Создадим что-то новое?

"Что бы ты увидел, если вдруг потеряешь виденье. Страх, силу, безнадежность?

Больно. Очень больно. Невозможно дышать, невозможно двигаться. Рука хватается за верхнюю часть лица. Сколько крови… Или это не кровь? Но что тогда такое влажное, липкое течёт? И почему не открываются глаза? Дилюк глубоко дышит и стонет. В голову приходят картинки последних событий. Встреча с Предвесником, сильным. Капитано. Очень необдуманный поступок. Первый удар, второй, сначала он отступал. Потом полная сила, только блокирование ударов, невозможно атаковать. Что-то сильное ударило в голову. Он закричал и упал, схватился за капюшон плаща, но Предвесник не думал отступать. Он бьёт в живот, бьёт по ногам, по рукам, меч очень острый, но не пытается убить. Ждёт. Другие голоса, пропасть, Дилюк потерял сознание. Но последнее, что он помнит — это острое лезвие причудливого меча над своей грудью. Это конец? *** Воспоминания резкие, колят виски. Голова ноет, а руки и ноги будто обмотаны. Наверное так и есть. Дилюк помнит те большие порезы и кровь. Столько крови, как не умер? Кто-то заходит в комнату. Человек подходит к месту где он лежит и что-то себе мычит. — Ты меня слышишь? — сказано достаточно громко. Дилюк не может ответить, во рту очень сухо, поэтому только движет рукой. Он помнит ею ощущение липкости, но сейчас рука сухая и чистая. И почти что не обмотана чем-то. Наверное бинты. Человек довольно хмыкает. — Наконец-то очнулся, Дилюк. Потрепал же ты всем нервы. К губам приставляют что-то холодное и стеклянное. Стакан с водой. Дилюк отпивает и чувствует боль от столкновения сухой кожи горла и жидкости. Но это помогает говорить. — Что со мной? — Ты столкнулся с самым сильным по рангу Предвесником. Как же глупо было начать с ним драться, парень, но ты явно родился в рубашке. Мы тебя вовремя нашли, почти не дышал. Отдыхай, потом поговорим. Сонливость начала наступать. Вода была со снотворным. *** Второй раз Дилюк проснулся в такой же темноте. Он чувствовал свои глаза, чувствовал веки, моргал, но темнота не проходила. По телу прошлись мурашки от мимолётного страха. «Это навсегда?» Дверь опять заскрипела. Половицы прогибались под массой человека, шаги остановились у края кровати. — Хэй, ну как ты тут? Надеюсь идёшь на поправку, ха-ха, — мужчина сел на стул рядом с кроватью и принялся чем-то шуршать. Дилюк слышал бумагу, а потом какую-то ткань. Незнакомец остановился и на пару минут замолчал. — Твои глаза, парень, — наконец-то неуверенно подал он голос, — странно побледнели. Совсем немного, но я помню их очень яркими. Ты меня видишь? — Нет… Ничего не вижу… — слова давались с трудом, а веки опять задвигались, пытаясь скинуть эту пелену. — Чёрт… Я сейчас кого-то позову. Он быстро вышел из комнаты и закричал через стену: «Где Фредрик?». Дальше было что-то ещё, но уже не понятно. Паника медленно поступала к телу. Дилюк не знал где находился, что с его телом, кто эти люди и почему он ничего не видит. Свободная рука потёрла глаза ещё раз и ещё, но ничего. Совсем ничего. Лицо почувствовало немного тепла и он повернулся на него. На полном черном фоне появилось совсем незаметное оранжевое пятно. Но и оно исчезло после нескольких миганий. Неужели это реально? Дилюк приказал сам себе остановить панику и подумать о другом. Если ещё жив, то значит эти люди с хорошими намерениями. Он попытался подвигать руками. Левая хорошо поддаётся, свободно двигается, но правая болит. Как и ноги. Одна из них в гипсе, он чувствует. Страх перед тем, что может неправильно срастить опять пробежался по телу. Всего на миг. Какой же реально глупый и необдуманный поступок. Да на что только надеялся? В голову ударило воспоминание с этой странной маской Капитано. Ничего нет, чёрная пасть, Бездна. Были ли шансы выиграть? Поранить? Убежать? Нет. В комнату вбежало уже двое. Дилюк почувствовал немного элементарной энергии. Странно, раньше он совсем не чувствовал её. Только свою. Это дендро. — О-о, парень… — теперь уже другой голос с такой же привычкой называть его «парнем». Наверное Фредрик. Голос немного грустный, усталый, сочувствующий. Он протянул руки, холодные, странные по ощущениям, наверное в перчатках, к глазу и широко его раскрыл. Дилюк почувствовал тепло на коже. Будто что-то светит. — Совсем не реагирует… — Что с его глазами? — спросил тот первый мужчина. — Ослеп. Видимо от удара по голове. Я не знаю, навсегда ли это или нет, — Фредрик приложил к голове ладонь и Дилюк почувствовал элементарные потоки по своему телу. Дендро как будто устремилось к мозгу и попыталось что-то вылечить. Но его элемент слабый. — У меня не хватает сил. А может это необратимо? В любом из случаев, я ничего не могу сделать. Его глаза не увидят в ближайшее время. Или… «Значит бесполезный…» — шепот мужчины резко прошёлся по ушам. Дилюк понял зачем его спасли. Разве есть что-то в этом мире, что не попытается найти своей выгоды? — Пусть отдыхает, Фредрик. Наверное эта новость огорчила его. Пошли. Проговорил так, будто он не лежит здесь. Дверь закрылась, теперь он один в комнате. И как до такого докатился? *** Мужчина так не разу и не представился. Он приходил в комнату, приносил еду, менял бинты и помогал ходить в туалет. Его приставили к Дилюку заботится и потом ввести в курс дела, но теперь он бесполезный. Рагнвиндр думал, что его быстро выпрут, но совесть у этих людей есть. Дилюк быстро осознал, что он реально ослеп. Что это не проблема на пару дней и непонятно, увидит ли он ещё когда-нибудь небо. Он часто перед сном представлял все цвета, которые знал, горы и реки Мондштадта, свой дом, винокурню. Увидит ли ещё когда-то это? Человеческий мозг любит думать про хорошее и слова Фредерика: «Я не знаю, навсегда ли это или нет», давали надежду. Дилюк думал о своей миссии и жалел, что вообще решился на эту авантюру. Смотрел в сторону окна, но не видел уже того пятна, только слышал пение птиц. Непонятно вообще где он и в каком регионе. Может уже далеко от самого Тейвата? Прошло несколько недель, бинты сняты. Человек сидел на стуле около кровати и смотрел на то, как Дилюк передвигается около стены. Уверенно, почти без дрожи в ногах. — Пора домой, как думаешь? Дилюк думает, что дома ему делать нечего. — Да, я и так тут задержался, но… — Не переживай, мы сопроводим. Домашние уже соскучились за тобой, а? — небольшой смешок в голосе. Да, соскучились. Конечно. *** Его посадили в повозку и это повод для подозрений. Довезут ли до дома? Может бросят в какую-то канаву? Дилюк сидел напряжённый, готовый отбиваться в случае чего, но тело ещё так слабо. Ему в руки дали какой-то мешок. Не сильно тяжёлый, средний, мягкий. Теперь Дилюк часто обращает внимание на такие детали. — Там вещи, что были при тебе, когда мы нашли тебя. Только я бы советовал поменьше играться с этой красной штучкой, парень. Беду они несут. Глаз Порчи видимо. Воспоминания с отцом встали перед бледными глазами. Да, большую беду. Сердце дрогнуло в грусти. — Я знаю, что делаю… — Моё дело предупредить. Повозка двинулась по дороге с ямами. Каждое подкидывание чувствовалось. Каждый звук за окном доносился к слуху. Мешок мягкий, пальцы неосознанно его жмут. Материал грубый, есть несколько заплаток. В мешке только сменная одежда. Дилюк не брал с собой ничего тяжёлого. Еда, деньги и вторая пара штанов. Видимо деньги забрали, украли, а еда испортилась. Не сильно печалит. Дилюк думал о том, что будет делать дома. Он надеялся найти хороших врачей. Обратится к целителям, к исследователям. Зрение — это одно из важных качест воина. И хотя пустынники завязывают себе глаза и полагаются на слух, у них в любом случае есть возможность снять повязку. Но Дилюк не пустынник. И не тот самый самурай, что слушает ветер и шелест травы. Он хочет видеть. Даже не только для битвы. В мире столько прекрасного, разве возможно смирится с лишением этого за миг? Аделинда позаботится о нём. Она верный человек. Временами он останавливался подолгу на одном месте и отправлял письма домой на этот адрес. Женщина всегда присылала ответы, вместе с отчётами Эльзера и ситуацией в городе. Так Дилюк мог быть спокоен. Покачивание повозки и тёплое солнце мягко подвели его ко сну. Глаза закрывались на миг и тут же открывались, пытаясь понять. Но ничего не понятно. Ничего не видно. В горле застревал ком и хотелось укрыться от всего мира. Дилюк уже привык за те недели в комнатке. Но смена обстановки опять меняла восприятие. Всё же он уснул. Поменяет ли это что-то? *** Мужчина его разбудил толчками в плечо. Дилюк открыл глаза и сонно попытался оглядеться. А, ну да. — Хэй, парень, нужно остановится на ночь. Уже завтра будем в Мондштадте. Дилюк однажды поинтересовался о том, откуда они знают его. Но люди не выдавали себя. Мужчина ответил что-то о его известности, но это была не лучшая отговорка. Больше Рагнвиндр не спрашивал. Его вывели за руку и привели в комнату. Раздевался Дилюк отказался. Он отвернулся к стене на кровати и ещё раз уснул. Хотелось уйти от этой тёмной картины, ведь оказывается сны всё ещё помнят цвета. Чаще всего снилась винокурня. Мутные картинки, события, люди. Они меняли своё обличие, делали странные поступки. Сны не знали нормального сюжета, только разбросанные фрагменты тут и там. Страшно. Жутко. Смешно. Печально. Однажды среди этих силуэтов он уловил один знакомый. Ласковый голос, едва прорезался, смуглая кожа. Он говорил о великой машине, представлял то, как они улетят на ней в страну морских черепашек и найдут самую огромную. В том сне Дилюк подумал: «За ним хоть на край света». Утром же мысль поменялась на: «Только меч всегда будет при мне.» Думать о этом человеке совсем не хотелось. Вместе с письмами Аделинды, однажды конверт с изображением синего сердцечка в углу тоже был открыт. Странно введённый почерк, что немного ухудшился к концу. Он писал о том, что Эроха больше нет. И ещё кучу ненужных деталей, но письмо потелело на дно походного рюкзака. Теперь же все они где-то потерялись среди снегов Снежной. Сердце кольнуло в грусти. Ведь это не последнее письмо, другие он не открывал. В эту ночь, как на зло, ничего не снилось. Эта пустота портит настроение. Утром болела голова. *** Когда они переехали Ли Юэ и доезжали до границы, Дилюк уже ощутил родные края. Этот запах, этот ветер. Так чувствуется свобода? Свежесть ударила в глаза и они заслезились. Они стали такими чувствительными. Постоянно слезятся. Повозка остановилась недалеко от начала виноградников, спряталась за скалой. Мужчина что-то сказал напарнику, но Дилюк и не думал слушать. Он улавлывал шелест виноградных листьев, дальние разговоры работников и сердце обливалось теплом ностальгии. На лице выступила невольная улыбка. Не обманули, не кинули в канаве. Довезли до дома. — Хэй, дальше нужно самому. Мы не можем показаться. Сможешь на слух? — мужчина положил руку на плечо в поддержке. Конечно сможет. Ноги уже хотят двинутся к дому. Дилюк обернулся на человека за спиной и попытался приблизительно посмотреть в его сторону. Он совсем легко улыбнулся и прошептал: «Спасибо за всё.» Мужчина хохотнул и под конец похлопал по плечу. — Думаю, дома есть кому приглягуть за тобой. Надеюсь, что ты ещё увидишь. Прощай, — повозка за спиной заскрипела. Небольшая тоска за теми людьми прошлась по телу. Дилюк развернулся на шум впереди и схватился за скалу. Шаг, ещё шаг, совсем неуверенно. Большая палка в руке проверяет впереди препятствия и позволяет двигаться дальше. Он выходит на солнце и медленно идёт вперёд. Память детства не должна подводить. Хочется бросить палку и побежать прямо к порогу, но так страшно упасть. Где-то рядом пролетела кристальная бабочка. Полоска её магии выделялась среди черного тумана. Глаза стали чувствительны не только к окружению. Он подходит ближе, слышит удивленный: «Ой!». А потом чувствует как земля содрогается и совсем рядом: — Мастер Дилюк? — голос не изменился за эти года. — Аделинда? — Рагнвиндр неуверно отбрасывает палку и распахивает руки. Женщина кидается ему в объятия. — Мастер Дилюк, вы вернулись! Как же выросли, ох. Мы все так скучали, — небольшие, скупые слезы вырвались из её глаз. — Да, я дома, Аделинда. Я дома. Она поднимает голову и замечает расфокусированный взгляд. Как будто смотрит мимо неё. И радужка такая… Бледная? — Дилюк… Что с твоими глазами? — она в ужасе отходит, совсем забыв о формальности. Парень отпускает плечи и тихо отвечает дрогнувшим голосом: — Я ослеп. *** Работники рады возвращению хозяина. Но эта радость мимолётная, совсем слабая. Слепота Мастера вытесняет все позитивные мысли. Они осторожны, не знают что делать. Аккуратно водят Дилюка за руку и подносят ложку к рту. Дилюк сердится и выхватывает её, расплёскивая суп. Он не хочет чувствовать себя калекой. Он уже научился есть в период жизни с теми людьми. Слуги извиняются и отходят совсем недалеко. Они готовы подхватить, если вдруг хозяин начнёт падать. Эльзер отчитывается о состоянии винокурни и Дилюк хочет взяться за бизнес своими руками. Но плечи опускаются, когда он чувствует, но не видит документ о продажах и поставках. Он наказывает искать лучших целителей и запирается в спальне. Хандра наступает понемногу, ещё с первого пробуждения и опускается на плечи тяжёлой скалой. Руки опускаются. В окно что-то стучит и Дилюк едва ли понимает как его открыть. Но внутрь влетает сокол и опускается на плечо хозяина. — О, я совсем забыл о тебе, — Дилюк аккуратно проходится пальцами по спинке, боясь навредить. — Ты не улетел, всё ещё со мной. Рагнвиндр улыбается питомцу, но не смотрит на него. Птица легонько клюёт в ухо и тычет головкой в щеку. Скучала за хозяином. — Ласковый какой, а? Лети к Аделинде, она тебя накормит, — Дилюк отпускает птицу и счастливо улыбается в стену. Ненадолго. *** Новость о прибытии младшего Рагнвиндра быстро разлетается по городу. Слухи расползаются по уличкам и кто-то из работников проговаривается о слепоте. Люди взбудоражены и живо обсуждают это за столиками таверн и Хорошего охотника. Новость доходит в Ордо Фавониус. А вместе с этим к Кэйе. Он подскакивает, когда за барной стойкой Чарльз мимолётно упоминает Дилюка. Хочет всё кинуть и отправиться на винокурню в тот же день, но возбуждение быстро оседает. Событие нескольких лет назад отрезвляет голову. Он думает о том, почему его люди молчали. Такую важную персону сложно опустить из виду. Вэл извиняется и говорит о том, что он появился как будто и не уходил. Она упоминает возможную слепоту, но Кэйа не верит. Как такой сильный, смелый и идеальный Дилюк может ослепнуть? Не хочет верить, но разум такое не воспринимает. Он шепчет: «Дилюк тоже человек. А люди способны быть глупыми. Но разве это так важно? Почему не проверишь сам? Почему не навестишь?» Кэйа боится. Глаз слабо колется. Руки дрожат от самого упоминания Дилюка, но ноги уже готовы двинутся в путь. Нужен только повод. *** Джинн вызывает его в кабинет. Она сидит, склонив голову и поднимает немного покрасневшие глаза. Она может быть сильной как ураган и твёрдой, как камень, но близкие люди всегда выводят на эмоции. Шмыгает носом и протягивает лист. — Тут все хорошие целители, которых знал Мондштадт и лично я. У Собора всегда открыты двери, но если у него всё серьёзно, то боюсь мы бессильны. Кэйа, прошу, — смотрит на него, умоляет. Тоже боится пойти. Ордо так подло поступил с ним. — Ты веришь этому? — Кэйа складывает руки в защитном жесте и мельком смотрит на лист. — Я знаю. Эльзер мне лично отправил письмо в тайне. Он просил о помощи, Дилюку совсем плохо. Ты можешь помочь, Кэйа, — голос твёрдый, несмотря на состояние. — Джинн, ты сама знаешь обо всём. Я не смогу ещё раз сделать шаг, если он опять меня оттолкнет. Я слал ему письма и не уверен, что и половина дошла. А вторая не сгорела в костре. Он ни разу не ответил. — Кэйа, нужно хотя бы попытаться. Ты же знаешь нашего Дилюка. — Но до этого он не уходил на несколько лет в странствия и не терял всех близких. — Ты всё ещё жив, а значит не всех. А теперь иди, это приказ. Джинн уткнулачь в очередную бумагу, а Кэйа только вздохнул и захватил лист, уходя. — А, кстати, — Джинн откликает его около дверей. — Отнеси его Глаз. Думаю, ему теперь нужнее. Кэйа горько улыбается и кивает. Вот и нашёлся повод. *** Винокурня встречает грустными лицами и тихими приветствиями. Аделинда ждёт его на пороге и ласково улыбается. Никак не реагирует на его визит и только лишь тихо отвечает на приветствие. Кэйа протягивает Эльзеру лист и он благодарно кивает. А сам потом указывает на лестницу. Видимо все ждут, что Дилюк выйдет из состояния упадка. Но почему надеются на Кэйю? Руки потеют, а кожа под повязкой мокнет. Это их первая встреча после… Всего, и Кэйа её представлял не так. Он стучит в комнату и слышит тихое: «Войдите». Собирается мыслями. И толкает дверь. Дилюк лежит на кровати в позе эмбриона и, кажется, совсем ни на что не реагирует. — Кто это? Кэйа молчит и стоит посреди комнаты, не зная как начать. — Не отвечаете, хм? Эх, — совсем обречённый тон. Кэйа подходит к Дилюку и видит, что его глаза открыты. Он смотрит куда-то вперёд и не реагирует на звук. Бледный, тощий. Как мертвец. Дрожь прошлась по телу. Альберих замечает радужку глазниц. Ну точно нежить. Он приседает, лицом к лицу и Дилюк странно хмурится. — Холод Крио… Кто ещё ко мне может прийти с таким Глазом? Кэйа удивлённо моргает и понимает, что чувствительность к элементам у Дилюка взросла. Он узнал его стихию, хоть и совсем немного успел застать. Удивительно. — Хэй, Дилюк… — слова застряют в горле. — И я рад тебя «видеть», Кэйа, — он криво улыбается и отворачивается на другую сторону. — Я пришёл проверить как ты. — Хреново. Что-то ещё? — так тягуче, стучит по вискам. — Как так вообще получилось? — Кэйа рад, что его не сразу прогнали. — Неудачная битва. Переоценил свои силы. Больно ударила эта фраза. Раньше не приходилось задумывается о силе, ведь всегда был тот, кто прикроет. Этот «кто-то» раньше имел его имя. Теперь же он опять не уберёг. — Что-то узнал во время путешествия? — Да, что мир не без добрых людей, — Дилюк не хотел говорит о том, что почти ничего не нашёл и не узнал. — Я рад, что ты встретил их на своём пути. В комнате засело молчание, немного неловкое. Каждый думал о своём. — А ты теперь… Капитан кавалерии, ха? — удивительно, что Рагнвиндр идёт на контакт. — Что-то вроде этого, ха-ха. Лошадей то у меня всех забрали. — Варка никогда не видел своих экспедиций без большой дюжины лошадей. Странно, что не забрал всех у селян. — Он забрал мою Искорку, но твоя Марсель у тебя в конюшне. Я скучаю по ней. — Я тоже. Опять молчание. Кэйа присел на кровать рядом. — Хэй, хочу увидеть как ты изменился, — неожиданная просьба. — И что ты хочешь? — Кэйа садится ближе. — Коснутся. Мне говорили, что так… Слепые… Могут представить образ людей, — слово «слепые» резнуло по ушам. — Хорошо. Дилюк медленно встал и сел на кровать. Кэйа сначала медлил, но всё же снял повязку. Закрываться перед таким Дилюком — свыше его сил. Он протянул руки и Альберих мягко направил их к лицу. Касания лёгкие, как будто боится поранить. Проводит по носу, скулам и натыкается на шрам. Странно морщит глаза, хочет развидеть. — Это… — Уже прошедшее, — Кэйа не даёт закончить фразу. Слишком грустный у Дилюка голос. — В ту ночь, правда? Кэйа убирает руки от лица и садится немного дальше. Дилюк растерянно тянется к нему, но Альберих уже встал. Слишком болезненное воспоминание. — Я удивлён, что ты меня не сразу прогнал, — он всё же делится с тем, что так тревожило мысли. Дилюк пытается навести взгляд на Кэйю и хмурит брови. Он тоже пытается встать и протягивает руку навстречу слабому потоку Крио. Кэйа всё же ловит её в свою. — Просто много чего меняется в сознании, когда теряешь зрение. Пожалуй, ты самое яркое пятно среди моих снов. Но и оно блекнет. Мне так страшно от того, что я всё забуду, — Дилюк подходит близко, совсем рядом. — Я не могу тебе доверится как раньше. Но сейчас… Сейчас я совсем беззащитен. Я не смогу защитить Мондштадт, если ты предашь его. Но ты ведь… Нет? Кэйа не знает, что ответить на эти слова. Выбор всё ещё висит над головой, не даёт нормально думать и анализировать. Но он знает точно — Дилюка никогда не предаст. Заберёт с собой, даже если будет сопротивляться. Убережёт от войны и катастрофы. Жаль, что не уберёг в тот день. Кэйа обхватывает тощие плечи Дилюка в объятии. Вспоминает о Глазе Бога в кармане. — Мы не можем заглянуть в будущее. А у меня давно забрали право выбора. Но я и никогда не предавал лично тебя. Ты всегда был для меня всем, Дилюк, — он вкладывает шар прямо в руку. — Это мой Глаз? — Дилюк чувствует, как потоки элемента разбегаются по телу, как оно принимает силу. Голова перестаёт болеть спустя это время. Мысли проясняются, сердце отзывается на огонь жизни. — Стало лучше? — Глаз Бога пробуждает все мечты и надежды своего хозяина. Кэйа надеялся, что это хоть немного поможет небольшому упадку настроения Рагнвиндра. Дилюк моргает глазами и странно осматривает комнату. Будто что-то изменилось. Но радужка такая же бледная. — Я… Я вижу эти потоки. Ещё ярче. Или чувствую? Картинка такая мутная, чёрная. Но твоя сила как… Маятник среди темноты, — Дилюк расстеряно хмурится и отходит дальше. Спотыкается о кровать и резко садится. — Хочешь, чтобы я был твоим поводырем? — Кэйа слабо улыбается. Дилюк молчит и так же смотрит вперёд. Теперь прямо на него, а не на стену сзади. Слова Кэйи зацепили что-то внутри него, заставили переосмыслить. Как и само путешествие. Он не хотел и думать о нём во время метаний туда-сюда, но попав домой, сердце отзывается слабой тоской. Это запах давнего детства и музыка звонкого смеха? Это чувство мягкой кровати и вкус виноградного сока под очередной фантастический рассказ на ходу? Душа рвалась в поместье, ведь там ещё больше воспоминаний. Ещё больше повода принять обратно. Распахнуть руки для согревающих объятий. Впрочем, это можно сделать и сейчас. — Хочу. А Кэйа с радостным взглядом и счастливым смехом принимает эти объятия. *** Они учатся обратно быть вместе. Понимать с полуслова. Говорить о важном и без страха вспоминать прошлое. Дилюку сложно. Он всё ещё боится вранья в голосе Кэйи. Острый слух улавливает каждые перемены в тоне, но ещё ни одного фальша. Дилюк боится ножа в спину, поэтому всегда спит чутко. Кэйа теряется. Он пытается быть честным во всём, искренне смеётся и молчит, когда нечего сказать. Он помогает преодолевать сложные препятствия, заменяет палку и берёт отпуск в Ордо. Джинн говорит, что он бессрочный, пока Дилюк не поправится. Но Кэйа всё равно забирает документы и отчёты с собой. Все надеются, что Дилюк поправится. Поиск целителей идёт активно и они уже едут в Ли Юэ. Город торговли не может похвастаться сильной медициной, но их находит важный человек и сует адрес хорошего доктора в руки за небольшую плату. Сто тысяч — это ничего по сравнению с возможностью видеть. Люди Кэйи проверяют доктора и оказывается, он обычный шарлатан с странными эликсирами из перчика и яблок. Дилюк опускает плечи и день не выходит из спальни. Он стал слишком много надеятся, будто все уроки жизни враз вылетели из головы, забылись в этом тёмном тумане. Кэйа понимает его, пытается, и всегда стучит перед тем как войти. Только его Дилюк пускает в такие моменты. Он обнимает холодное тело и чувствует дольку безопасности. Совсем небольшую. В Сумеру им говорят, что ситуация запущена. Над раной на голове не слишком хорошо позаботились в своё время, а теперь уже несколько месяцев слепоты. Это плохо. Дилюк дрожит, сжимает штанину пальцами и стучит ступнёй по полу. Кэйа мягко кладёт руку на колено, чтобы успокоить. Он тоже боится, но хоть кто-то должен оставаться спокойным. Иначе этот страх поглотит их и заставит остановится. Им говорят, что метод есть, но для него нужен редкий компонент из Фонтейна. Именно из-за его лечащей способности растение так скоро исчезло из всех мест. Зря думать, что его просто так предоставят им. Дилюк рвётся в Фонтейн и одновременно его голову посещают самые противные мысли. Он лежит в гостиничном номере и пытается вспомнить цвета. Они смешиваются, превращаются в что-то серое. Дилюк думает о том, что больше никогда не сможет увидеть. Кэйа хочет его поддержать, но у самого кончаются силы на это. Он бродит по лесу около города в своих мыслях и не сразу слышит оклик. Его останавливает девочка в фиолетовом с самым хитрым и счастливым видом. — Вижу, вы в беде и вам кое что сильно нужно? Кэйа странно на неё смотрит, с опаской отступает, но это не останавливает девчушку. — В небольшом кругу прошёлся слух о слепом парне с красными волосами и его друге, но противоположном — синем. Так жаль, что нужная вам вещь в упадке, но, о архонты, что это? — её наигранный тон режет уши, но девочка заинтересовывает Кэйю и он слушает её дальше. Она в театральном движении высовывает из-за спины мешочек с изображением того самого растения. Это розыгрыш? — Flos sanat, собственной персоной. Или как говорят в народе «Спасение?», — она улыбается ещё шире и прикладывает ладонь ко рту, будто прячет свои слова. — Всего пять миллионов и она ваша, сэр! Кэйа в страхе отступает и впервые подаёт голос: — А не слишком много для обычного мешочка? Где гарантия, что это то, что нам нужно? — О, не беспокойтесь, в этой сфере важна репутация сэр. Если я буду продавать брак, кто же у меня что-то купит? Но так уж и быть, я дам вам проверить содержимое. Всего сто тысяч моры и кусочек лепестка на проверку исследователям. Соглашайтесь, выгодней не найдёте. Это странно, но Кэйа хвалит про себя хватку девочки. Он берёт лепесток и думает, что Дилюк купил бы уже три таких мешочка не смотря на цену. Это реально то самое растение. Учение круглят глаза и спрашивают о том, где он его добыл, а Кэйа только отмахивается. В пустых глазах Дилюка что-то искрится. Он не слышит цены и уже готов сам встретится с девочкой. Но Кэйа оставляет его в номере. Настойка ценна как кислород в воздухе и цена соответствующая. Её капают прямо в глаза и они слезятся. Очень много слёз. Один учёный шепчет напарнику, что это ненормально, но на него шикают. Дилюк моргает, смахивая пелену с глаз и осматривается. Всё тот же туман, но сквозь него будто пробивается свет. Учёные записываю это в свои блокноты и говорят, что нужно время. Ситуация реально запущена. Передают настойку под чутким надзором и отпускают домой, ведь у них сейчас очень важное секретное исследование. Дилюк сияет, будто новая мора, а Кэйа слабо улыбается. Мысли не тешат настроение и протестуют. Если Дилюк поправится, то будет ли он так снисходителен к Кэйе? Простит? Возненавидет? Страшно, ведь ему нравится эта стеклянная дружба между ними. Будто промежуточный этап, на пути к алмазной. Детство — это то время, когда груз спадал с плеч, всего на миг, и давал возможность вздохнуть спокойно. Заберут ли этот шанс навсегда? *** Месяц за месяцем, Дилюк видел лучше. Он просил спать Кэйю на диване в спальне и каждое утро проверят то, как хорошо различает его. Кэйа жаловался, что диван неудобный. Оказывается, спать вместе, как давным-давно в юности, всё ещё так приятно. Дилюк чувствовал прилив энергии и пытался уверенным шагом ходить по винокурне. Но постоянно спотыкался и от поцелуя с полом его отделяли смуглые руки. Сильные, прохладные, всегда поймают. Удержат. От них веет доверием, которое потерялось столь давно. Всё потерянное можно найти. Дилюк много думал, когда обнимал эти руки во сне. Он думал о том, что проблема слепоты уйдёт, а предательство Кэйи нет. Разве можно так доверять предателю? Тому, кто родился и вырос в мёртвой стране? Мозг протестовал, он как будто просыпался с каждым приёмом капель. Как в сопливых книжках, сердце заступалось за это чувство. Как в приключенческих романах о рыцарях, тело доверяло своему товарищу, брату по оружию. Оно не дрожало в объятиях, тянулось к желанной прохладе и не боялось подставить спину. Дилюк решил, что они это обязательно обсудят, с глазу на глаз. Со спокойными головами и рассудком. Может, так и нужно было поступить в тот день? *** Вечером слёз было больше. Капли будто прожигали сетчатку глаз, добирались до радужки, внутрь яблока и меняли что-то в структуре. Все испугались этой аномалии, остановить слёзы оказалось невозможно. Те нечёткие предметы, что Дилюк мог видеть, расплылись, стали мутными, серой массой. Он сидел, запрещая стирать солёную воду с ресниц и думал о том, что это конец. Что весь прогресс пошёл коту под хвост. Так и уснул, сидя на кровати. Кэйа решил тогда выйти в город, совсем ненадолго. Когда он вернулся, то увидел испуганных работников и сразу же оказался рядом с Дилюком. Слёзы всё ещё текли, но не так сильно, маленькими ручейками. Его присутствие сразу же почувствовали и крепко обхватили руками. Как игрушку. Пришлось прямо так снять верхнюю одежду и лечь рядом, вытирая слёзы с щёк. Долго не спал, сторожа беспокойный сон, но когда почувствовал, что веки слипаются, то аккуратно вытер оставшуюся жидкость с красных, дрожащих ресниц. Утром Дилюк резко открыл глаза, так же поднялся, вырывая себя из крепкого кольца объятий. Он осматривал комнату, будто впервые, и не мог спокойно вздохнуть. Всё так чётко, ярко и… Видно! Как же всё прекрасно видно! Он обернулся на лежащего человека рядом и вновь задержал дыхание. Купающийся в солнечном свете, с играющими зайчиками на щеках, Кэйа едва ли разлепил глаза и удивлённо смотрел на счастливое лицо напротив. Такой же, как несколько лет назад, а других Дилюк и не знал. Будто не было лет разлуки и той страшной ссоры. Будто Аделинда сейчас позовёт их на завтрак, а отец с умным видом за столом будет читать очередную статью по садоводству, но по настоящему едва ли смеётся с гнезд на головах сыновей. За года похорошел, вырос. Только шрам на глазу колет куда-то в руки, ведь именно они замахивались клеймором на него. Кэйа сбрасывает сонную пелену и видит осознанный и четкий взор с яркой радужкой. Он тоже поднимается и кладёт руки на плечи: — Видишь меня? — Прекрасно вижу. *** Пока особняк радуется, Дилюк уверенным шагом обходит свои владения и наслаждается цветами, Кэйа испугано ходит за ним и вылавливает из себя улыбку. Он боится, судорожно прячет глаз под повязкой и наигранно поддерживает общую атмосферу. Постоянно дёргается, когда Дилюк спотыкается и нервно смеётся: «Привычка.» Дилюк решает, что откладывать разговор нельзя. Ведь день второй, Кэйа уйдёт и непонятно как будет себя вести при других. Дилюк уводит его под любимое дерево детства, на котором большие и широкие ветки. Кэйа мнётся и уже не пытается улыбаться. Он ждёт первого слова. — Знаешь, я много думал о том дне… О ссоре, — Дилюк тоже взволнованный, боится сказать что-то лишнее. — Я всё сказал ещё тогда, мне больше нечего добавить, — Кэйа умалчивал много секретов, ведь некоторые не должны вылезти наружу. И пока эти секреты не несут большой угрозы, они будут хранится в небольшой шкатулке в стене Ордо Фавониус. — Значит ты реально можешь предать Мондштадт? — Дилюк смутно помнил тот вечеря, но одна фраза въедалась в голову: «Мы не можем заглянуть в будущее. А у меня давно забрали право выбора.» — По своей воле — нет. Это мой дом. Тут моя жизнь. — Но эту волю могу забрать? — Я не знаю. Не знаю своего будущего. Оно такое же темное, как твоя прошедшая слепота. И я не уверен, что у той девочке продаётся эликсир, что сможет развеять туман. Дилюк замирает, пытаясь понять свою реакцию. Он осознаёт, что не чувствует ненависти. Делает несколько шагов и слабо обнимает, готовясь отступить. — Мы можем со всем справится вместе. Сами создадим этот эликсир. Кэйа замер и с дрожанием опустил руки на плечи напротив. — Конечно.