***
Теперь Гоголь оказался снова внутри своего сознания. Перед ним стоял он же…? Но это не он. Николай не носит белые штаны в чёрную полоску, не носит черно-белый жилет и абажуры на шее. Он не носит цилиндр из игральных карт и шинель с цветастыми помпонами. Его глаза никогда так не сияют чистым золотом. А лицо не искажает искренняя…настоящая искреннея улыбка. Последний раз так настоящий Гоголь улыбался в детстве. Когда родители ещё были живы. Неожиданно фигура впереди подала голос. —Приве-е-ет~ я тут пришел тебя повеселить~ а то моя новая версия какая-то грустенькая. Шут неожадтанно исчез в шинели и оказался перед лицом Гоголя. И начал щупать Николая. —Ой божечки, какой ты худенький, —этого человека можно было называть не шутом, а мистер Неожиданность. И этот мистер Неожиданность подхватил Гоголя под подмышки и начал крутить вокруг себя, —Какой ты невесомый. Ты хотя бы кушаешь? Ну-ну маленькая версия меня ты покушай немного. Опустив Гоголя на землю…если в этом мире есть земля. Шут решил все же представится: —Добрый день, добрый вечер мой единственный слушатель. Меня зовут Николай кто-о-о-о??? Я вас не слышу! Кто-о-о-о? Правильно! Гоголь! —Почему тебя зовут так же? —Ну что тут думать мой мини Коленька. Я твое прошлое ты~ Шут стоял улыбаясь во все 32, а Гоголь стоял недоумевая. Резко в реальности зазвенел уже не будильник, а дверной звонок. Резко из шинели Шута появились часы с кукушкой и когда они прозвенели тот быстро залепетал. —Ой-ой, мой сладенький, мне пора бежать. Время поджимает, поэтому мне пора.***
Вернувшись в реальный мир где по руке стекает кровь, а осколки зеркала лежат в раковине. Дверь в квартиру резко открылась с тихой фразой: —Простите за вторжение… Коля! Ты где? Почему на звонки не отвечаешь? Тихий, немного взволнованый голос отдавался эхом в почти пустой квартире. Гоголь сразу понял чей это голос. Это был голос Сигмы. Пожалуй шутить про смерть и на следующий день не отвечать на звонки плохая идея. Начав судорожно мыть руку от крови Гоголь слишком сильно включил кран из-за чего вода ударилась о стекла, заставив их биться друг об друга. Улыбаясь как сумасшедший Гоголь пытался смыть кровь, но она текла ручьём, не останавливаясь, а из-за трения больше открывая раны. —Коля? Гоголь остановился. Вода продолжала течь по рукам, смешиваясь с кровью. Повернувшись в сторону удивленного голоса, глаза Сигмы смотрели точно на Николая изучая. Перед Сигмой стоял не растяпа или лентяй с вечной улыбкой на лице и сборником анекдотов в кармане, а уставший и болезненный человек. Померкшие глаза и тонкие руки, а с костяшек пальцев стекала алая кровь. Но ничего не могло сделать эту картину жуткой, истеричная улыбка с раскрытыми глазами. —Сигмочка…что же ты ту делаешь? Выключив воду и вытерев руки об серую ткань футболки, Гоголь подошёл к удивлённому Сигме. —Коля, ты же сам предлагал прийти к тебе…но ты не отвечал на звонки. Вот я и пришёл. А что с тобой, почему у тебя настолько потрёпанный вид? Что тут делают таблетки на полу и осколки стекл? Коля стоял в ступоре. Не дав ничего объяснить, его схватили за руку и потащили на диван, усадив того на него, Сигма встал рядом. —Итак Николай Гоголь, ты сейчас говоришь мне где аптечка и сегодня я тебя привожу в нормальное состояние. А также пока у нас нет обучения в школе… —Стой, стой. А почему в школу то не ходим? —Потолок обвалился, ты ж знаешь какие там потолки. Вот оно и упало, а на ремонт надо много времени. Гоголя не удивил тот факт что их школа обвалилась. Это было ожидаемо. —Ох, хоро— Не успев договорть его перебил Сигма, с грозным взглядом вопрошая: —Где аптечка? Гоголь смотрел снизу вверх на Сигму, как побитый котенок, или провинившийся ребенок. Не хотя все Гоголь сказал где лежит аптечка. Коля так нормально и не поспал, поэтому опустил тяжёлую голову на лежащие рядом подушки и закрыл глаза.***
Окунувшись с головой в сон, Гоголь снова оказался в своем сознании. Но на этот раз он стоял посреди зеркал. На полу лежали разбитые, а по всему периметру висели зеркала разных размеров и форм. Вокруг было его искаженное изображение. Какое-то улыбалось, а какое-то становилось уже или толще. Но смешно совершенно не было. Увидев дверь, которая стояла дальше всего в этом сознании, Гоголь вздохнул и пошел к ней по стёклам. В ногах отдавалась адская боль, но такому человеку как Гоголю уже было наплевать. Встав рядом с дверью, Коля потянул ее на себя. Но дверь не поддалась. Ужас окутал парня по всему телу, когда рядом с ним, прозвучали смеющийся голоса —Ты думал все так просто? —Хахахаха какой наивный малый! —Ты здесь закрыт пока не найдешь ключ! Неизвестные голоса прозвучали прямо над ушами Коли. —Ищи их среди стекла! Раскатистый смех разбивался о стекла, заставляя уши трещать. Поняв всю ситуацию, горькие слезы потекли по щекам Гоголя. Он не выйдет из сна, пока не найдет ключ от двери… Опустившись на колени, Гоголь начал рыться в стекле. Осколки стекла резали костлявые руки. Но он упорно продолжал рыться в осколках. Обойдя почти всю комнату, когда его руки были изрезаны в кровь, а алая жидкость стекала ручьими, Коля остановился и просто упал на спину. Зеркала впивались в кожу, разрывая тонкую рубаху на теле. Неожиданно из ниоткуда появилась рука в красной перчатке, которая протягивала ключ. Ключ отливавший серебром упал на вздымающуюся грудь парня. Дрожащими руками, которые были все в крови. Свежая кровь стекала ручьями, пачкая белую рубаху. Ноги подкашивались, а слезы радости не переставали течь. Добежав до двери, Коля начал вставлять ключ в скважину, когда дверь наконец поддалась, Гоголь просто упал в чьи-то мягкие объятья.***
Сигма нашел аптечку в верхнем ящике в ванной. В ней лежало все что нужно. Но окровавленные лезвия для бритвы, которые видимо Коля забыл убрать по спешке, очень сильно насторожили Сигму. Гоголь всегда был для него лучиком света в этой грустной жизни. Эти банальные анекдоты всегда смешили замкнутого парня. Этот самый Николай, был первым кто с ним заговорил, когда он перевелся у ним. Он никогда не обижал парня и не говорил, что его длинные волосы выкрашенный в разные цвета ужасны. Первое что он сказал увидев Сигму: «—Ты точно не ангел, который упал на этот грешный мир? Если да, то позволь быть твоим проводником.» Но у маски же есть и обратная сторона? Кто знал Гоголя настоящим? «Никто, кроме него самого» — отвечал сам себе парень.» С тяжёлыми мыслями Сигма вышел из ванной и направился в зал. Можно было сказать что Гоголь спал мирным сном, но это было бы наглой ложью. Коля во сне ворочался, а слезы не переставали течь по бледному лицу. Нос приобрел красный цвет, а на щеках появился небольшой румянец, если его можно так назвать. Руки судорожно дорожали, будто по ним били тяжёлой палкой. Удивленный Сигма подбжела к Гоголь и начал трясти его. —Коля! Коля! Проснись! Сигма тряс спящего парня, но ничего не выходило. Но резко Николай обнял его. Бледные руки обернулись вокруг талии Сигмы. —Ма…ма —Что? Сигма так и не понял, почему Коля сказал «мама» и почему тот обнял его настолько крепко, словно сейчас его ребра сломаются. Но на этот вопрос Коля ответит позже. А сейчас, Сигма просто позволит парню поспать…***
Гоголь очнулся. Чьи-то теплые руки обнимали его, а сиреневые волосы волосы струились перед лицом. Парень залился пунцовой краской, но пытаясь отодвинуться, видимо разбудил спящего Сигму. —Коля? Тебя мучают кошмары? Почему ты ворочался во сне как сумасшедший, что с тобой? Почему ты мне не сказал? «Сумасшедший…идеальное слово для меня …» —Стой подожди…—Гоголь привстал и потёр виски. Они болели адской болью, словно он сейчас отоспался после пьянки, — меня мучают давно, со смерти родителей. Насчёт того что я ворочался, я не знаю. А тебе я не говорил потому что тебе не нужны были мои проблемы. Сигма слушал молча. Но все же додумался спросить. Сел ровно и смотрел четко в янтарные глаза. —Ты можешь сказать что тебя тревожит? Гоголь тоже сел и четко смотрел в глаза Сигмы. «Такие красивые…как чистое серебро или кристально чистое озеро…» Взяв плечи Сигмы в свои руки, Гогол проговорил с истеричной улыбкой, стараясь уменьшить боль и страх в глазах: —Сигмочка, все со мной хорошо и ничто меня не тревожит. Небольшие трудности, я их обязательно пройду и скажу тебе о них. —Коля! Я вижу что тебе хреново! Почему тебе просто не сказать что тебя тревожит, а не выпендриваться с улыбкой, будто все хорошо?! Гоголь опешил и опустил руки с плеч Сигмы. Руки начали дрожать. Ему надо сказать что он чувствует к Сигме? Что у него твориться в голове? Почему он улыбается постоянно? Почему он не ест? —Я тебе сейчас только один вопрос задам… —Гоголь прошептал опустив голову вниз, изучая потёртый плед, —Если я тебе бы сказал, что люблю тебя…как бы ты ответил? Коля медленно поднял голову и начал изучать уже лицо Сигмы. Тот выглядел…удивлённым? Смущенным? Нет. Лицо Сигмы выражало ничего… Пустые глаза, а серебряные глаза стали отливать холодным металом, а не теплой водой озера под солнечным светом. Но где-то теплится огонек любви… —Сигмоч- —Коля…прости ответить взаимно я тебе не могу… Ты мне только друг, мы не сможем стать парой. Мы слишком…разные? Ты мне нравишься…но не в романтическом плане, вовсе нет… Прости меня… И нервный смешок… Он был удивлен…но полностью уверен в своих словах. Тогда мир Коли разрушился —Нет, я ничего против тебя не имею… Ты первый кто со мной заговорил и не загнобил…но я не умею чувствовать любовь или привязанность. Ты…хороший человек…я не лгу, но нам не по пути, прости… —Оу… ха-ха, понятно. Ну ничего страшного, ты иди… наверно я у тебя много времени занимаю, да? Так что иди, спасибо что зашёл… Сигма печально посмотрел на Колю, он явно сдерживал слезы, но виду не подавал. —Хорошо…я ещё завтра зайду в пол второго. Не забудь поесть. Сигма встал и обняв на прощание Колю пошёл к двери. На двери висел календарь. Красным маркером был обведена суббота следующей недели. Не поняв зачем же оно обведено, он лишь пожал плечами и вышел из холодной квартиры крикнув: —Пока Коля! А Коля его уже не слышал…***
Гоголь сидел будто в отдельном мире… И нет это не был его сон, а реальный мир. Коля опустил голову и понял, что его все бросили. Но ведь Сигма не сказала что они больше не дружат же… Они ведь дружат, да? Это был больно. Его не бросили как родители когда-то? Когда-то оставили в дет.доме и потом умерли от передозировки? Отличная новость в 16 лет, когда у тебя оказывается ровным счётом 0 наследства. Поэтому единственные кто ему помогли, это бабушка. Купила ему квартиру и хоть немного оборудования туда. «Сигма же не такой? Не оставит меня? Не оставит же? Нет! Он меня не оставит! Я же не отвратителен ему?! Нет же? Это неправда! Он не оставит меня одного! Нет, так не может быть… Это не могло произойти!» Горячие слезы текли рекой. Непонимание, вот что описывало эмоции Гоголя. Он сидел и ничего не понимал. Он был слишком ранимым. Хотя он строил из себя шута. —Почему все меня оставляют…? Теперь Коля выглядел ещё хуже. Глаза цвета солнца потеряли любой цвет. Они были пустыми, словно сидела безжизненная кукла. Такой же безжизненной куклой, Гоголь пошёл в ванную, достал аптечку, которую любезно убрал Сигма на место, и хотел достать оттуда чистое лезвие, но видимо из забрал Сигма, побоявшись, что может сделать Николай ещё. Осмотрев с грустным взглядом аптечку, Коля опустил руки в осколки достал самый крупный кусок, в котором можно было увидеть отражение. Отражение показывало человека который прямо сейчас готов умереть. Опущенные уголки бледных губ, потухший взгляд, а лицо сливалось со стенами. Точно неживой, если бы кто-то его увидел, точно вызвал бы любые службы экзорциста. —Ты должен улыбаться! Улыбаться!!! УЛЫБАТЬСЯ! Гоголь провел от уголка губ справа до уха. Кусок стекла упал в раковину, а слезы начали размазывать кровь, щипая рану. Коля ринулся в зал где лежал телефон и посмотрев в чёрное отражение увидел кровоточащую рану в виде полудуги, создавая эффект сумасшедшей улыбки. —Хаха…хах…ахаха. Какой чудесный вид! Прекрасный…лучше чем был… Горькие слезы непонимания текли по щекам, квартира размывалась пеленой соленых капель. Пройдя безжизненной куклой Коля достал из кухонного ящика мясницкие ножницы, дойдя до зеркала в коридоре и взяв в руки косу, которую любезно днём заплел сигмы, отрезал ее. В руках висела коса с красной резинкой на конце. Неровные края прически свисали на затылке, оставляя немного прежней длинны на затылке. —Ну…не так плохо. Ведь так? Все ещё расплывающееся отражение показывало печальную картину. Обстриженные неаккуратной рукой волосы, шрам в виде полумесяца на правой щеке и потухшие глаза залитые слезами. Собрав волосы, лежавшие на полу, Коля встал и отнес их в мусорку. Убрал осколки из раковины, продолжая резать ладони. Умывшись и стерев слезы, Гоголь лег на кровать и попытался заснуть, погружаясь в забвенный сон.***
Сцена. Яркая, с красными занавесами, золотыми кисточками, светлыми досками пола. На красным бархатных сиденьях сидели маникены с рисунком иступленной улыбки и круглешками красных нулей. Посередине сцены стояла табуретка, на которой сидел в полосатых шатанах и абажурной рубашке Гоголь. Осталась в его обраще та же длинная коса, опускающаяся до конца поясницы. Вокруг талии была обернута цепная пила. Очнувшись Коля смотрел на сцену умиротворённый взглядом, но ощутив цепь, больно выпивающуюся в живот с ужасом раскрыл глаза пытаясь разглядеть хоть что-то в темноте. Резко включенные прожектора ослепили глаза и слезы стали наворачиваться, но Коля держался не размывать взгляд. Теперь он увидел заполненный зал маникенов, а на первом ряду ровно по середине сидел Сигма. Но не тот который каждый день встречает его в школе. А какой-то…другой? Он был похож на какого-то высоко поставленного человека, который зашёл посмотреть на цирковое выступление. Деревянные руки поднялись противно скрипя, сгибаясь в локтевых шарнирах. И все так же противно скрипя начали хлопать. Весь зал заполнил неприятный звук битья дерева о дерево. А закрыть уши Гоголю не было возможности, руки были завязанными сзади стула, чуть выше пилы. А когда сам «Сигма» поднял руки и начал хлопать, то фальшиво улыбнулся смотря на ничего не понимающего Колю и щёлкнув пальцами встал с места. Тогда Коля открыл рот в ужасе. Пила начала работать. Кровь текла черной нефтью, позвоночник и внутренности начали мешаться в одну массу, а крик боли вырывался изо рта. Но маникены лишь улыбались смотря своими неживыми «глазами». Когда верхняя часть тела глухо ударилась об пол, то бурные авации разразились на весь зал. «Сигма» стоявший как заворожённый, поднялся на сцену и подойдя к Гоголю, погладил его по голове и с выдохом произнес. —Глупый, ты не выберешься из этого кошмара. Тебя будут тут унижать и убивать, пока ты не покончишь с собой. Тогда ты станешь королем этого пространства. Давай же, завтра, убей себя. Останься на этом этаже и убивай тех кто сюда прийдёт! —Ой-ой-ой, Сигмочка! Да как же так можно, хватит загонять людей в тупик. За спиной Сигмы появился Николай, только уже второй… Он подставил дуло пистолета к его лбу, четко между бровей, хотя находился за спиной. —Не трогай мой этаж и не пытайся отомстить мне за свои мучения при моем существовании. Оставь мою новую версию, будь добр, иначе снова обреку тебя на адские мучения. —Тц, не изменяешь себе Николай. — А как же, Сигмочка. А теперь уходи на свой этаж. Там твое место, проверь свое казино. А то вдруг там что случи- —Ах ты ж! Если там хоть одна царапина на столе, то твой дурень сдохнет завтра же! —Ой-ой, давай беги беги, не спотыкнись. Николай присел перед лежащим трупом Коли и тяжко вздохнул. —И зачем же тебе такие мучения? Живи себе спокойно, не надо себя мучать. Все равно ты рано или поздно окажешься здесь.***
Гоголь подскочил на кровати, время было час дня, Сигма обещал навестить его в половине второго. Уже дело плохо. Скрипя сердцем Коля встал и подошёл к зеркалу в коридоре. На самом деле выглядел он не так плохо как думал. Волосы обстрижены даже нормально, а шрам на щеке…объяснит он никак не сможет. Дело дрянь. Умывшись кое-как и приготовив яичницу и чай из последнего пакетика в доме, Коля быстро позавтракал. Без 4 минут половины второго в дверь позвонили. А Коля встал и открыв дверь встретился с бездонными очами Сигмы. Коля мог бы написать стих на сотню строк о его любви к глазам Сигмы. Для него они были прекрасным и невероятным серебром, настолько чистым, что таких в природе не бывает. Но глаза цвета серебра раскрылись в ужасе смотря на новый «образ» Коли. Шрам стал менее видным, но не менее устрашающим. А волосы завивались на концах. —О мой бог, что у тебя на щеке? Ты поранился? Или не дай бог ты сам это… —Сигмочка, давай ты зайдешь, а потом я тебе объясню. Сигма зашёл в квартиру Коли, а зайдя в ванну не обнаружил зеркала. —Ты прости, у меня не осталось никакого чая, поэтому будем пить кофе растворимый. Ты не против? —Нет, не против. —Вот и чудненько. Как дела в школе? — Ты забыл? Школа не работает же. Ох, но я теперь требую объяснений, что случилось. Тебе же так нравились свои длинные волосы? Коля лишь горько усмехнулся. —Сигмочка, они мне вовсе не нравились. Они были для меня как груз, а из-за того что мама хотела всегда девочку я отращивал из детства, дабы угодить ей. А потом ты сказал, что они красивы, когда другие меня постоянно таскали за низ по всей шараге. Поэтому я их оставил, ради тебя. Тебе же так нравилось из заплетать. Ну, а сейчас…я просто захотел что-то изменить в себе, это же не плохо? Весь монолог Сигма слушал с неподдельным удивлением, но лишь вздохнув подошёл к Коле. И обнял его, убирая из рук кружку кофе. —Ты мне всегда нравился, и без длинных волос и со шрамами на лице, ты для меня красив. Не надо седя так мучать. Гогол был в немом шоке от услышанного. Его приняли даже когда он пошел наперекор? —Но я же…я же… — я вчера это сказал с горяча, мне не кажется что нам не по пути. ты прости меня что тогда тебя обидел, но я пока не готов к серьезным отношениям. Давай мы подождем? —Сигма… Сигмочка. Я боялся что ты меня бросишь, что оставишь, что не вернёшься. Прости, я такой дурак. Словно в забвение Коля поднял щеки Сигмы ближе к лицу и целовал его щеки. А тот был и не против и словно тянулся к ласке. Календарь с отмеченной субботой больше не нужен. Он начнет есть, он начнет пить таблетки. Он сделает все чтобы Сигма был счастлив рядом с ним. Теперь у них все наладится. И лишь Николай Гоголь смотрел на них с подоконника улыбаясь искренней улыбкой радости за себя нового. А его ждут новые приключения с Сигмой, который явно устроит ему взбучку за бильярдный стол висящий на потолке. Но это другая история.