Deadly Light

Зачарованный лес был тем местом, которое обходили стороной. Кто-то считал его лишь сказками, мол, лес обычный и никто в нем не пропадает, но таких бесстрашных в лес было не загнать. Атмосфера тьмы пропитала местность. От каждого листа веяло безысходностью, витающей в воздухе. Деревья были нетипичными для простой рощи. Все они были сродни могучим многовековым дубам, стремящимися только вверх. Кроны почти полностью закрывали небо. В лесу никогда не видно солнца, словно листва старательно прячет от него что-то. С наступлением ночи верхушки расходились в разные стороны, давая лунным лучам коснуться сухой земли и вселить в нее жизнь. Луна была покровителем и матерью этого места. У нее был свой посланник — страж, символизирующий яркий луч, который является единственным проявлением солнца в зачарованном лесу. Луна даровала ему способности и приказала вечно следить за порядком в ее отсутствие. С тех пор, лес получил своего защитника. Он был вторым по значимости, перед ним была только мать Луна. Извилистые тропки, проходящие среди деревьев меняли свое направление, как только Луна вступала в свои законные владения. Лес преображался, становясь опаснее и злее, выступая во всей своей красе. Он становился живым лабиринтом. Каждый сантиметр земли делал все для того, чтобы завести заблудшую душу прямо к обитателям леса. Здесь были не рады людям. Они считались деликатесом, но при этом были надоедливыми мухами, которые мешали здешним жителям спокойно существовать. Благо, что люди не были частыми гостями. Но для тех, кто блуждает по лесу непозволительно долгое время, мать Луна придумала проклятие. Те, кого не успевали съесть, начинали сходить с ума и сами умирали от несчастных случаев. Их разум покидал их. Посредине леса было озеро, в водах которого утопилось немалое количество людей, которые находились под воздействием проклятия. Это расстраивало обитателей, потому что есть мертвечину могли не многие. В зачарованном лесу немало жителей, которые начинают свою активную жизнь только ночью. По лесу разбросано достаточное количество заброшенных лачуг, которые встречают заблудших людей теплым светом из окон. Кажется, что такие старые покосившиеся домишки не обитаемы, но по ночам в них кипит жизнь. В прямом смысле этого слова. В лачугах проживают двуликие. Название произошло из-за способностей существа. Двуликий может представать в двух совершенно разных формах. Он обманывает людей, обращаясь милой девушкой или юношей, чтобы расположить к себе, но он не может произнести ни слова. В его сети попадается достаточное количество живых душ. Двуликий опаивает гостей супом из трав, вызывающих сонливость. Тогда вся магия спадает и последнее, что видит теряющий сознание человек это обезображенное месиво, лишь отдаленно напоминающее лицо; жуткие наросты, капающий гной из разлагающихся ран. Существо разделывает тушу человека и отправляет в большой котел, где мясо варится до тех пор, пока не становится съестным. Но не всегда двуликим удается обмануть человека. Люди становятся умнее и хитрее, а вместе с тем и противнее. Они вызывают еще больше агрессии у лесных существ. Теперь люди попадают в лес намеренно, желая убить нечисть, дабы получить сказочные трофеи, которые люди сами себе выдумали. Кто-то стремится убить двуликого, чтобы забрать у него вещь, позволяющую менять свой облик. Говорят, что это небольшой камушек, который спрятан где-то в его логове. Если кому-то правда удавалось победить существо, то даже после этого, завладеть несуществующим артефактом ни у кого не получалось. Помимо столь очевидных существ, в лесу есть те, кого на первый взгляд тяжело заметить. Маленькие феи живут в кронах больших деревьев, отправляясь на охоту с возникновением луны на небе. Кровожадные существа ищут любого, из кого можно было бы выпить кровь, съесть плоть вместе с костями. Крохотные существа не опасны по одиночке, но сбиваясь в стаю, они становятся самыми страшными противниками в лесной чаще. За считанные секунды они вгрызаются в плоть и растаскивают ее в разные стороны, разрывая человека заживо. Вечно голодные феи не оставляют даже костей, но их доедают те, кому не хватило мяса. Острые зубы способны разгрызть все что угодно. Такая опасность не пугает людей, помешанных на выручении со всего выгоды. Они пробираются в лес и пытаются изловить крох, чтобы сделать из их тонких крыльев целебное средство. Ни одному человеку еще не посчастливилось сделать этого. Феи отчаянно защищают себя и свою стаю, поэтому шанс поймать хотя бы одну, равен нулю. Некоторые существа эволюционировали в ходе времени и приобрели новые качества. Малое количество фей могут заразить свою жертву ядом, как змеи, вбрызгивая его в кровь. Через какое-то время человека парализует и он падает, становясь прекрасным ужином для маленьких существ с острыми зубами. Нарваться на лачугу двуликого или встретиться со стаей фей можно в любой части зачарованного леса, но только самые отважные или же наоборот, самые неудачливые, забирались вглубь, натыкаясь на пещеру хозяина леса. Он же был защитником; словно само снизошедшее солнце, посланное матерью Луной по легенде. Люди считали, что на лес наложено проклятие, и если убить верховное существо, то все закончится. Но они долго не могли понять, кого стоит считать таковым. Легенды передавались из уст в уста; так люди пришли к выводу, что им стоит объединить силы и противостоять могущественной тьме, коим являлся страж леса. Только во многом они ошибались и строили в корне неправильные предложения о его сущности. Никто не мог подсказать им правильного ответа, ведь мертвые не могут разговаривать. Хозяином леса считалось страшное существо, которое обладало безграничной магией. Какого было удивление тех, кто приходил в пещеру и видел перед собой такого же обычного человека. Мало кто успевал разглядеть детали, которые были очень важны в такой ситуации. Ведь перед ними был не просто человек, а божественное человекоподобное существо. Яркая вспышка света лишала людей зрения, а за этим следовала боль, пронизывающая все тело. Смерть происходила быстро. Страж не заставлял людей страдать долго. Безрассудных было много. От них оставались кости как напоминание, так и для украшения жилища. К потолку были подвешены сетчатые мешки, в которых были сложены черепа. В самой пещере пахло ладаном. Из-за этого можно было видеть дымку, которая затянула пространство. В жилище хозяина леса чаще всего было темно, повсюду стояли потухшие свечи. Своим воском они пачкали поверхности. На полу было много разбросанных книг, некоторые из них были открыты, а какие-то аккуратно собраны в стопки. Было достаточно много пыли, которая комьями скопилась в углах, толстым слоем она покрыла некоторые книги, которые давно не использовались и хранились отдельно от других. Как и в лачуге двуликого, в пещере стража находился большой котел, который почти всегда кипел. Он варил человеческое мясо, если выдавалась возможность, но он не был его поклонником из-за жесткости. Больше всего хозяин леса предпочитал варить уши, выковыривать глаза, чтобы потом сделать из них сладость. Он складывал глаза в банку и кидал к ним различные травы. Через пару месяцев это превращалось в хорошее лакомство. Из ушей он делал рагу, добавляя несколько видов грибов. Получалось сносно. Жаловаться было не на что. Но когда людей не было долгое время, приходилось питаться травами, ягодами и грибами, что тоже не являлось ничем плохим. Хозяин леса жил в одиночестве, но так как в отличии от остальных, он обладал бóльшими человеческими качествами, то страдал от сильного одиночества. Никто не мог стать для него собеседником. Двуликие признавали власть стража, но не могли разговаривать, да и разума у них было не много, их действиями руководили инстинкты. А феи издавали писк и жужжание, что тоже не подходило ему. Во время одной прогулки за необходимыми травами, он заметил странное шевеление среди опавшей листвы. Он сел на корточки и стал убирать мешающиеся листья. Тогда перед ним открылось интересное зрелище: белая змея, что была совсем не типичным обитателем для этого места. Он вытянул руку и положил на землю, змея оплела его запястье, смотря своими красными глазами-бусинами. Хозяин леса был очень удивлен такой находке. После этого змея стала его верными спутником. Он мог разговаривать с ней, пусть она и не отвечала ему и все было лишь монологом, главное, что он чувствовал живую душу рядом с собой. — Ты будешь Марселин, — проговорил парень, держа змею на руке. Она начала недовольно извиваться после произнесенного им имени. — Нет? Тогда может быть Марси? — он не оставлял попыток дать имя своей новой подруге. Змея прошипела в ответ и успокоилась. Кажется ей понравилось. — Хорошо, тогда ты Марси, а я… — до этого момента он никогда не задумывался над своим именем. И, вообще, должно ли у него быть имя? Ему пришлось долго думать, прежде чем сказать. — Я буду… Чуей. Чуя звучит хорошо, — он кивнул сам себе и улыбнулся, смотря на свою верную спутницу. Змея снова ответила ему шипением.

***

Лекарство от всех болезней? Звучит как очередная глупая выдумка, придуманная людьми, но это не так. Целебные цветы и правда существуют. Они лечат любую существующую болезнь. Красноцвет, названный так из-за своих красных лепестков, растет только в зачарованном лесу, в самой чаще. Каждому человеку хотелось заполучить такое растение. Люди умирали, грезя о волшебных цветах, способных излечить их. — Ты с ума сошел? — мужчина, лежащий в кровати, громко закашлялся, отхаркивая сгустки крови. Он закрыл рот рукой, стирая с губ кровь, чтобы юноша рядом ничего не увидел. — Это я-то сошел с ума? — парень ходил из угла в угол. Он явно куда-то собирался уходить, но не мог набраться сил для этого, — это ты сумасшедший. Ты не понимаешь, что умираешь? — Осаму, хватит выдумывать чушь. Ничего я не умираю, — снова надрывистый кашель. Белый платок покрылся красными пятнами, которые уже давно въелись в ткань и даже не отстирывались, настолько часто кашель давал о себе знать. — Ты кашляешь кровью! Ты думаешь, что я слепой идиот? — парень вспылил. Он сжал ладони в кулаки и подошел к кровати, — думаешь, что я не вижу твоих окровавленных платков, которые ты каждый день застирываешь? Ода, я не могу смотреть на то, как каждый день тебе становится только хуже. — Я ничего такого не думаю, — хриплый, после кашля, голос попытался настроить юношу на более спокойные тона в разговоре. Но кроме этого, он не смог ничего сказать, так как Осаму действительно был прав. Ода обманывает его и пытается скрыть свое состояние. В комнате воцарилась тишина, разрываемая редким кашлем со стороны кровати и шуршанием в другой половине маленькой комнатушки. Осаму собирался сделать самую безрассудную вещь в своей недолгой жизни, но он еще не знал об этом. — Осаму, останься, — Ода поднялся с кровати, принимая сидячее положение, — тебе не нужно искать для меня то, чего может даже не существовать, — он почувствовал приступ кашля, но сдержал его. Сакуноскэ поднял голову, убирая волосы, прилипшие ко лбу. У мужчины был жар, но он старательно игнорировал свое самочувствие. Он был бледен, глаза впали, кожа имела серый оттенок. Хворь быстро атаковала его организм, но Ода все еще был настроен оптимистично, хотя бы в присутствии Дазая. — Цветы существуют. Я слышал, о них разговаривали люди. Они стояли у лавки фармацевта, — Дазай нахмурился, — я найду цветы и вылечу тебя, — он был очень уверен в своих словах. Осаму всегда отличался самоуверенностью, которая иногда бывала ему во вред. Ода прекрасно знал об этом качестве младшего брата, поэтому всегда пытался наставить его на нужный путь, но чаще всего Осаму не слушался и делал так, как ему больше нравилось. — Ты же знаешь легенду об этом месте, — Сакуноскэ издал странный хрип, сдерживая очередной приступ, — не суйся туда. Никто так и не вернулся из этого леса. — Это сказки. Лес как лес, — Осаму фыркнул и закатил глаза, — все будет в порядке. Уже вечером я вернусь с целым мешком этих цветов, и ты будешь танцевать как несколько месяцев назад, — тихий смешок, полный надежды, прозвучал со стороны юноши. Он был преисполнен желанием помочь единственному близкому человеку, который у него был. Ода растил его один с самого детства. Он многому научил его, и теперь Осаму чувствовал за собой долг, который должен отдать своему брату. Найти цветы звучит очень просто. Только Дазай не знал, как они выглядят и даже не мог представить их. Задача обрастала сложностями. Это было глупо — идти в лес, про который ходят разные слухи и слагают легенды, искать то, о чем он даже не имеет понятия. Но Осаму был настроен позитивно. Может быть он просто наберет различных цветов и это сработает. Дазай не мог сидеть на месте, пока его старший брат медленно умирал у него на глазах, пряча кровавые платки, каждый раз подавляя приступы кашля. Ему нужно было что-то сделать с этим. Деревенский лекарь не мог ничем помочь в такой ситуации, так как хворь была ему неизвестна, но он уже видел несколько таких случаев в деревне. Лекарства от такой болезни он не знал, но советовал не контактировать с зараженными, чему Осаму не следовал, носясь с братом утром и вечером. — А если ты не вернешься? — Ода пытался остановить Дазая любыми способами и сейчас решил выбрать тактику запугивания. Мужчина знал, что это тоже не подействует, но ему более ничего не оставалось. Он не мог закрыть брата дома и никуда не выпускать. — Я вернусь, — Осаму подошел к входной двери, взявшись за ручку, — я вернусь вечером, вот увидишь, — он чувствовал, как непонятная тяжесть стала образовываться в области груди. Парень взглянул на брата, который пытался встать с кровати, и поджал губы. Он прошептал себе под нос: «Я вернусь». Осаму старался не думать о словах Оды. Не стоило омрачать свой настрой. Дазай ушел, хлопнув дверью. Он не оборачивался, опустив голову. Из мыслей не выходил образ сгорбленного на кровати брата, который боролся с отдышкой и пытался подняться. С каждым днем ему было тяжелее вставать или делать другие обыденные вещи. Во что бы то ни стало, Осаму раздобудет эти проклятые таинственные цветы. До вечера было достаточно времени, чтобы сделать это и вернуться. Весь путь прошел в раздумьях. Осаму не заметил, как оказался на границе с лесом. Рядом было безлюдно, только поле, где шелестела золотистая пшеница, на фоне такого же горящего золотом солнца. Дазай ясно видел контраст, который образовывала линия леса, состоявшая из почти ровного ряда деревьев. Странные чувства вызывало слишком явное различие цвета между ярким полем и темным лесом, словно сейчас, там была глубокая ночь. Осаму завороженно смотрел на огромные деревья и с долей ужаса осознавал, что со стороны леса нет ни единого звука: ни птиц, ни шелестения листьев, совсем ничего. Но когда он поворачивал голову назад, то отчетливо слышал, как ветер играет в поле, создавая ощущение, что рядом кипит жизнь, но в пару метрах она тут же обрывается. Парень задумался над своей затеей. Может быть она и правда так глупа, как говорил ему брат. Он верит в существование волшебных цветов, но не верит в то, что сам лес не обычный. Осаму тихо засмеялся вслух над самим собой. Наверняка он начал сходить с ума из-за своего отчаяния. Ему было тяжело наблюдать за тем, как брат умирает, а он ничего не может сделать. Надоело быть бесполезным. Надоело быть бессильным. Осаму собрался с мыслями и хотел сделать шаг вперед, но не смог. Что-то остановило его. Подсознание словно не давало сделать глупость, но Дазай не обратил внимание на это, заходя в лес быстрыми шагами. Чем раньше он начнет, тем быстрее закончит. Осаму витал в своих мыслях, не понимая, что шаг за шагом он отдалял себя от выхода из леса, а дорогу даже не запоминал. Он очнулся в тот момент, когда чуть не столкнулся лбом с деревом. Парень остановился и огляделся. Здесь было темнее, чем в обычном лесу. В воздухе витал запах затхлости и сырости, хотелось закрыть нос. Дазай спрятал часть лица в ворот водолазки, так как дышать таким воздухом не хотелось. Ему казалось, что от длительного вдыхание этого аромата, он мог потерять сознание. Осаму все еще замечал, что в лесу чересчур тихо. Обычно поют птицы, ветер колышет ветки, но здесь словно все было мертво, на что намекал спертый воздух. В этом месте не было понятия времени и жизни. Дазаю становилось не по себе, он часто оглядывался, чувствуя, что кто-то наблюдает за ним, но в темноте, между деревьями, никого не было. Он был один во всем лесу. Так ему казалось. Несколько раз он чуть не запнулся о большие корни деревьев, которые вылезали из-под земли, как клубы змей, заполоняя собой все пространство. Приходилось смотреть под ноги, а также вперед, чтобы не впечататься в большое дерево, коих тут был целый лес. Пока он не увидел ни одного растения в этом месте. Создавалось впечатление, что кроме деревьев здесь и правда более ничего нет. Но удача не оставила его, и впереди юноша увидел ровный ряд ярко-зеленых кустов. Такое зрелище удивило его. На фоне бледно-мертвенных и темных цветов, зеленый очень отличался. На пышных кустах росли такие же яркие ягоды. Совсем красные. Дазай сорвал несколько штук и сложил в свою сумку. Он решил, что это не то, что он ищет, но возможно ягоды пригодятся ему в дальнейшем. Пока парень не стал их есть. Далее природа не была столь щедра. Осаму прошел достаточно большое расстояние, но не нашел ни одного куста. В тишине и одиночестве он начинал ощущать стойкое желание вернуться домой. Сорваться на бег и со всех ног побежать назад. Но дело было в том, что он понял, что дороги назад он не знает. Осаму пытался успокоить себя тем, что ни разу не поворачивал. Может быть ему удастся вернуться по тому же маршруту. Дазай развернулся и пошел назад, но пейзаж был одинаковым. Морально это очень давило на него, так как он не мог быть уверен, что идет в правильном направлении. Осаму старался не думать в этот момент, но мысли заполонили голову, сдавливая черепную коробку. В один момент он засомневался, что находится в лесу не целый день. Он задрал голову и обнаружил, что листва закрывает небо почти полностью. До этого он словно не обращал внимание на темноту, которая была точно не свойственна таким местам. Дазаю стало жутко. Со всех сторон его окружали одинаковые деревья, тишина, ужасный запах и темнота. Осаму упрямо шел назад, начиная считать собственные шаги, чтобы занять голову. Он сбивался и начинал заново. Парню показалось, что он прошел такое же расстояние и уже должен был вернуться в изначальную точку, но нет. Он все еще стоял, окруженный большими деревьями. Осаму вертел головой в надежде, что где-нибудь он увидит проблеск пшеничного поля, которое оставил позади. Вокруг был мертвый лес. Дазай понял, что заблудился, но не знал, что с этим делать. Как ему вернуться обратно оставалось задачей, которую он не мог решить. Дазай был в панике, но пытался контролировать себя, чтобы бездумно не помчаться вперед. Он лихорадочно перебирал мысли в голове. Дазай вспомнил слова брата о том, что еще никто не возвращался из леса. Парень начала сильнее накручивать себя. Ода был прав. Ода был прав. Ода был прав. Осаму задышал чаще, опускаясь на колени у величественного дерева. Он умрет здесь из-за своей самоуверенности. Он абсолютно точно умрет здесь. Дазай впервые почувствовал дыхание смерти на своем затылке. На несколько секунд он закрыл глаза, пытаясь прийти в себя, отгоняя страшные мысли. Несколько секунд пролетели чересчур быстро. Он начал засыпать. Осаму почувствовал, что его тянет к земле. Ему хотелось лечь и ощущать на своей коже сухость земли. Настолько странные желания пугали Осаму, возможно он успел надышаться затхлым воздухом. Несколько раз юноша глубоко вдохнул и сделал несколько выдохов, его нос все еще был закрыт воротником. Он поднялся, оттряхивая ноги от пыли. Осаму решил идти вперед, так как это было единственное решение. Но картина не менялась. Высокие стволы, густая листва, ни капли солнечного света. Через какое-то время бесцельных блужданий, как ему казалось по одному месту, он заметил странную дымку, которая перерастала в полноценный плотный туман. Осаму не понимал в чем дело и это пугало его. Уже через пару минут разглядеть что-либо было невозможно. Дазай не видел даже своей вытянутой руки. Лес словно наполнился жидкостью, которую резко начали спускать, туман устремился верх. Осаму прижался к стволу дерева, наблюдая за этим явлением. Внезапно лес озарился светом. Мягкие лунные лучи коснулись земли, пробегаясь по всей поверхности, как будто оживляя ее. Дазай тут же поднял голову и увидел яркую луну, которая смотрела прямо на него. Кроны словно расступились перед луноликой госпожой. Осаму огляделся вокруг. Теперь стало светло, а туман исчез. Он высунул нос и почувствовал свежий воздух и… ветер. Легкий ветерок ерошил его волосы, касался открытой кожи, словно заигрывал. Дазаю еще никогда не становилось радостно от простого порыва ветра. Он почувствовал себя в обычном лесу. С наступлением ночи лес преобразился. Осаму услышал шорохи и чье-то пение, будто в лесу проснулись птицы. Он был поражен, но одновременно с этим, парень оставался охваченный страхом, так как уже была ночь, а он все еще заперт в лесу. Но теперь в нем чувствовалась жизнь и Осаму не мог сказать легче ли ему от этого. Дазай не представлял, какие создания живут в таком необычном месте. Теперь Осаму был на сто процентов уверен, что все то, о чем ему говорил Ода было правдой. Лес совсем не обычный, а Дазай самоуверенный идиот, который верит в свои убеждения до момента, пока не увидит обратное. Ему стоило с самого начала послушать брата и тогда, возможно, сейчас он бы сидел в их маленьком домике и топил печку, а не пытался выбраться из зачарованного леса. Хоть с появлением луны и стало светлее, Осаму все равно часто спотыкался и уже не разбирал дороги. Он устал, ему хотелось есть и пить. Дазай молился на удачу и благосклонность жизни к нему. За время скитаний, Осаму успел потерять сумку, наверное это случилось в тот момент, когда на лес опустился туман. Он шел вперед, думая остановиться у каких-нибудь кустов, но внезапно его носа коснулся едкий запах дыма, но он не вызвал у него отвращения, наоборот, радость. Если кто-то жжет костер, значит тут кто-то есть, и он не один. Задрав голову, Осаму увидел черно-серые облака, которые исходили откуда-то неподалеку. У него появился шанс на спасение. Это придавало сил и надежды. Дазай твердым шагом пошел по направлению к источнику дыма. Какого было его удивление, когда он увидел не просто большой костер, как он представлял, а целый дом. Точнее это была старая, разваливающаяся лачуга, но при этом, у нее работала труба, следовательно, кто-то затопил печь, а значит в доме есть кто-то живой. В секунды Дазай преодолел расстояние и уже во всю тарабанил в хлипкую дверь. Чудом не сломав ее. Дверь со скрипом открылась и на пороге показался очаровательный юноша, который встретил Дазая с улыбкой на лице. В свете луны его лицо казалось фарфоровым, глаза стеклянными, не выражающих ни одной эмоции. Такой вид мог насторожить только наблюдательного человека, но не вусмерть уставшего, коим был Осаму. Без слов юноша открыл дверь пошире, словно тем самым приглашая пройти в дом. Дазай стоял на месте, смотря на гостеприимного хозяина лачуги. Он хотел сделать шаг вперед и войти в жилище, но по какой-то причине сделала шаг назад. Уже во второй раз подсознание пытается спасти его. Хозяин лачуги оставался на месте, продолжая смотреть на своего гостя немигающим взглядом. Осаму огляделся по сторонам. Вокруг словно снова образовалась тьма, которая начинала давить на него. Черные сгустки дыма слоились по земле, обволакивали его тело. Дазай помотал головой, отгоняя наваждение. На самом деле ничего не происходило, в лесу было по-прежнему светло. Осаму еще раз осмотрел дом, в который порывался войти. Он заметил, что среди сгнивших деревяшек, поросших местами мхом, что-то висит. Парень пригляделся и с ужасом отшатнулся еще на несколько шагов. Новый порыв ветра подтвердил его опасения, заставляя стучать друг о друга две большие кости, которые издали мелодичный стук. Можно было подумать, что кости остались от животных, но на другой деревяшке болталась нить с человеческой кистью, местами на ней даже было видно кусочки мяса. От такого зрелища у Осаму возник рвотный позыв. Он перевел взгляд на юношу, который все это время неотрывно смотрел на него. Дазай почувствовал, как по его коже бегут мурашки. Тело застыло в оцепенении, в тот момент, когда миловидное лицо стало превращаться в оскал. Тонкие белые пальцы схватились за голову, разрывая ее, показывая истинную сущность существа, скрывающегося за личиной человека. Кожа была снята, как костюм, отброшенный в сторону. Осаму наблюдал за этим зрелищем не веря своим глазам. Странное существо смотрело на него в ответ, только один его глаз совсем вылез из глазницы и висел на нерве, но при этом глазное яблоко функционировали и внимательно следило за Дазаем. Секунды показались целыми часами. Осаму сорвался с места, поднимая под ногами пыль и грязь, спотыкаясь о различные ветки и корни. Он слышал, что существо погналось за ним. Оно словно дышало ему в затылок. Ветки хрустели, листья шуршали и сминались под чужими ногами, все это создавало звук погони. Осаму бежал не разбирая дороги. В ушах звенело, а сердце колотилось, словно вот-вот выскочит. Он впервые испытывал такой животный страх. «Это на самом деле происходит?» — таким вопросом задавался Осаму, пока пытался убежать. Он не заметил, что вскоре звуки за спиной стихли и никто уже не гнался за ним. Даже так, он не собирался останавливаться. Ему хотелось убежать из леса. Он словно надеялся, что через какое-то время выбежит из чащи и окажется в темном пшеничном поле. Осаму бежал, пока не споткнулся о большую корягу, лежащую в листьях. Только в этот момент он понял, что все закончилось. Он снова был один. Никаких существ, которые хотят съесть его. Сердце не прекращало биться с огромной скоростью, но при этом его дыхание стало спокойнее. Дазай сидел на холодной земле и постоянно озирался, поворачиваясь на любой шорох за деревьями. Ему все еще было страшно. Он не был уверен, что существо так просто оставило его. Оно явно было настроено решительно и хотело поужинать им сегодня. Осаму никогда не забудет этого «лица», скорее это можно было назвать слоями кожи, которые местами начинали отваливаться и держались на какой-то неведомой силе. На этой коже образовались наросты, из которых сочилась желтая водяная жидкость. Он видел как перекосилась челюсть этого существа, с нее капало подобие слюны, только воспроизводя этот фрагмент в памяти он понял, что это было нечто схожее с гноем. Дазай представлял, что маленькие красные глаза теперь будут сниться ему, если он, конечно, выберется отсюда и останется живым. Его раздумья прервал жужжащий звук, раздавшийся прямо над его головой. Он попытался найти источник звука, но увидел только маленькие светящиеся точки, которых с каждой секундой становилось все больше. Осаму подумал, что это светлячки, так как было очень похоже, но он ошибся. Один «светлячок» подлетел к его носу и тогда Дазай разглядел еще одно сказочное существо. Фея. Из детских сказок он слышал, что они не опасны и могут быть даже полезны человеку. Дазай не знал, чем ему могут быть полезны феи, но он не успел ничего сделать, как вся стая, которая кружила над ним, резко стала окружать его. Ему не нравилось это, поэтому юноша поспешил встать, чтобы продолжить путь, но это оказалось не так просто. Он почувствовал тысячу укусов по всему телу в один момент. Осаму закричал от сильнейшей боли и резко побежал вперед. Он не чувствовал усталости, которая с головой накрыла его пару минут назад. Теперь он снова был полон сил. Открылось второе дыхание. Теперь Дазай не мог оторваться от погони. Феи были быстрее и ловчее в несколько сотен раз. Он продолжал получать укусы в открытые места. Осаму чувствовал, что от него отрывают куски мяса. Он пытался помешать этому, маша руками во все стороны, чтобы отогнать нечисть. В очередной раз споткнувшись, Осаму побежал вперед еще быстрее, едва ли не падая. По телу прокатилась волна слабости, которая начинала расслаблять мышцы. Дазай понимал, что его бег становится медленнее, а перед глазами плывет. Он увидел небольшую пещеру и ринулся к ней, надеясь найти укрытие. По какой-то причине стая «светлячков» остановилась у входа, но Осаму не заметил этого и направился вглубь. Было темно, он передвигался наощупь. Дазай почувствовал, что под ногами что-то захрустело. Он словно шел по костям. Если он снова забрел к тому существу из лачуги, то он не сможет ничего сделать, так как теперь был в ловушке. У входа его поджидают кровожадные феи. Идти назад бессмысленно. Осаму чувствовал, что его сознание покидает его стремительнее, ноги почти не двигаются. Вот-вот он упадет на землю и потеряет сознание. Но впереди Дазай увидел мягкий свет, сопротивляясь состоянию он решил дойти до конца. Зайдя на импровизированный порог, парень не успел осмотреться, как тут же упал вперед. Последнее, что он увидел было чье-то размытое удивленное лицо. Человек, лежащий на пороге дома вызвал искреннее удивление у хозяина пещеры. Чуя был занят своими обыденными ночными делами — готовил себе завтрак. На его руке сидела змея, которая успела уснуть в их бытовой идиллии. Но когда тишина была нарушена животное стало извиваться и шипеть на предполагаемую опасность. Парень был готов сделать тоже самое. Обычно он готов к нападению людей, но сейчас откровенно растерялся, выронив из рук книгу с рецептами. Человек лежал на его пороге и не двигался. Чуя осторожно подошёл к нему и взял за волосы, поднимая голову. Было видно, что юноша не опасен, потому что без сознания. Он отпустил его волосы и выглянул из пещеры в темноту, было тихо, значит это не ловушка и человек один. Чуе было непонятно, как он попал сюда в таком состоянии. Может быть мать Луна позаботилась о нем и принесла ему ингредиенты для трапезы? В такие ситуации Чуя не попадал. Обычно он не церемонился с гостями и пускал их на интересные блюда, но в таком случае, люди приходили к нему с намерением убить, а сейчас парень не был в этом уверен. Казалось, что юноша и сам не знал куда забрел. Он решил осмотреть его, а после этого решить что с ним делать. Чуя поднял его на руки и положил на свою кровать. Незнакомец был довольно тяжелым для него. Перед парнем открылась ужасная картина: множество мелких следов от зубов покрывали тело незнакомца, местами одежда была разорвана, из ран сочилась кровь. Окинув взглядом тело еще раз, он заметил, что из некоторых ран текла кровь темного цвета, которая говорила о заражении. Он понял, что незнакомец нарвался на маленьких крылатых пираний. Феи были кровожадны и никогда не бросали свою добычу. Этому дураку просто повезло, что он наткнулся на пещеру стража леса. В его владения нечисть не суется, так как чувствует его превосходство. Чуя понял, что теперь на его голову свалились кучи проблем. Парень взял со своего рабочего стола тряпку, но прежде чем вытирать кровь, ему пришлось расстегнуть рубашку незнакомца, точнее то, что от нее осталось. Обрабатывая очередную рану, Чуя остановил себя. То, чем он сейчас занимался совсем не входило в его планы. Какой смысл помогать человеку в этом месте? Парень посмотрел на лицо незнакомца, а после на его тело, где местами феи успели оторвать маленькие кусочки плоти. Он испытывал противоречивые чувства. Парень никогда не помогал людям до этого, поэтому он чувствовал себя неправильно. Чуя посмотрел на белую змею, которая продолжала сидеть у него на руке. Они обменялись молчаливыми взглядами. Ладно, он поможет ему, а после выгонит отсюда и пусть с ним случится то, что должно. Парень убрал всю кровь и обработал места, где виднелось мясо. Пришлось нанести противоядие на раны, откуда сочилась черная кровь. Благотворительность утомила его и истощила запасы мази из трав, которая нейтрализовывала яд. Придется в ближайшее время сходить в лес. Чуя оставил незнакомца лежать на кровати, решив заниматься своими делами дальше. Он не боялся, что юноша нападет на него, если очнется. У него просто не будет сил, чтобы сделать это. Яд фей очень сильная вещь, организм незнакомца оправится не скоро. Это успокаивало Чую. Было достаточно необычно осознавать, что в его доме находится кто-то посторонний. Несколько раз Чуя подходил к нему и из интереса начинал рассматривать. Не так часто он видит людей в спокойном состоянии. Парень трогал кожу, которая не была повреждена укусами — мягкая. Он никогда не видел такие длинных пальцев у людей. Чуя сравнивал их со своими. Его были меньше. Чужие ладони были в мазолях и Чуе было интересно почему. Он не знал, что они появляются из-за длительной работы. Парень определил незнакомца в разряд красивых людей. Он успел потрогать его волосы, из которых пришлось вытаскивать мелкие ветки и листья. Ему понравилось трогать вьющиеся локоны, наматывать их на пальцы. Парень отвлекся от человека и все же продолжил готовить себе еду. Мяса у него не осталось, поэтому его «завтрак» состоял из грибов и трав, определенного вида. Чуе было все равно чем питаться. Он мог продолжительное время есть одно и тоже, не испытывая никаких проблем. После легкой трапезы он снова сел на кровать, рассматривая лицо незнакомца. Но это быстро надоело ему и он вернулся за рабочий стол. Настроение сегодня было суматошным. Чуя не мог усидеться на одном месте, постоянно расхаживая по своему дому. Он поглядывал на спящего человека, иногда не замечая, что он не двигается с места и слушает чужое дыхание. Чуе никогда не приходилось лечить других. Он не был уверен, что его противоядие сработает, поэтому невольно проверял жив ли человек. С течением времени, незнакомец стал дышать чаще и Чуя обеспокоенно крутился вокруг него. — Что я могу сделать, Марси? — Чуя посмотрел на свою белую подружку, а после на человека, у которого была лихорадка. Он метался по кровати, это вызывало у него боль, судя по искривленному гримасой лицу. В ответ змея лишь прошипела, но парня это не останавливало и он продолжал говорить вслух. — Ты думаешь, что мне нужно дать ему сироп из туманной травы? — лицо парня стало задумчивым, — но он ведь помогает от другого! Это не то, ты совсем не разбираешься в лекарствах, — Чуя делал вид, что он отвечает змее, а не на свои мысли. Если бы кто-то увидел его, разговаривающим со змеей, то точно бы посмеялся. Для Чуи это был полноценный диалог, ведь он знал, что змея понимает его и отвечает в силу своих возможностей. Если бы только Чуя мог дать ей голос… С помощью трав это сделать никогда не получится, а книг по магии у него нет, да и колдовать он не умеет, ведь не волшебник. Чуя просидел рядом с человеком всю ночь, наблюдая за изменением его состояния. К утру тому полегчало, он заснул спокойным сном. Парень чувствовал себя вымотанным. Ему хотелось спать, но единственное спальное место было занято. Он подумывал над тем, чтобы скинуть незваного гостя на пол, но все же не решился. Сейчас лес был в спячке, оттого менее опасен. Чуе было все равно на опасность, так как его в любом случае никто не тронет. Он решил сходить на вылазку, чтобы пополнить набор трав, которые у него закончились. Некоторые растения распускались только при дневной темноте, а при лунном свете закрывались. Чуя взял Марси, чтобы не было так одиноко, хотя изначально собирался оставить ее, чтобы та следила за порядком дома. Так как оставлять человека одного было страшно, потому что он не знал, когда тот очнется. Он скоро вернется, поэтому все будет в порядке. Дазай очнулся только на закате. Глаза открывались с трудом, а все вокруг было размыто. В нос ударил запах ладана, заставляя сморщить лицо. Сразу же захотелось встать с кровати, но это было очень тяжелой задачей, почти невозможной в первые секунды пробуждения. Осаму пришел в себя и почувствовал ужасную боль во всем теле. Хотелось закричать, но он издал тихий писк. Юноша поднял руки и осмотрел их. Сначала Дазай не мог понять, почему все его руки были в мелких покрасневших ранах, но потом он вспомнил чем закончилась его ночь. Тогда Осаму вскочил с кровати, что было ошибкой. Он встал на ноги, пошатываясь. Дазай не понимал, где находится. Осматривая помещение, он увидел множество свеч, уже давно потушенных, множество книг, но его внимание привлекли странные сетчатые мешки, свисающие с потолка, в одной части комнаты. Мелкими шагами Дазай прошел вперед и увидел, что в мешках находились черепа, очень много черепов. Он понял, что находился в очередном логове какого-то существа. Ему нужно было бежать, иначе его череп станет еще одним украшением. Но внимание Дазая привлекла открытая на столе книга. Точнее больше это походило на старинный фолиант, который вот-вот развалится. Осаму прочитал что было написано на открытой странице: «Вкуснейшее рагу из человеческих ушей без хрящей и грибов». После этого Осаму схватился за уши. На месте. Значит у него еще есть шанс уйти живым. Но Дазай не успел, он услышал шум, чей-то голос, идущий эхом. Хозяин логова возвращался. — Марси, эти цветы прекрасно подойдут для сиропа, конечно я дам тебе его попробовать, зачем ты спрашиваешь? Голос был веселым и даже слышался смех, но Осаму вжался спиной в стол, готовясь к встрече с очередным ужасным существом. Осаму встретился взглядом с милым парнем, который оказался совершенно растерян. Он замер на пороге, прижимая к себе сухие цветы, в которой сидела белая змея. Дазай разглядывал парня с любопытством. С сожалением, он отметил тот факт, что этот парень тоже не был человеком. У него были острые уши, схожие с эльфийскими, на которых красовались серьги с золотым отливом. Всем своим видом он напоминал Дазаю маленький луч солнца в этой кромешной тьме ужасов. Для такого места, парень выглядел совсем безобидно, поэтому Осаму подумал, что это не тот каннибал, который собирается съесть его уши. На лице Чуи отразилось негодование, потому что незнакомец позволил себе наглость рыться в его вещах. Он двинулся к нему и отпихнул в сторону от своего рабочего места. — Я вижу, что ты чувствуешь себя лучше, раз позволяешь себе рыться в моих вещах?! — Чуя был в ярости. Дазай заметил, что от рук парня стал исходить еле заметный свет, также его глаза стали светиться. В испуге Осаму отскочил к кровати. — Я нигде не рылся! Просто решил встать, — Дазай решил оправдать себя, чтобы хозяин дома успокоился, — но книжки у тебя занимательные, — он не думал о чем говорит, пока не увидел, что глаза незнакомца засветились сильнее. Осаму впервые видел что-то подобное. Это было удивительно. Красиво и наверняка опасно. — Пошел к черту! Мои книги не твоего ума дело, — Чуя отвернулся. Он шумно дышал, пытаясь успокоиться. Не каждый день у него выдается такой продолжительный разговор с человеком, — поблагодари меня, что я сохранил тебе жизнь и вылечил, — он повернулся. Его глаза и руки перестали светиться. Чуя совладал с собой в этот раз. Но он был на грани убийства. — Сохранил жизнь? Да, на фоне остальных ты кажешься здесь самым нормальным. Но ты не похож на обычного человека, — Осаму тронул себя за уши, намекая на нетипичную для человека остроту кончиков у парня. Чуя снова злился. Если этот юноша продолжит вести себя так, то он уже не сдержится. Он хотел швырнуть в незнакомца что-нибудь, но услышал шипение своей змеи, которое было адресовано ему. Парень посмотрел на нее удивлёнными глазами, его гнев сразу же ослаб. Он стал гладить ее пальцем по чешуйчатому тельцу, более не выглядя таким разъяренным. — У тебя ручная змея? — Осаму смотрел за этим необычным явлением. Теперь он думал, что в лесу водятся змеи, которые могут поджидать его в траве. — Да, моя маленькая Марси, — Чуя сюсюкался с змеёй, на секунду забыв, с кем он разговаривает. Он поднял голову и столкнулся взглядом с юношей. На несколько секунд Чуя завис. — Марси? Необычно, — Дазай еле стоял на ногах, но при этом не садился на кровать у которой стоял. Парень перестал внушать в него страх, но при этом было много вопросов. Чуя снова нахмурился. Он поправил свои вещи на столе, чтобы отвлечься. Осаму все-таки опустился на кровать, не в силах более стоять. Теперь Чуя стоял у стола, облокотившись об него. Он внимательно разглядывал юношу, делая для себя пометки. Его лечение действительно помогало. Раны ещё были красными, но постепенно затягивались. Учитывая, что тот не умер за ночь от яда, можно сделать вывод, что и его противоядие работало. — И зачем ты сел? Выметайся отсюда, — Чуя показал рукой на выход. Он не собирался держать здесь своего гостя дольше пяти минут после его пробуждения, иначе он не будет столь великодушен. — Что? — Осаму посмотрел на парня, — ты вообще видел, что там в лесу? Я не пойду туда, пока ты не покажешь мне обратную дорогу. Ты ведь здесь знаешь все, — по крайней мере, он надеялся. Это показалось великой наглостью для Чуи. Цвет его глаз в очередной раз стал ярче, выдавая эмоции. Со стороны змеи снова послышалось шипение, которое должно было подействовать на Чую, но он словно не услышал свою спутницу. Ему хотелось задушить этого самоуверенного болвана. — Я должен указать тебе обратный путь? — Да. Чуя промолчал, анализируя ситуацию. Злость не отступала, но он пытался совладать с ней. Парень громко выдохнул. Теперь он винил себя в том, что вообще помог этому человеку. Он в полной мере ощутил, что от людей одни проблемы. — Как ты вообще здесь оказался? — Чуе было интересно. Он сложил руки на груди, смотря на парня. — Я… — было видно, что Осаму задумался на пару секунд. Точно. Он ведь пришел сюда не просто так. Дазаю нужно было найти цветы, чтобы помочь Оде. Осаму встрепенулся и встал с кровати, но тут же сел обратно; ноги подвели его, — мне нужно найти цветы, чтобы сделать лекарство для брата. — Что за цветы? — взгляд Чуи сменился на заинтересованный. Он, конечно, не станет говорить местонахождение растений в лесу. Чуя ревностно относился к этому. Людям недозволенно брать богатства матери Луны. — Я не знаю как они выглядят. Я знаю, что они помогают от всех болезней. Мой брат умирает, — Осаму сжал руки на коленях, — но я застрял здесь, мне нужно домой, — в голове всплывали слова Оды. Он представлял, как сильно брат волнуется о нем. Чуя не испытал никаких чувств к этому рассказу. Он пожал плечами, — хорошо, я скажу тебе как пройти так, чтобы выйти из леса, — парень увидел, что в глазах незнакомца появилась надежда. Чуя в простой форме объяснил, как юноше нужно пройти на выход из леса. Но ему нужно успеть до появления Луны. После полученных указаний Дазай сразу же собрался уходить. На пороге он остановился, смотря на парня, который снова начал разговаривать со своей змеей. — Как тебя зовут? — спросил Осаму, наблюдая за разыгравшейся идиллией. — Чуя, — он отвлекся от разговора с Марси, — а ты? — вопрос был произнесен по инерции. Ему было не интересно, как зовут этого юношу. — Дазай Осаму, — уходить он не торопился, — спасибо, что помог мне, — Осаму почесал затылок, чувствуя неловкость. Он не ожидал, что сможет так легко уйти. Парень кивнул Дазаю, провожая его взглядом. Осаму скрылся из обители Чуи, выйдя за порог. С одной стороны Чуе было жаль, что тот ушел, потому что теперь в его доме снова стало тихо и пусто. Живая душа развлекала его, пускай он часто злился и показывал эмоции. Он надеялся, что Осаму найдет выход и феи не закончат то, что начали. Уже был закат, поэтому у Дазая было мало времени на поиск выхода. Но Чуя объяснил все очень доходчиво и не смотря на то, что весь лес одинаковый, выход из него найти было можно. Только он сам ни разу этим не занимался. Он только знал, как меняются дорожки с появлением луны. Сегодня у Чуи были планы на ночь и хорошо, что ему никто не станет мешать. Но после ухода Дазая, Чуя решил немного поспать, так как он бодрствовал долгое время. Марси свернулась в клубок рядом с ним, изредка издавая шипящие звуки. Под них парень уснул. Он совсем не ожидал проснуться от чужих шагов рядом с пещерой. Чуя вскочил с кровати, оглядываясь по сторонам. В лачуге было тихо, но кто-то настойчиво шел по направлению к нему. Парень был готов встретить очередного человека и в этот раз показать всю свою силу. Он подкрался к порогу и встретился нос к носу с Дазаем. От неожиданности Чуя ударил его в плечо, отталкивая от себя. Осаму пошатнулся и чуть не свалился на пол. — Что ты забыл здесь?! — Чуя потер сонные глаза и рявкнул на юношу, будучи очень злым. — Я заблудился, — Осаму положил руку на ушибленное плечо, — и вернулся обратно. Мне некуда идти, — он состроил жалобное лицо. Ночевать в лесу было небезопасно. К утру от него останутся только кости. — И что? — Чуя раздраженно вздохнул, — ты не успел вернуться до наступления темноты и это не мои проблемы, — парень взял с кровати змею, поглаживая ее, чтобы успокоиться, — выметайся. Осаму стоял на месте. Он не собирался возвращаться в лес, пока Луна не скроется. Вчера ему повезло оторваться от преследования феями, а сегодня удача может быть не слишком благосклонна к нему. Дазай сделал шаг вперед, заходя во владения Чуи. — Ты все еще здесь? — Чуя посмотрел на юношу, который не хотел уходить. — Я уйду утром, дай мне возможность переждать ночь. Я не буду мешать тебе, — Осаму сложил руки в молитвенном жесте, — пожалуйста. Чуя сел за стол, делая вид, что не замечает назойливую муху в своем доме. Он общался с Марси, даже не смотря в сторону Дазая. Осаму счел это за разрешение остаться. Он сел на чужую кровать, смотря Чуе в спину. Парень повернулся и посмотрел на него в ответ. — Будешь сидеть как мышь, иначе я выкину тебя на улицу, чтобы феи дообгладали тебя, — Чуя мило улыбнулся, смотря в испуганные глаза человека, — ты голоден? — он отвернулся, что-то ища на столе. — Да, — Осаму не понимал, почему Чуя проявил к нему такое радушие, — я не ел два дня. — У меня есть засахаренные глаза, — он достал одну банку, а за ней вторую, — кусочки пальцев в рассоле, — Чуя говорил это будничным тоном, так как для этого это было обычной едой. Он повернулся на Дазая и увидел его широкие глаза, — ладно, я положу тебе грибов. Осаму до сих пор не мог представить, что Чуя ест человечину и в этом плане не отличается от тех существ, которых он успел увидеть. От Чуи он получил деревянную миску, в которой находилось рагу из грибов. Пахло очень даже съедобно, но некоторое время Дазай не решался поднести ложку ко рту. Он начал думать, что это ловушка и грибы ядовитые. — Ешь и не строй гримасы, — Чую это раздражало, — если бы я хотел тебя отравить и убить, то не стал бы лечить твои раны изначально. Для противоядия нужны редкие травы, а я потратил их на тебя. Это немного убедило Дазая и он попробовал одну ложку. Рагу было не таким плохим, пусть вкус и был достаточно специфичным. Он чувствовал вкус и запах трав больше, чем самих грибов. Чуя сидел за столом и тоже что-то ел. Осаму разглядел, что он ест те пальцы из банки, которые он показывал. Дазая чуть не вырвало, он уткнулся в свою тарелку, больше не смотря на Чую, пока тот с особым удовольствием обгладывал чьи-то пальцы. — Ты точно не повар, — заключил Осаму, когда закончил есть. Он мог приготовить в разы вкуснее из тех же продуктов. — Ну да, я не повар, — Чуя не понял, что Дазай сказал это с другим посылом. Он тоже расправился со своей «порцией» еды, поворачиваясь к юноше, — а ты? Они переглянулись, и Дазай зажал рот рукой, чтобы не издать смешок. Чуя был плох не только в готовке, но еще и в понимании юмора. — Я тоже не повар, но умею хорошо готовить, — Ода научил его этому. — А чем ты занимаешься в человеческой жизни? — Чуя наклонил голову вбок, выглядя заинтересованным. Змея переползла с его руки на шею. Осаму казалось, что это не слишком безопасно, но говорить ничего не стал. — Я занимаюсь вырезкой из дерева, — Осаму посмотрел на свои мозолистые руки, — могу делать узоры, вырезать игрушки или что-то еще. Мы с братом работаем вместе. — Вы портите деревья? — Чуя был в недоумении. Он не знал о понятии «искусство». О многих человеческих понятиях он также не знал. — Нет, это называется творчество, люди платят за него, правда иногда продуктами, но это не страшно, так даже лучше, — Осаму надеялся, что Чуя понял, но судя по его лицу, он не понял ничего. Их разговор продолжался еще некоторое время, пока Чуя не утомился и резко не замолчал. Он вернулся к своим делам, а Дазаю пришлось проводить время в одиночестве, потому что поговорить было не с кем. Осаму следил за тем, что делал парень и как он мило общался со своей змеей. Это выглядело странным для Дазая, но на фоне всех остальных вещей это начинало казаться нормальным. Хотелось спросить понимает ли Чуя, что Марси шипит ему в ответ, но он не решался нарушать их спокойствие. Иногда Осаму осматривал окружение, горящие свечи, капающий воск, и качающиеся мешки с черепами. Дазай начинал принюхиваться и от запаха ладана становилось тошно, хотелось закрыть нос. Юноша не понимал откуда он исходит. Осаму начинал засыпать, но Чуя резко встал с места и напугал его. Он стал ходить туда-сюда, собирать какие-то вещи. Дазай внимательно наблюдал за ним из чистого интереса. Чуя соорудил себе небольшой алтарь и опустился на колени. Осаму смотрел за этим действием и не понимал, что происходит. Он молился? Дазай решил не прерывать его, но спросить чуть позже. Чуя шептал себе под нос какие-то слова о великой матери и ее доброте к нему, его ладони слегка светились, а уголки губ были приподняты. Наблюдать за своеобразной молитвой было интересно. Осаму старался даже не дышать, чтобы случайно не отвлечь Чую. Он закончил через десять минут, открывая глаза и поднимаясь на ноги. Парень оттряхнул колени и обернулся, сталкиваясь взглядом с Дазаем. Он совсем забыл о нем. Стало неловко, что такой личный момент видел кто-то посторонний. Чуя начал теребить золотую серьгу в ухе, явно нервничая. — Сегодня полнолуние, — Чуя прошел к рабочему месту, отведя взгляд. Он почувствовал, как Марси слезла с него, располагаясь на столе. Слова парня ничего не дали Дазаю. Он не понимал, как полнолуние связано с молитвой. Юноша выжидающе смотрел на Чую. — Ты не знаешь? — теперь он понял, что Осаму совсем его не понимает. В ответ Дазай покачал головой, и тогда Чуе пришлось удариться в длинные объяснения о великой матери Луне, которая создала этот лес и оберегала его. — То есть каждое полнолуние ты воздаешь хвалу луне? — Дазай приподнял бровь. — Это не луна, а мать Луна, — Чуя поднял в воздух палец, поправляя юношу, — это важно. Она создательница этого места, мать для всех нас, — в голосе парня слышалось уважение по отношению к этой мистической матери. — Понял, — Дазай кивнул, обдумывая рассказанное Чуей, — то есть ты тоже ее ребенок? — он намекал на то, что Чуя не человек, а тоже какое-то существо, только слишком приближенное к человеку. — Да, я ее первый ребенок и наверное самый любимый, — Чуе не хотелось говорить об этом, словно их услышит кто-то посторонний. Голос парня стал тише, — есть легенда, что Луна отделилась от Солнца и захотела вечно властвовать только в одном месте, тогда был создан зачарованный лес. Мать Луна не хотела, чтобы Солнце вмешивалось в ее дела, поэтому она сделала так, чтобы солнечные лучи не попадали на эту территорию, но кто-то должен следить за лесом в отсутствие матери Луны, поэтому она украла один солнечный луч и поместила его в лес. — Ты хочешь сказать, что ты часть солнца? — Осаму пытался переварить полученную информацию. Он не был удивлен, потому что внешность Чуи и правда отдаленно напоминала солнце. — Да, — Чуя пожал плечами, — я бог, хранитель или страж, так люди называют меня, но никто не знает, что у меня есть имя, потому что я сам придумал его себе, — он никогда не разговаривал об этом с человеком, поэтому Чуя не мог остановить себя и поставить точку в диалоге. — Ты божество и при этом поклоняешься другому божеству? — все это время Дазай не мог расслабить мышцы лица, потому что находился в задумчивом состоянии обработки полученного рассказа. — Можно сказать и так. Великая мать оберегает меня, а взамен на это, я оберегаю ее лес. — И тебе нравится это? — Я не жалуюсь, — Чуя опустил голову и посмотрел на свои белые ладони, — но иногда мне становится жаль, что я не знаю другой жизни. У людей все по-другому, а я сижу здесь и отбиваюсь от жестоких людей, которые пытаются меня убить, — по голосу было слышно, что парень опечален. Осаму хотел поддержать Чую, но тот поднялся и махнул рукой, — закончили с этим, — он понял, что наболтал лишнего и теперь чувствовал себя ужасно. Мать Луна узнает об этом и его будет ждать наказание за болтливость. С людьми нельзя разговаривать о таком. После откровенного разговора они разошлись по своим углам. Чуя сидел за столом и делал вид, что он чем-то занят, а Осаму лежал на кровати и смотрел в каменный потолок. Тишина давила на голову и заставляла думать о разном. Дазай не мог отделаться от мыслей о брате, который ждет его и волнуется. Осаму зря залез сюда, ради какой-то глупости. Он принес бы больше пользы, если бы находился рядом с Одой, а не искал таинственное лекарство. Дазай очень винил себя в произошедшем. Самое страшное, что он не мог выбраться отсюда. Лес словно не хотел отпускать его, а Осаму не мог понять этого. Дазай застрял в своих кошмарных мыслях и не заметил, что Чуя сел рядом с ним несколько минут назад и пристально смотрел в лицо. Юноша вздрогнул от испуга и посмотрел на Чую в ответ. — Мне нужно помазать твои раны, — Чуя без спроса взял Дазая за руку и стал внимательно рассматривать его запястье, — иначе они будут долго заживать, а еще может появиться гной и тогда- — Хватит, — Осаму нахмурился. Ему не хотелось даже думать об этом, — у тебя есть какая-то специальная мазь? Чуя поднял голову и усмехнулся Дазаю в лицо, — конечно! У меня много лекарств, только их некуда использовать, — он спрыгнул с кровати и смел со стола то, что ему было нужно для обработки. Чуя словно был рад, что теперь он может куда-то применить свои творения. Осаму вытянул обе руки и Чуя принялся аккуратно мазать на них странную смесь, у которой был сильный запах. Почему-то Чуя не чувствовал его, а Дазаю сразу стало дурно, настолько, что он чуть не потерял сознание. — Что это за гадость? — он хотел убрать руки, чтобы Чуя перестал наносить это, но парень крепко держал его. — Здесь очень много всего. Например сон-трава, крапива, тысячелистник, — Чуя улыбнулся, — а остальной состав я не помню. Названия ничего не дали Дазаю. Он спрятал нос за ворот, показывая, что средство пахло ужасно, но Чуя ничего не понял и продолжил мазать его со спокойным сосредоточенным лицом. Осаму пришлось расстегнуть рубашку, чтобы парень смог обработать раны, которые были на груди. Когда все закончилось Чуя убрал особенную мазь на стол и снова залез на кровать. — Я собираюсь спать, потому что ты не дал мне этого сделать вчера и сегодня, — обычно Чуя ложился с рассветом, но теперь ему придется проспать ночь, чтобы восполнить запас сил, — и я буду спать здесь. Дазай хотел открыть рот, чтобы начать спорить, но быстро понял, что в этом нет смысла. Кровать чужая, а он здесь просто гость, который обещал не мешаться. Им придется ютиться вместе, потому что спать на полу ему не хотелось. Он был уверен, что на нем холодно, а еще очень пыльно. Чуя лег с краю, поднимая руку к голове, Марси перебралась в его волосы, сворачиваясь клубком. Иногда змея спала так, потому что волосы Чуи были мягкими и в них можно было сделать небольшое гнездо. Парень молча начал засыпать. На самом деле в голове было много мыслей, которые не давали ему просто так сомкнуть глаза. Он понял, что даже рад, что Осаму не ушел. С ним он не был одиноким, а также он чувствовал в своей груди странное тепло. Было удивительно, что его считали не божеством, которое подлежало устранению, а просто собеседником. Чуя испытывал такое в первый раз. Пришло осознание, что не все люди были корыстными и стремились навредить ему. Дазай хороший человек. Чуя уснул в своих мечтаниях, спрятав лицо под тонким одеялом. Осаму не мог уснуть, потому что его снова начинали мучить мысли о его жизни. Они съедали его заживо и Осаму понимал, что он не может лежать так дальше, иначе он сойдет с ума. Юноша переключился на Чую, который начал сопеть. В помещении было темно, так как Чуя потушил все свечи, перед тем как лечь спать. Осаму немного приподнялся и стал рассматривать спящее божество. Он почувствовал необычное желание коснуться щеки Чуи, но протянув руку, он услышал шипение. Змея охраняла его, хотя только что, Дазаю казалось, что она спит. Руку пришлось убрать. Дазай лег обратно. Во сне Чуя забрал почти все одеяло себе, но Осаму не замерз, ему, наоборот, было даже жарко. Он не мог понять откуда исходит такое тепло, пока не дотронулся до руки Чуи, которая лежала поверх одеяла. Юноша узнал, что кожа божества почти горячая. Тогда из интереса он потрогал острые уши, стараясь не задеть серьги и сделать так, чтобы змея не начала шипеть. Дазай не почувствовал существенных отличий. Уши как уши. Но этим он не ограничился. Осаму сумел дотронуться до ярких рыжих волос и понять, что они мягче, чем его собственные волосы. Ему не хотелось убирать руку и он начал наматывать локон на палец. Это действие успокаивало его и вскоре он не заметил, как уснул с рукой в чужих волосах. Чуя чувствовал все махинации, которые проводил над ним Дазай, но не подавал виду. Ему понравилось это. Он чувствовал трепет, который никогда в своей жизни не ощущал. Возможно ему не хотелось, чтобы Осаму куда-то уходил отсюда. Он знал, что людям здесь не место, но может быть у него получится сделать так, чтобы Осаму прижился здесь. Тогда они всегда будут вместе, и Чуя не будет одинок. Он будет чувствовать себя по-другому, по-особенному. Чуя провел в этих мыслях всю ночь, которую должен был спать. На утро он принял роль наблюдателя, рассматривая спящего Дазая. Он не трогал его, потому что боялся разбудить. Люди были такими хрупкими по наблюдениям Чуи. Дазай тоже был хрупким, его нельзя было разбить. Он не заметил, что Осаму начал просыпаться, ворочаясь на кровати. Юноша открыл глаза и сонно посмотрел на Чую. Его уже не пугали такие гляделки, ну или он не до конца понял, что происходит, так как только проснулся. Утро прошло довольно тихо, никто из них не начинал диалог. Чуя витал в своих мыслях и поглядывал на Дазая, а Дазай же думал над тем, как ему попытаться уйти сегодня. Как заботливый хозяин, Чуя накормил Осаму завтраком, а также поел сам и дал немного Марси, которая утром не хотела вылезать из его волос. Парень заметил, что Осаму был задумчив и угрюм. Поинтересовавшись причиной, Чуя тоже остался не в восторге. Дазаю хотелось домой, как же. Сначала Чуя не хотел помогать ему, так как уже пытался и ничего не случилось. Но удерживать Дазая здесь он тоже не мог, поэтому пока не было поздно, Чуя решил показать юноше дорогу сам. Конечно он успел привязаться и настроить множество планов, но пока он мог, Дазая стоило отпустить и продолжить вести свою обычную серую жизнь. — Хорошо, я отведу тебя к границе, — это прозвучало почти скрипя зубы, — ты готов идти сейчас? Осаму опешил от решения Чуи. Он не сразу понял, о чем тот вообще говорил. Но когда до Дазая дошел смысл его слов, он сразу же закивал, соглашаясь. Так он снова обрел надежду на воссоединение с братом. Осаму даже не требовалось время на сборы. Он мог идти сразу. Чую же пришлось немного подождать. Он взял с собой странную лампу, внутрь которой поместил свечу с голубым светом. Дазай видел такое впервые, но спрашивать что это даже не пришлось, Чуя рассказал сам. — Это поможет найти истинную дорогу среди запутанных троп, — на самом деле Чуя знал все дороги в лесу, даже если они менялись с наступлением темноты. Мать Луна даровала ему знания каждую ночь. Но он решил использовать это, чтобы точно быть уверенным в правильности их пути. Осаму с интересом наблюдал за маленьким танцующим огоньком в лампе, когда они вышли в темный лес. Жуткая атмосфера никуда не исчезла, но теперь Дазай чувствовал себя увереннее, так как Чуя точно не даст его никому на съедение. Он старался не смотреть на большие деревья, вселяющие в него ужас своими размерами. Ему казалось, что это было одной большой клеткой из-за этих деревьев. Они словно служили большими стенами. Чтобы разбавить гнетущую обстановку Дазай решил завести разговор. — Почему твоя змея так не любит меня? — Осаму действительно этого не понимал. Он ведь не сделал ничего плохого, чтобы заслужить такие отношение. — Она не любит людей, потому что они плохо относятся ко мне, — Чуя посмотрел на свою верную спутницу и его губы дернулись в улыбке, — но к тебе она равнодушна, иначе она съела бы тебя еще ночью. Слова Чуи не успокоили его. Он не верил, что такая маленькая змея могла съесть его, только если она не превращается в очередное чудовище. После этого, разговор затух. Чуя был задумчив, а Дазай смотрел себе под ноги, чтобы не упасть. Корни деревьев не давали прохода в некоторых местах. Время тянулось медленно. Они словно вечность шли до нужного места. В какой-то момент, Чуя остановился. Его лицо выражало негодование и недовольство. — Ничего не понимаю, — Чуя смотрел на лампу, а потом на тропинку, по которой они шли все это время, — здесь должен быть выход, но здесь только продолжение леса, — такого не могло быть, потому что Чуя не мог ошибаться. Он точно знал все тропинки в лесу. — Ты хочешь сказать, что мы снова пришли не туда? — Осаму понуро опустил голову. Он не вернется домой сегодня. Эта ситуация злила и огорчала. Дазай пнул рядом стоящее дерево и лишь поморщился от боли. Немного помогло. — Да, но я честно не понимаю почему. Я знаю все дороги в лесу, — Чуя посмотрел на Дазая. В его глазах читались немые извинения. Он искренне хотел помочь, но все пошло не так. — За что твоя покровительница ненавидит меня? Что я сделал ей?! — Дазай схватил Чую за ворот одежды и припечатал к дереву. Он почувствовал странный прилив гнева, который застелил ему глаза. — Я не знаю, — растерянно ответил Чуя, выставив руки вперед, чтобы отодвинуть Дазая. Такое поведение напугало его, — вероятно она не хочет отпускать тебя, — пробубнил парень. — Почему?! — Осаму почти рычал в чужое лицо, выглядя устрашающе. Чуя ничего не предпринимал, хоть и чувствовал опасность. Гнев Дазая не был продолжительным. Вскоре к нему вернулся рассудок и он отпустил Чую, обессилено уткнувшись ему в грудь. Чуя прижал к себе юношу, поглаживая по голове. Он понимал, почему так произошло. С одной стороны, ему была приятна мысль, что Осаму останется здесь с ним, а с другой ему было больно наблюдать за этим несчастным человеком, который пытался вернуться домой. Но Чуя не мог ничего сделать. Он уже попытался помочь, но это ни к чему не привело. Некоторое время они молча обнимались. Чуя почувствовал, что Дазая бьет крупная дрожь. Он хотел спросить в чем дело, но понял, что тот плачет. Чуя не знал, что ему делать в такой ситуации, поэтому остался стоять, поглаживая Дазая по спине, думая что это как-то поможет. По этому поводу Осаму ничего не сказал, когда отстранился и стал тереть без того красные глаза. Говорить об этом не хотелось. Чуя чувствовал себя странно в этой ситуации. Он пытался что-нибудь придумать, чтобы развеселить Осаму. В голову пришла идея. — Знаешь, у меня тоже бывают плохие дни, — Чуя взял Дазая за руку, сжимая его холодную ладонь своей теплой, — и тогда я иду в одно место, чтобы почувствовать себя лучше. Я хочу показать его тебе. Дазай посмотрел на их скрепленные руки, а после поднял голову на Чую. Ему было все равно куда идти теперь. Он лишь кивнул на слова парня, позволяя вести себя куда угодно. Чуя много разговаривал, но Дазай отвечал односложно или вовсе молчал. Но все-таки это помогало ему ненадолго отвлечься от осознания неизбежности ситуации. Путь был одинаковым, но Чуя внезапно свернул с дороги в другую сторону и вывел их в к окруженному деревьями большому озеру. Вода в нем казалась черной, при таком освещении, и отталкивающей. Дазай неосознанно сжал чужую руку. Он чувствовал себя тревожно в этом месте, ни о каком спокойствии речи идти не могло. Чуя повел его вперед к маленькому берегу. Они сели под огромный дуб, одновременно смотря на спокойную воду. Днем здесь не было ветра и воду ни что не тревожило. Осаму хотел спросить, живет ли кто-нибудь на дне озера, но вопрос отпал сам собой. Было логично, что озеро мертво, а если там кто-то есть, то точно такой же мертвый, выползающий в лунном свете. Дазай не исключал варианта, что там жили рыбы убийцы, но знать наверняка не хотел. — Здесь спокойно, как и во всем лесу, — фыркнул Осаму, складывая руки на груди, — днем лес мертвый я уже понял. — Нет, здесь особая атмосфера, — Чуя покачал головой, — ты разве не чувствуешь? Осаму прикрыл глаза и попытался почувствовать «особую атмосферу», но у него ничего не вышло, поэтому он покачал головой. — Может быть не сразу, но все-таки ты ее почувствуешь, — Чуя добродушно улыбнулся. После короткого диалога снова наступила тишина. Дазай заворожено смотрел на черную воду и хотел проверить какой она температуры. Юноша протянул руку, но Чуя резко схватил ее и нахмурился. — Нельзя, — Чуя перевел взгляд на воду, — разбудишь сирен. — Сирен? — Осаму закатил глаза. — Маленькие кровожадные рыбки, из-за плавников называем их сиренами, — парень объяснил и улыбнулся, — чуют людей, поэтому нельзя лезть руками в воду, иначе откусят. — А ты говоришь о них так, будто они твои домашние животные. — Я отношусь к каждому существу с пониманием и добротой, которыми меня наделила всеобщая мать. Я должен защищать их, — Чуя пожал плечами, выглядя безразличным. Осаму заметил это и решил попытаться продолжить их ночной разговор. — Тебе нравится это? — Осаму подвинулся ближе, накрывая ладонь парня своей. Ему начинало нравиться это тепло. — Я устал, — Чуя опустил голову, закрывая челкой глаза. Ему нельзя было в этом признаваться. Нельзя было даже допускать подобной мысли, но он чувствовал себя свободнее в обществе Дазая. Он доверял ему, поэтому хотел рассказать все сокровенные мысли, — я живу бесконечную жизнь, которая наполнена одними и теми же событиями. Я не могу знать простых радостей, которые доступны смертным. У меня нет друзей, нет никого рядом. Мать луна подарила мне ее, — он показал извивающуюся змею на руке, — но разве она может заменить общение? Дазай слушал внимательно, не пропуская ни одного слова. Он наблюдал за тем, как меняются эмоции Чуи. Юноша чувствовал, что ему доверились, но даже не знал, что с этим сделать. Значило ли это, что он тоже может выговориться. Осаму начал говорить тихо, сжимая чужие пальцы. — Я тоже не могу так жить. Каждый день я ощущал смерть на нашем пороге, она все никак не могла постучать. Мой брат держится, но я понимаю, что это не продлится долго. Я не могу смотреть на него, не могу признать свою беспомощность, — Осаму почувствовал в груди странное ощущение. Он уже чувствовал подобное, когда набросился на Чую в лесу. Это ощущение гнева, которое норовит выйти наружу. Дазай старался не подавать вида, — возможно было бы лучше, если бы я умер в первую ночь здесь, но это мысли моей слабой стороны. Чую поразили чужие откровения. Он плохо ладил с эмпатией. На секунду парень растерялся. Он решил последовать первой мысли, которая родилась в его голове. Он развернулся боком и обнял Дазай, прижимая к себе. Они оба не знали как поддержать друг друга и видели способ выражения своих мыслей в прикосновениях. Осаму положил голову на плечо парня, тогда он почувствовал, что теплая рука легла на его спину и стала легко поглаживать. Это успокаивало его глубинный гнев, но не приравнивал к нулю. Дазай чувствовал легкий щекочущий страх. Что с ним происходит? Они обнимались достаточно долго. Чуя подумал, что этого достаточно и отстранился, но не зная человеческих манер, он подвинулся к лицу Осаму ближе и оставил поцелуй на щеке, думая, что это может немного развеселить его. Он растерялся, когда Дазай не отодвинулся, а наоборот сел еще ближе и прильнул к губам. Чуя не двигался, пока Осаму мягко сминал его губы. Взгляд сменился на удивленный. Но при этом Чуя быстро понял, что ему это нравится. Дазай причмокнул и отодвинулся, делая вид, что ничего не произошло. Он не знал, зачем сделал это. Если Чуя спросит, то он просто промолчит. Но Чуя не стал спрашивать, тоже сидя молча. Эта ситуация осталась без комментариев с обеих сторон. Чуя был счастлив, а Дазай безразличен к случившемся. Он был охвачен паникой, так как гнев словно расходился ядом по его телу. Ему хотелось снова наброситься на Чую, но он понимал, что в этом нет смысла. Между ними было несколько быстрых переговоров, прежде чем Чуя предложил возвращаться обратно. Осаму молча согласился, поднимаясь с травяного берега. Его одежда была в грязи, но он даже не обратил на это внимание. Чуя вел Дазая за руку, не отпуская ее всю дорогу. Дазай был не против, ему и не хотелось, чтобы парень убирал руку. От тепла Чуи становилось спокойнее. У входа в пещеру Чуя остановился. Незаинтересованным взглядом Дазай окинул цветущие кусты с красными цветами. Осаму переминался с ноги на ногу, не понимая, почему Чуя стоит. Парень сорвал цветок и подошел к Дазаю. Он убрал его волосы за ухо и заткнул туда цветок. Чуя улыбнулся, пока Осаму выглядит потерянным. Он аккуратно потрогал цветок за ухом и через пару секунд выдавил из себя улыбку. Это был милый жест. — Тебе идет красный, — Чуя кружил вокруг Осаму, рассматривая его со всех сторон, — ты красивый. — Спасибо, — Дазай не знал как правильно реагировать на такие комплименты. По его мнению Чуя вел себя странно. Ему оказывалось слишком много внимания. Но Осаму начинал понимать, почему это происходит. Он был единственным человеком, который разговаривал с Чуей и проводил время с ним. Осаму становился его домашним зверьком. Ему не нравилось это. Хотелось домой. Так тянулись дни, за ними недели. На удивление Осаму не утратил сил на борьбу. Каждый день он предпринимал попытки выйти из леса, но в конечном счете возвращался к Чуе. Он чувствовал, как в его душе комком скапливается злость на все вокруг. Его раздражал Чуя, который крутился вокруг него, постоянно разговаривая с ним обо всем. Иногда Дазай ловил себя на мысли, что Чуя неплохой парень, с ним было интересно, хотелось проводить время. Он теплый и милый. Но тьма расползалась по его телу, растворялась в крови, опутывала разум. Осаму вел себя противоречиво. Он был добрым, когда гнев не давал о себе знать и был грубым, когда он пытался вырваться. Чуя, естественно, замечал это и моментами опасался Осаму. Но он понимал, что юноша симпатизирует ему. Эти странные человеческие привычки казались ему прелестными. Парень не знал, что такое любовь, но ему и не нужно было. Он сам придумал определение этому слову. Для Чуи любовь означала тепло. Но самым главным было то, кем Дазай видел его. Он чувствовал себя по-настоящему живым за многое время. Его будни раскрасились, стали ярким пятном среди темноты леса. Парень был готов признаться в этом Осаму, открывать свою душу еще шире. Но тогда он с ужасом понял, что с Дазаем что-то происходит. Он начинал меняться не только душой, но и внешностью. Из приятного юноши Осаму превращался в чудовище. Его кожа посерела, зрачки сужались, конечности словно вытягивались. Теперь глаза Дазая выглядели безумными. Он стал дерганным. Чуя не понимал почему так происходит. Парень не встречал такого превращения. Ему казалось, что мать Луна сводит юношу с ума специально. Чуя молился ей, но не получал ничего в ответ. Превращение было неизбежным. Парень боялся, что получится из этого. Ему не хотелось наблюдать за этим. Единственная живая душа постепенно угасала. Чуе было больно осознавать это. Пока Осаму еще выглядел как человек и даже находился в трезвом рассудке, Чуя решил, что это идеальный момент для того, чтобы рассказать о своих чувствах. — Знаешь, мы так долго находимся вместе, — Чуя не знал как правильно начать. Он нервничал, что было видно по его движениям. Парень не мог перестать гладить змею по голове, чтобы успокоить себя, — и я хотел тебе кое-что сказать. Дерганным движением Осаму повернул голову в сторону парня, смотря на него широко раскрытыми глазами. Ему оставалось еще пару дней, чтобы стать одним из существ, обитающим в лесу. Проклятие матери Луны действовало на Дазая по-особенному. Он не просто сходил с ума, он видоизменялся. Лес не убьет его, а оставит здесь, как обезображенную сущность, не имеющей разума. — Я думаю, что люди называют это «любовь», — Чуя слабо улыбнулся, будучи счастливым от того, что он говорит это вслух. Он поднял голову и столкнулся взглядом с Дазаем, который смотрел на него не моргая. На секунду он подумал, что Осаму даже не понимает его. Чуя не успел договорить, как Дазай резко подлетел к нему и уронил на пол, прижимая за горло. Он сжимал руку сильно, желая задушить парня. С уголков рта капала слюна. Чуя увидел, что зубы юноши уже заострились. Он очень испугался, что Осаму сможет задушить его. Брыкаться было бесполезно, потому что Дазай был крупнее его в несколько раз. Но спокойно отдаться смерти он не мог. На подсознательном уровне он понимал, что ему нужно защищаться. Матушка Луна не позволит ему умереть, даже если он хочет этого, он должен будет избежать смерти любой ценой. Чуя зажмурился и уперся руками в юношескую грудь. Комнату озарил свет, послышался громкий рык, а затем тишина и полная темнота. Парень открыл глаза, медленно осознавая, что он сделал. Осаму упал на него. Больше он не двигался. Чуя не слышал дыхания, не чувствовал биения сердца. Парень скинул с себя чужое тело и начал вглядываться в лицо юноши. Оно вернуло свои прежние черты. Дазай выглядел как человек. Чуя взял его щеки в ладони и прижался лбом ко лбу. Впервые он почувствовал, что по его щекам что-то течет. Вода. Он стер каплю пальцем, но она была не единственной и не последней. Чуя впервые плакал. Он убил Дазая? Парень не мог принять это. Он прижимался ухом к его груди, но сердце больше не билось. В голову пришла лихорадочная мысль. Чуя быстро встал и вылетел из пещеры, срывая красные цветы, которые, накануне, так красиво смотрелись в волосах возлюбленногоединственного близкого человека. Он шептал себе под нос, что сейчас все сделает, что Дазаю не о чем беспокоиться. Чуя обложил его цветами, но ничего не происходило. Несколько минут он смотрел на бледное мертвое лицо, вокруг которого лежали цветы. Он сжал бутон в руках. Цветок иссох между пальцев и рассыпался в пыль. В исступлении Чуя ударил пол, продолжая бить до тех пор, пока не разбил себе руку в кровь. Дазай не может быть мертв. Чуя проклинал мать Луну. Он понял, что она действительно отомстила ему за тот откровенный разговор, когда он поведал Осаму тайну леса. Великая мать не захотела отпускать того, кто слишком много знает. Тайны должны оставаться тайнами. Это была изощренная месть. Вместо того, чтобы свести юношу с ума, Богиня решила превратить его в одного из обитателей на глазах у Чуи, а после заставила убить его. Более Чуя никогда не познает радости или любви. Люди не будут вызывать у него эмоций. Перед глазами всегда будет всплывать улыбка Дазая, которую Чуя никогда не сможет забыть. Это был единственный человек, который понимал его. Он снова остался один.