На сей раз я стану хозякой этой жизни

– Доктор О'Мэлли, вы здесь? - Мой отец прибыл со мной в больницу в особняке, как и ожидалось. Врачи в этом мире похожи на врачей восточной медицины, они отваривают и измельчают лекарственные травы и используют их в качестве лекарств, а некоторые врачи обладают таинственными способностями, которые иногда называют целебными способностями, они похожи на священников, которых можно увидеть в романах. Кто бы ни вошел в здание, даже те, кто не знал запаха лекарственных трав, витающего в воздухе, поймут, что это место было больницей. – Доктор О'Мэлли! Как вы можете видеть по запаху трав, врач Ломбардии, доктор О'Мэлли, был врачом специализирующемся на лекарственных препаратах с растительной основой – Что вы здесь делаете, Галлагер? - Изнутри дверь лаборатории открылась, и оттуда вышел человек, производивший более подозрительное впечатление. Это был высокий мужчина, которому на вид было примерно под сорок. – Фирентия ранена, ты можешь взглянуть на неё? - Услышав слова моего отца, доктор О'Мэлли посмотрел на меня. Если я была травмирован настолько, что меня доставили в больницу, ребенок, который должен был плакать, обычно смотрел на себя. – Упс, как это может быть так?- Я села в кресло, посмотрела на рану, и доктор О'Мэлли нахмурился. Это было потому, что рана оказалась более серьезной, чем я думал. – Я упала. Я задалась вопросом, почему это выглядело так же, как моя старая рана. – Теперь у тебя может болеть колено. К сожалению, изначально это было то место, где я упала и получил травму в свой день рождения. Когда я попыталась вырасти без шрамов, у меня получилось нечто подобное. Однако она нигде не была сломана, и, в отличие от меня, мой отец кивнул головой, его лицо оказалось нахмуренным. Было бы неприятно видеть шрамы на теле его дочери. Большая рука моего отца тяжело погладила меня по голове. Доктор О'Мэлли какое-то время счастливо смотрел на внешность девушки, затем достал странное зелье и намазал им мою рану. – И вам снова больно, юная леди? Честно говоря, немного неловко слышать драму уважения впервые за долгое время. Верно. Я чувствовал то же самое до того, как умер мой отец. Я потянулся к доктору О'Мэлли левой рукой, которая беспокоила меня больше, чем колено. – Вот, держи.... – Угх. Врач, увидев мое распухшее запястье, невольно прищелкнул языком. – Кто... - спросил мой отец сердитым низким голосом. Наверное, это из-за Велизака и Асталлиу, которые сделали мои запястья такими. Мне показалось, что Он собирался обратиться к родителям ребенка, который несет за это ответственность. Но я ответил тем же тоном, что и раньше. – Я упала. – Тия... - Мой отец был расстроен и позвал меня, но я притворилась, что не слышу или не знаю. – Хммм. Я не думаю, что она сломана из-за степени отека, но я скажу, что вам следует быть осторожным некоторое время. - В конце концов, мое запястье было обмотано толстой повязкой. Когда я принимаю ванну, я могу ослабить его, но я должен перемотать его, и доктор О'Мэлли решил навещать меня каждые несколько дней. И мне сказали, что я должна пить горькое лекарство каждый день в течение месяца. Это был худший рецепт для меня, которая ненавидела горькую пищу или чай даже будучи взрослым. Мой отец, который с дрожащим лицом смотрел на меня, держащую аптечку, сказал доктору О'Мэлли, когда я почувствовала горечь во рту. – Доктор. Я хочу немного поговорить со своей дочерью, но ты оставишь нас? – Да. Я буду в лаборатории. Позови меня, если тебе что-нибудь понадобится. Доктор вернулся в лабораторию, и остались только я и мой отец. Это место доктора О'Мэлли, так что, если есть что сказать, мы правы. Но по естественному образу моего отца, просящего доктора выйти, я почувствовала, что он сын Рулака. – Тия. – Отец опустился на одно колено таким образом что бы быть на уровне моих глаз. Видя, что у моего отца такие же зеленые глаза, как у меня, которые я могла видеть только, глядя в зеркало, я счастлива, несмотря на боль в грудной клетке. – Почему ты не говорила раньше? Это может быть история Велизака и Асталлиу. Мой папа знал, что они беспокоят меня, но, должно быть, это был большой шок, так как сегодня он впервые узнал, что я даже слушаю такие оскорбительные слова. В прежние времена меня пугали слова Велизака о том, что он как можно скорее совершит побег из темницы, и я даже подумать не мог о том, чтобы обратиться за помощью к взрослым. В конце концов, мой отец не знал об этом до самой своей смерти. Тогда я думала, что это была удача. Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что это было действительно глупо. – Когда мы разговаривали, он сказал, что я полукровка, и ударил меня сильнее. – Эти парни! - мой разгневанный отец вскочил, как будто собирался наказать Велизака и Асталлиу прямо сейчас. Но моя рука схватила его за рукав. – Все в порядке. Я сильно ударила его сегодня, так что он не сможет сказать это снова. Если я сделаю это снова, я снова попаду в цель. Мой отец, который на какое-то время был смущен моей прохладной реакцией, снова сел со взрывом безрадостного смеха. – Тия, могу я задать только один вопрос? – Какой? – Почему сегодня на поступила по-другому? Казалось, он хотел знать, что изменилось в моем сознании. С точки зрения родителя, ему интересно, о чем думает его ребенок. – Потому что я знаю, что не смогу этого вынести, если буду просто молчать. Когда я была моложе, то терпела это, думая, что если я буду так терпеть, то когда-нибудь это закончится. Как ожидалось, когда мы стали старше, домогательства Велизака и Асталлиу прекратились, но на самом деле это еще не закончилось. В конце концов, это превратилось в другой вид насилия и дискриминации. – Итак, я не буду терпеть их дальше. Я ударю их снова, и если это не сработает, я обращусь к взрослым и заплачу. Так что не волнуйся слишком сильно. - Я сказала это и обняла своего отца, который посмотрел на меня грустными глазами. Мой отец, который на какое-то время ожесточился, словно удивленный, похлопал меня по спине. – Но Тия, почему ты вдруг зовешь меня отцом? Я бы хотел, чтобы ты называла меня папой, как и раньше. Ой. Изначально я звала своего отца папой. Мне стало жаль внезапного ощущения дистанции и глаза моего отца опустились. Я наконец-то снова встретила своего отца, который умер десять лет назад, но я даже этого не могу сделать! – Папа! – произнесла я и еще нежнее обнял своего отца. – Давайте жить счастливо вместе долгое-долгое время! – Хахаха! В любом случае, Тия. Папа не понял что я сейчас сказала. Он не узнаете этого в будущем. На этот раз я больше не буду делать ничего подобного, напрасно отпуская это. Я сохраню это. Ни папа, ни эти Ромбарди! * * * Рабочий кабинет главы. Рулак потер свои седые брови и посмотрел на книгу, лежащую перед ним. «Люди Юга» Он посылает человека принести еще одну книгу из библиотеки, которая была у Фирентии раньше. Это было потому, что он задавался вопросом, правильно ли он запомнил содержание книги. Эта книга была исследованием нового таинственного племени, обнаруженного около десяти лет назад на южной окраине империи. Авторы рассказали, что они живут в лесу и имеют очень закрытую культуру. Они обладают мистической силой «волшебства». Было объяснено, что это была способность, которая передавалась только по наследству, и что это была такая тайная сила, которой нельзя было научить посторонних. Рулак, который открыл книгу и просмотрел содержимое, прикрыв после. Такое содержание не было важным. Что беспокоило Рулака сейчас, так это то, почему его семилетняя внучка читала сложную академическую книгу, написанную для взрослых, которая не является книгой по гуманитарным наукам, как литература. Умная. Раздался стук и вошел мужчина с аккуратно завязанными длинными светлыми волосами и в очках. Это был ученый Клериван, который поддерживал Рулак с первых дней создания системы стипендий. В настоящее время финансирует резиденцию и отвечает за образование детей Ромбарди. – Вы звали меня, Глава? – Присядь на минутку. Как только Клериван сел по другую сторону стола, Рулак подтолкнул «Людей Юга» к нему. – Что это? – Это книга, которую моя внучка читала сегодня. – Если это внучка... Ларане-ним? Ларане была старшей дочерью Виезе и сестрой Велизака на два года старше. – Это потрясающе. Я прочитал подобную книгу в возрасте одиннадцати лет.... – Это не Ларане. – Тогда кто же это? – Фирентия. Услышав слова Рулака, Клериван нахмурился. Он задавался вопросом, не шутит ли он над ним. – Я не шучу. – Но Фирентии-ним все еще... – Семь лет от роду. Клериван, который держал книгу так, как будто проверял содержимое книги, как это делал глава, казалось, сомневался. – А не могло бы быть так, что ей просто понравилась обложка книги, и поэтому она у нее была? Темно-зеленая обложка, похожая на лес, в котором живут южане, могла бы показаться красивой глазам ребенка. – Когда мне семь лет, я только в том возрасте, когда умею читать детские книги или несколько простых книг. – Обычно так и есть. – Тогда, вы хотите сказать, что Фирентиия-ним редкость? – Я позвал тебя, чтобы выяснить это – Если так... – В следующий раз пусть Фирентия тоже будет заниматься с другими детьми. Раз в неделю Клериван собирал детей Ромбарди и давал урок. Испытуемые посещают занятия независимо от возраста. Единственные дети в классе, которые, как ожидается, смогут посещать занятия, - это единственные двое детей, братья и сестры Виезе и одиннадцатилетние братья-близнецы Шананет, единственной дочери Рулака. – Фирентия-ним еще слишком молода. Семилетнему ребенку будет трудно так долго сидеть на одном месте, вместо того чтобы понимать урок. – Как правило, это так и есть Клериван, который прочитал что-то значимое в словах Главы, прищурил глаза. – Что, черт возьми, вы пытаетесь проверить, лорд Рулак? – Нуу Толстые пальцы Рулак ударили по столу. – Мать Фирентии была кочевницей, которая переехала в этот город. Она была красива внешне, но другой особенности не было. Сейчас её лицо едва различимо в моих воспоминаниях, но уверенный и сильный взгляд зеленых глаз этой женщины глубоко впечатлил меня - сказал Рулак. - Вот почему это правда, что я не обращал особого внимания на Флоренцию. Глядя на это после сегодняшних событий.... Он вспомнил лицо своей внучки, которая говорила все, что должна была сказать, не проронив ни капли слез, даже несмотря на то, что ее волосы были растрепаны кое-где. – Потому что я думал, что может быть кто-то, кто унаследовал мою кровь . Когда он вспомнил, как она размахивала книгой над Велизаком, который был намного крупнее ее, на морщинистом лице Главы появилась редкая радостная улыбка.