Reflections

Было что-то отчаянное в том, как он всматривался в даль, пытаясь хоть одним глазком заприметить до боли знакомую фигуру. Там, вдали, возвышался замок. Поистине древний, пропитанный магией, он производил неизгладимое впечатление на всех, кому выпадал шанс увидеть его. Сириус и подумать не мог, что вновь окажется здесь, у кромки Запретного леса, всматриваясь в яркие пятна окон ещё не уснувшего Хогвартса. Он знал, конечно, знал, чью фигуру искали его глаза, чьи песочные волосы он пытался заприметить в толпе юных волшебников и волшебниц, отправляющихся в Хогсмит прошлым вечером, и чьё окно он с замиранием сердца искал сейчас. Он был слишком далеко, чтобы увидеть что-то большее чем силуэт, но Сириус был уверен, что узнает его без труда. Может быть, и прошло двенадцать лет, но Ремуса он узнает, сомнений быть не могло. Сириус судорожно сжимал в руках записку. Старый, небрежно смятый клочок пергамента, украденный им из сумки ничего не подозревающего школьника. На нем - три слова и ничего больше. "Я бы никогда" вывел Сириус своим когда-то аккуратным, каллиграфическим, но теперь довольно корявым почерком. Руки дрожали и буквы получились неровными, кривыми, едва читаемыми. Это было лучшее, что он мог сделать. Окна гасли одно за другим, погружая замок во тьму. Полночь подкрадывалась все ближе и ближе. Сириус судорожно втянул в себя воздух, сжимая записку в кулаке. Пора. Пробраться в Хогвартс - не такая уж и сложная затея. Ещё будучи школьником, он облазил все секретные ходы, которые замок соизволил показать любопытному подростку. Сириус не был наивен, он знал, что Хогвартс таил в себе намного больше, чем десяток проходов за гобеленами и доспехами в коридорах. Столь древнее, пропитанное магией строение знало, как хранить свои секреты. И все же, он был счастлив разгадать хотя бы часть этих загадок. Пробраться по старым, знакомым ему переходам не составило проблем даже в образе пса. Это напомнило ему времена, когда он был подростком, гуляющим ночами по пустым коридорам школы и прячущимся от зоркого взора преподавателей. Тот же загадочный полумрак, та же чуть пугающая тишина, тот же адреналин, растекающийся по венам. Но тогда все было по-другому. Тогда он был не один. Напоминание неприятно укололо где-то в районе сердца. Сириус встряхнул головой, подавляя желание обернуться, проверить, не идут ли за ним три знакомых подростка с озорными улыбками на лицах. Он знал, что их там нет, не может быть. Желание обернуться не пропадало. Найти кабинет Защиты от Тёмных Искусств было до противного просто. Несмотря на то, что прошло уже больше десятка лет, никто не решился сменить положение классных комнат. Сириус усмехнулся кривой, горькой усмешкой. Это было слишком просто. Его руки дрожали, когда он вытаскивал из кармана аккуратно сложенную записку. Сердце замирало от волнения, во рту пересохло, а в глазах играл чуть безумный блеск. Он оставил записку на столе Ремуса, не слишком заботясь о том, кто ещё может увидеть её. Главное, чтобы Ремус увидел. Он поймёт, думал Сириус, не может не понять. Он не смог не обернуться, стоя в дверях, не кинуть последний, слегка лихорадочный взгляд на клочок бумаги на письменном столе. Сколько смысла может уместиться в трех коротких словах, всплыло в голове Сириуса, но он быстро отогнал эти мысли. Медлить нельзя. У него запланирована ещё одна встреча в эту ночь в этом мрачном, волшебном замке. Встреча, на которую нельзя опоздать. ... Ремус устало хмурился, направляясь в свой кабинет ранним утром. Как странно было думать о том, что помещение, в котором, казалось, только вчера он и сам учил различные проклятья в компании таких же зелёных волшебников и волшебниц, теперь было его кабинетом. Когда он успел повзрослеть? Ночь выдалась долгой, мучительной, нервной. Сириус Блэк - тот же Сириус Блэк, что заливисто смеялся с глупых каламбуров и терпеть не мог шоколадных лягушек, когда ему было пятнадцать - пробрался в Башню Гриффиндора среди ночи, чтобы зарезать собственного крестника. Кто бы мог подумать, что все обернётся именно так, раз за разом проносилось в голове Ремуса. Кто бы мог подумать, что беззаботный, умный мальчишка станет убийцей? Ремус не знал, как мог пропустить это, не знал, когда Сириус перестал стоять горой за тех, кого любил, и решился на предательство. Ремусу казалось, что он должен был заметить перемену, предвидеть её, предотвратить. Но, видимо, он был слеп. Бродить по Хогвартсу в свете сумерек в поисках чего-то неуловимого навевало старые, но не забытые воспоминания. Воспоминания о четырёх храбрых, смекалистых мальчиках, гуляющих под покровом ночи по пыльным, спрятанным за гобеленами проходам в поисках секретов. Воспоминания о смехе и хитрых улыбках, о поддержке и дружбе, что, казалось, продлится вечно. Ремус то и дело хотел обернуться, забывая на миг, что за его спиной нет трех озорных подростков, спорящих о новой шалости. Ведь его преследовал тот же загадочный полумрак, та же чуть пугающая тишина и тот же адреналин, растекающийся по венам. Почему бы там не быть и трем знакомым мальчикам, приглушенно смеющимся над чем-то совершенно глупым? Но реальность давала о себе знать, заставляя Ремуса неловко повести плечами, сбрасывая наваждение. Хогвартс казался другим в ту минуту, более мрачным, тёмным, чужим. Совсем не таким, как тогда, почти пятнадцать лет назад. Ведь тогда все было по-другому. Тогда он был не один. Кабинет встретил его пронзительно тишиной и застоявшемся запахом пыли. Ремус покачал головой и двинулся к окну, надеясь, что холодный утренний воздух прояснит его мысли. Клочок пергамента, лежащий ровно посреди его рабочего стола, привлёк его внимание. Он был крошечный, темный, помятый, но явно специально положенный на наиболее видное место. Ремус удивлённо приподнял брови, не в силах вспомнить, откуда он мог появиться. "Я бы никогда" было написано на нем и ничего больше. Ремус нахмурился, прочитав записку еще раз, и почти задохнулся, когда осознание наконец пришло. Его сердце пропустил удар, когда он понял, почему почерк казался ему столь знакомым. Даже несмотря на кривоватые линии, уплывающие петли он без труда узнал манеру письма Сириуса. Не мог не узнать. Он судорожно вздохнул, пытаясь унять бешено стучащее сердце, избавится от кома в горле. Руки Ремуса дрожали, но он крепко сжимал записку в руке. О чем думал этот безумец, пробираясь в Хогвартс, нападая на спящих учеников, оставляя записку в его кабинете? О чем думал Сириус Блэк - волшебник, предавший своих друзей, предавший Римуса - написав "Я бы никогда"? Римус не знал ответа. Может быть, и не хотел знать. Потому что ответ, очевидный ответ, что всплывал у него в голове, не мог быть правдой. Сириус не мог быть невиновным. Потому что, если Сириус невиновен, то все эти годы в Азкабане был заточен не тот волшебник. Если Сириус не делал этого, не предавал Джеймса и Лили, то все эти годы Ремус был слишком труслив, наивен, глуп, чтобы добраться до правды. Он поверил Дамблдору, поверил, что Сириус - мальчишка, что любил столь сильно, что был готов умереть ради тех, кого считал семьёй, друзьями - оказался предателем. Поверил, ведь Дамблдор не мог ошибаться в чем-то столь важном, столь значимым. Записка, три коротких слова, написанных столь знакомой рукой, заставили Ремуса сомневаться. Он судорожно вздохнул, чувствуя, что задыхается. Ему нужен воздух, холодный утренний воздух, чтобы прочистить мысли. Окно открылось со скрипом, впуская в кабинет морозную свежесть. Ремус сделал глубокий вздох, чувствуя, как сердце потихоньку снижает свой бешеный ритм. Это безумие, пронеслось в голове Ремуса, вглядывающегося в темные очертания леса на горизонте. Безумие, что он готов поверить крошечному мятому клочку пергамента. Он знал, конечно, знал, чью фигуру ищут его глаза, чьи чёрные словно ночь волосы он пытается заприметить каждый раз, когда покидает кабинет, и чей тёмный мех он искал сейчас среди деревьев чернеющего вдали леса. Он был слишком далеко, чтобы увидеть что-то большее чем силуэт, но Ремус знал, что узнает его из тысячи. Даже спустя двенадцать лет, Сириуса он узнает, Ремус был уверен в этом. Запретный лес чернел вдали, загадочный, опасный, но до боли знакомый. Громадный деревья и не обыкновенные обитатели — все это произвело на него впечатление ещё тогда, когда ему было одиннадцать, а его новые и абсолютно безбашенные друзья готовились идти на поиски приключений в самую чащу. Ремус и подумать не мог, что вновь окажется в стенах древнего замка, стоя у открытого окна и разглядывая тёмную кромку Запретного леса. Было что-то отчаянное в том, как он всматривался в даль, пытаясь хоть одним глазком заприметить до боли знакомую фигуру.