Утро (экстра к «Перекрёсткам и лестницам»)

— Байи, — жаркий выдох коснулся загривка, и Е Байи, все еще в полудреме, сладко вздрогнул. — М-м… — он не хотел просыпаться. Цзышу щекотно провел языком по его уху и прихватил мочку зубами, дразня. Он был приятно тяжелый там, сверху, горячий. Его твердый член прижимался к заднице Е Байи. — Ненасытный засранец, — пробормотал Е Байи. — Еще ведь даже не рассвело... Цзышу тихо рассмеялся, а потом вдруг укусил его за загривок. — Байи... — его голос был словно бархатный. Как и губы, нежно касающиеся теперь щеки. Вот он поцеловал висок, потерся носом — Е Байи знал за ним эту привычку, ему нравилась его седина, и прошептал на ухо: — Байи... Ты когда-нибудь был снизу? От вопроса Е Байи на мгновение впал в ступор. В юности, когда он пытался стереть Чанцина из своей жизни, он пробовал встречаться с парнями, с кем-то они даже спали — и так, и сяк, но все это было не... Он не думал, что когда-нибудь опять кого-то полюбит. А потом встретил Цзышу. Тот снова потерся крепко стоящим членом между его ягодиц, и Е Байи понял, к чему он клонит. Это было неожиданно. И неожиданно возбуждающе... Приятная волна прокатилась по телу и толкнулась в пах. — Думаешь, что справишься со мной, юнец? — поддразнил Е Байи. В отместку Цзышу прижал его запястья к матрасу и налег на него всем весом, вжимая в постель. Его горячий твердый член проскользнул между ляжек Е Байи, головка ткнулась мошонку, послав по телу Е Байи волну удовольствия. — А ты думаешь, нет? — низким от желания голосом спросил Цзышу, и Е Байи хотел усмехнуться, но только рвано вздохнул в ответ. Он поерзал, потираясь о простыню и сжимая член Цзышу бедрами, и выдохнул: — Ну попробуй. Цзышу тихо засмеялся и сразу же оставил на его плечах несколько беспорядочных поцелуев. Потом дотянулся до тумбочки и взял смазку. Е Байи развел колени, поднимая зад. Когда-то, в юности, он постеснялся бы принять такую позу, но сейчас все было иначе. Он давно уже ничего не боялся, и это было хорошо. Он мог просто быть собой. Быть собой с тем, кого любит. А ведь я хочу этого, подумал он. Эти нежные тонкие пальцы, эти горячие губы — я хочу их. Цзышу, словно услышав его мысли, наклонился и длинно лизнул его, толкнулся языком, вырвав у Е Байи еще один вздох. Потом к языку присоединился влажный палец. — Ты так легко принимаешь меня, — задыхаясь, пробормотал Цзышу, и Е Байи засмеялся. — Это потому что я хочу тебя, глупый юнец. Вставь два... Цзышу подчинился. Он не торопился, мягко двигая запястьем; щекой он прилег на ягодицу Е Байи, и Е Байи пробрало жаром от понимания, что тот так близко смотрит на свои погружающиеся в его задницу пальцы. Забывшись, он потерся членом о постель, и Цзышу прошептал: — Какой нетерпеливый... Он вдруг укусил Е Байи за ягодицу, и Е Байи ахнул в голос. Удовольствие было как разряд тока — резкое и яркое. Цзышу опустил большой палец вниз, лаская мошонку, и сделал существование Е Байи совсем невыносимым. Его рука была так близко, но не касалась крепко стоящего уже члена. — Наглый юнец, — Е Байи уткнулся в собственный локоть и начал подмахивать его руке. — Глубже… И немного согни… Ах! Он вздрогнул, когда Цзышу надавил ему на простату. И подался навстречу, насаживаясь на пальцы еще и еще. — Байи! — теперь уже голос Цзышу был полон мучительного нетерпения. Е Байи усмехнулся и дернул задницей, соскальзывая с его пальцев: — Давай уже. Цзышу встал за ним на колени и направил себя. Е Байи поерзал, помогая найти угол, и член Цзышу легко проскользнул внутрь, растягивая Е Байи. Первые ощущения были не слишком приятными — тело сопротивлялось вторжению. Цзышу замер, подрагивая от напряжения. — Вот так, хорошо, — промурлыкал Е Байи и начал легонько покачиваться ему навстречу. Тело привыкало, раскрывалось перед ним, принимало все больше, и Е Байи вело от ощущения, что Цзышу, его Цзышу, сейчас в нем. Тот наклонился, почти ложась Е Байи на спину, просунул руку ему под живот и обхватил член. Е Байи застонал, прикосновение было приятным почти до болезненности. Цзышу взял медленный, плавный темп. Они словно плыли сквозь сгустившийся воздух, сквозь теплое море, и удовольствие нарастало с каждым толчком. Е Байи слышал тяжелое дыхание Цзышу, опаляющее его ухо, ощущал, как перекатываются под кожей крепкие мышцы. Подаваясь навстречу, он не думал ни о чем — он просто был, здесь, сейчас, с человеком, которого любит, любит так сильно, что иногда кажется, больше никого, ничего, кроме… — Цзышу!.. Он захлебнулся вскриком, разрядка накрыла его внезапно, с неотвратимостью лавины. Цзышу застонал сквозь зубы в ответ и несколько раз беспорядочно, быстро вколотился в него — и замер, кончая. Когда он отстранился, очень осторожно разъединяя их тела, Е Байи перевернулся на спину и уронил его на себя, не дав даже снять презерватив. — Испачкаемся! — протестующе вскрикнул Цзышу, но Е Байи закрыл ему рот поцелуем, перекатился, вжал в постель, жадный, охваченный восторгом, совершенно счастливый. Цзышу обнял его за шею, и они целовались, пока не начало темнеть в глазах. Потом Е Байи отстранился и обессиленно упал ему на грудь. Цзышу бездумно начал гладить его висок. Дыхание медленно успокаивалось. Часы мерцали в полутьме, показывая половину восьмого утра. Е Байи зевнул. — В следующий раз, когда захочешь меня трахнуть, дождись хотя бы девяти утра. — Ну уж нет, я лучше рискну разбудить тебя, чем так долго ждать, — в голосе Цзышу слышалась улыбка. — Посмотрим, как ты запоешь, когда в следующий раз я трахну тебя в пять утра. — Трахни. Но не буди. — Не будить? М-м, тебе нравится так? Хочешь, чтобы я взял тебя сонного, податливого?.. У Цзышу сбилось дыхание. Е Байи приподнялся на локте и они снова поцеловались. Впереди был целый долгий день, а за ним ночь, и еще столько дней и ночей, сколько им захочется, сколько понадобится, чтобы наконец насытиться друг другом. А возможно, они не насытятся никогда.