***
Лань Сичень как мог, старался поддерживать беседы с молодым господином Вэем, однако ему это нелегко давалось. После этого человека действительно хотелось отдохнуть, несмотря на то, что он был очень умным и знал во всем меру, разве что кроме болтливости. Хотя дело было даже не в этом. Сичень сам себе не мог объяснить этого. Позже он привык к очень активному нраву этого человека. Хотя понимал, что сейчас тот держит себя в руках. Кончики пальцев Сиченя немного покалывало от представления того, насколько заводным может быть этот человек, когда его ничего не сдерживает. Однако Сичень просто не чувствовал тяги к нему. Для него Усянь был, как хороший компаньон, с которым можно было бы проводить время, поэтому он изо всех сил старался выглядить как можно более доброжелательным и лез из кожи вон, поэтому так сильно уставал от этого всего. Он прекрасно понимал, что эти два союза очень выгодны для его Ордена. Но в скором времени Цзян Ваньинь покинул их Орден, сославшись на внезапно возникшие неотложные дела. Это сильно омрачало ситуацию. Его брат, Лань Ванцзы, обладал весьма трудным характером на его взгляд. Это для окружающих он был безэмоциональным. Уж кто-кто, а Сичень знал, насколько это не правда. Его брат мог легко поддеть, подразнить и поязвить, находясь с ним в одной компании. Конечно между ними, братьями было безграничное уважение друг к другу, но все же Ванцзы иногда мог устроить что-то пакостное. Никто никогда не видел легкую ухмылку Ванцзы или же не различал ее в отличие от Сиченя. Да и Цзян Ваньинь по слухам обладает не самым удачным характером, поэтому Сичень не на шутку забеспокоился, при этом все так же улыбаясь вежливой улыбкой Вэй Усяню. Цзян Чэн попросту стал замечать, что Лань Ванцзы стал засматриваться на его брата, во время его смеха или улыбок, и Цзян Чэн каждый раз все больше чувствовал горечи. В конечном счете, он не выдержал такого внутреннего унижения и уехал. Вэй Усянь и так сильно нервничал и переживал, но когда он увидел в каком хмуром и сером состоянии его брат покинул Облачные Глубины, не объяснившись даже с ним, сославшись на какие-то не отложные дела, которых и в помине возникнуть не должно было. То, как тщательно его брат готовился к этим двум месяцам, было достойно выше всяких похвал. Даже самые чрезвычайные происшествия он предусмотрел и всех проинструктировал. Вызвать обратно его могли только в случае начала новой войны. Но тогда бы об этом знали в Облачных Глубинах тоже! Оставался только один ответ на этот вопрос. Цзян Чэна просто отшили. А он остался в чужом Ордене, где ему тоже не похоже, чтобы были очень рады, когда его брат явно нуждался в поддержке. Вэй Усянь запереживал еще больше. Что стало заметно даже не вооруженному взгляду Лань Сиченя. — Молодой Господин Вэй, что случилось? Вы выглядите не важно, — Сичень искренне заволновался срыву их договоренности, догадываясь о причине переживаний молодого человека. Ему все больше казалось, что Цзян Ваньинь был просто обижен его младшим братом, а не уехал по своим делам. Он не мог утверждать об этом с уверенностью, когда Ванцзы пожимал плечами, говоря, что: «Я не говорил и не делал ему ничего оскорбительного, брат». Более того, Ванцзы искренне верил, что у Ваньиня возникли какие-то проблемы с Орденом, потому как он встал и слишком резко сорвался с места. Несмотря на все доказательства со стороны Ванцзы, Сичень был склонен думать обратное. Господин Вэй тоже мог переживать лишь из-за возможного срыва договоренности, но отчего Сичень читал между строк поведение хмурого Главы Цзян. Казалось, что Цзян Ваньинь просто слишком долго терпел до последнего момента, а затем сорвался и ушел. Жаль, что он не мог так же прозрачно посмотреть в душу Вэй Усяню. Он имел лишь свои догадки. А на прямой вопрос Вэй Ин ответил: — Ничего серьезного, Глава Ордена Лань. Я просто беспокоюсь за Орден. «Действительно ли все так просто, как ты об этом говоришь? Мой брат, еще во время обучения Молодых Господ в нашем Ордене, всегда говорил, что Вэй Усянь очень хорошо умеет врать и никогда не говорит, о чем на самом деле думает. Может быть, стоило в следующий раз взять с собой брата, чтобы он помог мне распознать поведение Молодого Господина Вэя?» — Что ж, в таком случае, я предлагаю на завтрашнюю прогулку взять моего брата, чтобы он не скучал во время отъезда вашего брата. Как вам такое предложение? — Это хорошая идея, Глава Ордена Лань, — Вэй Усянь подумал о том, что таким образом минимизирует риск срыва данной договорённости. Он был готов побыть в роли развлекающего всех шута, лишь бы состоялась хотя бы его помолвка, вроде бы с его стороны все хорошо складывается, а если их отошьют двоих, то это будет тем позором, который Усянь себе не простит, ведь это он толкнул брата на столь сомнительную затею. И где его голова только раньше была! Усянь понадеялся, что его брат и Ванцзы все еще смогут найти общий язык. А если нет, то его задача хотя бы понять эту безмолвную статую, чтобы потом помочь с этим брату. Но если смотреть на Лань Сиченя, то надежды понять второго нефрита тают на глазах. Усянь никак не мог понять что стоит за его улыбкой и действительно ли он испытывает те эмоции, что хочет показать. «Действительно ли он такой доброжелательный? Цзян Чэн говорил, что у Сиченя чертовски усталый вид» — Но Вэй Усянь не видит этого, как бы не старался. — Тогда завтра, можно будет прогуляться в городе Цайи втроем. Лань Сичень чуть шире улыбнулся, кивая. Затем он совершил официальный поклон, прощаясь до завтра.Часть 1
7 октября 2022 г. в 19:32
Первая война между Цишань Вэнь и остальными четырьмя кланами унесла множество жизней, в том числе пострадали родители Цзян Чэна. Они одержали победу в этой войне, но цена была неимоверно высока. Хотя в этой истории юным героям и хозяйке Пристани Лотоса повезло больше. Вэнь Чжулю в самом деле очень сильно полюбил Юй Цзыюань в молодости, он так и не смог забыть цвет глаз этой боевой и сильной женщины. Он выжег ей золотое Ядро, но не смог ее убить. Хуже этого, он в считанные секунды предал свой Орден, унося Цзыюань в неизвестном направлении. Цзян Фэнмянь к этому моменту был уже проткнут вражеским мечом. Девушка со слезами на глазах вырывалась и билась в истерике в руках Чжулю. Она порывалась всадить себе нож в сердце. Чжулю не позволил этому случиться. Когда два героя вернулись обратно, чтобы посмотреть что случилось с их родителями, то увидели гору трупов и тело бывшего Главы Цзян. Так как поисковую группу возглавлял менее опытный заклинатель по сравнению с предателем, Вэнь Чжулю, орден Цишань Вэнь не догнал молодых господ из Ордена Юньмэн Цзян. Позже побочная ветвь клана Вэнь тоже предала свой варварский и тиранский Орден. Вэнь Цин оказывала помощь раненым в этой войне, и состояла в войсках Ордена Юньмэн Цзян. Вэнь Нин до сожжения трупов и Главы Цзян сумел вынести тело бывшего Главы Ордена и похоронить его в родных землях, до того как эти земли были отвоеваны юными героями обратно. Однако, когда оба юноши спросили его о Госпоже Юй Цзыюань, то он развел руками, сказав, что ее трупа на поле боя и вовсе не было. Мол, поговаривают, что теперь уже «Чжао» Чжулю предал свой Орден во время бойни, возможно, он унес Госпожу в неизвестном им направлении.
Однако орден Цишань Вэнь также не был до конца уничтожен. Обе стороны конфликта были слишком измотаны, чтобы продолжать войну. Быть может, если бы на чьей-то стороне был заклинатель темного пути, исход боя был бы другим. И теперь спустя долгое время затишья этот орден вновь начал свою боевую активность.
На пороге нового витка войны Глава Ордена Цзян, ныне Цзян Ваньинь решает устроить две помолвки между своим орденом и орденом Гусу Лань, дабы скрепить свой Союз родственными связями, но это была не единственная причина по которой были организованы эти две помолвки. Вэй Усянь прожужжал юному Главе все уши по поводу того насколько красив и величествен Первый Нефрит Гусу Лань, Лань Сичень.
«Еще бы, — мысленно возмущался Цзян Ваньинь, — Не удивительно, что мой брат пал от чар первого человека в списке молодых господ».
Сам же Цзян Ваньинь пал от чар Второго Нефрита, что был в меру многословен и излучал ауру холодного спокойствия. Цзян Ваньинь считал, что этот человек будет в меру дополнять его взрывной характер и при этом не болтать без умолку круглыми сутками. Ему и его шисюна за глаза хватит.
«Ай-я! Цзян Чэн, ты совсем не любишь своего братишку!» — Стоило только вспомнить эту ходячую катастрофу, как у Главы Цзян начинало пульсировать в виске.
Решение о помолвке под предлогом союза Цзян Ваньиню казалось вполне разумным. К тому же ни Лань Ванцзы, ни Вэй Усянь не были Главами Ордена и могли спокойно переехать жить к своему супругу. Таким образом, они укрепят отношения родственными связями и совершат справедливый обмен талантливыми людьми и Ордены от этого не обеднеют.
Однако Цзян Чэн не понаслышке знал, чем могут закончиться договорные браки. Если он и Вэй Усянь имели чувства к Нефритам, то это не означало, что последние смогут переносить их на дух. Особенно Цзян Чэн сомневался в своей выплескивающей грубости и в чрезмерной не дисциплинарности своего нерадивого братца. Поэтому было решено на два месяца переехать в Гусу, для совершения должных ухаживаний и более близкого знакомства. Знал бы Цзян Чэн, чем все это на самом деле обернётся…
— О, Цзян Чэн, Цзян Чэн! Посмотри! Они нас встречают!
— Конечно, встречают, дурень, я же послал официальный запрос на этот визит, где объяснил всю ситуацию, — недовольно бубнил Цзян Чэн, что уже порядком устал от болтовни своего шисюна за всю дорогу. Они сидели на лошадях в начале всей процессии. Позади них ехал конвой из сопровождения и карета приданного.
— Ай-я, Цзян Чэн, как хорошо, ты придумал!
— Да ты же мне все уши прожжужал с этим Первым Нефритом! Как тут можно было не придумать хоть что-то!
Вэй Усянь вновь устремил свой взгляд прямо:
— Ох, Цзян Чэн, ты посмотри, как он красиво улыбается нам!
Цзян Чэн хмуро перевел взгляд прямо:
— По-моему ничего особенного…. Это его обычная вежливая улыбка. Она не уникальна лишь для тебя.
Вэй Усянь нахмурился и повернулся обратно в сторону брата:
— Да ну тебя, Цзян Чэн, ты даже не даешь помечтать. Хотя…. Все лучше, чем тот холодный и презренный взгляд Лань Чжаня….
— Ты…! Помниться мне, ты сам его доставал на обучении, так что теперь не удивляйся такому выражению лица!
— Цзян Чэн…. На самом деле у меня не очень хорошее предчувствие…
Цзян Чэн приподнял вопросительно бровь.
— Впрочем не важно, А-Чэн. Что будет, то будет. Просто я, наверное, слишком нервничаю.
— О, даже если такой как ты это признает, должно быть тебя внутренне совсем колотит?
Вэй Усянь послал брату грустную обреченную улыбку.
Цзян Чэн хмыкнул.
— В любом случае в официальном ответе они согласились на это предложение.
— Да, но он такой идеальный, даже по сравнению со мной.
— Если что-то пойдет не так, мы придумаем, как поступить. Отец всегда говорил, что ты стремишься достичь невозможного…. По-моему помолвка с самым красивым и сильным заклинателем нашего времени, как нельзя кстати подходит под эту фразу.
Вэй Усянь громко рассмеялся, но в его глазах не было веселья. Еще были слишком свежи воспоминания потери, несмотря на то, что прошло уже более 10 лет. Наверное они никогда не забудут того запаха крови и дыма, который витал в воздухе над горой трупов. Они никогда не забудут мерзавку, что дергала труп отца Цзян Чэна за волосы, причитая о том, что он никудышный мужчина и посмел ее ранить. Эта картина часто являлась обоим во снах, щедро приправленная дурным воображением, где и трупы эти разговаривали и они сами сгорали. И детская привычка перебираться друг другу в кровать вновь возымела смысл. А что еще делать, когда просыпаешься ночью из-за того, что задыхаешься от увиденного сна, впадаешь в паническую атаку и не можешь сделать глотка воздуха, везде мерещатся трупы и дым. Вэй Усянь так и вовсе разработал вечный талисман, что никогда не гас без его на то воли, он развесил их у себя в спальне и более не может спать в темноте. Даже когда он заходит в комнату к Цзян Чэну, то берет собой парочку. Он бы и больше взял, но Цзян Чэн начинает ругаться, что ему слишком светло. А насчет Госпожи Юй они никогда не говорили. Цзян Чэн не знал жива ли его матушка или скончалась от полученных травм. Как и не знал ставить ли ему табличку с ее именем в храме предков. Иногда он думал, что он не выдержит, не сможет этого сделать. Если он повесит ее табличку, то признает, что она — мертва. А он все еще верил, что она жива где-то там и надеялся, что этот Чжулю не обижает его матушку.
Нет, они не просто верили, они искали ее по различным провинциям и городам, но нигде не нашли даже следов. Все-таки Чжао Чжулю очень умелый и опытный воин, коему не раз приходилось уходить от погони или же самому выслеживать добычу. Цзян Чэн надеялся, что когда они истребят остатки Вэней, то матушка найдет способ повидаться с ним.
Тем временем, пока они оба придавались своими мыслями, они уже почти подъехали.
Чтобы как-то разбавить атмосферу Вэй Усянь решил выдать свою, наверное наитупейшую шутку. Что вообще-то говорило, о степени его нервозности. В пол голоса он произнес, близко подъехав и наклонившись к брату:
— Как думаешь, Цзян Чэн, твой возлюбленный в постели такой же тихий и спокойный, как и его постное лицо?
— Ты…! — Цзян Чэн опешил от такого заявления, отвешивая подзатыльник, не успевшему отъехать Вэй Ину. Хотя может быть Усянь этого и добивался, чтобы мозги на место встали. Наверняка с легкостью мог увернуться, но не стал. А может быть не смог увернуться из-за своих переживаний.