Фантазии

— Мне иногда сложно представить, что творится в твоём процессоре, — осторожно говорит Бамблби, дёргая дверцами. — Даже очень сжатую картину, — он бросает взгляд на меха перед ним. Баррикейд складывает манипуляторы на груди и опирается в стену, своим спокойным и уравновешенным взглядом алых окуляр глядя в оптику партнёра. — От чего же? — Ты так непринуждённо предложил это, — начинает Шмель, — но таким тоном, что я не смог отказаться. И если тогда твоя фраза «для начала этого достаточно» мне казалась не такой и важной, то сейчас она пугает. Самую малость, — тут же добавляет золотистый – что что, а свою честь он держать должен. Хотя, какая тут честь уже.. — Не стоит переживаний, — качает шлемом полискон, — моё мастерство не должно пугать. Бамблби ещё пытался что-то сказать, однако, увидев прямо над собой праксианца, быстро заткнулся. Тот легко поднял с пола поводок и, обвязав некоторую часть вокруг своей ладони, нагнулся к партнёру. — Наслаждайся, — выдохнул он прямо в губы партнёру, а после резко дёрнул манипулятор с поводком за шлем и его губы встретились с чужими в страстном и, несколько, грубом поцелуе. Баррикейд всегда делает то, что ему хочется и нравится. К примеру, сейчас ему нравится горячий и возбуждённый бонди, с ошейником на шее, сцепленными мани за спиной и несложное, однако достаточно эротичное, сибари из фиолетовых верёвок на его корпусе. В дополнение к всей картине – стойка на коленях, что ещё больше удовлетворяет тайные фантазии всегда холодного и сдержанного экс-десептикона. Праксианец отстраняется и Бамблби успевает уловить ухмылку прежде, чем его поднимают на манипуляторы и грубо ставят на коленные шарниры на кровать. Ошейник давит благодаря немалому напору полискона, веревки уже начали натирать в определенных местах, и Шмель начинает сомневаться в том, что эта шалость закончится благосклонно хотя-бы для него. Системы всё сильнее нагреваются, а корпус колет возбуждение и желание. Кейд наклоняет шлем к шее партнёра и, сначала нежно смачивая нужное место антифризом с глоссы, а потом грубо и болезненно кусая туда же. Золотистый вскрикивает, дёргаясь, однако Баррикейд усаживает его обратно, нажимая мани на плечевой сигмент, а другим натягивая ошейник сильнее. Когда полискон ощущает вкус энергона в приёмнике, то отстраняется и целует на последок в укус. Он смотрит на фэйс бондмейта – голубая оптика в пелене какого-то тумана, приёмник открыт, вентиляция сбита и сложная, а грудь ходила ходуном. Чудесное зрелище. — Кейд.. — на выдыхе зовёт Бамблби, приопустив шлем. — М? — А фиолетовые веревки можно считать символическим? — он ухмыляется, поднимая шлем и глядя в алую оптику. Мех с полклика молчит, а потом улыбается. —Так заметно мой патриотизм? — Кейд тем временем снимает веревки с манипуляторов Би. Тот кивает. — Хоть и не должно было бы, — хмыкает мех. — Как можно, — усмехается Кейд, осторожно толкая партнёра на постель и тот ложится, — служить в первых рядах и так скоро забыть о своей прошивке? — Попытайся уж, — заканчивает Шмель и прижимает к себе шлем нависшего над ним меха, целуя. Баррикейд лишь закрывает оптику и отвечает на поцелуй, пока манипуляторы прямым текстом лапают стройный корпус, пуская в найденные на ощупь стыки разряды тока. Золотистый сдержанно постанывает в поцелуй. Потребовалось менее двух кликов, чтобы ласк хватило на щелчок внизу. Кейд отстранился и лизнул шею партнёра, запуская когти в порт экс-разведчику, от чего тот дёргается и тихо стонет. Манипуляторы сжимают изолетик под собой и мех выгибается, когда когти рывком покидают порт, а на смену им приходит что-то куда больше. Джампер его партнёра был достаточно крупным, однако так хорошо подходил к внутренним системам Бамблби, что тот не смел отказываться от наслаждения. Первый толчок сопровождался громким стоном золотистого и совсем тихим рыком праксианца – последний был куда сдержаннее Шмеля, чем часто и хвастался, не только в коннекте. Баррикейд быстро нашел нужный темп и уже совсем скоро оба меха доходили до пика, ожидая перезагрузки, в которую с громким криком страсти ушёл Бамблби. Кейд же протяжно зарычал и, дав себе отдышаться, отстыковал всё штекеры джампера из разъемов, вышел из порта партнёра, после неспешно сел на колени. Полискон редко выходил вместе с бонди в перезагрузки, ведь они не слишком ему требовались, хоть Шмель часто говорил, что потом могут быть проблемы. Но это будет потом, а сейчас Баррикейд уверенно держит лицо. Оглядев золотистого, кон наклонился и поцеловал его в щеку, а после начал снимать все атрибуты сегодняшних игр. И он почему-то был уверен, что это был не единственный раз их подобных шалостей.