Приступ

      Итачи и Кисаме находились на данный момент на миссии, держа курс на какую-то дальнюю деревню с невыгодным для неё же положением. Какой идиот вообще будет основывать деревню в таком месте? Вопрос интересный.       Часом ранее при случайных обстоятельствах им пришлось сражаться с настойчивыми шиноби, которые многое осложнили. Им пришлось знатно попотеть, прежде чем окончательно разобраться и продолжить путь. Какого чёрта вообще эта битва затронула их, а не Какузу и Хидана, которые сейчас неподалёку прохлаждаются и наверняка о чём-нибудь спорят? И даже странно, что это оказались не те живучие коноховцы. Встретить этих ниндзя в целом было странно здесь. Либо им кто-то доложил о присутствии на этой территории организации Акацуки, либо они случайно установили с ними контакт.       Тёмные волосы уже давно пропитались неприятной влагой идущего сейчас дождя. Небольшая дымка тумана застилала пространство леса то ли посредством техники Кисаме, то ли естественно. Приближающаяся ночь нагнала сумерки. Атмосфера напоминала нечто неприятное. Между тяжёлыми облаками иногда возникали просветы — лунный свет намеревался пробиться.       Сегодня будет ночь кровавой Луны. Она может быть последней.       Итачи шёл чуть позади Кисаме, который уверенно, пусть и не таким быстрым шагом, даже несколько прогулочным, двигался, пока Самехада, закинутая по привычке на плечо, что-то мерзко щебетала. Видимо, довольная чакрой, которая сегодня ей досталась, о чём-то рассказывала Кисаме. Если это вообще возможно. Иногда он не понимал их связи.       Израсходованная после сражения чакра всегда даёт о себе знать не только усталостью. Поэтому они вдвоём стараются сейчас не напрягаться и идут медленным шагом. Но это ещё можно пережить и перебороть. Зачастую слабость посильнее сказывается на шиноби, пусть обычный человек спутал бы эти два понятия. Руки ничего не способны удержать, что в дальнейшем, если намечается ещё одна битва, очень помешает, а ноги, казалось, самого тебя сейчас уронят. Но ему этого можно не бояться, ведь его специфика — гендзюцу. Ах да, более серьёзная проблема — глаза. Не каждому суждено ощутить это на себе, но клану Учиха очень повезло. Как там говорили? Этот клан проклят? Обречён на тьму? Ненароком подумаешь, что как-то им не свезло. Сильное напряжение Мангекё Шарингана ещё больше расходует чакру. Помимо этого, он явно замечает, что начинает слепнуть.       И тут внутри что-то чертыхнулось, словно птица, страшащаяся своего последнего полёта. Итачи хрипло сделал вдох так, словно именно сейчас это давалось ему с особым трудом, почти останавливая своё движение. Ухватился правой рукой за мокрый плащ в районе груди, будто это бы его спасло. Что-то застряло там, царапало всё.       Только не это. Только не сейчас.        Он сделал непроизвольный глубокий вдох, который в груди тут же отразился сильной болью. Словно он вдыхал не чистый влажный воздух здешних мест, а грубые частицы чего-то мелкого, которые тут же цеплялись за него внутри. Учиха, не в силах больше держать собственное тело, рухнул на колени, грубо закашливаясь. Свободная ладонь непроизвольно вцеплялась в траву и почву, другая, дрожа, закрывала рот. Он уже давно страдает от этой болезни, которая с каждым разом всё усиливает своё влияние на него. Если до этого он отделывался кратким кашлем, который зачастую никто не замечал или не хотел замечать и который не сопровождался жуткой кровью, остававшейся на ладони после, то в этот раз его настиг приступ, из-за которого он почти задыхался. И он каким-то образом умудрялся скрывать это на протяжении всего времени. Никто не знал об этом.       — Итачи-сан! — для Кисаме это не осталось незамеченным: услышав что-то позади, он обернулся. Тогда и застал своего напарника без сил, так ещё и пытающегося нормально дышать во время неожиданного приступа. Он поспешил приблизиться к нему и опустил ладонь на плечо, которое тяжело содрогалось.       Учиху сотрясала дрожь, а с ладони уже стекали кровавые капельки, срываясь вниз. От разрывающего всё изнутри кашля он сорвал горло, а сердцебиение настолько усилилось, что он слышал и чувствовал лишь его. То, как его окликнул напарник, он не смог уловить. Глаза были закрыты, ресницы отчаянно дрожали.       От приступа почти ничего не осталось через несколько минут. Итачи пытался отдышаться, иногда всё ещё чувствуя внутри груди крупицы боли, из-за которых неприязненно хмурился. Дождь почти смыл капли крови с ладони, которые теперь отпечатались и постепенно размывались на зелёной траве. Начав теперь более трезво оценивать ситуацию, заметил, что напарник находится сейчас рядом, и предпринял попытки подняться на ноги, чтобы показать, что всё хорошо. Исход уже был предрешён.       — Стой, стой! — мечник среагировал и остановил его, подхватив его руку себе на плечо. — Не знаю, что это было, но тебе лучше не напрягаться.       — Всё в порядке, – последовало тихое.       — Ага, вижу, — Самехада теперь как-то нелепо трепалась в свободной руке. Что ж поделать, если на первом месте сейчас вдруг оказалась не она.       Небо и всё вокруг потемнело на полутон. Едва можно было уловить кровавый оттенок неба.       Итачи, опираясь на Кисаме, со всеми оставшимися с ним силами шёл, всё ещё выравнивая дыхание, дыша рвано и глубоко. Для него сейчас не существовало почти ничего. В приоритете, казалось бы, стояло состояние и дальнейший отдых, хотя бы небольшой, но также важно было продолжить путь для выполнения задания. Такие дилеммы требуют время на раздумия, и зачастую мы выбираем самое желаемое и благоприятное.       Здесь уже начинала преобладать горная местность, хоть деревья всё ещё росли множеством. На благо двум путникам вскоре обнаружился небольшой пригорок, в котором было образовано нечто вроде пещеры. В ней протекал небольшой ручей (посредство реки, которая, очевидно, должна быть неподалёку), который разделил это теперь уже временное убежище на две части.       Зайдя вглубь, куда теперь почти не доставали капли дождя, мечник помог напарнику опуститься на твёрдую поверхность.       — Мы остановимся здесь.       — Нам нужно идти дальше, — произнёс он, ещё метаясь от дилеммы и неопределённости, но потому и не сопротивляясь. Частично потому что не мог.       — Подождёт задание.       Учиха не стал противоречить и принял случившееся. Усевшись напротив него, на другой стороне раздела, Кисаме начал:       — Ну что, рассказывай, в каком дерьме ты оказался. Сасори тебя чем-нибудь траванул?       — Я болен чем-то, — немного погодя, начал он. Голова откинулась на каменную стену, взгляд отстранённо высматривал капли дождя. – Не знаю, что это. Болезнь явно прогрессирует: до этого момента таких приступов не случалось. Должно быть, это как-то связано чакрой. Во время долгого перерыва в её использовании всё спокойно.       — Ооо, нехило.       Если его состояние продолжит ухудшаться, то неизвестно, чем это кончится. Вероятнее всего, он просто умрёт. Когда — лишь вопрос времени. Как и то, сколько ему осталось в целом. Кто знает. Полгода, год. Месяц. А может быть уже завтра его покарают за убийство клана.       Но ему просто необходимо продержаться как можно дольше. Ради Саске. Может, для него он уже не любимый нии-сан, но для Итачи этот мальчуган всё ещё слишком много значит. У него ещё остались причины жить. Возможно, выживать. Погибнуть от руки его отото — высшая награда.       — Боюсь, что мне недолго осталось.       — Даже сейчас думаешь о том сопляке?       — Думаю.       Дождинки закрапали ещё сильнее, отскакивая от поверхности и разлетаясь в стороны. Иногда они касались и путников, один из которых сидел, оглушённый этим приливом.       — Нас вызывают, — разочарованно протянул Кисаме.       — Очень вовремя.       — Проблем не возникнет?       — Я постараюсь.       Кисаме закрыл глаза, концентрируя внимание и чакру. Итачи выждал несколько секунд, будто ожидая какого-то знака для начала, и сложил руки в печати. Его лунное отражение появилось несколько позже, чем его сокомандника. Не заметить эту деталь было трудно.       — Бля, мы под дождём мокнем сейчас! Это что так срочно? — возмущённый Хидан не скупился на выражения.       — Не ной, наши деньги никуда не убегут, — финансист организации хладнокровно его осёк.       Показалась ещё одна пара.       — Итачи, Кисаме, в чём дело? — видимо убедившись, что все сейчас здесь, начал Пейн.       Вездесущий Зецу вновь успел всё прознать. Какая нелепость.       — У нас возникла одна проблемка, — Кисаме покосился на Учиху.       — Оо, дайте угадаю! На Итачи напала толпа фанаток?       — Дейдара, я так посмотрю, ты повеселел?       — Ты осторожнее, Сасори, а то ещё взорвётся бедный, — проржался Хидан.       — Дейдара-семпай, похоже ваши шутки уже не такие смешные, — пропищал откуда-то Тоби, вдруг решивший, что взорвавшийся Дейдара — то ещё зрелище.       — Тоби!       — Скажем так, Итачи-сан сейчас на нуле. Но есть ещё кое-что, что осложняет всё, — мелкая перепалка между членами тут же завершилась.       — Я никому не говорил. Меня одолевает какая-то болезнь, которая уже сопровождается приступами, — он закрыл глаза, сохранив паузу. — Боюсь, я не смогу долго использовать чакру даже в малых количествах сейчас.       — Ого, да это не просто фанатки, — протянул задумчиво блондин.       — Эй, Какузу, вот и повод, чтобы принести жертву Джашину-саме! Помолимся?       — Да завались ты нахер, — наверное, будь они сейчас не здесь, Какузу точно треснул бы по голове напарнику.       Глаза Учихи, наполненные уже сереющей темнотой вместо шарингана, вновь открылись и переместили взгляд на почти застывшие риннеганы их лидера.       — Итачи, набирайся сил. Мы что-нибудь придумаем после, — продолжавшийся диалог вновь пресекли. Итачи встретил эти слова молчанием. — Хидан, Какузу. Вы ведь неподалёку. Если закончите своё дело, то отправляйтесь и завершите задание Кисаме и Итачи.       — Эй, эй, эй! Какого хрена?       Лунное отражение Итачи рассеялось.       — Э, — Кисаме отреагировал недопониманием, поглядывая на уже пустующее место, где ранее стоял Учиха, посчитав почему-то, что вот так уйти просто напросто грубо. Следом рассеялась и его иллюзия.       Итачи, перестав посылать чакру, мысленно вернулся в реальность. Открыл глаза, фокусируя взгляд на хоть чём-то и чувствуя, как сейчас в лёгких вновь что-то спирает. Попытка сделать вдох чуть глубже отзывалась лёгкой болью где-то внутри. Его вновь один раз потянуло на кашель, когда он предпринял попытку сделать это.       Придётся оставить миссию и позаботиться о себе.       Кисаме, следом рассредоточившись на чакре, обнаружил напарника всё также напротив, который тяжело дышал. Взгляд был уставшим и измученным и не вглядывался почти ни во что. То ли потому что не мог, то ли потому что сил не было даже на это.       Дождь понемногу стихал.       — Я пойду пройдусь. Остановимся здесь, нужно будет развести костёр, — Хошигаке поднялся с места, чуть потягиваясь. Посмотрел на темнеющий вдали горный пейзаж, выдерживая нужную паузу. — Отдыхай, — произнёс он перед тем, как шагнуть в плачущий мир.       Как-то по-особенному это прозвучало, как показалось ему. Будто с талой долей заботы. Какой добрый. Итачи мельком посмотрел вслед ему, но затем вновь вернулся на бесконечное разглядывание чуть поблёскивающих лужиц. Конечно, в опекунстве он не нуждался. За кого вы его принимаете? Убийце не нужны защитники.       Хотя, кто знает?       Иногда душа требует быть рядом с близкими.       Итачи закрыл глаза, вслушиваясь в утихающие столкновения дождя о землю. Лёгкая дремота одолела его после сегодняшних тяжёлых моментов.       Облака растянулись — прояснилось.       Эта ночь кровавой Луны не стала для него последней.