Чеджу, апрель 2017

Тэхёну нужно было не больше других, а доступно — гораздо меньше других. Он всего лишь хотел нормальной двадцатилетней жизни! Но все тусовки сводились к тому, чтобы ночью сгонять из общаги в круглосуточный, затариться вредной едой без всякого алкоголя и тут же сожрать её всемером. Менеджер таскался за ними. За фотки менеджеру, конечно, спасибо, но блин! Любви тоже хотелось, но всё, что они с Чонгуком могли — завалиться вдвоём в ванную комнату. Никто не удивлялся, что самые младшие занимают ванную вместе, они же для скорости, да? Один чистит зубы, второй плещется. На деле, открыв для конспирации воду, один теснил другого, так что гладкий край раковины вдавливался в задницу, и на всё про всё было десять минут: облапать мокрыми от воды руками бока под футболкой, залезть в трусы, где горячо, не дожидаясь, пока там встанет, потому что некогда, и торопливо мять, пока не станет больно, неудобно, а потом — на секундочку — хорошо. А потом снова больно и неудобно, только не в трусах, а в сердце. Кто они друг другу? Что у них в ванной? О любви Тэхён знал из строчек их собственных песен. Ни в одной из них не пелось про взаимную дрочку. И про всё остальное, что они делали в ванной, тоже. То есть с Чонгуком — это была не любовь. А что тогда? Тэхён хотел обычной двадцатилетней романтики. Да, его возбуждало ощущение секретности: никто не знает, а они… При одной мысли об этом аж мурашки по коже. Но иногда хотелось пойти в парк аттракционов и банально выиграть для своей пары плюшевого медведя. Ладно, пусть даже при менеджере! Но менеджер чётко сказал: по двое не ходить, чтобы не было похоже на свидание. А Чонгук вёл себя так, словно ему ничего этого и не надо. Словно ему достаточно разрядки в ванной и поцелуев в пустом танцевальном зале. На все предложения обмануть менеджера и сбежать из общаги отговаривался: — Нам нельзя же! Но Тэхён всё уже придумал. Едва забрезжил трёхдневный просвет в работе, он запланировал поездку на остров Чеджу, где можно будет валяться в обнимку на чистых гостиничных простынях, пока достопримечательности будут терпеливо ждать их обоих за дверью. У них с Чонгуком ни разу не было секса на кровати! Никому не пришло бы в голову, что на остров, который обычно посещают в медовый месяц, два парня поехали бы не как друзья. Парень и девушка — да, это влюблённые. Два парня — графа «отдых». Когда обсуждали будущую поездку, то у Тэхёна от предвкушения заранее щекотало внутри: они будут гулять по острову среди явных парочек — парочкой тайной. Скрытно сделают то, что им официально нельзя. Они никогда не смогут пожениться, никогда не смогут съехаться, даже встречаться открыто не смогут, но медовый месяц-то им можно вместе провести?! И всё сорвалось! Тэхён бесился из-за менеджеров, расписания и из-за самого Чонгука. Даже отправил ему со злости:

«тогда я поеду с кем-нибудь другим»

Он не имел в виду изменять Чонгуку, нет. Просто ноздри уже почти щекотал свежий воздух свободы и обычной жизни, в которой они двое — не айдолы, а незаметные туристы… и такой облом! Тэхён по-дружески пожаловался Богому: — Хотел на Чеджу в отпуск, но по времени не получается поехать не одному, а без компании не то. Пак Богом, общекорейский «Принц нации», был его личным прекрасным принцем. Прекрасным призом. Заиметь его в друзья, получить от него мастер-класс, сходить с ним на свидание — всё равно что выиграть в лотерею. Известный актёр, на два года старше, на четыре сантиметра выше и такой красивый, что даже если захочешь найти в его внешности изъян — не отыщешь. И не только во внешности: внимательный, заботливый, предупредительный. И офигенный профессионал! У самого Тэхёна с актёрской игрой — не с той, которая чтобы выпросить вкусненькое, а с настоящей, на кинокамеру — бывали трудности, и он завидовал тем, кому это дано. После того как он впервые пересёкся с Богомом на вручении премии, сам достал его номер и позвонил. А ещё Богом был весь такой аккуратный, что Тэхёна всегда интересовал вопрос, бреется ли он там внизу или нет. Почему бы не проверить? Правда, по отношению к Чонгуку это было бы не очень. Если бы Чонгук узнал. Для мужчин-геев, да ещё и в эпоху контрацепции, понятие измены не имеет смысла, считал Тэхён. Он же не средневековая девица, которая вывешивает окровавленную простыню на обозрение! Никаких следов — ни на теле, нигде. Никто не залетит и не заразится. Жизнь пойдёт дальше, как шла, только для Тэхёна — чуть-чуть интереснее. А даже если кто-то что-то заподозрит, измена — фигня, считал Тэхён: вверять своё тело партнёру в стиле «если не ты, то никто» — дремучие предрассудки. Собственное тело принадлежит только тебе самому и больше никому. Пояс верности, ключ, замок и прочая жесть не в переносном, а в прямом смысле — металлическая? Спасибо, не надо, в двадцать первом веке живём. Богом был не в курсе, что Тэхён с Чонгуком не только репетируют и не все их парные движения поставлены хореографом. А вот про то, что Тэхёна мужчины интересуют больше женщин, мог догадаться: на публичных мероприятиях Тэхён и ему самому улыбался и хлопал ресницами. Если признаться, что собирался на остров Чеджу с Чонгуком — Богом станет подозревать лишнее. К чему это, лучше не рисковать! — Поехали со мной, — предложил в ответ Богом. Тэхён тут же сказал «да», а обдумать решил потом. Об отказе и речи идти не могло, кто вообще отказывает принцам, алё? Раньше они не шли дальше стандартного флирта, который Тэхён включал чисто на автомате — а Богом в ответ смеялся смущённо. Между прочим, очень обаятельно — с милыми морщинками около губ. А вот Чонгук, когда смеялся, сиял так, что нельзя было не улыбаться в ответ. И ещё всегда морщил нос. Стоп, при чём тут Чонгук? В уравнении «два парня, один из которых принц нации, а второй не может первому отказать, едут на остров, излюбленный у молодожёнов» — могло в ответе получиться что угодно. Тэхён имел это в виду. Настолько, что положил во внутренний карман чемодана презервативы и лубрикант. В конце концов, он так усердно работал, что заслужил секс на кровати! Ну, немного не с тем человеком, зато простыни будут чистые, и не нужно будет после той самой секунды сразу бежать за влажными салфетками. Надо было учитывать, что Богом старше и выше, и если он почитывает BL-мангу, как сам Тэхён, то выберет быть сверху. А если он не гей, то здесь тоже получается только один расклад. Короче, как ни крутись, а окажешься снизу. А с натуралом ещё и придётся делать вид, что ты просто вот такая девочка мускулистая. В принципе Тэхён эту мысль от себя не прогонял — с Чонгуком, с которым они одного роста, они пробовали по-всякому. В свой первый раз снизу наслаждение он испытал от мысли о том, чем они занимаются, а не от позы — не физическое. Физически в первый раз было довольно хреново. И вообще, при чём тут Чонгук? Измена — не предательство, считал Тэхён. Верность не имеет отношения к тому, кто с кем получил удовольствие. Не произносить вслух обидную для другого шутку, хотя она звучит очень остроумно, вот что такое верность. В этом смысле Тэхён считал себя верным. Верным другом… а про любовь ведь было непонятно, что она такое. Почему он должен сдерживаться ещё и в постели? Он же не собирается разбалтывать секреты ни за чьей спиной. Он не займёт никакую выгодную позицию в обход другого. Он никого не подставит. Всё перечисленное, да, было бы предательством. А он просто попробует нечто новое и вернётся обогащённый интересным опытом. Никто в этой стране, где парень плюс парень равно отдых, ведь не подумает, что Тэхён и Богом едут не только смотреть достопримечательности. Кроме разве что Чонгука. Когда они вышли из самолёта, с первым же вдохом Тэхён ощутил вольное дыхание деревьев и травы. Не пахучий городской воздух, от которого сводит голодный желудок, а запах свободы и приключения… сексуального приключения. Они с Богомом оставили вещи и сразу пошли гулять по острову. Тэхён ходил среди цветов, и его будоражил не только свежий аромат и красивые панорамы, но и мысль: они разойдутся вечером по разным комнатам гостевого дома или нет? Море шумело: «Переспи с ним». Порыв ветра толкал кулаком в плечо: «Будет круто». Вечером они разошлись по разным комнатам с несколько неестественным «спокойной ночи». Тэхён ворочался на гостиничной простыне, раскрывался, снова укрывался. Никто не сопит над ухом, не храпит, не светит в темноте экраном, не жужжит оповещениями, в отличие от общаги, а всё равно не уснуть. То ли жарко, то ли холодно. Может, постучаться? «Я кое-что потерял у тебя в комнате, давай вместе поищем. Что? А, секс». На второй день, он же последний, ветер и море усилили свою агитацию. К ним присоединились цветы, потому что цветы равно любовь, из песен это всем известно. От долгих прогулок и свежего воздуха Тэхён чувствовал себя полным сил… вполне определённых сил. И он решил действовать. Отказа он не ждал: когда фоткались на фоне цветов, Богом улыбался ему кокетливо. И потом, Тэхён зря, что ли, приехал на остров влюблённых? Он, конечно, в Богома не влюблён, так что в этом смысле зря. Но с любовью между мужчинами вообще непонятно, есть ли она, нет ли её. Не в песнях, по крайней мере. В песнях — «I need you, girl». А в реальной жизни — когда ещё представится шанс потрахаться без менеджера за дверью? Вечером при прощании в коридоре Тэхён не сказал «спокойной ночи», а только «угу». А через минуту, сжимая в руке скользкое горлышко бутылки, постучал так тихо, будто оставлял Богому возможность не расслышать. Но тот расслышал. — Чуть не забыл про вино! Давай отметим последний день? — Иногда актёрская игра удавалась Тэхёну хорошо. Богом пригласил его в комнату и достал гостиничные стаканы, однако себе налил воды из пластиковой бутылки. Он предложил Тэхёну кресло, а сам сел на кровать, диспозиция не очень удобная — далековато. Но после первого тоста оба оказались на полу: Тэхён сместился вниз и похлопал по ковролину рядом с собой — присаживайся, посмотрим сегодняшние фотки и видео. На телефоне Богома всё вышло отлично, можно публиковать. Тэхён за просмотром чуть не забыл, зачем он здесь. А потом повернул голову и увидел рядом губы такой правильной формы, как с киноафиши, даже целовать неловко. Но нужно действовать! Тэхён потянулся ртом — привычным движением, каким мог бы потянуться к Чонгуку, случайно оставшись наедине (при чём тут Чонгук?). Губы у Богома были идеальной теплоты, но какие-то пассивные. С Чонгуком (при чём тут?..) Тэхёна всякий раз заводило, когда тот перехватывал инициативу и начинал жадно целовать сам, а здесь пришлось взять активную роль на себя. Хм, ну, так даже лучше: самому языком раздвигать губы, проникать внутрь, искать и находить кончик чужого языка, трогать его и гладить… Тэхён закрыл глаза… а потом его мягко оттолкнули. — Прости. — Богом вытирал рот. — Это грех. «Грех»? Тэхён слышал в актёрской среде и музыкальной индустрии разные версии того, как это называется, но «грех» — впервые. — А… эм. Ну да, — на всякий случай согласился он. — Грех, ага. Но отпуск же? — Нельзя, — виновато сказал Богом. Вот же ж! Вылетело из головы, что тот верующий. Точно, он же не только «Принц нации», но и «Знаменитость, оказывающая на людей положительное влияние». Нет, себя Тэхён тоже считал верующим — но не до такой степени, чтобы вместо «секс» говорить «грех». — А, окей, — вздохнул он. — Покажи ещё раз тот ролик, второй который. Спустя полбутылки они расстались такими же друзьями, как раньше. Даже более закадычными: Богом с готовностью улыбался подбадривающе — наверное, чтобы Тэхён ничего себе не надумал. А потом Тэхён ворочался на гостиничной кровати, которая за сутки не стала ни мягче, ни удобнее. Да уж, положительное влияние знаменитость на него оказала. Измена, конечно, фигня, но он остался чист даже от фигни. А вот Чонгук, похоже, так не считал. Когда Тэхён завалился в общагу с полным чемоданом впечатлений, его со всех сторон стали спрашивать: «Как съездил?», — а Чонгук даже не вышел. Обиделся, что Тэхён гулял по Чеджу без него? Или — что не только гулял?.. За едой Чонгук на Тэхёна не смотрел и передать соус просил не его. Это, в конце концов, начало бесить. Почему вообще Тэхён оправдываться должен? Он же ничего не сделал! Сначала он собирался честно рассказать, что ничего не было, но этот демонстративный игнор так возмутил, что он достал телефон, выбрал четыре фотки с острова, где они с Богомом были вдвоём, добавил дружеский кулак, большой палец и «Богомми» и опубликовал. Чонгук что-то у себя в телефоне листал, но не реагировал. Тэхён прямо спросил: — Видел мой твит? Мы классно съездили с Богом-хёном. — Ну круто, — сказал Чонгук. Прозвучало как «Ах ты сука». В ванную перед сном Чонгук проскользнул раньше и закрылся. И, ну, не колотиться же: «Открой дверь! Нам надо потрахаться и поговорить». — Он очень скучал по тебе, — сказал лучший друг Чимин, с которым они остались вдвоём на кухне. — Он спрашивал каждый день, написал ты мне что-нибудь или нет. Ох, а Тэхён ведь в отпуске никому не писал. Ни Чимину, ни Чонгуку. Но чего он молчит-то? Сказал бы прямо: «Я очень скучал по тебе». Обнялись бы, Тэхён бы признался, что ничего не было, и дело с концом! И тут Тэхён вдруг вспомнил, как в год их дебюта менеджер заставил их всех подшутить над Чонгуком в тот день, когда ему исполнилось семнадцать: нарочно шпынять и чморить его. Такой типа именинный пранк. Чонгук тогда тоже молчал и отводил взгляд, а потом низко нагнулся, чтобы спрятать слёзы. Воспоминание об этом спустя столько лет всё ещё царапало. Он не скажет, если ему больно, а будет всё скрывать. И он не знает, что ничего не было. Измена — фигня совсем в другом смысле слова «фигня»: дурацкая вещь. Когда ты другому человеку делаешь больно, не желая того. А это, ну, самый важный человек. Человек, боль которого хуже, чем своя, потому что на свою можно всем жаловаться, а в его боли ты сам, получается, виноват, и как её уменьшить-то, боль любимого человека? — А сегодня он вдруг решил поехать в отпуск в Токио, — продолжал Чимин. — И предложил мне вдвоём. Уже даже взял нам с ним билеты. В Токио без Тэхёна? Ах ты сука! Измена — фигня в третьем смысле слова «фигня». Полный отстой!