«Будьте осторожны со своими желаниями — они имеют свойство сбываться.»
Михаил Булгаков.
Современный скоростной пассажирский поезд «Токио — Коноха» на всех парах несся сквозь зеленую чащу густого леса. Сквозь редкие просветы листвы время от времени выглядывали лучи весеннего солнца. Первый день отпуска одного из лучших детективов столицы восходящего солнца начинался как нельзя лучше. Никакой работы, никаких подчиненных, и самое главное — никаких убийств! Какаши Хатаке удобно устроился в мягком кожаном кресле бизнес класса и, прикрыв глаза, готовился сладко вздремнуть по пути в родную деревню. Но у судьбы на эту поездку были совершенно иные планы. Дверь в вагон открылась и с оглушительным шумом захлопнулась. Мужчина испуганно дернулся, но глаз принципиально не открыл. Вскоре Какаши услышал какое-то неясное копошение рядом с собой. Кто-то громко и недовольно пыхтел прямо над его головой. Осторожно приоткрыв один глаз он увидел молодую девушку стоящую на цыпочках и пытающуюся закинуть на верхнюю полку для ручной клади большую и тяжелую сумку. — Черт! В следующий момент Какаши показалось, что на его голову обрушилась вся тяжесть земной атмосферы. От боли он сдавленно простонал. — О господи! Пожалуйста, простите меня! Я ужасно неловкая! — девушка с ужасом смотрела на мужчину, прикрывая открытый рот ладошкой. — Да, это я заметил. Какаши встал, одним легким движением закинул сумку на полку и сел обратно. Только на этот раз подальше от прохода. Нарушительница его покоя устроилась напротив. — Спасибо. — Не за что, — ровным голосом ответил Какаши. — Вы злитесь? — осторожно спросила незнакомка. — Нет, что вы. Такое выражение лица у меня всегда, когда я безумно счастлив! — Если позволите, могу вас утешить тем, что вы самый красивый мужчина из всех, которых мне доводилось калечить. — По вашему лесть — лучшее обезболивающее? — Ц, ну что за ужасный характер! — возмутилась девушка, — Я извинилась перед вами и даже сделала комплимент — неужели нельзя хотя бы вежливо улыбнуться? — Я бы с радостью, но кажется от удара в моей голове что-то повредилось. — Да, по-моему, от удара у вас повредилась часть мозга, отвечающая за чувство юмора. — Вот видите, вы сами признали, что своими руками обрекли меня на безрадостное существование. Не смотря на недовольный тон секундой ранее, девушка рассмеялась. Какаши тоже сдержано улыбнулся. — Ну вот, так гораздо лучше! — радостно резюмировала девушка. С чувством выполненного долга, довольная, она уткнулась в толстую книжку и Какаши наконец позволил себе рассмотреть свою попутчицу. Ее волосы были собраны в небрежный пучок на затылке, две короткие пряди по бокам обрамляли лицо. Он бы совершенно точно не назвал ее красавицей, но хорошенькой — хорошенькой она вполне себе была. Фиолетовые синяки под глазами, потертые кеды, зауженные джинсы и оверсайз толстовка с логотипом Токийского университета — словом, все в ней выдавало студентку. — Так смотрите, словно хотите что-то спросить, — не поднимая глаз проговорила девушка. — Журналистика или филология? Девушка оторвалась от книги и с каким-то особым огоньком любопытства в глазах взглянула на мужчину. — Как вы узнали? А нет, подождите! Секундочку! Ничего не говорите! Я сама угадаю! У меня что, какие-то особые мозоли от постоянной писанины? Или дело в чернилах на пальцах? Или в моем особом напыщенном слоге и льющейся через край эрудированности? Какаши тихо рассмеялся. — Юная леди, вы просто забыли снять бейджик. Девушка неловко коснулась шеи — и правда, вот растяпа! Она совершенно забыла про эту удавку! Девушка сняла бейджик и внимательно оглядела его, словно видела в первый раз. На голубом фоне красовалась маленькая фотография ее лица, и подпись: Международная научно-практическая конференция «Литература и журналистика стран Востока». Щеки девушки вспыхнули. «Вот же, глупая…». — Вы правы, я без пяти минут журналистка. — Едете домой на каникулы? — не то что бы Какаши любил разговаривать с незнакомцами или в целом был общительным человеком, скорее, как раз-таки, наоборот. Просто беседа складывалась сама собой и как человек не любящий плыть против течения, он решил ему довериться. — Да. Это мои последние весенние каникулы перед выходом в, — девушка изобразила кавычки и нарочито гнусавым голосом передразнила, — «Большое плавание под названием жизнь». — Разве так кто-то еще говорит? — Никто, кроме пропахших нафталином преподавателей в моем университете! Только и знают, что сидеть в своих учительских креслах и разглагольствовать о всякой ерунде! Они совсем забыли о том, что такое настоящая журналистика! — сокрушенно посетовала девушка. — И что же такое по-вашему «настоящая журналистика»? Девушка ответила так живо и слаженно, словно всю жизнь готовилась к этому вопросу. — Это когда ты с головой погружаешься в совершенно сумасшедшее журналистское расследование! В какое-нибудь громкое, скандальное дело! И совсем уж замечательно, если это дело связано с каким-нибудь шокирующим общественность беспрецедентным убийством! Какаши мрачно покачал головой, удивляясь, откуда в юном невинном создании столько восторженной кровожадности. — Вы совсем не понимаете о чем говорите. Не дай бог вам и впрямь вляпаться в подобное дело. Девушка раздраженно цокнула и обиженно уткнулась взглядом в свою книгу. Какаши Хатаке и подумать не мог, что в этот самый момент, судьба уже вовсю готовила дело, достойное «настоящей журналистики».