Внимательнее

Смотрит дерзко, злостно, яростно. Шагает вперёд, прихрамывая. Крепче сжимает кулаки, покачиваясь из стороны в сторону. Смахивает пелену перед глазами, шипит сквозь плотно стиснутые зубы. Из сломанного носа на разбитые губы стекает алая кровь. Идёт ниже, по острым палочкам ключиц и разбивается о бетонный лёд. Уверенно наносит удары, пропуская десяток. Работает на автомате. Подсечка. Промах. Блок. Раздражающий промах. Промах — промах — промах. Боль. Ловит бионику в сантиметре от хрупкой шеи. Ему живую жжёт в районе предплечья. От цепкой хватки музыкальными пальцами. Наверное. Ни единого шанса на возвращение. На благополучие и прощение. В карих глазах горят ненависть и смирение. Взгляд невольно падает на тонкие запястья в захвате с кровящими цифрами. Красные точки очертаниями казни проступают на синей ткани. Бьёт по металлу, не сдаётся. Механизм срывается. В изнеможении падая на пол, скулит тихо, на грани звука. «10.03.1917» Отворачивает голову, лишь бы не встречаться с его морозом. Смотрит на позорно открывшуюся метку и шатко встаёт, опираясь о стену. Держится на силе воли и отчаянном желании быть нужной. Не бесполезной девчонкой — заучкой из трущоб Куинса. Не аутсайдером класса и мира. Не героем на испытательном сроке. Доказывает это делом. Малыш Баки рыдает, впервые узнав о существовании соулмейта. Об их «не-встрече» «08.04.2014» Дрожит, до подгибающихся от страха коленок. Не делает выпад первой, терпеливо выжидает. Чтобы… Опять принять удары? Тянет время для Старка. Поймав заметавшийся взгляд в поисках красно-жёлтого костюма, резко бросается. Отвлекает, через слёзы смотря на пляшущий мир, упорно молчит. Будто бы это помогает. Ловит своими глазами глаза. Замирает. Слышится шумный вдох и безветренный выдох. Осознание острой стрелой пронзает всё существо. Она не сделала ему больно ни разу. Её хватает кольцо сильных рук и не выпускает. Вибраниумом оцепляет. Парализует змеиным ядом. Судорожное «прости» обжигает ухо и душу. Наверху гремит выстрел. Она отталкивает Солдата в Сибирь с бесшумным «Прощаю» и закрывает глаза. Выжженный на сетчатке Тони раскрывает тёплые объятия. В сознании всплывает картинка из снов «Красное железо на белом золоте». По — детски неровное и давно позабытое «09.10.1997» раскалывает на части. Он не знал. Не мог знать. Всё было так смазано и сумбурно, словно паршивый сон наркомана. Баки надеется всё исправить, но для него нет оправдания. Открытая рана затягивается уродливым шрамом — напоминанием. Это должна была быть его дата.