Блять…

      Девушка на ресепшене спокойно смотрела в его медленно расширяющиеся зрачки. До побелевших костяшек Александр сминал в руке бумажку вместе с конвертом, из которого минутой ранее ее достал. Кофе в другой, дрожащей руке норовило выплеснуться из бумажного стакана на белоснежную рубашку.       — Ошибки быть не может? — спросил он тихо.       — Вероятность — ноль процентов, — пожала плечами девушка и отвернулась к компьютеру, — там же написано.       И все внутри разом рухнуло. На ватных ногах он дошел до кожанного дивана в холле и осел в него, чтобы переварить информацию. Это всё. Все эти годы в недосягаемой близости. Сколько раз из-за этого он мечтал не проснуться? Сколько корил себя, обвинял? Насильно гасил даже отголоски мыслей. А теперь выяснилось, что все было зря. И все с ним было нормально все это время!       Холодный электрический свет обжег роговицу и Воропаев понял, что все это время смотрел прямо на лампу под потолком. Проморгавшись, он сорвался с места и как можно скорее помчался по коридору прочь из лаборатории.       И, как назло, Москва встала. Всего каких-то несколько кварталов отделяло его от единственного человека, которого он по-настоящему любил, и именно в этот момент, судьба наградила его путь нескончаемой пробкой в десять баллов. Машина покорно стояла три минуты, потом делала визгливый рывок в пару-тройку метров и снова останавливалась. Если бы у воропаевского авто были уши, они точно свернулись бы в трубочку от обилия прозвучавших за эти сорок минут матов.       — Наконец-то! — зло выплюнул Александр, припарковавшись у Кириного подъезда.       По пути к лифту шлепнул себя по лбу за то, что забыл купить цветов.       — Наконец-то, — повторил, сгребая ее в объятия, как только она открыла дверь.       Как будто от этого зависела его жизнь. Он прижимал ее к себе так отчаянно, что, казалось, вот-вот задушит.       — Саш, ты чего? — сдавленно спросила она, — Что-то случилось?       — Да, Кир. Случилось. Очень давно случилось…       — Поделишься? — она освободилась от тесных объятий и зовущим жестом махнула внутрь квартиры.       Александр разулся и прошел, внимательно осматриваясь.       — Ну и халупа… — насмешливо констатировал он, глядя на голые серые стены и такой же голый потолок.       — Заткнись, — шутливо сказала она, — никогда не видел квартиру в процессе ремонта? И вообще, это не «халупа», это «лофт». Смотри!       Подойдя к стене, она щелкнула один выключатель, погасив основной свет, а затем другим — под потолком зажглась гирлянда, а неоновая картина на стене начала переливаться разными цветами.       — Симпатично, — улыбнулся Воропаев, — а чего-это ты решила ремонт устроить? Да еще так радикально. Тут же вообще ничего от той квартиры не осталось, даже напольное покрытие…       — Мы сюда с Андреем все вместе выбирали. Хочу, чтобы вообще больше ничего о нем не напоминало.       — С глаз долой, как говорится… — поддакнул он, кивая, — Что ж, это правильно… Я рад, что ты наконец избавилась от этой мании под названием Жданов.       — Может уже закончим прелюдию? Какая-то она слишком долгая. Что случилось?       Не говоря ни слова, он достал из нагрудного кармана пиджака мятый листок и вручил Кире.       — Только не спрашивай, где я взял твой днк. А то мне будет неловко рассказывать.       — Мой днк? — пробубнила она, вчитываясь в мелкий шрифт.       Александр глубоко вздохнул и ухмыльнулся, спрятав руки в карманы.       — У меня в фотоальбоме до сих пор лежит прядка твоих детских волос. Помнишь, на даче у Ждановых?       — Когда Андрей жвачку мне в косичку влепил? — усмехнулась она, — Ты хранил их до сих пор?       — Там внизу, последняя строчка, — указал Александр. — Да, хранил. Какая же ты тогда была белобрысая!       — Саш… А как это… — наконец, прочитала она и пошатнулась, — Саш, — вскинула взгляд огромных голубых глаз на Александра.       — Как-то так… — пожал тот плечами, — А я всегда подозревал. Не в плохом смысле, — поправился он, — ты всегда была слишком хороша для нашей семьи.       — Для вашей?! — прыснула она смешком, — Может, это ты приемный?       — Это не важно. — посерьезнел он резко, — Главное, что теперь меня ничто не остановит от того, чтобы сделать так:       И он шагнул вперед, сократив между ними расстояние. Рука его легла на затылок Киры, и притянув девушку к себе, он жадно ее поцеловал. Она даже не сопротивлялась. Только ойкнула от неожиданности, а потом блаженно повисла на нем.       Он целовал ее долго, почти до одурения, словно извиняясь за то, как долго ему пришлось скрывать свои чувства. А потом они на секунду оторвались друг от друга, посмотрели друг другу в глаза и обнялись… так крепко, как раньше никогда не позволяли себе обниматься.       — Я чувствовала, Саш, — сказала она, согревая его своим теплом, которое казалось до того горячим, каким бывает только раскаленное железо, — Это так странно, Саш… — повторяла она его имя, покрывая лицо поцелуями, — Саш, я ведь с Андреем начала встречаться, чтобы тебя забыть. А потом увлеклась…       — Слишком увлеклась, — подтвердил Александр.       Его дыхание было сбивчивым, прерывистым.       — Я так долго ждал этого! — проговорил он чуть слышно.       И сжал ее в своих объятиях, переживая мгновение с такой интенсивностью, будто все предыдущие годы потерял навсегда.       Их отношения всегда были на грани. Для родителей он играл заботливого старшего брата, бдящего за порядочностью младшей сестры, а на деле — ревновал ее, как проклятый. Хотел буквально разорвать напополам любого, стоило лишь представить, как этот любой прикасается к его Кирюше.       Его пальцы, наконец, могли свободно блуждать по ее телу. Ее руки, наконец, могли беспрепятственно залезть под его рубашку и прикоснуться к горячей коже.       И можно поцеловать его в губы не «случайно», как на ее восемнадцатилетие, и не мельком. И не просто чмокнуть, а сделать все так, как захочется.       Ночь была долгой. Они то занимались любовью, то обнимались и разговаривали, припоминая очередной раз, где и как чуть не случилось то, что случилось сегодня.       Через пол часа после того, как они уснули, а именно - в девять утра, телефон Александра зазвонил. Он с огромным трудом нажал на зеленую кнопку.       — Да, — сказал он хриплым ото сна голосом.       — Александр Юрьевич? — защебетала в трубке вчерашняя девушка, администратор с ресепшена, — Мы приносим свои извинения, но у нас в лаборатории стажер перепутал ваши генетические материалы. Вероятность родства девяносто девять и девять десятых.       — Это шутка?       — Еще раз приносим извинения за ошибку. Клиника желает вам хорошего дня!       В трубке послышались короткие гудки.       Александр обернулся на спящую в утренних солнечных лучах Киру, вздохнул, и тихо сказал:       — Блять…