Связанные судьбою

Ему девять, и он совершенно ничего не понимает в девчонках. Мальчишке всегда нравились девочки с миловидным личиком, но ни одна из них не ответила взаимностью. Но он не отчаивался, ведь впереди длинная жизнь, полная трудностей, а сейчас ему просто нужно наслаждаться моментами беззаботного детства и, как и каждый день, помогать всем и каждому советом и добрым словом. Однако, не всегда представлялось возможным оставаться добрым, ведь в глубине души часто творился полный хаос, когда после уроков в волосах он находил пару десятков жёванной бумаги. Но Арнольд не подавал виду, по-прежнему оставаясь самим собой даже по отношению к самой задиристой девчонке в школе. Дедушка говорил ему о том, что они созданы друг для друга. Даже лучший друг как-то имел неосторожность так глупо ляпнуть, что в будущем они, возможно, влюбятся да поженятся. Будь проклято то гадание на оригами Ронды. И парнишке охотно в это не верилось, а порой сама мысль о том, что ему придётся провести свою жизнь в компании Хельги, злила его. Ну не могут они влюбиться друг в друга. Это исключено. И даже стоя там, на крыше FTi под проливным дождём, когда хулиганка призналась ему в своих чувствах, в его странной формы голове не укладывалась эта мысль. Ему девять, и он внушает девчонке с одной бровью, что она ненавидит его, и пытается сам заставить себя в это поверить на почти добрых два года. Ему одиннадцать, и в его жизни, наконец, начались значительные перемены. Выпала прекрасная возможность отыскать родителей и воссоздать настоящую семью. Он безгранично любил бабушку и деда, но это было не то. Ему нужны были мама и папа. Он думал было, что упустил этот крохотный шанс, когда их с Джеральдом план покатился к чертям, но на помощь всегда приходят друзья. И она. Да, у них были не самые лучшие отношения, но он всегда считал Патаки своим другом. И Арнольд прекрасно знал, какой она может быть, но всегда держал это в секрете, дав ей возможность самой когда-то раскрыться перед остальными. Естественно, когда она будет готова. Он был добр, он был отчаян, но вместе с тем был так глуп и труслив. Мальчишка искал все возможные пути побега, когда душа блондинки была вывернута наизнанку на корабле, и он в какой-то мере обрадовался появлению вражеского судна на горизонте. Он не знает, что ей сказать. Поездка в Сан-Лоренцо сама по себе казалась сумасшедшей идеей, но Арнольд не ожидал, что будет всё настолько серьёзно. Побег от пиратов, куча смертельных ловушек на пути к затерянному городу Зеленоглазых, но они снова прошли все трудности вместе. Они пережили столько опасностей, и теперь, глядя на одноклассницу, ему уже было не так страшно признаться самому себе в том, что она не так уж плоха. Возможно, она даже чуточку ему нравилась. А может, даже больше, чем чуточку. Ему одиннадцать, и у него был первый настоящий поцелуй с девочкой, о котором он будет помнить ещё долгое время. Ему двенадцать, и он был самым счастливым мальчиком на свете. У него было всё: чудесная семья, верные друзья и самая замечательная подружка. Арнольду нравилось ходить вместе с ней за руку, пусть она и не позволяла открыто показывать свои чувства на публике, нравилось легко касаться губами её нежной щеки на прощание, нравилось видеть её улыбку и сияющие радостью голубые глаза. Он постепенно узнавал Хельгу Патаки. В один из субботних вечеров, когда они снова сидели в его комнате и делились секретами, он вдруг узнал, кто такая на самом деле Сесиль. Каково было её удивление, когда он достал из-под кровати небольшую коробку и вручил ей. Одинокая туфля была немного в пыли, но она всё ещё хранила приятные воспоминания и дарила душевное тепло. Ему двенадцать, и он не побоялся в первый раз сказать ей слово «Люблю», и казалось, будто её улыбка стала ещё прекрасней. Ему пятнадцать, и впервые в жизни он столкнулся с проблемами в отношениях. Приближалось Рождество, вся школа уходит на зимние каникулы, и в последний учебный день учителя особо не нагружают детей, занимаясь проставлением четвертных оценок. Впервые за все годы в его дневнике «В» мелькают больше, чем «А», даже есть парочка «С» по биологии и высшей математике. Он опечаленным взглядом пялится на последнюю страницу своего дневника, стыдливо поджимая голову и нехотя отвечая на вопросы ничего не понимающего преподавателя. В глубине души он осознаёт, что стал хуже учиться, потому что с каждым днём в нём просыпалось желание больше времени проводить с Хельгой, но он боялся себе в этом признаться. Однако, с ней поговорить было просто необходимо. Арнольд провожает её домой и покрепче сжимает ледяную руку в своей, пытаясь согреть своим теплом, и грустно смотрит ей в глаза. Она понимает всё без слов. Ему пятнадцать, и его сердечко разбито на мириады кусочков. Это было не расставание, а лишь перерыв, чтобы он смог наверстать упущенное, но от этого было не менее больно. А пока они будут просто хорошими друзьями. Ему шестнадцать, и он впервые позволил себе так сильно разозлиться. Старшая школа была достаточно сложной. Новые предметы, новые знакоместа, новые ощущения. Он сидел с Джеральдом за ланчем, обсуждая предстоящую игру в бейсбол, соперниками которой выступит соседняя школа. Парень был в замечательном расположении духа, поскольку сегодня он, наконец, собирается снова позвать Хельгу на полноценное свидание, а не на те короткие встречи, что случились у них пару раз в месяц. Оба учились усердно, но продолжали хранить удивительную связь. Но этого было недостаточно для сохранения отношений. Покидая кафетерий, он взглядом цепляется за знакомую фигуру, что так любезно обсуждает что-то с парнем из параллели. Пара секунд, он встречается глазами с худощавым парнишкой, и тот, недолго думая, касается губами её губ, а уже через мгновение его оттаскивают сильные руки и он получает неплохой удар в челюсть. Битый час Хельга обьясняет ему, что у неё нет никаких романтических чувств к этому задохлику, поскольку она всего лишь его репетитор по классической литературе, и в её голове и мысли не было его целовать. Да и ведь не она его поцеловала, а он. Но Арнольд настроен решительно. У них слишком напряжённые отношения, чтобы продолжать мучить друг друга. Ему шестнадцать, и он проплакал почти всю ночь, чувствуя нестерпимую боль на сердце. Ему восемнадцать, и лучший друг устроил самую крутую вечеринку по случаю совершеннолетия блондина. На праздник собрались почти все люди, которых он хотел бы видеть, однако в поле зрения так и не попадалась она. Казалось, что Хельга Патаки просто избегала встреч с ним. Первое время после расставания они пытались вести себя как прежде и остаться хотя бы друзьями, ведь их связывало так много всего, что отказаться друг от друга было самым жестоким преступлением. Но уже через полгода всё пошло наперекосяк, и к нему снова прицепилось старое прозвище, а оскорбления и подколы со стороны девушки стали просто невыносимыми. Они словно вернулись в четвёртый класс, только теперь в обидных словах не было ничего таинственного, лишь горечь от утраты и душераздирающая печаль. Время переваливало далеко за полночь. В стаканчике Арнольда плескалась газировка, полностью выдавая в нем всё того же святошу. Алкоголь он позволял себе только в тех случаях, когда у него было хорошее настроение. Не трудно догадаться, что сейчас совсем не тот случай. Он стоит на балконе снятого другом коттеджа и вглядывается в каждого пришедшего, но так и не смог разглядеть любимых светлых локонов. Ему восемнадцать, и он понимает, как несладка взрослая жизнь. Он хочет рвать и метать, но целиком и полностью осознаёт, что во всём только его вина — он не смог сохранить ту самую часть себя, которую посвятил любви. На часах почти пять утра, а она так и не пришла. Ему двадцать пять, и он много времени посвящает работе и помощи родителям. После смерти дедушки с бабушкой они стали работать намного больше и почти не появлялись в пансионе. Разумным было бы продать старое здание и получить за это хоть какие-то копейки, но с ним было связано через чур много хороших воспоминаний. И когда решение о продаже почти было принято, рука Майлза дрогнула. Теперь это было полуопустевшее здание с парой постояльцев, которые не смогли отыскать себе жильё. Арнольд до сих пор общается с лучшим другом и перекидывается с ним каждый вечер телефонными сообщениями. Недавно они отыграли красивую свадьбу с Фиби, на которой он не мог не появиться. Именно там он впервые за столько лет повстречал Хельгу. Она почти не изменилась, за исключением того, что не было больше в её голубых глазах того чудесного огонька. Он был крайне обескуражен, когда она подошла к нему поздороваться, и в её словах не было ни капли злости. Ему двадцать пять, и он понимает, как безумно скучает по этой девушке, поэтому берёт её номер телефона. Но так и не решается ей позвонить или хотя бы написать банальное «Привет». Ему двадцать девять, и он сидит на скалистом берегу моря, куда недавно выбрался с предками, и читает книгу — первый в его жизни любовный роман. На обложке красуются два силуэта, держащихся за руки, а вокруг них переплетается розовый бант, словно сковывая их нерушимой связью, и выведенное красивым почерком имя, так знакомое сердцу. Он читает с придыханием и иногда на его губах проскальзывает грустная улыбка. Он в нерешительности берёт в руки телефон и дрожащими пальцами набирает короткое «Потрясающая книга, я никогда не сомневался в тебе». Он медлит перед тем, как нажать на кнопку отправки и глубоко вдыхает морской прохладный воздух. Солнце уже начало скрывться за горизонтом, посылая последние лучи, в которых поблескивают пшеничные волосы. Казалось, будто прошла целая вечность, прежде чем он набрался смелости и отправил сообщение, и в душе почему-то потеплело. По телу пробежало стадо мурашек, и Арнольд почувствовал себя намного лучше, чем пару дней назад. Ему двадцать девять, и он глупо улыбается, когда на мобильный приходит ответ. «Если бы не ты, эта книга никогда бы не увидела свет» — гласило сообщение. Ему тридцать, и он возвращается в Хиллвуд. Он прогуливается по старым улочкам, вспоминая приятные моменты из далекого прошлого, и мужчине кажется, что он готов начать всё с чистого листа. Арнольд глядит на часы и только сейчас понимает, что опаздывает на встречу, и поэтому практически влетает во французский ресторан, но с облегчением выдыхаеет, когда не находит за столиком белокурых локонов. Она приходит через пятнадцать минут, и на её лице читается смятение. Он легко и непринуждённо обнимет её и благодарит за то, что она всё-таки согласилась встретиться. Первые полчаса она не находит, о чем говорить, но спустя пару бокалов вина её язык медленно, но верно развязывается. Они болтают обо всём на свете, вспоминают прошлое и заливаются искренним смехом. И это не казалось им странным, словно теперь всё снова встало на свои места. Две одинокие неприкаянные души, что так отчаянно старались не думать друг от друге, наконец, смогли обрести долгожданный покой. Ему тридцать, и он просит прощения за всю боль, что причинил ей, и она извиняется в ответ, мягко, но так по-хельговски, улыбаясь ему. Ему тридцать два, и он превосходно выглядит в белой рубашке и чёрном изящно выглаженном смокинге. Арнольд волнуется, но друзья подбадривают его и напоминают о давнишнем гадании Ронды, выливая на мужчину тонну подколов. Джеральд хлопает его по плечу со словами «Я же говорил», а после они обмениваются традиционным рукопожатием и смеются. Большой церковный зал уже полностью наполнен гостями, которые в ожидании перешёптывались между собой. Где-то слышались шопотки бывших одноклассниц, которые до сих пор не верили в происходящее. Счастливее всех были родители с обеих сторон, что было странно, ведь Боба и Мириам Патаки с трудом можно было назвать хорошими родителями. Уже достаточно поседевшие, они сидели на отдельной скамье вместе с родителями жениха и что-то бурно обсуждали. Церемония была очень красивой, всё как в давних мечтах, и было сложно поверить в реальность происходящего. Платье невесты элегантно сидело на стройной фигуре, а из-за фаты было проблематично разглядеть её лицо, но Арнольд знал, что её глаза светятся от счастья. Ему тридцать два, и он надевает на маленький безымянный пальчик обручальное кольцо и мягко целует свою новоиспеченную жену со словами «Я люблю тебя, миссис Шотмен», а она только улыбается и цокает языком, посылая ему в ответ «И я люблю тебя, Репоголовый». Ему сорок один, и он просыпается раньше времени, чтобы порадовать жену завтраком. Арнольд готовит свой традиционный омлет с помидорами и ветчиной и накрывает на стол. Три стакана со свежевыжатым апельсиновым соком он подаёт вместе с тарелками и встречает сонную Хельгу, посылая ей любящую улыбку, а после взлохмачивает волосы сына и приглашает к столу. Сегодня у них запланирована встреча с лучшими друзьями, поэтому с минуты на минуту должны приехать Майлз и Стелла, чтобы посидеть с внуком. Они провожают сына в школу и начинают собираться, дабы не опоздать в ресторан ни на минуту, ведь тогда Фиби будет крайне недовольна. Её эмоциональное состояние было слишком шатким, что вовсе неудивительно для немалого срока беременности. Хельга ждёт появления крестницы на свет больше всего на свете. Друзья звонят ближе к трём часам дня, и супруги обнимают в благодарность родителей Арнольда, одновременно с тем давая кучу наставлений сыну о его поведении. Хотя, это было не обязательно, ведь Стив всегда был примерным мальчуганом — видимо, перенял от отца. Он грустно кивает, что не остаётся незамеченным от четырёх пар глаз, а после рассказывает своей семье о девочке, которая не даёт ему прохода изо дня в день. Арнольд улыбается и смотрит на Хельгу, а та лишь пихает его вбок. Стиву девять, и дедушка Майлз говорит ему о том, что, возможно, он просто нравится той девочке, и они созданы друг для друга. Но он совершено ничего не понимает в девчонках. Да и не может она влюбиться в него. Но это уже совсем другая история.