Давай проверим!

      Тяжелый съемочный день подошел к концу час назад. Я вышла из ванной в своем номере отеля и облегченно упала на кровать. Наконец-то можно отдохнуть. Причем скорее не от съемок, а от присутствия на них одного раздражающего меня актеришки. Нет, актер он может и хороший, но то, что из себя представляет бесит. Слишком правильный, слишком умный, слишком вежливый, слишком улыбчивый. Слишком, слишком, слишком... Вот как можно постоянно улыбаться? Тебе нагло льстят – ты улыбаешься. Над тобой шутят – улыбаешься. Тебе хамят – всё равно улыбаешься. Это дико раздражало. Как можно быть всё время вежливым с людьми? Они обольют тебя грязью, а ты всё равно вежливо улыбнешься.       Меня раздражал Том Хиддлстон, поэтому я всё время пыталась ему досадить. Но настроение казалось невозможно было испортить. Он был непробиваем. Более того, Том не просто продолжал ко мне хорошо относиться, он мог еще и отвесить комплимент. Сначала я подумала, что он пытается меня так задобрить. Куплюсь на его лесть и перестану досаждать. Но в какой-то момент до меня дошло, что интересна ему. Актер даже пытался позвать меня на свидание. Только меня это еще больше взбесило. Сегодня же чуть не произошло вообще из ряда вон неприятное. Режиссер предложил внести в сюжет постельную сцену между мной и Хиддлстоном. Моему возмущению не было предела. Заявив, что лучше пусть мою героиню убьют, чем я буду играть постельную сцену, я вылетела из павильона. Успокоив свой гнев, всё же пришлось вернуться к съемкам. Об этом больше никто не вспоминал, будто никто ничего и не предлагал, но Хиддлстон как-то странно на меня посматривал.       В конце дня мужчина хотел поговорить со мной, но я, кинув какую-то отговорку, пулей вылетела из съемочного павильона. А теперь валяясь на кровати размышляла, о чем же он хотел поговорить, когда в дверь моего номера постучали.       На пороге стоял Хиддлстон. Пускать я его не собиралась, но меня никто не спрашивал. Он бесцеремонно прошел внутрь, слегка задев меня плечом. Закипая, я хлопнула дверью и пошла следом. Возмутиться мне не дали, Хиддлстон заговорил первым, как только я показалась в дверном проеме спальни. - Почему ты ко мне так относишься? – он был спокоен, ни одной эмоции на лице. - Как? - Ты знаешь, - изогнул бровь.       Решив не кривить душой, я решила высказать всё, что о нем думаю. Может быть он не был плохим человеком, но скрывать свое отношение к нему я не хотела. Это лучше, чем обсуждать его за спиной. Хиддлстон слушал молча, но мои откровения его ничуть не расстроили. Казалось, даже позабавили. Когда я закончила, он помолчал несколько секунд, делая выводы. - Я всё понял, - вынес свой вердикт, - Ты просто влюбилась в меня.       Моя челюсть звякнула где-то на полу, глаза тоже грозили вывалиться. Чего-чего, а такого ответа я не ожидала. Ждала, что он обидится и уйдет, запишет меня во враги. Но заявить, что я влюбилась… - Что за бред?! – воскликнула я, - Ты мне вообще не нравишься! Ты даже не в моем вкусе! - И что-же тебе не нравится во мне? – улыбнулся он. - Всё, Хиддлстон, - актер видимо ждал подробностей, и я начала перечислять, - Твоя дурацкая борода! - Это же образ, - перебил он, - Я побреюсь и буду нравиться тебе еще больше. - Твоя галантность и излишняя вежливость, - продолжила перечислять я, с трудом проигнорировав «нравиться тебе». - С тобой я буду дерзким, - вмиг он оказался рядом, притянув к себе за талию. - Эта длинная прическа с патлами, - я отстранилась, но моя уверенность уже подорвалась. - Отстрижем, как только закончатся съемки, - заверил Хиддлстон, всё еще находясь слишком близко. Мои аргументы иссякали. - Твои губы, - выпалила я, последнее, что пришло в голову. - А с губами-то что не так? – да, мне удалось его обескуражить. - Не люблю мужчин с тонкими губами, - дерзко заявила я. Что он на этот раз скажет? Что сходит к косметологу? - Почему это? - Всегда казалось, что они отвратительно целуются, - самодовольно ухмыльнулась я, но взгляд актера стал хищным. - Ну давай проверим это! – заявил он, снова притягивая к себе. Кажется, я попала в свою же ловушку.       Пока я мысленно ругала себя за то, что так облажалась, Хиддлстон был уже в миллиметрах от моих губ. Я посмотрела на его губы, а потом в глаза. Он тоже смотрел в мои, ожидая реакции. Его джентельменская натура давала мне время отпихнуть мужчину от себя. Но почему-то я не стала этого делать. Скорее всего, потом я буду жалеть об этом. Но сейчас его губы все-таки накрыли мои.       Его поцелуй не был настойчивым, скорее нежным, но в меру настойчивым. Он крепко прижал меня к себе, не позволяя оттолкнуть. А я поддалась ему, обвивая шею своими руками. Поцелуй становится влажным и глубоким, дыхания уже не хватает. Он слегка прикусывает мою нижнюю губу, вызывая у меня стон. А потом отстраняется, но наши носы в миллиметрах друг от друга. Мы тяжело дышим, смотря друг другу в глаза. - Всё еще считаешь, что плохо целуюсь? – шепчет он. - Переубедил, - отвечаю, - Но ты всё еще меня бесишь. - Мне нравится тебя бесить, - улыбается он и вновь накрывает мои губы.       Поцелуй становится более страстным, а я чувствую, что хочу большего. Казалось бы, всего пару минут назад я его ненавидела, а теперь не могу оторваться от этих тонких губ, утопая в бешеном желании этого, до тошноты вежливого, мужчины.       Одна рука Тома спускается с талии на ягодицу и крепче прижимает к себе. Теперь я чувствую и его желание, упирающееся мне внизу живота. Воздух заканчивается в легких и, нам приходится вновь оторваться друг от друга, чтобы через мгновение я запрыгнула на него, обвивая ногами торс и вновь страстно прильнула к тонким губам. Так его член упирался куда надо сквозь ткань его брюк и моих тонких кружевных трусиков. Эта близость заводила еще больше.       Том оторвался от моих губ, плавно спускаясь к шее и лаская ее. Табун мурашек пробежал по всему телу от жаркого дыхания на нежной коже. Мне было так приятно и так хорошо, что я не сразу поняла, когда успела оказаться на кровати. Мой халат был распахнут, мокрые волосы разметались по покрывалу, а на Томе уже не было рубашке, кажется я сама ее расстегивала.       Куснув шею напоследок, мужчина стал спускаться к груди. Языком обвел по кругу сосок и куснул. Я не удержалась от стона. Но уже не могла остановиться, когда он продолжил мучить её ласками – то посасывая, то облизывая, то вновь кусая. Одна его рука мяла вторую грудь, а другая залезла в трусики. Пальчики Тома нащупали клитор и принялись его теребить. Я была на вершине блаженства, стоны срывались с моих губ всё громче и протяжнее.       Он оторвался от груди, стягивая мои трусики и хитро посмотрел в мои глаза. - Посмотрим на что еще способен мой рот? – предложил он.       Я не сразу поняла, что Том имел ввиду. Он вновь прильнул к моей груди, но поступенно стал спускаться ниже, лаская языком живот. Два пальца неожиданно вошли в меня и, я вскрикнула. Но было не больно, было приятно. Особенно, когда пальцы Тома стали двигаться. - Такая мокрая, - произнес он, - Хочу попробовать.       Он резко раздвинул мои ноги и провел языком по влажным от смазки половым губам. А потом еще раз, и еще. Я стонала в беспамятстве от удовольствия, которое доставлял мне его рот, лаская между складок, нежно посасывая клитор и входя упругим языком во влагалище. - То-о-ом, - еле протягиваю я, оттягивая его за волосы, - Хватит!       Он отрывается и недоуменно смотрит мне в глаза. Понимаю, что еще немного и кончу, но мне уже не терпелось почувствовать в себе его член. - Войди в меня, - шепчу я от нехватки воздуха, но он слышит.       Тяну его к себе, припадая к горячим губам. Чувствую вкус своей смазки, это только больше заводит. Помогаю ему избавится от брюк и стягиваю трусы. Том разрывает поцелуй и тянутся к карману брюк, доставая оттуда серебристый квадратик. Наблюдаю как он надевает презерватив, раскатывая его по всей длине члена. Кусаю губы от предвкушения, что сейчас этот член окажется во мне.       Том устраивается между моих ног. Когда он приставил головку к лону, я затаила дыхание. Еще секунда и он войдет. Но мужчина начинает водить им между половых губ, дразня меня. Поднимаю на него раздражённый взгляд, Том ухмыляется. Мне не терпелось почувствовать, как его член будет приятно тереться о стенки влагалища, но Хиддлстон издевался.       Пришлось действовать самой. Когда его член вновь оказался у входа, резко приподняла таз. Головка чуть скользнула внутрь, вызывая стон у нас обоих. Том не выдержал, сдался. Ему хотелось меня дразнить, но еще больше ему хотелось меня. И он вошёл. Вошел во всю длину, заставляя меня вскрикнуть от удовольствия.       Было жарко. И приятно до дрожи. Он двигался то быстро, то медленно, оттягивая пик моего оргазма. Тело уже готово к разрядке, а вот Том нет. Он хотел драть меня еще и еще, срывая с губ крики удовольствия.       Том перешел на плавные движения, вкушая каждый миг, каждый звук, который я издавала. Его член заполнял меня до конца одним резким толчком, после плавно покидал меня. - Пожалуйста, - всхлипнула я.       Потянув моё тело на себя, Том стал вбиваться в меня с такой силой, что стоны перешли в крики. Волна наслаждения накрыла меня с головой, заставляя тело дрожать. Я тяжело дышала, постепенно приходя в себя. Но он так и не вышел из меня, продолжая плавно двигаться. Это легкое скольжение по стенкам влагалища начинало возбуждать вновь. И я понимала, что это еще далеко не конец. ...       Я лежала на его плече и водила кончиками пальцев по груди Тома, изображая незамысловатые узоры. Он же перебирал мои волосы. Мы были обессилены после такого марафона. На удивление, чувствовала себя счастливой. В голове мелькнула мысль, что может быть всё это время я выливала своё раздражение на Тома из-за нехватки секса. Но подразнить, чтобы вызвать у него эмоции, мне всё ещё хотелось. Только раздражания уже не было, хотелось улыбаться. Том прочистил горло, а я подняла на него взгляд, ожидая что он хотел сказать. - А давай проверим какие англичане с тонкими губами в отношениях? Этот одновременно невинный и делающий мне вызов взгляд начинает сводить с ума.