50 оттенков карего

Отабек смотрит. Постоянно и пристально, почти что вслух. Так осязаемо, что в какой-то момент у Юры между лопаток припекает и вспыхивает, словно подставили лупу под солнечный луч. Причём каждый раз по-разному, по-своему. По-особенному. В ледовом через весь каток Отабек бросает такие взгляды, что его глаза начинают светиться. Точно так же, как светились в аэропорту, когда после долгого расставания он подхватывал несущегося навстречу Юру. От этого на лицо наползает предательская улыбка, которую не могут согнать даже яростные окрики Якова с трибун. На тренировке в зале Отабек смотрит иначе: так же внимательно, но настороженно, как будто наблюдает, следит и ждёт, не случится ли с Юрой чего. В любую минуту готовый помочь, подстраховать или одёрнуть от излишнего рвения, он вполне мог бы заменить Юре тренера, если бы ему самому не нужно было готовиться к сезону. Весь день — на улице, в магазине, в метро и в кафе — везде Отабек продолжает смотреть. Тихо, пристально, украдкой, наверное, думает, что Юра не замечает. Но чем ближе к дому они подходят, тем звонче и ярче трещит вокруг них это визуальное электричество. Вешая куртку в прихожей, Юра ясно чувствует, как Отабек обнимает его взглядом со спины. Расшнуровывая кроссовки, ощущает, как медленно проходится по ногам и ягодицам. Даже молча стоя в двух метрах, Отабек умудряется трогать, гладить, сжимать и обволакивать его собой всего, целиком. Во время растяжки перед ужином Юра снова встречает его взгляд, но уже совсем другой — восхищённый и заинтересованный, потемневший, плавящий. Такой вожделеющий, что даже в самых удобных трико для йоги взбудораженный член начинает твердеть, ныть и отвлекать. А Отабек совершенно не помогает! Шевелит бровями, щурится, наклоняет голову... Точь-в-точь копирует выражение лица, с которым вчера заглатывал Юрин член, стоя на коленях и не опуская блядского взгляда до тех пор, пока Юру не сбивало с ног очередным оргазмом. А Отабек всё смотрит-смотрит-смотрит... Как будто прямо сейчас делает то же самое. И только ночью все эти взгляды сливаются в один цветной размытый фон. Как будто Юру окунают в огромный чан с шоколадом: так сладко, что подгибаются колени, и так вязко, что начисто лишает возможности двигаться. Отабек повторяет все свои бесконтактные прикосновения за прошедший день, только уже не взглядом, а по-настоящему — горячими пальцами, влажным языком, жаркими губами. И продолжает смотреть. Карие глаза глядят цепко и голодно, мистическим образом добавляя тактильности в их жаркое безумие. Когда Отабека становится слишком много — и снаружи, и внутри, — Юра наконец валится на подушки, потный, вымотанный, задыхающийся и счастливый. Ловит короткий момент, когда Отабек прикрывает глаза, давая себе время отдышаться и прийти в себя. Юра любуется, как чёрные мокрые пряди падают Отабеку на лоб, как по стриженому виску стекает капля, как от тяжёлого дыхания подрагивают приоткрытые тёмные губы. Почувствовав на себе чужой взгляд, Отабек поворачивает голову и смотрит в ответ. Карие глаза сияют такой мешаниной оттенков, что Юра уже и не силится разобраться в их градиенте. Они долго лежат, молчат и смотрят друг на друга, как в первый раз. — У тебя красивые глаза, — говорит Отабек. — У тебя красивее. Всегда хотел тёмную радужку. Со следующих призовых куплю себе цветные линзы. Или ёбну операцию, хах! — Не вздумай, — почему-то всерьёз хмурится Отабек, отталкивается локтем и застывает над Юрой на вытянутых руках. И от такого Отабека становится не по себе. — Хочу, чтобы ты на меня смотрел своими глазами. И Юра смотрит. Изо всех сил старается перестать по привычке агрессивно зыркать по сторонам, но выразить взглядом хотя бы десятую долю того, что на самом деле чувствует. Ему хочется вернуть Отабеку то же дистанционное, но такое реальное ощущение поддержки, внимания и восхищения, даже когда их разделяет каток, прихожая или столик в кафе. Юра старается и понемногу понимает, что бессознательно всегда это делал, с самой первой встречи. А иначе как бы он знал обо всех взглядах Отабека, если бы сам не смотрел в ответ?