Демон моего сердца

Руки Маркуса оказались болезненно пустыми без Эшрана, он нуждался в нём, хотел получить его всего. — Вернись, — позвал Маркус, пытаясь крепко, безжалостно схватить его, но Эшран был сильнее, и когда завязалась борьба, именно он схватил Маркуса. — Не оставляй меня одного в этом месте без тебя. — Маг не был уверен, как до этого дошло, что они, по сути, сражались таким образом. Боролись друг с другом, он пытался одолеть Эшрана, которого почему должен был удержать, и Эшран, который хотел им завладеть. Он не знал, когда это началось, когда всё обернулась так, но остановиться было невозможно. Он не хотел останавливаться, на самом деле нет, а если он не хотел останавливаться, то и не должен был этого делать. — Вернись, ко мне, ЛЮБИМЫЙ! Стало очевидно, что на самом деле до сих пор Эшран просто ПОЗВОЛЯЛ ему сопротивляться, едва используя свою реальную силу, чтобы сдержать Маркуса, потому что затем хватка Эшрана стала просто каменной. Маркус больше не мог пошевелиться, не мог освободиться, и ему это не нравилось, так не должно было быть. — Какого хрена ты мне только что сказал? — требовательно произнёс Эшран, но в его голосе не было злости, в нём звучал страх. Маркус понятия не имел, он был слишком зол, чувствовал себя слишком преданным, слишком обиженным на то, что Эшран задал этот вопрос, вместо того чтобы просто дать ему то, чего он хотел. Ведь он не просил слишком многого, не так ли? Он нуждался в Эшране, Эшран был всем, что у него было, он был… Нет, это было неправильно, не так ли? «ДА». Маркус попытался освободиться, начал сопротивляться, всерьёз, потому что ему просто нужно было поцеловать Эшрана, да, это было всё, что ему было нужно. В своих попытках он говорил вещи, которые не хотел говорить, голосом, который сам не узнавал, с акцентом, который как будто бы вовсе не принадлежал ему… Эшран был в ужасе. Но Маркус всё равно не останавливался, он НЕ МОГ. Бороться с Эшраном руками было бесполезно, он был слишком силён. Он понял, что должен использовать магию. Да, это заставило бы Эшрана увидеть, это заставило бы его понять. Он использовал бы магию против него, магия крови подошла бы идеально. Магия крови всегда была самой сильной. Всё, что ему нужно было сделать, это прикусить нижнюю губу, пустить себ е крови и произнести заклинание. Воспользоваться этой драгоценной жертвой, и тогда Эшран сделал бы всё, что он захотел, всё, чтобы он ни попросил. Это было бы ЗАМЕЧАТЕЛЬНО. Его магия изо всех сил сопротивлялась, но это была ЕГО магия, она должна была подчиняться. У неё не было выбора, и Маркусу это тоже нравилось делать этот выбор. Он воспользуется этим, и Эшран будет ЕГО отныне и навсегда, никогда не оставит его, никогда не сможет сбежать. Он был на полпути к использованию магии, когда Эшран ударил его по лицу. Резкая, неожиданная боль обожгла его щёку, в глазах полыхнула жёлтая вспышка. И всё остальное… всё мгновенно исчезло. — Эшран, — сказал н, и у него заболело горло, голос звучал низко и хрипло. Он НЕ ПОНИМАЛ что произошло. Маркус медленно перевёл взгляд на Эшрана, который был в таком же состоянии, за исключением выражения холода и абсолютного ужаса, запечатлевшихся в каждой чёрточке этого прекрасного лица. Кровь под ногтями Маркуса принадлежала Эшрану, она вытекла из запястий Эшрана, там где он… Ёбаные демоны, что это нахрен было?! — Что?.. — Всё в порядке, — быстро сказал Эшран, на мгновение отводя взгляд, словно пытаясь собраться с мыслями. В слабом свете сверху Маркус увидел, что когда Эшран закрыл глаза, по его пепельно белому лицу скатились две слезинки. — Всё в порядке. — Нет, — сказал Маркус, и к горлу подступил ком. — Нет, это не так. Я причинил тебе боль, я… Я не знаю, что произошло. — Это не твоя вина. Маркум медленно отодвинулся от него. — Я не мог остановиться. — Я знаю. Как только маркус встал с его бёдер, Эшран быстро поднялся на ноги. — Я проверю периметр. Возвращайся в лагерь. — Что? Нет, я не могу! Эшран, что случилось?! — Пожалуйста, — сказал Эшран, решительно не глядя на Маркуса. — Мне просто нужно минутку побыть одному. «Пожалуйста», — эхом прозвенело у Маркуса в ушах. Эшан никогда не говорил с ним так. Это слово заставило ком в его горле стать ещё туже, потому что Маркус вспомнил, как приятно было ИГНОРИРОВАТЬ его, когда Эшран произносил его раньше. — Я… да, конечно… Я просто не понимаю. Эшран закрыл лицо руками и покачал головой. — Это моё проклятье, — сказал он с горечью, даже с отчаяньем. — Оно заразило тебя. Маркус вернулся в лагерь, следуя за звёздами, как научил его Эшран. Его ноги подгибались, голова гудела, как будто он был пьян. Он не понимал, почему, но это было чересчур. В лагере был тихо, и все давно разошлись по своим палаткам, за исключением Сайлара и Камила, которые сидели друг напротив друга, тихо разговаривая, между ними слабо потрескивал костёр. Камил поднял глаза и одарил Маркуса дружелюбной, хотя и усталой улыбкой, к счастью, избавив его от непристойных комментариев о том, что могло произойти, а могло и не произойти в лесу. Сайлар, однако, нахмурился при виде Маркуса и, казалось, сразу почувствовал, что что-то не так. — Что случилось? — спросил он без предисловий. Камил покосился на Маркуса и озабоченно нахмурился. — Да, ты выглядишь… Не очень. — Я в порядке, — сказал Маркус, подняв руку, и просто УМОЛЯЯ любых богов сжалиться над ним и позволить ему войти в палатку, не отвечая больше ни на какие вопросы. — Спокойной ночи. Ни один из эльфов ничего не сказал, но от Маркуса не ускользнуло, как взгляд Сайлара опустился на его ногти. Внутри палатки он быстро разделся, переоделся в тёплое, мягкое ночное бельё, а затем сел на спальный мешок, подтянув колени к груди. Он чувствовал себя… маленьким. Раздетый догола и совершенно пристыженный. Он всё ещё не понимал, не совсем. Эшран сказал ему подождать его в палатке, и Маркус это делал. Было трудно ясно мыслить, думать о чём-то кроме желания, чтобы Эшран пришёл и всё ему объяснил, заставил его увидеть, что каким-то образом всё было прекрасно. Внутри он чувствовал оцепенение. Его внутренности были холодными и закоченевшими, как будто их покрывало нечто, что мешало ему чувствовать, насколько отвратительной была его магия, как она стремилась полностью покинуть его тогда. Он уткнулся лицом в колени и ждал. Прошло совсем немного времени, прежде чем Эшран присоединился к нему в палатке. Маркус услышал доносившиеся снаружи низкие голоса. Сайлар разговаривал с Эшраном, и в его голосе тоже слышалось явное недовольство. Маркус не мог разобрать, о чём они говорили, но это точно было не дружелюбно. Когда Эшран вошёл в палатку, опустив голову, чтобы не задеть низкий полок, он не посмотрел на Маркуса. Он разделся небрежно, почти не заботясь о своих вещах, снял только доспех, но оставил всё остальное. Маркус хотел что-нибудь сказать, но все его изысканные слова куда-то делись. Он сидел неподвижно и молча, ожидая, когда Эшран укажет ему, что делать дальше. — Прости, что я тебя ударил, — что вто он наконец сказал. Это прозвучало грустно, его голос был полон сожаления, и всё же Маркус не мог заставить себя разделить эти чувства. — Я раж, что ты это сделал. Иначе я бы не остановился. Эшран был на грани срыва. — Будь честен со мной, — наконец сказал он тихо и отрывисто. — Я знаю, тебе снятся кошмары, но в последнее время… Ты кое-что говорил во сне. Расскажи мне, что тебе снилось. Он опустился на оба колена перед Маркусом, наконец-то посмотрев емв в глаза. Маркус увидел там страх, крепко сдерживаемый и почти контролируемый. Такую маску Эшран обычно надевал перед тем, как идти в бой, почти как доспехи. Он замер, ожидая Маркуса. — Я… — маг инстинктивно не хотел ему говорить. Слова застряли, наполовину сформировались у него в горле, но он выдавил их, заставил себя произнести. — Иногда ты мне снишься. Эшран кивнул, его челюсти были крепко сжаты. Маркус глубоко и осторожно вздохнул и продолжил: — Мне снится, как ты плачешь и скорбишь обо мне. Когда моё проклятие заберёт меня. — Ты можешь ясно представить этот момент? Маркус медленно кивнул. — Да, я так думаю. — Есть ли у меня мой шрм в этих снах? — Твой шрам?.. — эхом повторил Маркус, но всё равно посмотрел на вертикальную линию, пересекающую губы Эшрана. — ЭТОТ шрам? Эшран был смертельно серьёзен, наблюдая за Маркусом так внимательно, что магу захотелось немного поёжиться. — Да. Маркус задумался и перевёл взгляд в сторону. Ему не нравилось вспоминать картины из этих снов, они были ужасны. Явное горе Эшрана, его страдания, когда Маркуса разрывала изнутри магия крови. Заплаканное лицо Эшрана, мольбы о прощении, слетающие с его идеальных… идеальных губ. Болезненный вздох вырвался из груди мага. Казалось, это было единственное подтверждение, в котором нуждался Эран. Командор закрыл глаза, и на мгновение его силы, казалось, покинули его. — Я не понимаю, — сказал Маркус, и гребаная бездна, но это была правда. — Маркус, есть вещи, который я должен тебе рассказать. Кислый, едкий страх скрутил желудок Маркуса, и даже при том, что он хотел, он не осмеливался прикоснуться к сидевшему перед ним мужчине. — Ты можешь рассказать мне всё. Эшран взял руку Маркус в свои и запечатлел короткий сухой поцелуй на его коже. — Это сложно, — сказал н едва слышно, несмотря на то, как близко они были. — я никогда не думал, что нечто подобное может произойти. Я даже толком не знал, что это БЫЛО проклятьем, пока ты мне не сказал, но… Я знал, что со мной что-то не так. Я всегда это знал. Я никогда не должен был позволять себе приближаться к тебе, — сказал Эшран, и тень отвращения к самому себе пробежала по его лицу. — Я должен был знать, что в конце концов это заразит тебя. Ты такой умный, такой… великолепный, удивительный маг. Конечно, такая дрянь, как это, должна была тебя возжелать.