Реанимация

Хотя привыкнуть к боли невозможно, Хаус давно принял её, как часть себя. Но эта боль была совсем иного рода. Шла она изнутри, и доктор при всём желании не смог бы объяснить её причины. Только тогда он и понял, что это был сон. Но легче не стало. Боль в ноге была знакомой, все отголоски и вызывающие её факторы были изучены и понятны не хуже таблицы умножения. Во сне же не было никаких симптомов. Боль просто была. И был огонь, жадный и безразличный ко всему, игнорирующий вопли и страдания жертвы. А после, как и бывает после уничтожающего всё живое пожара, была пустота. Не осталось никого, кто пришёл бы на помощь. Кажется, лишь на секунду где-то вдали прозвучали смутно знакомые, почти не слышные голоса. Но и самого сгоревшего уже не осталось. Только проснувшись, Грегори проанализировал ощущения и убедился, что запах гари ему мерещится. Ничего не изменилось со вчерашнего вечера, когда он уснул после порции виски с Викодином на закуску. Оно и к лучшему. Никакая потусторонняя и абстрактная приснившаяся ерунда не может отвлечь его работы. А тем более от пациентов-идиотов, на которых можно отвести душу. Как Хаус и ожидал, ничего необычного в этот день в больнице не происходило. Всё те же многочисленные больные, от которых требовалось отвязаться (а именно, отсидеться где-нибудь в ординаторской или лаборатории, пока Кадди не найдёт), всё та же сосредоточенная команда, явно готовая предложить ему очередное дело. К удивлению Хауса, заключения Эллисон сегодня звучали довольно категорично, почти жёстко. Однако обсуждение прошло вполне мирно, Форман и Чейз, если что и заметили, то виду не подали, тем более причин возражать этим умозаключениям не нашлось. "Очень интересно..." Обычно такие мысли возникали у доктора при наиболее запутанных и сложных случаях с больными. Но раньше у него не было причины интересоваться своим иммунологом. Хаус ещё не забыл о том, что Эллисон явно разочаровалась в своих к нему чувствах. Или она так пытается справиться с ними? Или злится, что это у неё не получается? Или же дело вовсе не в нём? Если у Хауса не было ответа на какой-то вопрос, то обычно он старался найти его. Вот только мужчина считал это дело уже решённым. Разве он не сказал женщине вполне честно, что она ему не нравится? Обычно вопросы морали диагноста не беспокоили, но сейчас он смутно подозревал, что поторопился тогда со столь категоричными выводами. В конце концов, разве не он настоял на том, чтобы доктор Кэмерон после своего вынужденного ухода вернулась к нему в отделение? А Уилсон был свидетелем тому, как Хаус всякий раз прогонял каждого кандидата на место своей подчинённой. Ну, ничего удивительного. Все лгут. Себе в том числе. Хаус полагал, что гораздо проще справиться со всем, что на тебя давит, когда не имеешь за собой никаких глупых и отвлекающих тебя принципов. Тогда ты спокойно сообщишь улыбающейся молодой девушке или родителям маленького ребёнка, что осталось доживать последние месяцы. И не будешь сходить с ума от чувства вины, зная, что ничем уже не помочь. Тогда ты спокойно будешь игнорировать правила и не ждать благодарности. С обычным сарказмом ты будешь слушать ругань главного врача и оскорблённых пациентов, называющих тебя бесчувственным подонком. Тогда ты спокойно обманешь ожидания своей умной и привлекательной помощницы, когда не бередит больше старые раны бывшая подруга в лице Стейси, а в небольшой, не особо уютной квартире тебя при этом никто не ждёт. Чего он испугался? Что привычный круг одиночества будет неожиданно нарушен? Хаус мог сомневаться при постановке диагноза, но никогда не боялся при принятии решения. Груз ответственности всегда ощутим, однако ни разу даже самые непредсказуемые последствия не мешали доктору мыслить ясно и здраво. Хотя, зачастую, конечно, также и весьма нестандартно. При всей своей любви к медицинским загадкам и точным ответам на них, страх перед переменами Хаус диагностировать у себя отказывался категорически. Возможно, именно поэтому, несколько раз сгорев во сне заживо, мужчина после этих, прямо скажем, не самых приятных ночей решился-таки поговорить с Эллисон. Учитывая несколько взвинченное её состояние в последнее время, разговор определённо предстоял не из простых. Впрочем, это его уже не слишком волновало, куда сложнее убедить порой очередного больше всех знающего пациента в необходимости той или иной операции. Форман с Чейзом были весьма удачно и вовремя отправлены на уже привычный тайный обыск дома их нынешнего подопечного, тогда как их коллега осталась закончить и проверить результаты проведённых тестов и анализов. Какое-то время Хаус, оставаясь незамеченным, наблюдал, как в лаборатории врач сосредоточенно рассматривала что-то в микроскоп. Но вот дверь при открытии скрипнула, и потянувшаяся за пробиркой рука невольно дрогнула. - Хаус? Разве вы ещё не ушли? - с искренним удивлением спросила Эллисон, обернувшись. Его ли подчинённым не знать, что Грегори в клинике по доброй воле и лишней минуты не задержится. Благо что состояние сегодняшнего клиента, хоть и было пока сложным (как, собственно, и во всех остальных экстренных и неординарных случаях, за которые брался своенравный диагност), но всё же не настолько, чтобы, по словам Хауса, не насладиться новой серией любимого глупейшего медицинского мыла у себя дома в стороне от суеты мирской. - Удивительно, правда? - в своей манере беспечно отозвался Хаус. - И как это Кадди ещё на меня жалуется, не понимаю. Эллисон возвела глаза очи горе. - Что вы хотели? - прямо спросила она. Осложнений у больного не наблюдалось, так что лишний раз контролировать работу своей команды сейчас не было необходимости. - Как ни странно, поговорить с тобой, - без ненужных уловок и долгих прелюдий пояснил доктор после почти незаметной заминки. - О чём? - доктор Кэмерон несколько удивилась, но послушно оторвалась от своей работы. - Хм, дай подумать, - Хаус задумчиво постучал кончиком трости по полу. - Возможно, я хотел бы извиниться?.. - За что? - Эллисон приоткрыла рот от удивления. Запас издевательств, колкостей и пошлостей у мужчины был нескончаемым, но чтобы тот вот так просто и искренне за что-то извинялся?.. - Тебе не послышалось, честное слово, - Хаус только хмыкнул, но реакцией остался доволен. - Только чтобы ты не вообразила чего лишнего, я имею ввиду тот наш совместный вечер. - А, вы об этом... - протянула женщина. Хотя она и казалась по-прежнему спокойной, от рабочего настроя не осталось и следа, и от проницательного взгляда доктора это не укрылось. - И что же, вы хотели сообщить, что переменили своё не очень лестное мнение относительно меня? - Должно быть, появились новые симптомы. Шатенка в ответ несколько нервно и явно натянуто рассмеялась, Хаус же лишь сдержанно приподнял брови. - Вы... Вы это серьёзно? - наконец растерянно спросила она, видя, что её босс, судя по всему, не шутит. - Насколько это вообще возможно, - Хаус неопределённо пожал плечами. Эллисон вздохнула и вновь отвернулась к своему столу, пытаясь собраться с мыслями. После той неудачной попытки сложно было поверить, что Хаус на самом деле теперь хочет открыться ей. Хотя она тогда пыталась не подавать виду, но то разочарование ранило её куда сильнее, чем ей представлялось. Раз за разом она спрашивала себя, что же было не так. На работе она выполняет всё, что от неё требуется, а часто и гораздо больше того. Поторопилась ли она, потребовав у своего руководителя то злосчастное свидание за своё возвращение обратно в отделение? Вздор, они же взрослые, давно знакомые люди. Или в ней слишком много сострадания? Неужели Хаус настолько презирает эту мягкость, из-за которой доктор Кэмерон до сих пор порой не может сообщить умирающему и его близким печальную новость? - Это, конечно, весьма лестно... Но с чего я должна вам верить? - голос её прозвучал несколько резче, чем следовало. Всё же ссориться сейчас с мужчиной совсем не хотелось. - Если это какие-то ваши эксперименты, то я бы попросила воздержаться от этого. Знаете, я только-только смирилась с вашим отказом. Впрочем, это было бы слишком даже для вас. Или же вполне в вашем духе, уж не знаю. - Я не прошу мне верить, - спокойно ответил Грегори, мало задетый отповедью молодого врача. - Ты отлично знаешь, что я из себя представляю - мизантроп с отвратительным характером, который тебе почти в отцы годится, игнорирующий всяческие правила, и... - Именно, я прекрасно всё это знаю! - перебила его Эллисон, но продолжать не стала. Не было смысла вываливать на доктора все противоречивые и путанные мысли, что не оставляли её в покое с того дня. Больше всего она боялась что Хаус просто развернётся и уйдёт, дав понять, что не так-то ему всё это на самом деле важно. - Простите, - торопливо добавила она. - Просто... Знаете, я полагала, что смогу изменить вас хотя бы немного к лучшему. Однако я была неправа. Именно потому, что вы - беспринципный и вдохновляете на такие вещи, на которые бы я сама никогда не решилась и которые бы обязательно осудила... Благодаря вам я чувствую, что тоже способна на те вещи, за которые прощаю ваш сволочизм. Вам не нужно меняться, и если бы вы просто позволили разделить вашу боль... - Спасибо, что не Викодин, всё равно не дам, - пробормотал Хаус. Однако его обычная язвительность в данный момент скорее была призвана скрыть его растерянность от откровений подчинённой. Доктор Кэмерон, вздохнув, махнула на него рукой. - Мне нужно закончить анализы, - наконец сказала она. - Если не хотите воспринимать меня серьёзно, то не хочу больше ничего слышать. Хаус тоже вздохнул. Он не забыл, что Эллисон уже похоронила мужа. Поэтому в последнюю очередь её можно было обвинить в наивности и неопытности. Уж кто-кто, а эта женщина получше многих (даже лучше Стейси) понимала, что значит связать свою жизнь с неизлечимо больным эгоистом и наркоманом. И, тем не менее, она не боялась. Не боялась ни новых трудностей, ни разочарований. Достаточно было лишь небольшой лазейки к чёрствой душе, чтобы хоть немного согреть её. Не по этой ли причине Хаус так хотел вернуть подчинённую после ухода, тогда как со Стейси он порвал решительно и без сожалений? Ведь мог же он, легко мог при желании найти замену излишне и раздражающе чувствительной Эллисон, а в итоге сохранил её место в команде. - Можешь пока оставить анализы, - решил Хаус. - Но... - Форман и Чейз доделают. С больным осложнений до завтра не будет, его состояние вполне стабильно. - Да как вы можете!.. - Легко. Так что лучше выбери ресторан. - Я ещё ни на что не согласилась!.. Однако возражение прозвучало не очень убедительно. - Я же вижу, что ты заинтересована. - Но не сейчас же... - предприняла последнюю попытку сопротивления доктор Кэмерон. - Вижу по твоим глазам, что тебе хочется всё бросить. - Не льстите себе! - Я принимаю только чёткие и ясные ответы. - Через полчаса я завершу все тесты, и мы дождёмся Формана с Чейзом, - решительно заявила Эллисон. - А потом... - А потом?.. - А потом... Ну, так и быть, буду играть вместе с вами в безответственного врача и посреди рабочего дня пойду туда, куда вы меня пригласите, - с достоинством ответила женщина. - Думаю, доктор Кадди поймёт, что это ваших рук дело. - Что, это так очевидно? - с показным удивлением поинтересовался Хаус. Эллисон наконец улыбнулась. Наверное, поэтому она и любила Хауса. Тот сколько угодно мог демонстрировать свою безответственность и ненависть к работе, но когда это действительно нужно было, он отдавал все свои силы, пусть даже это было и почти незаметно со стороны. Как и всякий живой человек со своими слабостями, он мог ошибаться, но никогда ещё его ярко выраженная нелюбовь к окружающим не мешала бороться до последнего за человеческие жизни. Другое дело - хроническая боль в ноге, неистребимая потребность заглушать её горами таблеток обезболивающего и, как следствие, уже физиологическая зависимость от лекарств. - Вы самый самоуверенный и бессовестный человек, какого я знаю, - сдержанно сказала врач. - Странно было бы ожидать от вас иного. - И именно поэтому я до сих пор тебе нравлюсь, - с удовлетворением отметил Хаус. - Я уже говорила, что вы невыносимы? - Думаю, ты мне тоже нравишься. - Да неужели, - Эллисон скептически склонила голову, но, не выдержав, снова улыбнулась. - Помнится, вы всегда учили нас никому не верить на слово. - А я-то думаю, в кого же ты такая недоверчивая. Перехватив свою трость поудобнее, Хаус шагнул к ней и наклонился для поцелуя, но когда их губы наконец-то соприкоснулись, дверь в лабораторию распахнулась. - Чёрт. Кажется, мы помешали, - протянул Форман. Чейз лишь неопределённо кашлянул. - Разве я не велел вам отправляться на обыск? - немедленно переключился Хаус на вошедших. - Нам забыли сказать, что к пациенту домой приедет любящая мамочка, - возмутился Форман. - Мы едва успели сбежать, - поддержал Чейз. Хаус хищно улыбнулся, а женщина постаралась сдержать очередную улыбку. Им ли не знать, что Грегори Хауса подобные мелочи и оправдания волнуют меньше всего? - Боже, и как же вас угораздило, идите ко мне, папочка вас пожалеет, - язвительно сказал диагност. - Ладно, я пошёл. У вас полтора часа, чтобы проверить всё, что достали. - Но там же работы до ночи! - Вот и начинайте, да поживее! Через полтора часа у меня свидание, так что постарайтесь придумать для папочки на ночь убедительную сказку. - А сейчас-то вы куда? - беспомощно спросил Чейз, уже понимая, что очередных сверхурочных не избежать. - Ну, может, пойду разобью сердце Кадди и Уилсону, - фыркнул Хаус. - Ладно, девочки, как закончите обсуждать нашу личную жизнь, изобразите интерес и к анализам нашего не очень здорового друга. Сайонара! Прихрамывая, Хаус вышел из лаборатории. В которой некоторое время стояла тишина. - Я думаю, бесполезно спрашивать, что тут произошло, - наконец негромко хмыкнул Форман. - Вот и не спрашивай, - иммунолог была порядком смущена. - Я удивлён тому, что ты добилась своего, - заметил Чейз. - Если честно, я сама тоже. Она действительно не знала, чего ожидать от этой новой попытки. Но от души хотела верить, что выдержит. Она не испытывала никаких иллюзий по поводу их с Хаусом отношений и чувствовала, что главные проблемы ей ещё предстоит решать в не столь отдалённом будущем. И при новых разочарованиях ей теперь останется обвинять лишь себя, ведь Хаус уже сделал шаг навстречу. Сможет ли она поддержать его настолько, чтобы вместе выдержать этот непростой груз? Пока Эллисон не хотелось обременять себя этими не самыми приятными мыслями. Пока ей достаточно думать о предстоящем свидании с почти боготворимым ею человеком. Ведь всё должно быть иначе. Врачи молча принялись за свою привычную работу. В какой-то момент их прервал звонок стационарного телефона внутренней связи. - Немедленно найдите Хауса и хоть за шкирку тащите обратно в больницу, вы меня слышите?! Пятнадцать амбулаторных уже два часа ждут приёма в коридоре! - голос разъярённой главврача в трубке чудом не осыпал штукатурку на потолке. Эллисон молча положила трубку обратно на место. - И всё же он совершенно невыносим.