Блядские Фатуи

Блядские Фатуи оказались такими в полной мере, и это не была просто грубая фигура речи. Дилюк ощутил, как вытянулось его лицо, а щеки вспыхнули жаром. Маска Пиро агента скрывала его личность, глубокий капюшон прятал копну ярко-красных волос, а Глаз Бога он сунул за пояс, хотя изначально и не планировал его брать. Но сведения Кэйи заставили его передумать: вести бой в густо населённой гавани Ли Юэ, означало бы навлечения на себя беды, а кроме этого, могли пострадать невинные люди, но Кэйа сказал, что его цель разобьет лагерь далеко за пределами любого человеческого поселения, поэтому Дилюк прихватил Глаз Бога в последний момент. — Запомни, будет особая тренировка, — Кэйа поднял руку с бокалом вина, изящно покачав им в воздухе, — поэтому успей внедриться до её начала. Кажется, именно слово «особая», вызвало у капитана легкую улыбку; и сейчас Дилюк застыл, прибыв на место чуть позже, чем рассчитывал. Не стоило говорить об этом с Кэйей по возвращению, лучше попытаться стереть память или, возможно, у Альбедо найдутся новые глаза в его алхимической лаборатории. Дилюку не помешал бы новый комплект глаз. К хлюпающим и чавкающим звукам добавился низкий стон Тартальи, одиннадцатого Предвестника Фатуи. Угол палатки был завернут, поэтому Дилюк видел, как тот стоит на земле на четвереньках, подаваясь вперед с каждым толчком, а большие руки в перчатках, лежащие на его пояснице не дают отодвинуться или упасть. В целом, внутри было слишком оживленно, торчала пара ног, принадлежавшая кому-то из Застрельщиков: по сведениям Кэйи в лагере должно было находиться пять человек, а сам Дилюк занял место шестого. Новенький остался лежать связанным в городской каморке. Под присмотром надежного человека, конечно, в планы Дилюка не входил побег или его внезапная смерть при непредвиденных обстоятельствах. — Самонадеянные засранцы, — пробормотал он, поняв, что никто не стоит в дозоре. Склон Зимородка быстро погружался в темноту, а влажный туман снизил видимость до расстояния десяти метров. В другой ситуации Дилюк бы представился, соблюдая все необходимые формальности, а сейчас топтался на пятачке пожухлой травы, желая, чтобы все наконец закончилось. Опасные ситуации, напряженные интриги, смертельные битвы, всё что угодно, но… это. — Эй, ты! Окрик заставил Дилюка моментально напрячься, сконцентрировавшись на сегодняшней миссии: в целом, она не была какой-то выдающейся — нужно было похитить документы, предназначенные для Банка Северного королевства. Кэйа заметил передвижение большого массива средств, усиление присутствия Фатуи в Мондштадте, и конечно, он бы не был собой, если бы не оставил какие-то сведения в тайне, пусть и обратившись за помощью. Из палатки вышел Гео заклинатель и слава Архонтам, его ширинка была застегнута. — Мы рассчитывали, увидеть тебя раньше. — Я отчитаюсь перед вышестоящим, — Дилюк вложил в ответ весь холод Снежной. — И, как вижу, это не ты. У пойманного Пиро агента оказалось письмо, где не было ничего, представляющего интереса, впрочем, Дилюк его тщательно изучил и переписал, чтобы отдать Кэйе по возвращению. Сейчас он должен вручить его Тарталье, а затем придумать, как обыскать палатку, не привлекая внимания. Гео заклинатель заворчал, и сменил тон на более дружелюбный: — Предвестники не любят, когда их ожидания не оправдываются. Оба посмотрели в сторону палатки, откуда доносились приглушенные голоса и возня. В желудке Дилюка свернулся неприятный ком только от одной мысли, что он мог пережить. Комментировать данную ситуацию не хотелось, поэтому он промолчал, а спустя десять минут, проведенных в напряженной тишине, его наконец позвали. — О, Григорий, добро пожаловать, — Тарталья выглядел поразительно непринужденно. — Сэр, — запечатанное письмо, будто его никто и не вскрывал, перекочевало к одиннадцатому Предвестнику. Они остались в палатке одни, последним ушел Электромолотобоец, изучающе осмотрев Дилюка сверху донизу. Приятно было знать, что у Фатуи все по-прежнему: огромная банка с пауками, где слабейшим не место, а за собственной спиной надо постоянно следить. Плохо для организации — великолепно для целей Дилюка Рагнвиндра. — Хм-хм-хм, — Тарталья мурлыкал, жуя собственную губу, а затем посмотрел на Дилюка, склонив голову к плечу, — на твоём месте, я был бы в бешенстве: бросить увлекательные дела, чтобы заниматься скучными. Скажу честно, поиск реликвий меня никогда не занимал, хотя… один мой друг может рассказывать про них часами, — он рассмеялся. — Я там, куда меня призовут. — Ещё бы. До этого, Дилюк не встречался с одиннадцатым Предвестником с глазу на глаз, только собирал информацию. И там не было отметки: обожает сексуально домогаться своих подчиненных. Без этой детали, тот производил приятное впечатление, таким глазам хотелось доверять, а его улыбка располагала к дружескому диалогу. — Мы закончили с приготовлениями, — в палатку заглянул ушедший Электромолотобоец, — и заметили небольшую группу хиличурлов. С ними всего один митачурл. Мы разберемся. — Нет! Ха-ха, я как раз хотел размяться, так что оставьте их мне. Тарталья вдруг стал похож на ребенка, предвкушающего открытие подарка. Он небрежно повесил лук на плечо и направился к выходу. — Пошли, Григорий — поговорим по дороге. Часы, проведенные за тренировками, когда Дилюк осваивал причудливый церемониальный нож, не пройдут даром. Оружие, куда более хитрое, чем могло показаться на первый взгляд, и оно требовало не только особой постановки рук, но и вносило нюансы в боевой стиль. После тяжелого двуручного меча, нож смотрелся сущей безделушкой, но эта «безделушка» убивала. — Кого хочешь взять на себя: мелочь или большого парня? Выбирай, сегодня я жадничать не буду, — Тарталья излучал великолепное настроение всем телом так сильно, что это было неловко. — Мелочь. — О-оо, ты стесняешься? — он игриво похлопал Дилюка по низу спины, заставив одеревенеть. — Не нужно быть настолько милым. — Считаю, что необходимо просто избавиться от угрозы. — Да, и к слову, расскажи мне о последнем собрании. Выжимки не было в письме и его не внесут в протокол, думаю, мне нужно знать. Дилюк порадовался возможности переключить внимание Предвестника на что-то, кроме себя, поэтому пока они рассекали туман, шагая навстречу будущим жертвам, тщательно пересказал то, что выбил из настоящего Пиро агента. Никакой отсебятины, только факты. Любая мелочь могла его выдать, поэтому стоило быть начеку. — Чудесно, о, а вот и они! Заметно оживившись Тарталья широко улыбнулся. — Это мог быть, и кто-то повеселее, чем тупые монстры, но будни посещают нас чаще праздничных дней, — прозвучало с изрядной долей грусти. — Убивай, добивай, будь молодцом! Вскинув свой лук, Тарталья выстрелил не прицеливаясь, а его Глаз Бога на поясе вспыхнул в ночи, насытив воздух влагой: красивое и пугающее зрелище. Из-за тумана, Дилюк видел только силуэты четверых хиличурлов: двух примитивных бойцов с пустыми руками, однако, готовых ударить поднятым с земли камнем любого зазевавшегося растяпу, лучника, и одиночку, вооруженного щитом и дубинкой. Именно он, самый громкий и агрессивный, обернулся на свист стрелы в воздухе. — Осталось трое, — сообщил Дилюк в спину Тартальи, сбивая несчастного с ног, и добивая щитом в основание шеи. Не похоже, чтобы с ними были маги Бездны, а жаль — затяжной бой мог привлечь оставшихся в лагере, но похоже, что придется сражаться только вдвоем. — Всего-то? Голос Тартальи послышался откуда-то справа, и его тут же перекрыл долгий и протяжный рык. — Ха, ну наконец-то! Я думал, что мы уже разминулись… тут же ничего не видно. Дилюк едва сдержал вздох: сегодня он мог получить и сведения, и посмотреть на стиль боя Предвестника Фатуи, но убивал тот не его. Редкая возможность изучить врага так близко, а чертов туман сделал это почти невозможным. Арбалетный болт просвистел рядом с маской, так что пришлось оставить Тарталью разбираться с появившимся митачурлом. Дилюк сделал два шага в сторону, затем быстрый рывок вперед, и прочертил узкую длинную полоску вдоль торса безоружного хиличурла. Тот двигался по инерции, пока полоса не расширилась, обнажая мышцы и кость, а потом растерянно схватился за рану, упав на колени. Церемониальный нож плавно скользил, сея смерть, насыщаясь кровью, так деликатно, словно бабочка порхала в лучах утреннего солнца на цветущем лугу. В какой-то момент Дилюк поймал себя на странном чувстве почти удовольствия, и тут же поморщился. Он расправился с хиличурлами, едва вспотев, но почему-то Тарталья медлил со своим противником. Ориентируясь только на звук, Дилюк продвигался в тумане, навстречу неуместному смеху. — Что за… Сизый клочок тумана будто растаял, просочившись в землю, явив отвратительное зрелище: Тарталья играл с мичатурлом, словно рыжий кот с добычей. Его водяные клинки жалили, резали, кололи без жалости, он появлялся то тут, то там, двигаясь проворно, вкладывая в удары разную силу. В некоторых движениях Дилюк подметил схожесть со стилем Кэйи, возможно за счет того, что оба не привыкли полагаться на грубую мощь тяжелых двуручных мечей. Митачурл слабел, истекая кровью, становился неповоротливее, но Дилюк ждал предфинала. — Равный соперник — настоящее сокровище, а ты — просто мусор. Тяжело накренившись, митачурл вот-вот должен был упасть, но в последний момент схватил Тарталью за ногу, чуть ниже колена, приподнял и ударил так сильно, как только мог. Именно этого и ожидал Дилюк: монстры были предсказуемы в большинстве, но как-то раз он и сам совершил подобную ошибку, странно, что такой опытный боец (если слухи не лгали), как одиннадцатый Предвестник Фатуи, попался. Тарталья вскрикнул от неожиданности, а клинки моментально соединились в гидрокопье. Тело Дилюка покачнулось в сторону опасности, движимое инстинктом спасти и защитить, но разум заставил смотреть. Собственный Глаз Бога грел спину, вспыхивая искрами на кончиках пальцев, ожидая пока в ход пустят энергию элемента. Но вода заиграла, превращаясь в тонкий водоворот, а затем огромное тело Митачурла нанизалось на нее, как насекомое на иглу. — Поверить не могу, — Тарталья с раздражением морщился, выбираясь из-под руки монстра. — Ты это видел?! Дилюк подошел, и разочарованный вздох замер на его губах: увы, никаких серьезных повреждений, он не сможет добить Тарталью, как собирался, чтобы все прошло быстро и безопасно. — Что именно, сэр? — Замечательный ответ, очень… дипломатически выверенный, — почему-то одиннадцатый Предвестник развеселился. — Даже не спросил, нужна ли мне помощь. — По таким пустякам, точно не нужна, — пожав плечами Дилюк встретился с внимательными голубыми глазами. — Зря-зря. Помоги подняться? И едва их руки соединились, капкан захлопнулся. Тарталья дышал в маску Дилюка, держась за плечо, и прижимался так сильно, что не было ни единого шанса проигнорировать его стояк. Блядь. — Что? Разве бой тебя нисколько не захватил? — вторая рука скользнула под край шинели, сжимая задницу. — Признаю, что он был так, на троечку из десяточки, но неплохо, чтобы заставить кровь течь быстрее. Мысли Дилюка заметались, и тут Тарталья ткнулся носом в край маски, сдвигая ее чуть выше, оставил на бледной коже след от игривого укуса. Он чётко настроился довести начатое до конца, и как Дилюк с отвращением понял, его стойкость, отстранённость и холодность, только распаляли одиннадцатого Предвестника еще больше. — Я… — приходилось действовать наугад, — … меня не предупредили, что будут какие-то другие задачи. — О-оо, — язык медленно скользил ко рту, а затем Тарталья еще раз укусил Дилюка, в этот раз за нижнюю губу. — Но у тебя всего-то две задачи, легко запомнить. — Первая служить Царице. Тяжело было оставить иронию при себе. — А вторая иногда меня развлекать. — Прямо тут? Воспользовавшись тем, что Тарталья оставил его лицо в покое, Дилюк вернул маску на место; очень хотелось ударить Предвестника в живот, но… терпение. На поляне возвышался труп растерзанного митачурла, и вся атмосфера никак не предполагала приятного физического взаимодействия. Да, Дилюку было знакомо возбуждение от адреналина, но это была просто побочная реакция, а не руководство к действию. А это были Фатуи — больные и мерзкие уроды. Чуть дальше, виднелась узкая река, и склон начинал уходить вниз, густо облепленный песочными деревьями, выживающими в этом диком краю. В ту сторону и махнул рукой Тарталья, пригласив следовать за собой. Он первым оказался под деревом, сел на траву и начал расстегивать застежки на пиджаке, а затем портупею и рубашку. — Иди сюда, — в тоне различались желание и нетерпение. — Это не просьба, — добавил он, заметив, что объект его интереса не очень-то спешит. Дилюк присел рядом, упершись коленом в землю и положив церемониальный нож рядом с валявшимся луком. По тому, как Тарталья небрежно обращался с таким дорогим приобретением, стало понятно — вещи использовались, ровно по необходимости, а потом они могли быть отложены, сломаны, забыты — утратившее ценность, нещадно отшвыривалось прочь. Укладывалось в философию организации. — Расстегни… — Тарталья тихо рассмеялся, когда Дилюк потянулся к своей одежде, — нет, мой пояс, себя оставь в покое. Мне нравится так. Тщательно избегая прикасаться к гидро Глазу Бога, Дилюк завозился с пряжкой ремня, бросил ее, провел рукой в перчатке по бледной груди с едва заметными точками веснушек, и вернулся к поясу. — Не уверен, что моего опыта достаточно, чтобы удовлетворить вас, сэр. Тут Дилюк не врал. Он много что попробовал и пережил в своих скитаниях, после кончины отца, и продолжил после того, как встал на защиту Мондштада, но в список не входили никакие странные сексуальные практики. Особенно с мужчинами. Особенно с врагами. И вообще, второй пункт выглядел, куда хуже, чем первый! — Пф, никто не рождается с оружием в руках, мы закаляемся в процессе. Тарталья с удовольствием потрогал его бедро, а потом без предупреждения несильно сжал пах, и тут же на его лице появилось разочарование. Отлично, вот момент, когда Дилюк мог вывернуться, сохранив инкогнито. — Извините, — он злорадно улыбнулся, — что-то пошло не так. — И каким же командиром я буду, если не помогу товарищу. Этот человек был полностью лишен стыда, наверное, его просто вырезали сразу после рождения. Схватив Тарталью за запястье, Дилюк ощутил, что краснота с лица распространяется на шею, он пылал, и неловкость, посетившая его возле палатки, была ерундой по сравнению с тем, что происходило сейчас. — Мне говорили, что ты отличный агент, Григорий, дали чудесные рекомендации, но никто не упоминал, что ты такой милый, — мягкая улыбка Тартальи, превратилась в хищный оскал. — А, так уж вышло, что иногда я люблю заботиться о ком-то милом. Он профессионально высвободился, и тут же приказал: — Встань, и лучше вон там, возле дерева. Если начнет кружиться голова, используй его, как опору, — тон был самодовольный и будничный одновременно. Дилюк молча подчинился, и уже через пару секунду Тарталья добрался до его нижнего белья, заставив испытывать целую гамму сложных эмоций. Возможно, если предположить, что это просто еще одно испытание, проверка на прочность, то… Дилюк не смог сдержать удивленный вздох, когда теплый рот одиннадцатого Предвестника Фатуи, накрыл его осторожно, но жадно. Каждое движение губ, языка и пальцев было таким отточенным и умелым, что под ними оборона Дилюка рушилась, как ветер постепенно расщеплял валуны в песок, а солнце топило лёд. Он коснулся рыжей копны волос, но тут же передумал, и резко сжал кулак. Почему-то это не ускользнуло от внимания Тартальи. — Не будь таким скромным. Пересилив себя, Дилюк посмотрел вниз, встретившись взглядом с затуманенными голубыми глазами. Не первый раз, кто-то из Фатуи стоял перед ним на коленях, но впервые это выглядело так пошло, что Дилюку захотелось стереть себе память, что опять заставило его мечтать о странных склянках в лаборатории Альбедо. — И не будь нежным — я очень стойкий, — почти застенчивая улыбка на припухших губах, выглядела странной и неуместной. Жизнь рядовых оказалась куда разнообразнее, и в чем-то трагичнее, чем могло показаться со стороны. Тарталья напрашивался, всем своим видом умолял о применении силы, и Дилюк дал ему то, что щедро мог отсыпать только тем, кого искренне и до глубины души ненавидел. — Легко. В этот раз он сгрёб волосы у основания, потянув голову назад, что вызвало удовлетворенный стон. Тарталья больше не мог дотянуться до члена ртом, но продолжал бесстыдно наглаживать, и, черт, стоило признать (конечно, не вслух!), что это было приятно. Качнув бедрами навстречу руке и прикрыв глаза, Дилюк упустил момент, когда пальцы одиннадцатого Предвестника пробрались между ягодиц. — Нет! Он моментально сжался. — Хах, кажется, что-то я оставлю на потом, — Тарталья убрал руку, а Дилюк его отпустил. — Думаю, что пришло время отработать твое опоздание. Скорость, с которой Предвестник снял сапоги, штаны и белье, и то, как ловко он все это сложил рядом с собой, прямо кричало о военной выучке. — Приступай, ну. Гидро Глаз Бога торжественно сверкал на куче вещей, и на секунду Дилюк на него засмотрелся. — Терпение не моя добродетель, — Тарталья раскинулся на жёсткой траве, не сводя со своей жертвы голодного взгляда, будто и не его оприходовало недавно несколько человек, и не он вступил в бой с Митачурлом; какая-то больная энергия лилась через край. — Не обещаю, что будет приятно. Напряжение из-за миссии, насильное возбуждение, сражение с хиличурлами, и наконец, странная атмосфера склона Зимородка — все усиливало давление, будто Дилюка кинули в толщу воды и он погружался на дно. Стоило ему наклониться, как Тарталья мигом обхватил его ногами, вцепился в меховой воротник, коснулся маски, плотно сидящей на лице. — Нет, — он истолковал судорожное движение, последовавшее в ответ, очень по-своему, — не снимай. Резкий выдох в ответ, был воспринят, как положительный сигнал, хотя на самом деле, сердце Дилюка бешено забилось, настолько близок он был к разоблачению. Но пора было приступать к делу, и вряд ли слюна, наполовину испарившаяся под порывом ветра, могла послужить хорошей смазкой, но ведь Тарталья сам хвастался о том, какой он стойкий. — Наконец-то! Алчность, с которой Предвестник толкнулся навстречу, издав рыдающий звук, прожгла вдоль позвоночника Дилюка огненную дорожку. Его собственный Глаз Бога, казалось, скоро тоже выжжет в нем дыру, и упадет на землю через обугленное отверстие. Тарталья подстраивался под рваные движения, беззастенчиво стонал, закрыв глаза, а из его приоткрытого рта вылетали облачка пара; он сжимал бёдра Дилюка так сильно, что речи о том, что тот может прерваться на полпути, даже не шло. С такого расстояния лицо Предвестника выглядело очень юным и усыпанным веснушками, часть которых обнаружилась даже на губах, а на челюсти и над правой бровью слегка проглядывались светлые полоски шрамов. Торсу не так повезло, и ногам, и рукам — некоторые отметины были причудливые, и явно болезненные. Коллекция выглядела более богатой, чем у самого Дилюка, а еще… все это позволяло сделать вид, что ему не нравилось вбивать Тарталью в землю. Не нравилось, когда он сжимался, не нравилось, да так не нравилось, что он искусал все губы под маской, а со лба постоянно лился пот. «Как же… грязно». — Правда? И тааак хорошо, — Тарталья хрипло рассмеялся; оказывается, он сказал это вслух. — И еще мне нравится, как ты пахнешь, — одиннадцатый Предвестник дышал в скулу Дилюка, пытаясь зарыться носом под воротник рубашки, — как ночной лес… Это было удивительно, как в одном человеке сочетался бесстыдный извращенец, хладнокровный убийца и внезапный романтик. — Я кажется, — Дилюк, еще пару мгновений назад беспощадно вколачивался, но сейчас понял что он на грани, и попытался отодвинуться, — сэр, будет лучше… Обхватив маску с двух сторон руками, как величайшую драгоценность, Тарталья притянул его поближе — его глаза, с расширенными зрачками, выглядели как самый глубокий океан. — Не оставлять следов, да? Он выдохнул с хрипотцой, и тут же рассмеялся. — Мы, Фатуи, не должны бояться небольшого беспорядка. — Как, скажете, — Дилюк зажмурился, роняя лицо в подставленные руки, и упираясь в смятую траву руками, он дрожал, стараясь как можно быстрее прийти в себя. Но Тарталья почему-то, и не думал его отпускать, внимательно рассматривая, будучи таким собранным, будто это и не он корчился недавно, неприлично демонстрируя собственную похоть. — Я знал, что эта унылая экспедиция просто обязана закончится чем-то… Понравилось? Вопрос застал Дилюка врасплох, но тут он впервые за вечер сказал правду, и сразу же за это себя обругал. — Да. — Мне тоже, — он нырнул под капюшон и погладил шею, сильно вдавливая кончики пальцев в кожу. — Но пора возвращаться. Пока они одевались и приводили себя в порядок, Тарталья рассказывал о чем-то отвлеченном, бытовом, что не представляло никакого практического интереса. Он пребывал в прекрасном расположении духа, а вот Дилюк спасался от неловкости только полностью закрытой униформой Пиро агента. Это того стоило, это того стоило. Это того стоило. ЭТО ТОГО СТОИЛО. Круговорот его мыслей прервался. — Ах, да… — Тарталья хлопнул себя по лбу. — Чуть не забыл, я могу попросить про услугу? — Вам достаточно приказать, сэр. — Когда будешь возвращаться в гавань Ли Юэ, отдай это Екатерине. Сделаешь? Тарталья тут же со смешком отдернул руку, когда Дилюк протянул ее к документам. То, что он искал, вот-вот должно было оказаться у него без всяких усилий, если не считать предыдущего раунда. — Вы можете на меня положиться, — Дилюк не стал прикасаться к бумагам, заметив внимательный взгляд Тартальи; его поведение могло одурачить кого угодно, но не Дилюка. — Во всём, — добавил он низким голосом, придав ему двусмысленный оттенок. — Ах, вот это служебное рвение, которое я уважаю! Спокойной ночи, Григорий. — Спокойной ночи, сэр. Все что Дилюку оставалось после — вызваться в дозор, а затем тихо ускользнуть, растворившись в тумане. Он окажется подальше от лагеря, а по дороге найдет реку, в которую окунется десять тысяч раз. Все что угодно, лишь бы смыть с себя блядские прикосновения. Блядского Предвестника Фатуи.