешь посуду, — хмурится Кагуя. — Ты готовишь ужин, — напоминает Сузаку. — Все честно. — Ах да, — она улыбается. — Было вкусно? — Очень. Кагуя успокаивается. Ужины она заказывает в ресторанах, но вкусно же. Какая разница, кто готовил. Все честно.Попаданчество
Вынырнув из воды, Кагуя отплевывается — и чуть не давится водой снова. Она упала в бассейн в своем доме. Они с Тянь Цзы и Каллен устроили вечеринку, разыгрались… Кагуя просто поскользнулась. Но вокруг — не купальня дома Сумераги, а другая. И этих мужчин Кагуя не знает. …раздетых мужчин. Хотя это логично: люди одетыми не купаются. Судя по их ошарашенным лицам, они тоже не ожидали увидеть девушку. — Я… — Кагуя лихорадочно соображает. — Кто вы? Где я? Я ударилась головой, — она подносит ладонь ко лбу и изображает обморок. Один из мужчин ловит ее на руки. Может, зря они решили попробовать пирожные по новому рецепту Сесиль?Омегаверс
Рукава черного кимоно с розовыми вставками закрывают до того обнаженные сильные мужские плечи. — Кагуя-сама, — слуга кланяется у дверей. — Прикажете подать завтрак или чай? — Чай, — Сумераги Кагуя, юный господин, ласково улыбается парню-омеге, недавно пришедшему на службу. Щеки того заливаются румянцем — внимание альфы, да еще и господина, для него бесценно. — С лимоном или мятой? — учтиво спрашивает омега. — С тобой, — прищурившись, отвечает Кагуя, наслаждаясь шоком слуги. — Г-господин, неужели вы?.. — Просто шучу, — Кагуя морщится. Чтобы он снизошел до простолюдина? Как глупо. — С мятой. Не вздумай добавить сахар. — Да, — он кланяется и выходит. Кагуя заплетает длинные волосы в косу. Может… одна ночь. Проверить. И все.Соулмейты
Цвет глаз — признак родственных душ. Вокруг полно людей с одним и тем же цветом глаз, но это другое. Должно совпадать абсолютно все — вплоть до рисунка радужки. Если родственные души не будут вместе, то им никогда не знать счастья. Кагуя смотрит в глаза Сузаку и видит свои. Это ее глаза — просто на мужском лице. И он видит то же самое. Но он любит другую, он враг Кагуи, и она — его кузина. Они по разные стороны баррикад в войне. Какое уж тут счастье? — Это нечестно, да, Сузаку? — смеется Кагуя. — А когда было честно, Кагуя? — отвечает он, сжимая кулаки. Ее улыбка гаснет. — Никогда.Пародия
Сталь скрещенных шпаг звенит эхом. — Как ты посмел посягнуть на честь моей сестры? — вскрикивает Сузаку. — Да я ее люблю так, как сорок тысяч братьев не полюбят! — возмущенно отвечает Лелуш. — Кстати, ты тоже вечно увиваешься вокруг моей сестры! — Прекратите! — одергивает их Марианна. — Лелуш, держи платок, вытри лоб, весь вспотел. О, пирожные? Попробовав кусочек, она зеленеет. — Сесиль угостила, — объясняет Сузаку. — Но мы отвлеклись. — А что вы делаете? Кагуя и Нанналли — обе — в купальных халатах. Лелуш и Сузаку дружно заливаются румянцем. — Да поженитесь уже, Никто вам не запрещал. Быть или не быть… Надоели. Даже тени ваших отцов от вас уже устали, — вздыхает Марианна.Приключения
Кагуя ускоряет бег. Кто мог знать, что все пойдет настолько не по плану? Что ей придется убегать, спасая свою жизнь? Ее найдут остальные, обязательно, скоро, но когда? — Стоять! Вы арестованы! Британцы нашли раньше. Кагуя смотрит на нацеленные на нее автоматы. Поднимает руку… — Здесь жидкий сакурадайт, — со злорадством говорит она, показывая на свою грудь. — Стреляйте. Если хотите, чтобы все здесь взлетело на воздух. Попытаетесь меня арестовать… — Кагуя вынимает зажигалку. — Как видите, выбор невелик. — Блефуешь! — плюется командир. — Хотите проверить? Ожидаемо — не хотят. Трусы. — Кагуя! Слава Богу! Чиба и Тамаки прикрывают ее, Каллен на Алом Лотосе прикрывает всех. Выбрались. Живы… Кагуя не сомневалась.Исторические эпохи
Шестого августа она находится в Киото. Телом; душой Сумераги Кагуя рядом с кузеном, сержантом Куруруги Сузаку, воюющим сейчас, насколько ей известно, на Гуадалканале. Ей остается лишь благодарить небо за себя и молить за безопасность брата. Киото не взлетел на воздух. Киото не обратили в пепел. Кагуе страшно: она думала о том, что могла бы отправиться в Хиросиму. Могла бы… и что тогда? Пусть это прекратится, просит она, не зная, у кого. Пусть это просто закончится. Когда император Хирохито сообщает о капитуляции — она плачет от радости и боли одновременно. Столько смертей — ради чего? Третьего мая Кагуя в Киото — вместе с Сузаку.Нестандартная поэзия
черные журавлики черное оригами нельзя делать черных журавликов проклятие накличешь все станут тебе врагами черные журавлики сотни тысяч злой цвет нехороший мрачный хотя белый цвет траура и не лучше чего желаешь того получишь черные журавлики гора израненная исколотая измученная ничему вас жизнь не научит вам все черного хочется крови власти золота они черные а вовсе не разноцветные и кто тогда кем предан был в тот день две тысячи десятого когда японцы стали одиннадцатыми под выстрелами и бомбами вы думаете они сломлены их горы стали вам кормильцами могилами вам их горы черными журавликами нельзя делать черных журавликов но иногда необходимо миллиардами.Постапокалиптика
В бункере скучно — а что поделать, скука сейчас, наоборот, невероятная роскошь. В бункере безопасно. В бункере нет зомби, которых снаружи — сотни и тысячи, в бункере есть постели и еда. Когда еда заканчивается, выходят наружу. Кагуя не выходит. Кагуе еще рано, она ребенок и только учится держать оружие. О ней заботится Сузаку, кузен — случайно вышло, что оказались вместе. — Они вернутся? Тянь Цзы жмется к Кагуе. В прошлый раз из вылазки не вернулся Кловис, брат Нанналли. У Тянь Цзы — дядя. Ли Синкэ. — Вернутся, — уверенно говорит Кагуя. Думает: лишь бы правда вернулись. Если что-то случится с Сузаку… — Кагуя, я дома! Вот теперь — легче.Антиутопия
— Жалкий одиннадцатый! Британцы пинают ногами японского продавца — неизвестно, чем им не угодила его лавка. Он закрывает голову от ударов и не сопротивляется. Кагуя отворачивается. Ей противно — и вмешаться она не может. Ее не тронут, хотя она тоже японка, но… все гораздо сложнее. «Люди не равны» — кричат огромные заголовки на билбордах, цитируя императора Чарльза. Люди не равны. Японцы — не люди, а одиннадцатые. Второсортные. Проигравшие. Их можно бить — как будто им не больно. Их не жалко. Кагуя сжимает зубы. Подойти бы к ним, врезать обоим британцам — и что, что она на голову ниже — поставить на место… А потом — что? Люди не равны.Магический реализм
У Кагуи с ладоней слетают лепестки сакуры. Видит это только Каллен — восхищенно ахает, округляя глаза. До этого она только слышала про сакурадайт и тех, кто им владеет — магов сакуры. Думала, что сказка, но нет, не сказка. Живые цветы на ветру. — Как красиво, — восхищенно тянет Каллен. Кагуя сама как цветок среди танцующих вокруг нее лепестков. Самый прекрасный цветок. — Так умеют и остальные главы Киото, — опускает она Каллен на землю. Все очарование теряется, стоит представить лепестки вокруг тех стариков. — Разочарована? — смеется Кагуя. — Я же все равно красивее их всех. — Да, — говорит Каллен. — Ты красивее всех. И молчит: ты красивее всех на свете.Fix-it
Они все равно общаются. Они — двоюродные брат и сестра. В детстве они не были друг от друга в восторге, но росли вместе и даже были помолвлены. Так просто это не забыть и не вычеркнуть. Сузаку умеет скрываться. Кагуя — тоже. Они не говорят ни о чем важном — никакой политики. Сузаку молчит о Британии, Кагуя — о Японии. Не пытаются ничего узнать, не обвиняют друг друга. Они покупают мороженое (платит Сузаку), и сидят в парке. Кагуя рассказывает о недавно прочитанной потрясающей книге. Сузаку слушает — он предпочитает молчать. Но для него ценны такие моменты. Для них обоих. Когда они действительно кузены. Когда нет войны.Трагедия
— Кагуя! Не будет больше этого! Не будет больше он плакать над телом любимой девушки! Не будет прощаться! Хватит! Пожалуйста, хватит… — Кагуя! Чувство вины сжимает душу острыми когтями: снова не защитил. Снова он жив, а та, кого он любит… Только не Кагуя. Она могла спастись. Вовремя эвакуироваться. Не взорваться с концерном Сумераги. Сузаку видит прядь черных волос… Кагуя бы не сбежала. Только не она. Она — тот капитан, что идет на дно с кораблем. — Кагуя… пожалуйста… Дежавю не колет душу — пронзает. Сузаку сжимает ее руку и целует пальцы. До больницы — и то не успеют. — Сузаку… Умер бы вместо нее — но не может.Триллер
— Кто здесь? В штабе темно. Шаги слышатся где-то в подвале. Может, чудится? Нет. Там кто-то ходит. А в штабе осталась только Кагуя. Она берет фонарик и пистолет. Открывает дверь. — Кто здесь? Внизу — шуршание. Может, Тамаки что-то прячет? Бред. Зачем Тамаки шуршать? — Я вооружена, — голос Кагуи звучит спокойно и твердо, но… не слишком. Она медленно спускается вниз. Включила бы свет, но проводка перегорела, Ракшата решила починить завтра. — Кто… Шуршание становится чавканьем. Нет, думает Кагуя, она пересмотрела ужастиков. Мерещится. Она уже не ребенок, чтобы верить в чудовищ. Не бывает никаких монстров. Просто глупости. — Кто здесь? Кагуя освещает подвал фонариком — и оглушительно вскрикивает.Реализм
— А что ты хотела, — ворчит Сузаку. — Когда Британия захватила Японию, Дом Киото согласился сотрудничать с ними. Фактически, вы совершили предательство. Кто же знал, что у вас благие цели? — Сам хорош, — ворчит Кагуя. — Мы хоть реальную помощь оказывали. А ты служил во вражеской армии. У тебя твои цели на лбу тоже не написаны. — Я менял систему изнутри. — Как рядовой. Прекрасно. — Ладно, я был идиотом и идеалистом, признаю, довольна? — Сузаку кривится. — Довольна, — пожимает плечами Кагуя. — А толку. Что твой идеализм, что мое теневое сопротивление. Все равно без гиасса Лелуша все бы так и осталось. Или стало хуже. Сузаку вздыхает. И не поспоришь.Выживание
Все, что они делают — ради выживания, думает Кагуя, сидя за ширмой и глядя на блики огня. С тех пор, как Киото стали сотрудничать с Британией — они выживали. Все они. Все японцы. Кто-то буквально — нищие, еле находящие способы не умереть с голоду в гетто, и все — в переносном смысле. Выжить, как нация. Не одиннадцатые. Японцы. Вот почему Киото якобы поддерживает захватчиков. Вот почему они согласны быть предателями в глазах своего народа. Чтобы этот народ выжил. Чтобы продолжил бороться. Чтобы однажды на улицах вновь висели японские флаги. Они вырывают эту независимость, как голодающий — кусок хлеба. Защищают, как свою жизнь. Они должны выжить.Character study
У Кагуи зеленые глаза, и у Сузаку — такие же. У Кагуи — острый ум, особенно для ее возраста. У Кагуи — женская мудрость смешивается с девичьей наивностью. У Кагуи — доброта во взгляде и твердость в голосе. У Кагуи — храбрость возражать взрослым мужчинам, говоря им, что они поступают низко. У Кагуи — свои идеалы, которые она не предаст. У Кагуи — достаточно упрямства, но она способна идти на компромисс. У Кагуи — дружелюбия так много, что ей хочется доверять даже запуганной всеми императрице. У Кагуи — хитрость придворного интригана и способности стратега. Сумераги Кагуя — политик, бизнес-леди, глава концерна и подруга императриц. И не жена Зеро, но кузина.Сказка
Стоял однажды на высокой горе замок, и жила в том замке императрица сакуры. Цвела вокруг горы сакура круглый год, не увядая. Пришел к горе рыцарь в шлеме, что скрывал его лицо, и прокричал — женой ты мне будешь, дева сакуры! Отказала ему дева. Дважды и трижды терпел он отказ ее, пока не сказала она, что выйдет замуж за него, когда он свое лицо ей покажет. Снял рыцарь шлем — и ахнула дева. Брат это был ее, которого она мертвым считала! Да разве братья на сестрах женятся? Нарушила дева законы, вышла за брата замуж. Жили они счастливо — да только сакура стала цвести кровавой.Крэк
— Императором буду я! — говорит Кагуя, отнимая корону у Лелуша. — Сузаку, держи его! Сузаку уже знает, как надо держать — мордой в землю, чтобы не активировал гиасс. Кагуя усаживается на трон. — Приговоренных к смерти отпускаем, пусть идут домой, — распоряжается она. — С Тамаки только штраф снимите, он мне не нравится. Все планы Лелуша отменяются, это бред. Только Японии дайте независимость. Индии тоже, зря, что ли, Ракшата старалась? Весь сакурадайт теперь мой, естественно. Оги и Вилетта женятся, еще Гилфорд и Корнелия, Ллойд и Ракшата, Ривалз и Милли… Лелуш мычит. — А ты на Нанналли женишься, — говорит Кагуя. — Тогда хорошо, — говорит Лелуш. — Будь императором. Я согласен.Хронофантастика
Кагуя смотрит из-за дерева на четверых играющих детей и думает, что изобретение Нины — машина времени — хорошее, но болезненное. И бесполезное. Изменить она все равно ничего не сможет — эффект бабочки. Кагуя смотрит, как Лелуш толкает Сузаку, и вспоминает, что в ее настоящем они — враги. Лелуш убил любимую девушку Сузаку и свою сестру. Кагуя смотрит, как Нанналли смеется, и вспоминает, что в ее настоящем Нанналли только улыбается, и то редко. Кагуя смотрит на себя, отчитывающую мальчишек, и думает — да, она была заносчивой. Четверо детей, которые выросли, чтобы пролить реки крови ради доброго мира. Нина — гений, но ее машина времени… это правда больно.Психологический ужас
Ей чудится. Ей просто чудится. Ракшата говорит, что у Кагуи ПТСР, и утешает ее — пройдет. Выпей таблетку и убеди себя, что этого нет. Кагуя пьет таблетки, но ей кажется, что дело не в них, потому что препараты Ракшаты не могут не помогать — но не помогают. В любой момент это может произойти. Момент, когда вдруг ее накрывает чувство, что прямо за спиной стоит дядя Генбу. Или Тайзо. Или Осакабе. Или кто угодно из Киото. Как только Кагуя обернется — сразу встретится глазами с мертвецом. Ее пробирает холодная дрожь. Но это же просто чудится. Этого нет. За ее спиной нет никого. Кагуя оборачивается…Artfic
— Я не хочу фотографироваться для журнала, — говорит Кагуя, и Милли пораженно хлопает глазами. Ей казалось, что Кагую не смущают такие вещи. Тем более, это всего лишь фото. Обычное. — Я не люблю, — объясняет Кагуя. — Это смущает. — Ты будешь в одежде. — Естественно! — сердито говорит Кагуя. — Но все-таки… — Перестань, теперь ты известная личность. Всего одно фото. Мне нужна леди Сумераги, глава Киото, пусть читатели видят, кто главный по сакурадайту, — уговаривает Милли. Кагуя стесняется публичности очень похоже на… кого-то. — Только одна фотография. Получается, на удивление, с первого раза. — Вот оно! Вот она, леди Сумераги! — радуется Милли. — Настоящая госпожа! Ты очень фотогеничная! Кажется, Кагуя довольна.Научная фантастика
Ракшата умеет изобретать не только оружие. — Это же против законов физики, — растерянно говорит Кагуя. — Это левитационный магнит, — Ракшата протягивает ей трубку. — Наведи на нужную вещь, нажми кнопку, и она полетит к тебе. Кагуя слушается — к ней летит книга. Именно та, на которую она целилась среди других в шкафу. — Ух ты, — Кагуя берет книгу. — Поразительно. — И прицел не сбит, — довольно констатирует Ракшата. — Попробуй на чем-то помельче. На конфетах. Выбери желтую. Кагуя наводит трубку на рассыпанные по столу конфеты. К ней летит желтая. — Вы же изобрели это, чтобы не вставать с дивана? — спрашивает она. — Именно, — соглашается Ракшата. — Так и создаются гениальные изобретения.Сюрреализм / Фантасмагория
Она на самой вершине горы Фудзияма, и под ногами — весь мир. Мир полон цветущей сакуры. Куда ни глянь — розовые лепестки вишен. Кагуя оборачивается, встречается глазами с Сузаку, и вдруг он превращается в Тянь Цзы. Тянь Цзы смеется и улетает на крыльях, похожих на ангельские. Кагуя распахивает свои крылья — у нее они не ангельские, скорее летучемышиные — и взлетает в небо. На горизонте восходит солнце — алый диск на белом небосводе. Кагуя смотрит, как на облаках в ряд усаживаются коты, считает их: раз, два… одиннадцать. Ей не нравится это число. Она ловит еще одного кота: пусть будет двенадцать. Сакура, горы, рассвет… Чудесный мир.Следующее поколение
Их дочь родилась удивительной. Для всех родителей их ребенок — удивителен, но Сузаку и Кагуя поражались, наблюдая за взрослением своей Лулуко и убеждались — имя она получила не просто в память о дорогом им человеке. Она удалась в Кагую — светлой кожей, светлее, чем у Сузаку, и темными волосами, почти черными. Глаза, естественно, получила зеленые. Но цвет глаз — одно, а выражение… — Может, Лулуко — реинкарнация Лелуша? — спрашивает Кагуя. — Ты же скептик, — напоминает ей Сузаку. Когда Лулуко начинает увлекаться шахматами, оба родителя волнуются. Повторение судеб — не всегда хорошо. — Больше детей у нас не будет, — говорит Кагуя. — А то родится вторая Нанналли… И опять по кругу.