Безымянная

«Имени у меня нет. При Кощее я всегда прислугой была». Слова как река в погожий день переливаются в разуме Настасьюшки, глаза увлажняются. Как так жить, если ты даже имени своего назвать не можешь? Как жить, если тебя заставляют прислуживать злу? «Любовь? А что любовь… По мне что человек, что трава в поле — все едино». Только голос у чернавки прекрасен. Душа в нем кроется самая чистая. И поверить в это практически невозможно. Меняются сны Настасьюшки. Теперь в них не Иван-царевич, а девушка на самом деле хрупкая, со взглядом завороженным, неживым. Жалеет она, что магия ее не работает в стенах обиталища Кощея. Показывает он ей закованного Ивана-царевича, что последние силы отнимает. Тяжело Настасьюшке. Глаза, кажется, совсем иссякли, осталось только вместо них два отверстия, что на мир смотрят и на незавидную долю быть кощеевой женой. Чернавка поблизости. Сядет на ложе Настасьюшки и смотрит долго, без отрыва. Похоже, жалеет. Смотрит в ответ на нее Настасьюшка, забывая, как дышать. Хочется ей коснуться хотя бы плеча чернавки, чтобы почувствовать душу ее трепещущую. И имя ей подобрать хоть какое. В очередной раз плачет Настасьюшка, подходит к ней беззвучно чернавка, снова взгляд свой отрешенный ей в лицо упирая. Смотрит долго, понимает, не до песен сейчас. Садится рядом, а после голову Настасьюшки у себя на коленях размещает. Утыкается в чернавку Настасьюшка, как в единственное живое существо среди мертвых стен кощеевых. Вздрагивает. Чернавка осторожно ее по спине гладит, ждет, когда убудут слезы… — Ты же говорила, что тебе все равно, что человек, что трава полевая? — поднимает голову Настасьюшка через время. Чернавка вздыхает. — А ты мне теперь словно мной кажешься. Такая же медленно умирающая, — безэмоционально произносит чернавка. Утирает оставшиеся слезы Настасьюшка, а после за руки берет чернавку, пытается в глазах ее отталкивающих увидеть искру. Находит. До того ее это поражает, что сердце ее начинает биться усиленно. Осторожно она лицо свое приближает к чернавке, а после и губ касается невинным поцелуем. Вспыхивает на миг что-то в чернавке, что-то просится наружу, похожее на радость. Только вновь неосязаемый иней ее чувства покрывает. Встает она и уходит. Настасьюшка ощущает боль. Когда приходит Булат, то, нападая на Кощея, в сторону Ивана прикованного посматривает. Размахивает Булат булавой, а девушки друг к другу ближе держатся. Страшно Настасьюшке сейчас, говорила она по глупости, что оба ей дороги, один как брат, другой как жених. Но теперь-то обоих она хотела бы видеть как своих братьев. Чувствует она руку чернавки на своих руках, ощущает, как та боится. Сжимает в ответ ее руку Настасьюшка, боится взгляд ее поймать. Еще мгновение — и освобожденный Иван наносит последний удар по тому трехглавому змею, в которого превратился Кощей. Смотрит на своих женихов Настасьюшка и губы ее дрожат. Оборачивается она на чернавку, что за ее плечом спряталась и замирает — перед ней наконец-то ожившая девушка. Взгляда оторвать не может Настасьюшка, все в ней переворачивается. — Вспомнила! — весело смотря красе ненаглядной в глаза, говорит чернавка. — меня Марьей зовут. Настасьюшка чувствует только ее, поэтому в следующий момент заключает ту в крепкие объятия, глаза прикрывая. Обнимает ее Марья также крепко в ответ. — Я так за тебя перепугалась, — тихо шепчет Настасьюшка. — Хоть что-то хорошее произошло сегодня. Булат и Иван-царевич переглядываются смущенно, а потом тоже заключают друг друга в объятия. Марья вдруг произносит. — Если захочешь, с тобой пойду. А если нет, то пошли со мной, к моей семье. Поворачивает голову Настасьюшка и вместо ответа припадает к губам Марьи. Ответ не заставляет себя долго ждать. Им столько нужно обсудить. Но все это после, пока нужно разделить друг с другом радость.