Ты моя вселенная.

После той ночи в храме Гуаньинь в Юньмэне Вэй Усянь и Лань Ванцзи стали путешествовать вдвоём, взяв с собой только Яблочко. В пути они охотились на тёмных тварей и по-прежнему «появлялись там, где творится хаос». Услышав, что где-то бесчинствует нечисть, они отправлялись туда, чтобы расследовать и разрешить проблему. А попутно полюбоваться на горы и реки, познакомиться с местными обычаями и нравами. Поесть разнообразную пищу. Так они провели три месяца, позабыв о делах мира заклинателей, не обременённые ничем и совершенно свободные. Принадлежащие только друг другу. И больше никому и ничему. Лань Ванцзи никогда еще не чувствовал себя столь свободным, столь счастливым. А что еще нужно было для счастья? Самый дорогой человек рядом. Никому ничего не обязаны. Не привязаны ни к какому месту. До них доходили слухи, что Лань Цижэнь очень скучает по младшему племяннику, который сбежал со старейшиной Илин. И теперь они вместе бродят по свету, помогая людям совершенно бескорыстно. Что не хотят примкнуть ни к какому ордену. А идут туда, делать ту работу, делать которую все остальные считают ниже своего достоинства. Что Лань Цижэнь завален по уши работой, что глава Лань больше сидит в своей ханьши и предается медитации. Так что кое какие обязанности по управленю орденом пришлось взять на себя и без того загруженному учителю Ланю. Что ученики его совсем не слушаются, а проводят неплохо время на ночных охотах с Призрачным генералом. Что Лань Цижэнь все-таки надеется, что младший племянничек одумается и вернется домой. Многие люди выражали надежду, что возможно он даже ему простит его дружбу с Вэй Усянем по мнению обываталей. Хотя про самого Вэй Усяня уже никто плохо не говорил, наоборот говорили, что он искупил все свои преступления и исправился. И стал Хангуан Цзюню надежным спутником и соратником на тропе самосовершенствования. Как то идя по дороге, они разговорились. Вэй Усянь спросил: —Лань Чжань, ты не думаешь навестить брата? Думаю, судя по слухам, твой дядя уже остыл. —Навестить? — Да, навестить. Ему все-таки нужна поддержка. Сам он не справится. —Вэй Ин. Ты слишком добр. Брат знал про все деяния Цзинь Гуаньяо и все равно пытался оправдать его поступки. —Это сейчас не важно. Он был тебе поддержкой много лет. Разве это не твой брат, который сейчас нуждается в поддержке. Ты же знаешь, что от вашего дяди сочувствия не дождешься. —Вэй Ин, ты же знаешь почему мы ушли. Меня бы опять наказали и заточили. И какой был в этом прок? Кому бы я смог помочь? А брату надо посидеть и подумать самому над всем. —Это верно. Но, твой брат всегда помогал нам. Ты же знаешь. И если бы твой брат не рассказал мне, как ты меня защищал от ваших старейшин после битвы в Безночном городе, я бы так и не узнал о твоих чувствах. Давай сделаем так, если ты почувствуешь, что опасно, ты всегда можешь уйти. Ты же не маленький ребенок, которого можно поймать за руку. И мы снова пойдем путешествовать. Пойдет? Лань Ванцзи внимательно посмотрел на Вэй Усяня, он был абсолютно серьезен. Вообще его аргументы не выдерживали никакой критики. Пришлось согласится: —Хорошо. —Только не оповещай их заранее, чтобы учитель Лань не успел подготовиться, так мы выиграем для себя время. —Хорошо. Лань Ванцзи склонил голову. Да, его солнышко был как всегда прав. И как всегда мудро подошел к делу. —Хангуан Цзюнь, как ты думаешь, стал бы Цзинь Гуаньяо разрушать печать и выпускать Не Минцзюэ, если бы твой брат не погнался за ним? —Думаю нет. —Вот и я так думаю. Очевидно, он хотел произвести эффект. Сказать этим, мне ничего не стоит сейчас убить тебя сейчас руками старшего брата и умереть вместе с тобой, но я тебя отпускаю. Живи и помни мою доброту. —Мгм, —ответил Лань Ванцзи. —В его положении осталось только умереть, потому что с минуты на минуту должны были прийти люди из других кланов. А у него не было уже возможности убежать. В таких обстоятельствах его смерть была бы более чем позорной. —Мгм, у него действительно не было выхода, —согласился зануда нефрит, с нескрываемым восторгом глядя на Вэй Усяня. Какой же он все-таки невероятный, прекрасный, умный, талантливый, самый, самый лучший, самый любимый. Такие рождаются раз в сто, нет в тысячу лет! Нет, его солнце вообще не имеет себе равных за всю историю человечества. И все это великолепие досталось какому- то скучному и унылому зануде нефриту! Это просто невероятно! Это невозможно! «Разве я достоин такого счастья? Конечно нет. Но, он вот он! Он рядом со мной! Только протянуть руку. Можно обнять. И он не сопротивляется, не возражает, а позволяет себя обнимать, позволяет рукам зануды нефрита скользить по своему телу, ощущая свое солнечное тепло. Одна улыбка его способна свалить с ног похлеще Улыбки императора. Правда еще сложновато привыкнуть к тому, что люди пялятся на его солнце открыв рот. Но, он привыкнет, еще десяток лет и привыкнет. Может больше, но это не важно. Как то вспомнили про мальчика Мо Сюаньюя. Вэй Усянь спросил: —Лань Чжань, как ты думаешь, что могло так напугать этого юношу, что он потерял рассудок? —А ты как думаешь? —Может он видел как расчленяют тело Чифэнцзуня? —Вполне возможно. Все таки Сюэ Ян был тогда в башне Золотого Карпа. —А может они над ним проводили свои чудовищные эксперименты? Мо Сюаньюй проучился в башне Кои 6 лет. Если бы он плохо учился или у него было не все в порядке с головой, вряд ли его там продержали столько времени. —Верно. Все это произошло, когда умер Цзинь Гуаншань. —Значит Цзинь Гуаньяо избавлялся от конкурентов. Я нашел записи этого молодого человека. Сухо, сжато, написано как будто впопыхах ужасным почерком. Мне кажется, это не он писал. Но там ничего нет ни про Чифэнцзуня, ни про эксперименты. —Его как то довели до такого состояния. —Как с ним обращались родственники я видел. Это ужасно. Врагу не пожелаешь. Но он уже вернулся таким. Значит все же там столкнулся с чем то ужасным. —Возможно. И это ужасное, наверняка находилось в потайной комнате. —Верно, Хангуан Цзюнь, ты схватил самую суть. Но, у меня еще один вопрос. В потайную комнату можно попасть только через покои Цзинь Гуаньяо. Значит, наш мальчик был вхож к нему. Означает ли это, что Цзинь Гуаньяо домогался красивого молодого человека? А потом свалил все на него? —Вполне возможно. Но мы этого никогда не узнаем. —Это да. —Вэй Ин! —Что? —Давай поговорим о чем нибудь другом. О нас например. Вэй Усянь усмехнулся, закрутил флейту, сидя на спине Яблочка. —Хорошо, о нас так о нас. Хангуан Цзюнь, скажи мне одно. Почему ты все время злился на меня и говорил, что не прикасаешься к чужим. Почему я для тебя был чужой? Лань Ванцзи помолчал, подумал, потом честно признался: —Я боялся. —Чего ты боялся? —Что выдам себя и ты будешь смеяться. Или будешь презирать меня. —То есть ты боялся что выдашь свои чувства? —Да. Я боялся потерять тебя. Лань Ванцзи опустил голову. Вэй Усянь протянул руку и пощекотал его за подбородок: —Ну вот. Опять засмущался. Лань Чжань, что ты за человек такой! Не переживай ты так. Мы же должны все знать друг про друга. За эти три месяца, пока они путешествовали, они очень много разговаривали. У них не было друг от друга тайн. Они настолько слились друг с другом душой и телом, что им не нужно было даже говорить, чтобы знать, кто о чем думает. Но силы Вэй Усяня были еще слабы, так как ядро нужно было хорошо прокачать, чтобы открылись и заработали в полную силу меридианы. Как то в библиотеке Гусу Лань, Лань Ванцзи попалась древняя книга «Технологии по восстановлению энергии у более слабого партнера». Там говорилось: «На эзотерическом уровне все действия человеческой любви являются естественной трансформацией нашей семенной эссенции. Эссенция нашего семени, семя самой нашей души, физически накапливается в теле в виде энергии спермы или яичников. Когда мы любим кого то, мы не только помогаем ему, но и преобразуем также некоторое количество нашей собственной эссенции в высшие уровни энергии.» Лань Ванцзи всеми способами каждый день вливал Вэй Усяню энергию. И в том числе, как написано в книге. Этот способ выглядел более привлекательным. И самым желанным. Лань Ванцзи словно открывал свою вселенную. А эта вселенная выдавала все новые и новые сюрпризы. Чтобы исследовать её всю не хватит и жизни. Но, важней всего сейчас было восстановить Вэй Усяня хотя бы на его прежний уровень. Поэтому Лань Ванцзи трудился изо всех сил. Даже частенько среди ночи, просыпаясь и глядя на свое счастье, он брал его за руку и передавал духовные силы старым способом, который использовал тогда в пещере Черепахи Губительницы. Иногда Вэй Усянь открывал глаза. И Лань Ванцзи тихонько баюкал его как ребенка, потом нежно и осторожно приникал губами к его лбу и долго так лежал, ощущая на губах его тепло, слушая мерное дыхание. Было так жалко тратить такие минуты на сон.