Черная-черная рука

— Мистеру Монтгомери Скотту срочно явиться в медицинский отсек для прохождения осмотра. Повторяю, мистеру Монтгомери Скотту срочно явиться в медицинский отсек для прохождения осмотра, — голос лейтенанта связи звонкой трелью пронёсся по всем палубам Энтерпрайз. Скотти грустно вздохнул, откладывая в сторону падд, — избежать посещения медотсека точно не выйдет, учитывая, что его имя было объявлено через систему громкой связи. Накинув поверх черной нательной рубахи форменку, он, не особо торопясь, направился к медикам. Не то чтобы инженер боялся врачей, от этого детского страха он избавился давным давно, однако ничего приятного в медицинских осмотрах не находил и по возможности старался оттянуть это дело, как можно дольше. Учитывая занимаемую должность, законных поводов держаться подальше от медотсека ему хватало. Размышления не мешали мужчине чутко прислушиваться к мерному родному гулу варп-ядра, тихому скрежету работающих механизмов, едва различимому попискиванию датчиков — всему тому, что составляло плоть и кровь его металлической Леди. — Явился, не запылился, — медотсек встретил его привычным ворчанием доктора Маккоя, составляющим в пятилетней миссии некую константу. — Вы снова остались последним, мистер Скотт, потрясающее постоянство. — Не люблю я эти ваши медицинские штуки, доктор. Да и сколько уже можно осматривать нас? — повинуясь движению руки Маккоя, он присел на кушетку. — Сколько нужно, столько и можно, Скотти. Мы перевозили колонистов с Эдема-9, помнишь? Так вот кто-то из них был болен альтаирским гриппом, и вот пожалуйста, у нас уже девять членов экипажа в карантине! — Маккой всплеснул руками. Тут Скотти обратил внимание на то, что руки доктора — его бледные широкие ладони, проворные длинные пальцы — были изранены. Россыпь мелких ссадин и несколько длинных уже затягивающихся порезов пятнали светлую кожу. Обратив внимание на пристальный взгляд инженера, прикованный к его рукам, Маккой стушевался и в присущей ему ворчливой манере пояснил: — Авария в научной лаборатории, лопнула ёмкость с одним экспериментальным биологическим веществом. Очень неприятным веществом. Раны почти не поддаются воздействию дермального регенератора. Так что осматривать вас я буду по старинке, в перчатках, — доктор достал из шкафчика небольшую коробку. — Сейчас покажу, что мне тут насинтезировали наши повелители репликаторов. Доктор продолжал говорить, но все дальнейшие слова прошли мимо ушей Скотти. Все его внимание было приковано к паре черных нитриловых перчаток, извлечённых из коробки. Будто в замедленной съёмке он наблюдал, как доктор медленно и обстоятельно натягивает черный материал, аккуратными движениями расправляя его по всей длине пальцев, поглаживая свои руки. Осмотр прошел как в тумане, каждое прикосновение нагретого теплом тела нитрила будто пускало заряд электричества по коже. Скотти автоматически отвечал что-то на вопросы врача, поддерживал нехитрую беседу, но после он никак не мог припомнить, о чём они все же разговаривали. Всё его внимание было приковано к Маккою и его рукам, на эти пятнадцать минут они стали центром вселенной, константой бытия. Медотсек Скотти покидал на ватных ногах, искренне надеясь, что сумел соблюсти все правила вежливости и не обидел доктора своим странным поведением. В каюту он вернулся все ещё под впечатлением. Рухнув на койку он бессильно застонал, не в силах изгнать из разума навязчивые образы обтянутых черным рук. Фантазия пошла дальше, генерируя поразительно яркую картинку того, как доктор, не останавливаясь на рутинном осмотре, оглаживает его лицо ласковыми, совершенно неприемлемыми для не состоящих в любовной связи людей. Скотти почти почувствовал, как горячие тяжёлые руки спускаются по его шее вниз, к плечам и груди, оглаживают выступающие сквозь форменку соски, подразнивая их пальцами. Как наяву мужчина ощущал, как чужие ладони, затянутые в черный гладкий материал и кажущиеся до боли эротичными и почти вызывающе неприличными, плавно скользят все ниже и ниже, лаская поджавшийся живот и наконец накрывают пах. Скотти застонал и не в силах более сдерживаться повторил пригрезившиеся ему движения, оглаживая напряжённый член сначала сквозь ткань форменных брюк, а затем, спустив их резким движением почти до колен, и кожа к коже. Удовольствие разливалось по телу обжигающими волнами, фантазия не переставала рисовать сладкие образы контрастирующих на фоне светлой кожи рук в перчатках, обернутых вокруг члена. Рук, бескомпромиссно и уверенно ласкающих его, без подразниваний, без передышки, все быстрее и быстрее, заставляя задыхаться и хрипло дышать сквозь стиснутые зубы. Его сдержанности не хватило надолго, да и не хотел он сдерживаться, утопая в сладком мареве возбуждения, порожденного собственной изощрённой фантазией. Крепко, до цветных пятен перед глазами, зажмурившись и выгнувшись на мягком покрывале койки, Скотти бурно кончил, представляя, как белесые потеки семени ложатся на черный нитрил. Он не знал, как будет смотреть в глаза доктору Маккою, но не жалел ни о чем, расслабленно качаясь на волнах посторгазменной неги.