just sit back and watch you smile

Что ж. Стайлз никогда не считал себя удачливым в делах любовных. И теперь видеть, как Дерек с мягкой улыбкой смотрит на Брейден, было… неожиданно больно. Стайлзу бы впору радоваться за него: впервые во взгляде светлых глаз не было боли, словно бы он наконец исцелился от всех потерь и предательств. Да и по характеру бойкая охотница отлично его дополняла. Но он просто не мог. Нет, не то чтобы он надеялся, что Хейл обратит на него внимание как на потенциального партнёра. Да и некогда особо было: поиски убийцы Лоры, преследование полицией вместе с попытками не угодить в тюрьму, смерть Питера, нападения канимы, воссоединение с зомби-дядюшкой, потеря только-только обретенных бет, роман с сумасшедшей ведьмой, приносящей в жертву подростков, поиск способов разделения Кицуне и Стайлза, а теперь вот Кейт. Но ведь надеяться ему никто не запрещал? Порой, когда никто его не видел, он разрешал себе чувствовать. Буквально осязать, как внутри тёплый комок его привязанности растёт, заполняя всё его существо, пропитывается мёдом чрез его тонкую кожу, словно он — мироточащее древо. Ощущать, как это делает его робким и уязвимым. В такие моменты ему хотелось только укутаться в одеяло и свернуться калачиком. После того, как Дерек отверг его чувства, уже ничто и никто не мог ему помочь. Стайлз пытался запретить себе чувствовать. Убеждал себя, что это вот-вот пройдёт. Пытался отвлечься на девушек, твердя, что, может, вот оно – настоящее. Но каждый раз, возвращаясь в блаженную тишину своей комнаты после очередной вылазки в кафе или кино, он ощущал лишь пустоту, будто вся энергия ушла на поддержание иллюзорной завесы между видимым благополучием и болезненным осознанием реальности. Это высасывало его по крупице, оставляя пустую оболочку, лежащую и глядящую в белоснежную бездну потолка на протяжении всей оставшейся ночи. Больше всего Стайлз ненавидел вспоминать момент, когда он понял, что именно связывает Дерека и Брейден. Разговор он тогда поддержал чисто на автомате, почти не отдавая себе отчета, что именно говорит – все силы уходили на то, чтобы удержать на лице маску вежливого участия. Но, оставшись наедине со своими чувствами и мыслями, он почувствовал, как его тело охватывает мелкая дрожь, а из глаз падают крупные капли слёз. Даже перестав плакать, он ощущал, как его потряхивает. Он пытался крепко себя обнять, сжимая себя как можно крепче в надежде, что это создаст иллюзию того, что рядом кто-то есть. Того, кому Стайлз не безразличен. Казалось невероятным, что до сих пор никто из стаи не учуял. Нет, Скотт иногда ловил его грустную улыбку, но это же Скотт. Он никогда не придаёт значения чему-то, что не касается непосредственно его романтических отношений или стаи. Не то чтобы Стайлз первый раз влюблялся. Но казалось, что это было что-то большее. Каждый раз, порывая с очередной девушкой, он вновь возвращался мыслями к Дереку – как будто он когда-либо забывал, а все его попытки начать что-то другое не были лишь способом хоть ненадолго притупить чувства. Нет, чувства к Дереку, определённо, были весьма болезненными. Иногда Стайлза почти буквально выворачивало от того, каким жалким он был. С Лидией никогда такого не было. Безусловно, он ею восхищался, превозносил её, потакал всем прихотям — одним словом, боготворил. Но никогда не смотрел с тяжелым сердцем, как она целует Джексона, и не ощущал себя при этом так, словно его сердце сковали цепями, обездвижили, не давая ему биться, а внутренности достали, прокрутили в стиральной машинке и вновь сложили обратно. Потому что к Лидии у него не было ничего, кроме восхищения. А Дерек… Его хотелось нежно обнять. Хотелось улыбаться в ответ на его странноватые гиковские шутки. Слушать его смех и смотреть на его забавные резцы. Мягко прикасаться пальцем к губам. До хрипа спорить о том, кто сильнее — Капитан Марвел или Тор. Валяться до обеда, пряча лицо в подушку, избегая солнца, светящего прямо в лицо — шторы Дерек так и не повесил. С ним хотелось бегать по лесу, собирая капли росы голыми лодыжками — и это притом, что бегать Стайлз ненавидел. Готовить вечерами. Лежать, смотря вверх, в темноту потолка, и представлять, что над ними звёзды. Держать его за руку. Тереться носом, как эскимосы, подло хихикая от выражения его лица. Но теперь он мог только наблюдать со стороны, как Дерек улыбается.