Сборник имейдженов по Баки Барнсу. Имейджены /Баки Барнс

Вечер должен быть многообещающим. Правда ты пока ещё об этом не догадываешься. Сейчас ты поднимаешься в кабинет директора, лёгкой, даже сказать, воздушной походкой, совершенно ни о чем не подозревая — ведь ничего плохого ты не делала. Тук. Тук. Сжав крохотные длинные пальцы в кулачок, ты приподнесла его к двери, после чего приоткрыла ее. — Т/и, — начал директор, — входи, садись. В кабинете пропахло напряжением, ты ощутила это с первых секунд нахождения там, вот теперь то и стало немного не по себе. Помимо него и тебя в помещении находился ещё один человек, твой куратор. — Т/и, я хочу обсудить довольно серьезную тему… — начал не самым ласковым тоном Майклсон. — Да, я слушаю, — робко бросила ты, все ещё находясь в более менее спокойном расположении духа, защищаясь полуулыбкой. На самом деле, ты считаешь, что нет оружия сильнее, чем улыбка, оно всегда выручает и иногда помогает растопить сердце тому, кто устраивает кипиш. Так и происходило каждый раз, когда Барнс злился на тебя. Нет, твои поступки не являлись проблемой вселенского масштаба и ему совсем ничего никогда не грозило, если мы об этом. Это скорее были какие то бытовые моменты. Например, принятие ванны для тебя очень важный ежедневный процесс, после которого ты сбрасываешь весь негатив, накопившийся за день, а так как его немало, времени на расслабление тоже нужно порой не меньше часа. А что если он захочет в туалет? Тут же начнет колотить в дверь, завывая, и умоляя скорее выйти. Не понимаю, кто вообще делает ванную, душевую кабину и туалет в одном чертовом помещении? (Ну наверное те, кто рассчитывают на то, что здесь будет жить один человек) В такие ситуации нередко тебе приходилось оборачиваться полотенцем и не надолго покидать свой райский уголок. А ещё завтраки, ужасная вещь. Он любит спать подольше также сильно, как вставать в семь утра и отправляться на пробежку. Конечно, он делает это до умиления тихо, не желая разбудить маленькое солнышко, сопящее под боком, но вот веселье начинается по его возвращении. Из-за раннего подъема, он утренний прием пищи готовит чаще, чем ты, причем вам обоим, и иногда ты злишься, когда вместо твоих любимых клубничных хлопьев, он отчаянно настаивает на как он всегда выражается «очень вкусной и питательной каше» Поначалу ты её просто невыносила, сравнивая с тем, как родители в детстве говорили, что перекисью на ранки это не больно, и не понимаешь вообще зачем они продолжают врать по сей день, рьяно это утверждая, хотя ты точно знаешь, что это ложь и она щипит! Но постепенно ты стала привыкать к такому рациону, выудив из него самые вкусные, а в один день, когда у него были какие то свои дела, и мужчина отпросился с работы, ты вообще с долей грустинки вспоминала об этом, уминая бутерброд с холодной колбасой и кипяточным, до обжигания языка, чаем. В общем и целом, стоило тебе после всех своих капризных недовольств разбавить лицо милой улыбкой, как он, не долго медля, улыбался в ответ. — Я сегодня, так сказать, получил письмо, — продолжил он, — и автор выставляет тебя не в самом лучшем свете. Вот тут ты и начала понимать откуда взялось напряжение в кабинете. — Тут сказано, — он опустил глаза в записку, чтобы прочесть отрывок, — что ты неоднократно домогалась до мистера Барнса и вообще не даёшь ему спокойно существовать. Ты резко подняла глаза на Баки, ища поддержки, и он тут же посмотрел в ответ, словно пытаясь одним только взглядом сейчас обнять и укрыть от того, что будет дальше, ведь он это бумажное изделие то видел уже целиком. Да, он нравится тебе, очень нравится, но ты никогда бы не позволила себе такого поведения, никогда бы не рискнула, не будь уверена в том, что у него к тебе есть какие то чувства. — Благо, он уже опроверг сказанное, однако, — добавил директор, — это не все. Ты посмотрела на него, ожидая следующего удара, а в голове даже не хотела представлять того, что написано дальше, чтобы заранее не накрутить себя. — Тут утверждают, что ты записала его в своем телефоне, как «папочка» и у тебя есть отдельный альбом в галерее, в котором хранятся какие то его фотографии и видео. Теперь ты точно осознала, что в заднице, потому что хотя начало правдой не являлось, второе… Ты приложила левую руку к лицу, упираясь согнутым указательным пальцем о губы, словно задумавшись, но думала ты только о чем лучше соврать и как преподнести это так, чтобы поверили. — Я понимаю, что это не совсем корректно, и все же, я должен убедиться.— *пару секунд пауза* — Позволишь? — он протянул руку через стол, намекая на то, чтобы ты дала ему свой телефон. Ты последний раз взглянула на Барнса, понимая, что по́сле делать это будет стыдно. Глубоко и тяжело вздохнув, так, что в это время из-за нервозности поток воздуха дрогнул, выходя из твоего носа, ты протянула разблокированный телефон. Опустив глаза в пол, ты чувствуешь на себе взгляд Джеймса, но совесть просто не позволяет посмотреть на него снова. — Та-ак, — протянул он, — попробуем ввести номер, — Майклсон открыл в своем мобильнике контакты и, найдя нужный, стал вводить цифры в твоем. Ещё не успев закончить, ему высветилось то, о чем сообщали в записке. Да, ты действительно его записала так, просто потому, что он все время заботился о тебе, и он старше, а ещё он такой… ты была бы не ты, если бы не забила его вот так. Теперь ты вдруг поняла, что написавший это точно знаком с тобой, а иначе как бы он залез в телефон? Ведь ты не особо то громко и точно не со всеми подряд обсуждаешь то, что хотела бы скрыть. Но кому это могло понадобиться?.. Директор медленно поднял серьезный взгляд на Барнса, тот не шелохнулся, он не стал осуждающе глядеть на тебя, цокать или закатывать глаза, просто обычно стоял и смотрел в ответ, словно мы тут вообще не про тебя и эту ситуацию говорим, а решаем, куда пойдете в ресторан пообедать. Затем перевел взгляд на тебя, но ты была не в состоянии реагировать, никакая ложь просто на язык не лезла, ты как будто прикусила его. Словно забыла все слова, что присутствовали в голове: словарный запас обнулился, у тебя сложилось ощущение, что отдавая телефон, ставила ва-банк их, уже зная, что все проиграешь, но все равно сделав. — Хочешь объяснить? — более требовательно. — А-э… — протянула ты, и, чтобы ещё больше не лохонуться, снова замолчала. Тот начал резкими рывками кивать головой, что то вроде «а-га, все ясно, спа-си-бо, за развернутый и подкрепленный аргументами ответ», затем выпрямился в спине. — Ну что, идём дальше, — хотя это тоже звучало довольно утвердительно, в вопросе просачивалась вопросительная нотка. Ты молчала. Ты понимаешь, что поезд не остановишь на ходу, нужно просто дождаться пока он затормозит сам, даже если летит не туда, куда бы ты хотела. Даже если ты, возможно, ошиблась, перепутав его номер, и находишься где то под Сингапуром. —Т/и, тебе есть что сказать, перед тем, как я открою приложение? — как будто протягивая руку тонущему человеку, добавил он. Правда, твой кислород уже почти закончился, и если не нырнуть за тобой в воду, боюсь, что потеряешь сознание. — Поступайте так, как считаете нужным, — кротко бросила ты, разглядывая пол. Подкинув брови, директор снова заглянул в телефон. —Знаете, — ринувшись в воду в следом, вмешался Барнс, —я думаю, не стоит залезать в ее галерею, — он сделал небольшую паузу и посмотрел на тебя, но ты продолжала просверливать в плитке дыру, — наличие или отсутствие альбома ничего не поменяет. Разве моих слов не достаточно для того, чтобы убедиться в недостоверности сказанного в этой бумажонке? — директор чуть поджав губы, внимательно слушал, — Так может не стоит нарушать ее личное пространство, в таком случае? — Вы правы, — он погасил телефон и положил его на край стола, придвинув к тебе, — Т/и, у тебя есть предположения о том, кто это сделал? — Нет. — Тогда вы можете идти, — бросил он и, поставив локти на стол, стал потирать виски, а затем и глаза, от усталости. Ты схватила смартфон и рванула к выходу, не бегом, но внушительно быстрым шагом. Джеймс следовал позади тебя, не окрикивая, не задавая вопросов, просто шел, позволяя тебе немного собраться с мыслями. После того, как он зашёл за тобой в дверь, сразу начал диалог, верно, ждал момента, чтобы не было лишних ушей. — Значит папочка? — с азартом бросил он, тебе в спину. — Я.. вы, просто… — ты повернулась к нему лицом, пытаясь как то оправдаться. — Могла хотя бы соврать о том, что проспорила, — улыбнулся мужчина, — думаю это бы сняло с тебя ответственность этого вопроса. Ты стоишь и не понимаешь, что происходит. Почему он так спокойно отреагировал? — Папочка, так папочка. Но ты же понимаешь, что теперь мне придется записать тебя как малышка? — он стал подходить к тумбочке возле постели. — Что? — истерически смеясь. — Ну так же будет честно, верно? — подкинув бровь, он схватил в руки телефон. — Вы сошли с ума, — продолжала смеяться ты, стоя на месте и переодически прикрывая рот рукой. — Ну вот, всё, — Барнс показал тебе экран мобильника, — или у тебя со смайликами? — он снова повернул телефон к себе, — нет, пожалуйста скажи, что без них, — смешно искривив лицо, продолжал болтать он, — ну же, без них? — Без, — ты не могла остановить смех, — без смайликов. — Ху-у-ухф, — демонстративно выдохнул он, вытирая невидимый пот со лба всей рукой, — я успел испугаться. Представь стоял бы этот, — он стал пытаться изображать какие то наиболее известные и часто используемые молодежью анимации, — или этот у-у, — мужчина положил телефон обратно на тумбу, а ты не переставала заливаться смехом. — Ну, другое дело, твоя улыбка прекрасна, — со сложенными руками в карманы, сказал Баки. И ты вновь невольно опустила глаза в пол, став чесать затылок, от явного позыва совести. — Э-эй, — Баки сделал несколько шагов навстречу к тебе, — иди сюда, — он выставил руки в стороны, давая понять, что хочет обнять тебя и ты, посмотрев ему в глаза, прижалась всем своим телом к мужчине, — мне все равно на то, как я у тебя записан и мне все равно есть ли у тебя какой нибудь дурацкий, ну в смысле не дурацкий, я имею в виду.. ну ты поняла, альбом, ты все ещё та малышка, которая живёт со мной по соседству и терпеть не может гречку. Мое отношение не изменится к тебе из-за какой то… ерунды, — он гладил тебя по спине, приговаривая всякие милые вещи, заставляя твое сердце окончательно принадлежать только ему, — главное, чтобы тебе было комфортно. Если тебе комфортно вот так, хорошо. — Спасибо, — протянула ты, чуть сильнее обхватив его спину.