договор

      Море было ужасно неспокойным в ту холодную осеннюю ночь. Мягкий лунный свет падал на спутанные волосы девчонки, что одиноко притаилась у причала. Строгое выражение ее личика указывало на напряженные размышления. Темные глаза прищурились — она прислушивалась к каждому шороху.       Кто-то должен был доставить ее туда. Не мог Лука так легкомысленно отнестись к потенциальному участнику их плана, бросив ее среди пропахшего водорослями и дешевой матросской выпивкой берега, где отовсюду то и дело доносились ругань и крики. В каютах некоторых кораблей горел свет, и она отчетливо различала очертания людей, потакающих своим слабостям.       Агния скривилась. Весь этот план превращался в сомнительное месиво, и под конец таких долгих и трепетных обсуждений, которыми девушку кормили в течении нескольких месяцев ее скитания в домике Гермеса, она начала всерьез сомневаться в честности человека, который прямо сейчас заставлял ее промерзать до костей на холодной пристани. Она снова чувствовала себя никому не нужной, и это чувство ничем не отличалось от ранящего сердце отношения к ней отца.       Агния не знала, какой из богов семнадцать лет назад возжелал ее всегда сдержанную скупую на чувства мать, но это создание она возненавидела всей душой как только ей исполнилось достаточно, чтобы размышлять. Отец просто бросил ее, скрылся сразу после рождения, если был рядом еще до него, в чем девушка совсем не была уверена.       При попытке зачать детей со смертными боги так или иначе обрекают будущее чадо на ужасные испытания, часто совсем не совместимые с жизнью. Одним из первых испытаний для маленькой девочки стал огнедышащий кот, что накинулся на нее во время мирной прогулки к школе. Чудом выжив, Агния в пропаленной одежде доползла до дома, с ног до головы укрытая ожогами. Как ни странно, в тот день мать не спешила ее отчитывать. Взяла за руку, посадила перед собой, как часто делала, когда приходилось оповещать что-то неловкое и крайне неприятное, и как на духу рассказала про лагерь.       Ах, лагерь. Агния поджала губы, едва это слово мелькнуло в ее голове. В сердце снова предательски защемило, а к горлу подкатил ком, мешающий дышать. Она ни за что не даст волю слезам. Только не сейчас.       Картинки-воспоминания бежали перед глазами, словно кинопленка. Вот она в свои шестнадцать добирается до сосны Талии, отчаянно хватаясь за жизнь руками и ногами. Полчище монстров, преследующее ее по пятам, отступает, стоит только ей перешагнуть порог. Агния снова в пропаленной одежде и с ожогами, только в этот раз никто не садит ее перед собой. Она падает лицом прямиком в мокрую от росы траву, не в силах издать ни звука.       Мир перед глазами плывет, и девушке хочется забыться, умереть прямо на месте. Все эти страдания не стоили того. Она может прощупать собственные кости, истощалая от голода и долгих скитаний. На ней почти нет одежды, а та, что сейчас хоть как-то укрывает изрезанное тело, пропитана ее же кровью и потом, испачкана в грязи и земле. Агния уже сейчас ненавидит. Ненавидит то существо, что в один день решило зачать ее, увлекшись ее матерью, ведь даже сейчас, когда она захлебывается собственной кровью, оно не спешило помочь ей. Не дало ни одного знака, как-то выдав себя, не старалось облегчить путь, устланный пытками.       Чьи-то крепкие руки уверенно поднимают исхудавшее тело. Девушка не может стоять на ногах, все, на что ее хватает — раскрыть глаза, тут же сощурившись. И увидеть перед собой парня.       На его лице красовался свежий шрам — уже заживший, но слишком броский, чтобы не обратить внимание. Светлые волосы топорщились в разные стороны. Она внимательно рассматривала человека перед собой, пытаясь понять, друг это или враг.       Через несколько секунд губы незнакомца растянулись в слабой улыбке, хитрой и озорной, и если бы у Агнии были силы, она в тот же миг постаралась бы стереть ее с лица. Разве он не видел, через что она прошла?       Но некоторое беспокойство все равно мелькало в голубых глазах напротив. Теплые руки аккуратно прощупали ребра и, увидев, как скривилось личико девушки, тут же прекратили любые движения.       — Тебя нужно перенести в дом, — мягкий голос доносился до ушей Агнии словно сквозь вату. Тело отказывалось слушаться, и она погрузилась в долгий беспокойный сон.       Парня звали Лука. Он был добрым к ней вне зависимости от обстоятельств, даже когда ему приходилось служить ее опорой — довольно буквально, потому что несколько дней девушка не могла сделать даже шаг. Лука нежно придерживал ее за руку, позволяя облокачиваться на свое тело, пока Агния пыталась научиться ходить заново. Спустя время парень уже обучал ее управляться с оружием и мягко улыбался всякий раз, когда меч со свистом вылетал из крепко сжатых ладоней девчонки. Кастеллану не было равных в фехтовании.       Вскоре он стал для нее всем. Последней каплей надежды в океане отчаяния, где со всех сторон ее терзали монстры из кошмаров и собственная ненужность. За несколько месяцев в лагере отец и не думал вспоминать о ней.       Со временем Агния даже обрадовалась этому. Ее спальный мешок занял почетное место у кровати Луки в домике Гермеса, и никто ни разу не осмелился спорить с этим. Парень часто уступал ей более уютное место, перебираясь на пол. Иногда они могли позволить себе заснуть в обнимку, когда день выдавался особенно трудным для обоих. И хотя это давало много поводов для шуток воспитанникам дома путешественников и воришек, при Кастеллане никто не высказывался. Его авторитет чувствовался сразу, стоило только бросить взгляд в глубокие голубые глаза.       Спустя год Агния заметила, что Лука изменился. В его взгляде пропали озорные искры, большую часть времени он пребывал в раздумьях. Стал рассеянным, нетерпеливым, раздражительным. Теперь девушка все чаще молча укладывалась на его кровать, ведь Лука четко обозначил свое место спальным мешком в углу.       Но он все еще оставался ее светом.       Каждый раз, бросая на парня встревоженный взгляд, Агния получала в ответ привычную хитроватую улыбку, и это согревало ее лучше любого одеяла или какао в холодный день. И хотя молчаливость Луки все еще настораживала, она решила дать ему время.       И в один день оно пришло.       — Давай пройдемся? — невзначай предложил Кастеллан после очередного подношения пищи богам, когда Агния поспешила с кислым лицом вернуться за столик Гермеса. На нее смотрели десятки таких же пустых глаз, которые больше ни на что не рассчитывали. Непризнанные дети богов выглядели удручающе.       — Давай, — бесцветно пробормотала девушка по привычке, даже не вслушиваясь. Лука широко улыбнулся, контрастируя с окружающими.       — Я буду ждать тебя в лесу.       Эта прогулка сыграла решающую роль в дальнейшей жизни Агнии. Именно тогда Кастеллан впервые за долгое время искренне рассказал ей о своих чувствах — о том, как горячо он ненавидит отца, что дал ему такое жалкое испытание, даже не вознаградив по достоинству, а затем забыл о нем, по ощущениям, навсегда; о том, как ему хочется построить заново этот прогнивший до корней мир, где все дети будут признанными и любимыми, где потребности торчать в лагере уже просто не будет; о том (и на этом моменте что-то внутри девушки затрепетало) как он хотел бы видеть ее рядом в этот момент. И, самое главное, у него уже был план.       Агния прошлась к краю пристани по промерзлым скользким дощечкам, укрытым мхом. Лицо ее не выражало никаких эмоций. Только сейчас, собрав картинку заново, она начала понимать, что Лука был еще хитрее, чем ей изначально казалось. В конце концов, он был сыном Гермеса, и все отличительные черты бога проявлялись в нем чуть ли не ярче чем у всех остальных.       В их первый разговор о становлении новой эпохи Кастеллан старательно подбирал слова, был мягким и изворотливым. Не говорил ничего про разрушения, жажду мести, желание снести Олимп. Всю свою искренность или, по крайней мере, большую ее часть, он вложил в голову Агнии уже позже, осознав, что нелюбовь к богам течет по венам девушки с похожей силой, что и у него. Осознав, что уже достаточно долго подживляет ее сознание своими идеями.       Девушка рассматривалась по сторонам, измеряя причал короткими отрывистыми шажками. Холодный ветер пробирался под одежду, вызывая сонм мурашек по коже. Темные волосы пропахли океаном, как, наверное, и вся она. Агния могла ощутить привкус соли на своем языке без особых усилий.       «Принцесса Андромеда» во главе с Лукой уже должна была проплывать где-то рядом, а она понятия не имела, как туда попасть. Более того, сейчас девушка даже сомневалась в правильности такого решения.       Ее мало волновала участь жителей других домиков, так же само, как и участь сына Большой Тройки из пророчества. Лагерь был создан для защиты полукровок от кровожадных тварей извне, но на этом функции ее нового дома исчерпывались.       Даже мать иногда проявляла к ней внимание. Гладила по голове, хвалила за какие-то успехи, которые можно было пересчитать по пальцам одной руки в силу дислексии и гиперактивности. Конечно, большую часть времени мама была строгой и хладнокровной, но такие моменты все еще имели место быть.       В лагере так к ней не относился никто. Никто, кроме Луки.       А сейчас Лука исчез.       Он растворился где-то вдалеке океана, тоже пропитанный этими морскими запахами, уже чуть ли не состоящий из соли и водорослей, возможно, забывший о ней точно так же, как отец, едва у него появилось нечто более стоящее. Они не виделись довольно долго, и из кратких бесед через богиню Ириду Агния не могла нащупать в его взгляде былого тепла — только сосредоточенного серьезного Кастеллана, который в очередной раз внушал ей, что его путь единственно правильный.       Она уже немного устала от напутствий. Вспомнила, как ночью, прижав ее тело к себе, Лука нежно гладил ее по голове. Он никогда не позволял себе лишнего, и Агния не знала, хотелось ли ему когда-либо чего-то еще. Она с трудом подавляла вспышки ревности, когда вокруг Кастеллана вился ворох влюбленных девчонок из домика Афродиты, которые, что уж спорить, были куда красивее нее с их точеными чертами лица и огромными глазами полными любви. От них веяло страстью, они умели влюблять — такова уж была натура богини любви.       Но Лука, кажется, на подобные провокации никогда не велся.       Агния снова посмотрела на океан. На горизонте промелькнула слабая вспышка огоньков где-то вдали. Продрогшие руки сжались в кулаки. Он же не мог забыть ее так просто, правда?       Сталкивая шлюпку в непослушные воды, девушка почувствовала себя сумасшедшей. Она рассекала толщу океана веслом, тяжело дыша, понимая, что сейчас ей придется нелегко — кажется, сам Посейдон был против ее вторжения. Волны с дымящейся пеной обрушивались на маленькую подгнившую лодку с дрожащей Агнией внутри. Она покорно продолжала грести, где-то глубоко в душе смирившись с тем, что безжалостная вода сейчас заберет ее с собой, стерев с лица земли.       Но девушка плыла. Кроме брошенного всем миром сына Гермеса на борту «Принцессы Андромеды» у нее больше никого не было. /       Ноги предательски дрожали, когда маленькое судно причалило к огромной многоэтажке посреди океана. Корабль Луки будто претендовал на звание уменьшенной версии Олимпа — Агния еще никогда не видела такой огромной яхты, даже у самых наглых и богатых снобов, которых только носила земля.       Какое-то чудовище, подхватив ее под руки, уверенно вытащило девушку из шлюпки. Она испуганно запищала, услышав шипение над ухом. Жуткое создание посмотрело на нее с кривой усмешкой, а затем расхохоталось. Этот смех эхом прокатился по пространству, вызвав у Агнии приступ паники. Она так старалась ради того, чтобы сейчас быть заживо съеденной монстром из глубин Тартара?       — Не беспокойся, — чудовище, отсмеявшись, обратилось к ней скрипучим мерзким голосом, и девушка снова сжалась, — я не буду тебя убивать. По крайней мере, сейчас.       Эти слова не звучали убедительно.       — Ты ведь пришла, чтобы встать на сторону нашего повелителя? — взгляд создания из преисподней устремился куда-то вверх, и Агния проследила за ним — на корме корабля четко прослеживалась чья-то темная фигура. Девушка сдержанно кивнула. — Тогда тебе не о чем беспокоиться. Следуй за мной.       Изнутри корабль выглядел заброшенным. Ни в одной каюте не горел свет, только изредка из некоторых комнат доносилось сдавленное сопение. Если на борту и были обитатели, то сейчас они, словно по щелчку пальцев, растворились в соленом океанском воздухе, не желая никому мешать. Агния покорно плелась за пугающего вида существом, изо рта которого то и дело капала слюна, прожигая дыры в палубе. Они некоторое время петляли в бесконечных коридорах «Принцессы Андромеды», пока очередная дверь не вывела их на корму.       В нос снова ударил морской запах, и девушка шумно вдохнула, тут же застыв. В паре метров от нее стоял Лука.       — Хозяин, — выплюнуло чудище, явно недовольное такой необходимостью подчиняться, — у нас пополнение.       Кастеллан обернулся к нему, просияв улыбкой с нотками фальши, но его взгляд тут же остановился на Агнии. Парень некоторое время изучал ее, отмечая некоторую колкость в темных глазах. Улыбка его растаяла, когда он увидел взмокшую одежду и попытки девушки унять перестук зубов.       — Где те идиоты, которым я поручил доставить ее сюда? — не сдерживая злобу, произнес Лука, смерив гневливым взглядом монстра.       — Решили отпраздновать становление нашего повелителя, — хмуро ответило чудище, понимая, что теперь ему предстоит отдуваться за всех оплошавших.       Следующие моменты пронеслись перед глазами Агнии словно в замедленной съемке. Кастеллан ловко достал из ножен свой Коварный меч и одним взмахом отсек голову ее сопровождающему. Чудище растаяло на глазах за считанные секунды, издав шипящий крик предсмертной агонии.       — Извини, я не думал, что все будет так.       Он был серьезен как никогда, на лице отразились вина и сожаление. Лука смотрел на Агнию, словно пытаясь пробраться к ней в голову и понять, о чем она думает.       — То есть, ты не бросал меня? — поджав губы, спросила девушка, ощутив, как защипало в глазах.       — Ты думаешь, я буду вести себя так же глупо, как боги? — Кастеллан невесело усмехнулся. — Если они меня чему-то и научили, то это верности своим друзьям и близким. Вопреки их собственным показательным примерам, разумеется. Я никогда не брошу тебя.       Агния попыталась незаметно стереть со щеки предательскую слезу. Конечно, Лука никогда не хотел оставлять ее одну в ледяном океане. Как она могла подумать о подобном?       Не стала она и уточнять, к какой из категорий парень ее относит — друзьям или близким. В душе почему-то теплилась надежда на второе, хотя Агния не до конца понимала, что это означает для самого Кастеллана.       — Я все равно сомневаюсь, что мы все делаем правильно, — сорвалось с ее губ до того, как она успела вдоволь поразмышлять. Лицо Луки переменилось.       — О чем ты?       — Ты не думал, — осторожно начала Агния, внимательно глядя в глаза перед собой, — что это какая-то ошибка? Разумеется, боги не всегда поступают правильно, но… Ты не предполагал, что они не зря скинули Кроноса в Тартар?       — Они боятся его силы, — когда парень заговорил, голос его звучал твердо и холодно. — Конечно, они струсили, ведь в свое время жалким божкам захотелось власти, и им пришло в голову свергнуть своего отца. Теперь они рискуют нарваться на его гнев.       — Но ты же знаешь, что он творил до своего свержения.       Лука скривился, словно девушка только что влепила ему пощечину.       — Боги любят рассказывать сказочки про свою власть и великие свершения, — он снова подбирал слова, звуча мягко и нежно, словно навевал на Агнию туман, — разумеется, при этом они еще любят приврать и очернить любого, кто выступит против них. Тебе ведь известно, как жестоко они поступали с теми, кто отказывал им, с теми, кто решил им не поклоняться. Это божки ведут себя как настоящие звери, пресыщенные властью, и кто если не Кронос может напомнить им, что они жалкие ничтожества?       В небе прогремел гром, и на и без того беспокойное небо наползли новые тучи. Волны в море разбушевались еще сильнее, они с треском разбивались об «Принцессу Андромеду», желая затащить ее в плен океанских глубин.       Лука хмыкнул. Из мрачных облаков, закрывших собою звезды, градом полилась вода.       — Кажется, нам пора внутрь.       Они тут же промокли из-за ливня, насланного Зевсом. В том, что это было его деяние, никто не сомневался.       — Божки всегда дают о себе знать, когда обзываешь их чистое имя, — саркастически произнес Кастеллан, и его рука уверенно переплелась с холодными пальцами Агнии. Девушка покраснела, но он не обратил на это внимание, резво направившись в сторону коридоров с каютами.       Через несколько минут они сидели в одной из заброшенных комнат. Тусклый свет мерцающей лампочки позволял рассмотреть ее очертания. Помещение было довольно тесным, в нем умещались хлипкая тумбочка и одна кровать с легким слоем пыли на ней. Лука, не выпуская руки Агнии из своей, внимательно изучал гостью взглядом.       — Ты замерзла, — констатировал он, притянув ее к себе и мягко уложив на плечо. — Мы могли пройти ко мне, там куда уютнее, но…       На некоторое время парень замолчал, словно решаясь.       — В моей комнате саркофаг.       Девушка вздрогнула, подняв голову и слегка отстранившись. Пальцы Кастеллана, обвитые вокруг ее руки, сжались чуть сильнее.       — Ты можешь не понимать меня полностью, — он слабо улыбнулся, и его лицо исказила тень усталости. — Но мне бы хотелось, чтобы ты разделяла мое мнение. Это очень много значит для меня.       Рой бабочек в животе Агнии расправил огромные пестрые крылья, вызвав приятное покалывание. Румянец заливал ее щеки, и она вновь положила голову на крепкое плечо парня. Лука расслабленно выдохнул.       — Когда это все закончится, мы будем жить в новом мире. Мире, где никто не будет приносить себя в жертву, чтобы быть замеченным своим жалким отцом-божком, — в его голосе звенела злоба вперемешку с обидой, и девушка в тот же миг прониклась сочувствием к Кастеллану, бросив взгляд на его шрам. — Мы построим все заново.       Тень сомнения вновь промелькнула в душе Агнии. Ведь, чтобы построить новый мир, предстояло разрушить старый. Свергнуть все, чтобы начать сначала, на костях людей и пепле их жилищ. Начать сначала под руководством жестокого Титана, чей холод даже сейчас вынуждал Луку прятаться в тесную каюту.       Кажется, он заметил перемены ее настроя.       — Ты выглядишь немного по-другому, — его пальцы пробежали по руке девушки, — куда более серьезная, взрослая, закрытая…       Его голос действовал на Агнию, как песни сирен. Она смотрела на свои взмокшие ботинки, ощущая бешено стучащее сердце, что ускоряло свой темп каждый раз, как рука парня касалась нового участка кожи.       — После такой долгой дороги нужно отдохнуть… — он помог девушке стянуть с себя кофту, и та с глухим звуком упала на пол, пропахшая соленой водой океана. Только сейчас Агния вспомнила, что все еще сидит в мокрой одежде, и переохлаждение снова напомнило о себе стуком зубов.       — Разденься, я тебя укрою, — Лука говорил убаюкивающим голосом, и это просто не могло предвещать ничего плохого. Здесь, рядом с ним, она в полной безопасности, в скольких комнатах от нее не находилось бы изрезанное на куски тело древнего титана. Почему бы ей просто не соглашаться со всем, если в обмен ее будут гладить надежные сильные руки Кастеллана?       Агния покорно стянула с себя остатки одежды, ничуть не смутившись. В этот момент все казалось неважным, а в голове стало туманно и легко, будто она опрокинула пару бокалов вина. Перед Лукой вообще не стоило смущаться — это ведь Лука, ее спаситель и единственный друг.       Он лег рядом с ней, накрыв хрупкое продрогшее тело девушки одеялом и прижав ее к себе со спины. Агния едва сдержалась, чтобы не замурчать от удовольствия. Оглядываясь назад, она бы сто раз залезла в разваливающуюся шлюпку и пересекла хоть весь океан, чтобы сейчас получать эти внимание и любовь, которыми ее окутал сын Гермеса.       Бог хитрости и воришек.       Теплое дыхание Кастеллана щекотало шею, вызывая мурашки. Девушка сдержала рвущийся наружу всхлип — настолько приятно ей было его присутствие. Еще тяжелее стало, когда он заговорил.       — Твое сердце так стучит.       Рука Луки просунулась под одеялом и застыла на обнаженной груди Агнии. Девушка прерывисто выдохнула, ощутив, как нежно пальцы парня касаются ее обнаженной кожи. Таких интимных моментов между ними никогда не было, но Кастеллан все еще совершал подобное так легко, будто делал нечто совершенно обыденное.       — Ты переживаешь?       — Н-нет, — промямлила залившаяся краской Агния, и ладонь нежно погладила ее грудь. Девушка вздрогнула, сильнее прижавшись к телу Луки, без лишних взглядов ощутив его улыбку.       — Можешь повернуться ко мне?       Агния неуклюже обернулась на голос, запутавшись в одеялах. Рука парня скользнула по ее шее.       Его губы и правда напоминали океан.       Лука целовался настойчиво, прижимая девушку к себе, словно присваивая. Ее ничуть не испугал такой напор — наоборот, сердце было готово взорваться в груди от накала чувств. Он испытывал то же самое, что и она!       Агния дрожащими пальчиками зарылась в светлые волосы Кастеллана, слегка сжав их. Парень усмехнулся сквозь поцелуй. Его руки властно, уже без каких-либо издержек, бродили по нежному девичьему телу.       Она всхлипнула, когда пальцы Луки скользнули между ног. Он будто знал, на какие точки давить, чувствовал места, где ощущения обострялись и достигали своего пика. Рука Кастеллана была уже мокрая от выделений разгоряченной девушки под ним, когда два пальца уверенно скользнули внутрь.       — Влажно, — на выдохе прошептал он на ухо Агнии. Она застонала.       — Пожалуйста… — пробормотала, не до конца понимая, о чем просит. Лука ускорил движения, чуть надавливая на стенки влагалища, срывая с губ девушки новые всхлипы.       — Так ты согласна? — внезапно прошептал парень, и его лицо исказила хитрая улыбка змея-искусителя. — Согласна присоединиться ко мне в нашем благородном деле?       — Ты всех так убеждаешь? — фыркнула Агния, прервавшись на громкий вдох. Кастеллан улыбался еще шире и коварнее.       — На самом деле, — движения стали медленнее, и он был крайне доволен собой, заметив разочарование на девичьем личике, — обычно всем хватает убедительных слов.       Лука вытащил свои пальцы и отстранился, чтобы со скоростью, которой бы позавидовали даже спартанцы, ловко избавиться от одежды. Когда парень вновь оказался рядом, Агнию обдало теплом, исходящим от его крепкого тела.       Она не раз представляла себе этот момент. Иногда фрагменты секса с лучшим другом мелькали в ее голове так ярко, что девушка едва сдерживала напряжение, скопившееся внутри нее. И сейчас, когда она лежала под ним, покрасневшая с растрепанными волосами, было очень тяжело сдерживать свои чувства. А было ли это необходимо?       — Я хочу тебя, — прошептала одними губами.       — Как давно? — Лука обезоруживающе улыбался, смиряя ее взглядом, в котором читалось «я и так это знал».       — Уже год.       В этот момент Кастеллан одним толчком вошел в разгоряченное тело, и Агния забыла обо всем на свете.       Он точно знал, что делает. Руки парня блуждали по телу, и все это действо сопровождалось уверенными движениями, что срывали с искусанных губ девушки громкие стоны.       — Я на все согласна, — всхлипнула она, обхватив ногами своего нового повелителя. Ощущения накалились до предела, Агния чувствовала парня глубоко в себе. Лука прерывисто выдохнул, не сбиваясь с темпа. Долгие годы тренировок дали о себе знать — он был выносливым, крепким и дьявольски соблазнительным. И хотя последнее не имело никакого отношения к длительной подготовке, девушке уже было плевать. Она не думала ни о чем на свете, будучи прижатой к старой кровати в заброшенной каюте «Принцессы Андромеды» парнем своей мечты.       Он нагло брал ее в первые же минуты их встречи, и эта мысль подстегивала Агнию, возбуждая и вызывая еще большее вожделение. Глаза Луки помутнели от желания. Он схватил руки девушки и крепко сжал их, зафиксировав у нее над головой. Так было куда легче контролировать силу, с которой он овладевал на все готовой Агнией.       — Пожалуйста, — не прекращала шептать она, ощущая жар по всему телу.       — Ты так долго этого желала, — бормотал Кастеллан, ускоряя движения, — все время была рядом, копя в себе это напряжение… И все равно посмела перечить мне… Маленькая непослушная девчонка.       На последних словах он выдохнул, совершив последний толчок. Агния послушно обмякла в руках Луки, когда он снова прижал ее к себе, погладив по спутанным волосам с запахом соленой воды.       Никому не нужные дети посреди открытого океана, они совершали ошибку.