После долгой охоты

Ладонь нежно скользнула по шее, добираясь до затылка, и вдруг грубо вцепилась в волосы, потянув его вперед. Вэй Ин закусил губу, сдерживая вскрик, и зажмурился до ярких пятен перед глазами. Вопреки жестокой хватке — губы мягко коснулись уголка его глаз, где выступили слезы, прошлись цепочкой невесомых поцелуев по скуле и спустились к шее. Лань Чжань провел языком по ободку ушной раковины, поцеловал за ним и легкими поцелуями спустился ниже, с силой сомкнув зубы на сгибе плеча. — Ты опять кусаешься, гэгэ! — вскрикнул Вэй Ин и попытался отстраниться. — Хватит, я знаю, ты на мне живого места не оставишь, только дай тебе во-о-ох!.. — Хм, — в ответ на его томный вскрик послышался короткий смешок, когда Лань Чжань, освободив от болезненной хватки на затылке, вместо этого опустил руку и погладил его пах. Член бодро стоял, уверенно выпирая из-под нижних одеяний. Долгое ожидание и предвкушение возбуждали вернее любой ласки. Пальцы, пробежавшись по длине его напряженной плоти, натянули его нервы, словно струны цитры, окончательно лишая терпения. — Гэгэ-э, — умоляюще выдохнул Вэй Ин, взглянув на супруга блестевшим взглядом из-под мокрых слипшихся ресниц. — Неужели тебе меня совсем не жалко? Но золотистый взор остался невозмутим, словно бескрайний небесный простор без единого облачка, залитый рассветным солнечным светом. Мучая его неспешными нежными поглаживаниями сквозь ткань, Лань Чжань оставался незыблемо спокоен и на каждый вырвавшийся стон, на каждую попытку изогнуться, подставившись под ласку, вовсе прекращал двигать ладонью, сдавливая ноющий от недостатка стимуляции член. Вэй Ин с трудом сглотнул, покоряясь, и замер. Лишь тогда Лань Чжань прекратил невыносимую пытку, обошел его и, распутав связанные лентой запястья, принялся избавлять от одежд, аккуратно и методично оголяя тело. Тело, которое так соскучилось по жарким, изматывающим до беспамятства ласкам за последние полные пути дни и охот ночи и едва дождалось времени отбоя. Но признаться в этом — значило лишить себя части удовольствия от возвращения домой! — Гэгэ так беспощаден, — захныкал он, обхватывая себя руками, словно стыдливая барышня. — Разве я не достаточно натерпелся за время нашего пути? Разве я не достаточно ждал, пока мы вернемся и… — На колени, — с едва заметным вздохом велел ему Лань Чжань, и Вэй Ин с готовностью рухнул на деревянный пол. — Нагнись. И Вэй Ин послушно уперся руками в пол, одновременно дрожа от желания и переживаний. Поза, в которую его заставили встать, не смущала, но он беспокоился о готовности супруга исполнить оговоренную фантазию. С тихим шорохом одеяния улетели на ширму, скользнув неясной белесой тенью мимо. Лань Чжань обошел его, замершего на четвереньках, опускаясь позади, и Вэй Ин почувствовал мягкое и осторожное поглаживание пальцев по мошонке. Супруг склонился к нему и другой рукой потянул за волосы, заставляя распрямиться и прижаться к нему спиной. Нежные поцелуи щекотно прошлись по шее, не столько лаская, а вдыхая через приоткрытые губы запах его кожи, загоревшейся от прикосновений. Длинные пальцы ласково скользнули по губам, заставляя раскрыться и принять их, принимаясь играться с языком. Вэй Ин качнулся, пытаясь бедрами прижаться к супругу, потереться о ласкающую его руку, но та вдруг сжалась на его яйцах, заставив дернуться и замычать, кусая пальцы у себя во рту. В ответ рука сжалась еще сильнее, в неуловимом шаге от явственной боли, и он замер, распахнув глаза и даже задержав дыхание. И, взамен на покорность, грубость тут же сменилась трепетной лаской. Его плоть, такую чувствительную и занывшую от грубого обращения — отпустили, а влажные, смоченные в слюне пальцы, прижались к сжатой звездочке ануса. Он постарался выдохнуть, чтобы расслабить мышцы, но пришедшее в смятение тело не пожелало слушаться, напрягаясь под властными руками. Лань Чжань надавил сильнее, упорно проникая внутрь даже сквозь сопротивление, а второй рукой скользнул к его члену, обхватывая обмякшую плоть и начиная нежно вести рукой, заставляя вновь окрепнуть и загореться от желания. — Гэгэ! — севшим голосом воскликнул Вэй Ин. — Разве мы об этом говорили?.. — Ты должен слушаться, — сдержанно ответил супруг и надавил ему на спину, заставляя наклониться и вновь упереться руками в пол. — Лань Чжань! — совершенно непослушно воскликнул Вэй Ин, слишком взбудораженный происходящим, чтобы так просто исполнить собственное обещание. Пальцы с силой толкнулись в него, вдавливаясь до самого основания, и так замерли. Второй рукой Лань Чжань сжал его за бедро, не позволяя даже двинуться, хотя Вэй Ин тут же заерзал, недовольный промедлением. — Ты будешь слушаться? — спросил Лань Чжань, удерживая его. — Гэгэ? Как ты можешь быть таким жестоким! — он постарался толкнуться назад. — Гэгэ, неужели тебе самому совсем не хочется? О, я же точно знаю, что хочется! — Ты будешь слушаться? — настойчиво повторил Лань Чжань, игнорируя и его причитания, и взволнованно сжимающееся на пальцах колечко мышцы. — Мой беспощадный, не знающий милосердия Лань-эр-гэгэ!.. Ай! Буду! Буду, гэгэ! — захныкал Вэй Ин, когда пальцы, с силой коротко толкнувшись в него, вдруг совсем исчезли. А потом и сам Лань Чжань отодвинулся от него. — Все, все, гэгэ! Буду молчать! Только вернись!.. М-мх! Он замычал, кусая губы в попытке сдержаться. И только дождавшись, когда он перестанет мотать головой и пыхтеть в борьбе с самим собой, Лань Чжань вернулся к его жаждущей внимания заднице. Пальцы, на этот раз легко заскользившие — не иначе как супруг отвлекся, лишь чтобы достать масло, — вновь проникли внутрь, разминая и тщательно смазывая стенки. Вэй Ин учащенно задышал, чувствуя, как возвращается нетерпеливое возбуждение, усиленное переживаниями, как пульсирует размягчившееся нутро, будоража предвкушением удовольствия. Он точно знал, что будет дальше… Но ощутив у своего раскрытого лаской анального прохода что-то твердое и холодное, испуганно замер. — Гэгэ… — затаив дыхание позвал Вэй Ин. И ахнул, когда в него скользнула ледяная рукоять Бичэня. — Гэгэ! — он попытался дернуться, чтобы соскользнуть и вырваться, но его ухватили за бедро, вынуждая остаться в прежнем положении. — Я передумал! Ах! Лань Чжань! Он уже готов был решительно потребовать все прекратить и, оглянувшись на супруга через плечо, открыл рот. И так и замер. Лицо того стало столь сосредоточенно заинтересованным, что Вэй Ин потерял дар речи и лишь изумленно таращил глаза, не зная, как поступить в подобной ситуации. Взбунтовавшееся от такого чужеродного ощущения холодного металла тело требовало во чтобы то ни стало прекратить сие действие, а любовь к мужу и тяга к экспериментам убеждали, что он может потерпеть. — Ты уже делал так, — его праведный нефрит перевел на него почти черный, блестевший жадным нетерпением взор. — Это же был сон! — простонал Вэй Ин сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как из-за медленно входящего в задний проход холодного металла по всему телу побежали волны мурашек. — Мгм. Но ты сам хотел. — Я передумал! Это слишком странно ощущается! Лань Чжань внимательно посмотрел на него, останавливаясь, и Вэй Ин открыл рот, захлебываясь воздухом, чувствуя, как жесткая, но гладкая рукоять замирает внутри него. Казалось, он ощущает каждый изгиб резьбы, ощущает тяжесть, невероятную ширину, распирающую его сразу во все стороны, хотя это было значительно меньше, чем то, что он принимал в себя обычно. Но твердый член — это совсем не твердый меч, новизна ощущений просто ошеломляла, заставляя заново почувствовать себя. — Гэгэ, — Вэй Ин учащенно подышал через нос, пытаясь справиться с разгулявшейся в его теле бурей, покрывшей кожу мурашками и вздыбившей мельчайшие волоски. — Я хочу… Не останавливайся, Лань-гэ… — Ты обещал слушаться, — обстоятельно напомнил Лань Чжань, возвращаясь вспыхнувшим яркими огнями взглядом к тому, как резной набалдашник меча медленно проникает в его поджимающееся нутро. Невольно он попытался отодвинуться, напрягая ноги, и Лань Чжань осторожно придержал его за бедро, не позволяя дергаться. Супруг успокаивающе погладил его по пояснице, накрыл ладонью крестец и большим пальцем мягко надавил на самое основание впадинки между ягодицами, введя в него рукоять до середины и остановившись. И только когда Вэй Ин смог немного расслабиться, принялся легонько, едва заметно, вращать меч. Ощущение все еще было возмутительно чужеродным, но больше не вызывало такую путанную мешанину эмоций, скорее обжигало нервы своей странностью, да холод зачарованного оружия горячо покалывал изнутри. — Нравится? — тихо, будто боялся спугнуть, уточнил Лань Чжань и, дождавшись невнятного, но явно согласного мычания, шумно выдохнул. — Продолжаю. Движения остановились. Лань Чжань задвигался, удерживая меч одной рукой, раздался невнятный шум, и Вэй Ин не удержался, осторожно вывернул голову, оглядываясь, чувствуя себя скованным от какого-то странного пугливого ощущения, сдавившего живот. Его супруг аккуратно подтащил стул и принялся пристраивать сверху меч, бережно и медленно, чтобы не причинить ему вреда. И все равно каждое легкое движение отдавалось в теле Вэй Ина, выбивая неровную дробь сердца, свалившегося куда-то в основание позвоночника, как раз туда, где распирал его нутро набалдашник меча. Лань Чжань, закончив сооружать эту странную конструкцию из стула, подушки и торчащего из его задницы Бичэня, отстранился, окидывая внимательным и немного задумчивым взглядом вышедшую картину. И явно оставшись довольным увиденным, передвинулся, опустившись на колени перед его лицом. Нежное прикосновение ладони к щеке заставило поднять голову. Лань Чжань погладил большим пальцем его губы и настойчиво надавил на нижнюю, заставляя открыть рот, и приставил к нему свой напряженный член. Удовольствие от заскользившей по языку теплой, гладкой и влажной головки, оказалось столь нестерпимым, что Вэй Ин застонал, вбирая в рот пульсирующую плоть. Лань Чжань судорожно выдохнул, раздувая ноздри, его шея покраснела, а взгляд стал совершенно диким. Ладони опустились на затылок, путаясь пальцами в волосах, и с силой потянули вперед, заставляя переступить руками, подаваясь навстречу. Вэй Ин попытался выгнуться в более удобную позу, чтобы было сподручнее двигать головой, но меч предупреждающе скрипнул. — Не шевелись, — немного севшим голосом заметил Лань Чжань, стискивая мужа за плечо, дернувшегося в испуге от чувства, что рукоять внутри него — задвигалась сама по себе. Вэй Ин учащенно задышал, пытаясь сглотнуть, но когда рот заполнен крупной твердой плотью — это не очень-то получается. И положение, и ситуация никак не способствовали вдумчивым оральным ласкам, и он с облегчением застонал, почувствовав, как член Лань Чжаня медленно покидает его рот. Слюна сбежала по подбородку, но он не мог даже вытереть ее, он боялся даже шевельнуться, и оставалось только умоляюще смотреть на своего супруга. — Будешь слушаться? — внимательно вглядываясь в его глаза, переспросил Лань Чжань. — Гэгэ! — сдавленно воскликнул Вэй Ин, стараясь не слишком глубоко дышать. — Мгм. Бережно придерживая за плечи, Лань Чжань склонился, приобнимая и даря этим нежным трепетным жестом ему успокоение. Вэй Ин, прикрыв глаза, доверчиво прижался, расслабляясь, позволяя себя осторожно передвинуть. Но когда Лань Чжань потянул его вверх, заставляя руками оторваться от пола, испуганно напряг ноги, чувствуя, как резная рукоять меча опять задвигалась по его заднему проходу. Если муж сейчас отпустит — он повалится грудью вперед, и тогда его зад, вместе с сомнительным украшением, бесстыже оттопырится вверх. — Гэгэ! Нет! Постой! Лань-гэ, я так упаду! — он забился в сильных руках, невнятно вскрикивая, но лишь почувствовал, как его крепче стискивают. — Вэй Ин. — Лань Ванцзи! Второй господин!.. — Вэй Ин! — голос его супруга был хриплым от возбуждения, но оставался спокойным и собранным. — Вэй Ин. Я держу. Успокойся. — Да, да, я здесь, — забормотал, действительно успокаиваясь, Вэй Ин. — Я знаю. Лань-гэ… — Прекратить? — Нет, — мотнул головой Вэй Ин. — О, нет. Это так странно! Но если ты меня держишь — становится даже приятно. Знаешь, даже самый реалистичный сон не может передать все эти ощущения, я и подумать не мог… — Вэй Ин, — вздохнул Лань Чжань и наклонился, поцеловав в макушку. И, не давая более ничего ему сказать, вновь опустил руками на пол, приставив свой член к его губам, поддерживая за плечо и крепко обхватив ладонью затылок. И толкнулся, не слишком сильно и неглубоко проникая в послушно подставленный рот, задавая неспешный размеренный ритм. Вскоре ноги, начавшие неметь от напряжения и долгого неудобного положения, постепенно стали разъезжаться, и только успевший расслабиться Вэй Ин почувствовал, как меч в нем съезжает, чуть задираясь вверх из-за того, что он прогнулся в спине. И на каждый толчок двигающегося во рту члена подрагивает, заставляя рефлекторно сжиматься задний проход, возвращая остроту ощущения холодной твердой рукояти меча внутри. По спине поползли мурашки. Он слишком заскучал на подзатянувшейся охоте, пока они преследовали одного гуя за другим, и слишком увлекся откровенными рассказами о посещавших его порой — той же откровенности ради стоило бы сказать, что постоянно — дерзких весенних фантазиях. И слишком легкомысленно отнесся к готовности своего супруга воплотить эти идеи на практике. Ведь что такого в этом могло быть, чего он не чувствовал бы в любой другой раз? Теперь, захлебываясь наполняющей его рот горячей толстой плотью, пытаясь сглотнуть сбегающую из уголка губ слюну, вырывая среди толчков жадные вздохи, разгорающиеся в легких, разгоняющих по всему телу тепло, сталкивающееся в его животе с холодом, исходящим от металла в заднем проходе… Вот теперь он почувствовал, как сознание начинает медленно уплывать, теряясь в слишком ярких и таких разных ощущениях. Возбуждение било по вискам, пульсируя одновременно в сердцевине языка и, особенно горячо, в основании позвоночника, там, где так остро чувствовалось давление резной рукояти. Каждое, даже слабое движение вызывало дрожь, и задний проход судорожно сжимался, все усиливая ощущения, и держаться больше не было сил, как и повлиять на происходящее. Вэй Ин уже не мог даже напрячь щеки, полностью отдавшись заполняющим его толчкам, прикрыв слезящиеся глаза, когда почувствовал, как его бережно придерживают за плечи, удерживая тело на весу, а чужие движения становятся короче и чаще. Подавшись вперед, он постарался заглотить как можно глубже, пропуская член в онемевшее горло, и сдавленно застонал, из последних сил напрягая язык, прижимая налившуюся кровью пульсирующую плоть к нёбу, захватывая ее в плен, и бедра нервно дернулись назад, чтобы тут же вновь размашисто, несдержанно толкнуться вперед. Лань Чжань задрожал всем телом, вырываясь, стискивая пальцы на его плече, сжимая волосы, будто намеревался сдернуть их с головы вместе с кожей, и Вэй Ин беспомощно всхлипнул, когда горячая плоть покинула его рот. От ощущения пустоты захотелось плакать. Ему так нужно было еще! — Вэй Ин, — прошептал над ним Лань Чжань, осторожно приподнимая его, прижимая к своей груди. Ответить было невозможно, и он лишь жалостливо застонал, изгибаясь в пояснице, когда супруг переступил на коленях ближе к нему, когда потянулся рукой за его спину, удерживая вдавившийся в его нутро меч. Резкое движение и холодный металл покинул его тело, вырывая короткий крик. — Гэгэ, — едва слышно прошептал он непослушными губами, когда его подхватили на руки и понесли. — Молчи, — сдавленным голосом ответили ему. Его бережно уложили на кровати, заботливо проминая уставшие бедра, оглаживая, казалось, воспаленные ягодицы. Тепло пальцев, коснувшихся онемевшего от холодного металла ануса, показалось столь восхитительным, что слезы сами собой потекли из глаз. Щеки коснулся нежный поцелуй, сначала одной, потом другой, снимая выступившую влагу. Вэй Ин судорожно втянул воздух сквозь опухшие губы, и слепо потянулся вверх, прижимаясь к горячему телу, просясь в объятия. Вся усталость, все напряжение, накопившееся за долгую дорогу, все переживания — за всех убитых нечистью там, куда они не успели, за всех пострадавших от того, что они вовремя не пришли, за все, что накопилось за обе его жизни, все стиралось под трепетными поцелуями, под ласковыми поглаживаниями, стаивало, как корка льда под солнечными лучами. И вместе с обнажавшейся, очищающейся сутью, вместе с возвращением покоя в его внутренний мир, все сильнее разгоралось желание. Он стонал и изгибался, и Лань Чжань ловил каждое движение, все усиливая ощущения. Вэй Ин раздвигал ноги, и супруг скользил ладонью в его промежность, сгребая в горсть поджавшиеся яички, прокатывая их под сморщившейся кожей между пальцев, спускался ниже, поглаживая корень члена, бугорок перед самым анусом, кружа кончиками вокруг и не проникая внутрь. Вэй Ин скулил и зажимался, сводимый с ума слишком сладким и слишком легким удовольствием, и тогда Лань Чжань принимался с силой сжимать его ягодицы, заставляя выгибаться дугой и стонать, биться на постели. И когда муж наконец сжалился над ним, опускаясь между раздвинутых ног и входя в него, весь мир и все сознание Вэй Ина сжалось до пульсирующей точки внутри него. — Чжа-а-ань, — взвыл он, обхватывая мужа руками, чувствуя, как тело сводит судорогой невероятного удовольствия, раскаленной лавой выплескивающегося из него и в этот же момент — в нем. Он так безумно соскучился по ощущению наполненности твердой, но не жесткой и безжизненной, а податливо напряженной и горячей плотью, словно никогда этого не испытывал, но страстно жаждал. И, изо всех сил прижимаясь к своему возлюбленному, более всего желал никогда с ним больше не расставаться. Ни в этой жизни, ни в следующей, ни через тысячи лет — где, как он был уверен, они обязательно вновь окажутся вместе.