Гарри Поттер и Королева драмы

Больше всего он походил на инфернала. Лохмотья не скрывали истощенной фигуры, кожа — поверх кости, надавишь и порвется. Когда-то густые волосы свисали свалянными патлами, а местами, где теперь просвечивал голый череп, были выдраны. Сложно представить существо, подобно этому, что может двигаться по собственной воле. Но, управляемый неведомой силой, мужчина шел вперед по магловскому кварталу Лондона. Никто не видел, как он появился, никто не увидел, как он исчез. Случайный прохожий не запомнил его странной фигуры, окутанной смертью и страданием. Чуждый живым образ мертвеца удобней всего списать на жуткое видение и стереть навсегда из памяти. Мужчина с мертвыми глазами упал на пыльный диван, за слоем грязи нельзя было разглядеть даже цвета обивки. Полупустая бутылка огневиски влетела в его руку, сухими губами он припал к горлу, словно к фляге с водой. Через пару минут он отстранился, с удивлением посмотрел на уже пустую тару в руке и зашвырнул её в стену. На картине напротив остался рваный след, один из осколков отскочил в лицо, и кровь залила щеку вандала. Мужчина ничего не заметил, ни один мускул не дрогнул на его лице, пустые глаза по-прежнему не выражали эмоций, лишь ловили отблески камина. «Сейчас. Надо действовать, ты слишком долго отдыхал, старый придурок» — Помоги мне, прошу, я сделаю, что ты захочешь, — хриплым шепотом прозвучал голос. Тьма коридора не желала отвечать. Одна из ламп на секунду загорелась и тут же погасла. — Умоляю тебя, забери все: мою душу, магию, тело. Мне ничего не нужно больше. Я знаю, ты слышишь, пожалуйста. Молю и заклинаю, помоги мне, погрязшему во тьме, потерянному в ней, снова обрести себя, приучить тень повторять силуэт, что отбрасывает тело, а не владеть им. Позволь мне принести пользу. Как марионетку мужчину подняло с дивана, ноги и руки двигались, голова же смотрела в пол, словно невидимый кукловод не желал видеть его лица. Тьма привела его в коридор, где тут же полопались все лампы. Мрак, что клубился у карнизов, плинтусов, откосов дверей, в тени отбрасываемых предметов, вырвался из заточения, он наполнил каждый сантиметр дома. Проник в легкие, разлился по венам. Если бы кто-то мог видеть в темноте, то ужаснулся подобной картине. Тело мужчины зависло между полом и потолком, из его глаз, рта, ушей и носа тянулись черные ленты клубящейся тьмы. Бесчисленное их количество кружилось вокруг безвольного тела, тени облизывали его, врезались, заставляли раскачиваться из стороны в сторону, пытаясь попасть внутрь. Стоило одним из них исчезнуть внутри мужчины, как на смену приходили новые. Конца им не было, и пытка могла длиться вечность. Вдруг тьма ответила скрипучим голосом древней старухи, и все закончилось. Тело рухнуло вниз на остатки паркета, грязь и осколки. — Ты смеешь приползать в этот дом, осквернять его одним лишь своим видом, разрушать его действием, плакаться и просить меня о милостыне. Какая жалость, ведь смерть примирила меня с неудачами, пустыми желаниями и амбициями. Что ты можешь дать мне в посмертии, клятую душу, что даже самому тебе опостылела? Магию, каплями вытекающую из непригодного тела, а уж на что может сгодиться эта ущербная оболочка? — хохот сотряс старый дом, посрывал остатки гобелен и ворвался в голову мужчины. Он просипел, скорчился на полу в позе эмбриона и забормотал, не понимая смысла слов: — Гарри, у меня есть Гарри, я должен ему помочь… он есть у меня… а я есть у него. Но он пока еще не знает… не знает… не знает. Узнает! Я расскажу ему. Надо защитить. Я отдам его, он — самое главное, но должен отдать. Тебе. Дамблдор убьет его. Крестраж… ничего не ждет в конце… мама. Призрак женщины в траурном туалете появился в дверном проеме, тени отступили и лунный свет обрисовал прозрачную фигуру. На ее губах играла улыбка. Женщина взмахнула рукой и в театральном жесте прижала ее к лицу, округлив глаза. — О, мой мальчик. Надо было с этого начинать, ты же знаешь, — она опять взмахнула руками, поправила шляпку. — Мы ужасно расстались, а обиды в посмертии становятся только сильнее. — Заметил, смерть не сделала тебя добрее. Этого следовало ожидать. Как всегда, добиваешься своего, все узнала? Довольна? — Каждое слово давалось мужчине с трудом. Он лежал на спине и невидящим взглядом смотрел перед собой. — Сириус, разве не об этом ты просил? Могу ли я помочь, не узнав всех аспектов. Твой крестник, — Вальбурга зажала рот и с шумом втянула воздух, — несчастный ребенок, как я могу пройти мимо подобной беды. Вставай, поднимайся, сейчас же, — внезапно сорвался на крик призрак женщины, ее резкий голос громом раздался в тишине. — Нечего разлеживаться, род не прикончил тебя, так иди и займись делом! — Нечего было лезть в голову, от тебя вреда больше, чем от всех клятых теней, — Блэк оперся на локти и пополз к стене. — Давай-давай, поторапливайся. Нам нужно срочно подготовить ритуал ввода Гарри в род Блэков, — призрачная хозяйка дома на Гриммо закружилась в танце, обхватывая себя за плечи. — Я буду ждать тебя в ритуальном зале, сынок, — ее голос звучал все дальше, — поспеши, если хочешь помочь своему крестнику, — пока совсем не заглох. — Вот ведь чертова карга, — Сириус попытался встать на ноги, но тело отказывалось держать его вес. Аккуратно по стенке он пополз в сторону зала. — Ты стала совсем безумной, слышишь, Вальбурга! Проклятая кровь Блэков, это вам не шутка, она даже после смерти множит безумие. Ах, Гарри, надеюсь, ты поймешь. — Не ропщи, Сириус, — мужчина вздрогнул от ледяного прикосновения призрака к своему плечу, — впору и мне начать жаловаться, что все Блэки были прокляты безумием, но лишь двух моих сыновей постигла участь, куда ужасней — они оказались глупцами! — Святой Мерлин и Моргана, давай уже покончим с ритуалом. — Мне тоже не терпится, дай руку, — призрак Вальбурги полоснул кинжалом вдоль по вене и подставил сосуд. На что Блэк присвистнул и в неверии уставился на широкую струю крови. — Что ты с собой сделала? Ты ведь не призрак, они так точно не умеют, — Сириус взмахнул руками, пытаясь ощупать фигуру напротив. — Заткнись и перестань дергаться. Это все особенности близости рода, не бери в голову, — последние слова она уже промурчала и направилась в центр зала чертить руническую вязь. Продолжения мужчина не увидел, сознание покинуло его. Из приятного, спокойного небытия Сириуса Блека достал восторженный возглас матери. — Поверить не могу, какая удача! Сынок, да проснись ты, Гарри — прирожденный некромант! Он так долго сдерживал душу покойного Лорда, ох. Мальчик очень талантлив, не терпится познакомиться с ним поближе. Гарри Джеймс Блэк, — ткнула она в родовой гобелен, где новая ветвь тянулась не только от Сириуса к Гарри, но и уходила вниз, через столетия к первому и уже не последнему некроманту дома Блэков. — Ебаные Мерлин и Моргана, — прошелестел Блэк не своим голосом и захотел снова отключиться.