Ты моя вселенная.

Вэй Усянь сказал, убирая письмо в конверт: —Мне кажется, надо срочно встретить твоего брата на ночной охоте и поговорить. Другого времени не будет. —Да, мы так и сделаем, —ответил Лань Ванцзи. Я знаю, где он будет. —Хангуан Цзюнь, как ты думаешь, что в первую очередь он предпримет? —Будет шантажировать брата. Давить на совесть. —Точно. Значит нам надо подслушать их разговор. Он сейчас попытается его дезориентировать. Будет давить на то, что спас якобы ему жизнь. Вот и разгадка! Он даже этот вариант предусмотрел! На сколько же ходов вперед продумал свой план Цзинь Гуаньяо? Цзян Чэн слушал, уже не обращая внимания на то, что Вэй Усянь по прежнему прижат к боку Хангуан Цзюня сильной рукой. На его лице плескалась смесь гнева и удивления: —Сын шлюхи! Все не успокоится! Как вы думаете, он не заявится к Цзинь Лину? Вэй Усянь ответил: — Нет, он пока туда не пойдет. У него других сейчас проблем хватает. Хотя я всё равно подстраховался. На всякий случай поставил защиту над башней Кои. И еще одну вокруг Цзинь Лина. Потому что знаю его удивительную способность находить приключения на свою мелкую задницу. Сейчас ему нужен Лань Сичэнь. Он с него долг теперь требует, якобы за спасенную жизнь. Цзян Чэн присвистнул; —Вот оно что! Это когда он его от гроба оттолкнул! Благодетель, мать его! И как все вывернул! —Вот именно. Поэтому нам надо отправиться туда, где Лань Сичэнь будет охотиться, чтобы обсудить, как мы дальше поступим. В охотничьи угодья Гусь Лань он все равно не сможет попасть, да и ему там делать нечего. Но за Лань Сичэнем он будет следить. Поэтому только на ночной охоте есть шанс поговорить. Лань Чжань, хватит держать меня! Мы будем сегодня драться? —Мгм, —ответил зануда нефрит, с сожалением отпустил свое счастье, сразу встал в положенную стойку. Бой продолжился. Через почти два часа бесперерывного фехтования, бой все-таки закончился ничьей. В последний час к полю подтянулись несколько учеников. Они хлопали в ладоши и поощряли мужчин. Кто болел за Лань Ванцзи, а кто за Вэй Усяня. —Шисюн, давай, вперед, здорово! —кричали ученики. После окончания боя, мужчины пошли смыть с себя пот и переодеться. Сидя в бочке, Вэй Усянь спросил: —Лань Чжань, как ты думаешь, чего он попросит взамен от твоего брата? Лань Ванцзи в это время смывал пену с его роскошных волос. —Думаю потребует выдать тебя. Или твои рукописи. —Выдать меня? Но твой брат не станет выдавать кого то без причины? Должны же быть причины. Лань Ванцзи смыл пену, аккуратно закинул его волосы на одну сторону, полюбовался. —Пишет же он тебе о какой то обиде. Чем ты его так обидел? —Лань Чжань, хоть убей, я правда не помню, чтобы я его обижал когда нибудь. —Подумай. Может что то сказал ненароком? —Но мы с ним почти не соприкасались. Да и я к нему ненависти никогда не испытывал. Мы же почти и не были знакомы. —Может что то ему просто показалось обидным? Надо вспомнить. —Я понимаю. Если мы будем знать причину обиды, мы предугадаем его следующий шаг. Видно он хорошо подготовился еще до храма Гуаньинь. —Мгм, —ответил Лань Ванцзи, откладывая полотенце, которым только что тер спину Вэй Усяня. —Мне вот еще что интересно. Если бы не полез этот молодой господин за тигриной печатью, сколько бы еще ждал Цзинь Гуаньяо своего звездного часа? —Кто знает? Возможно на тот случай был еще один вариант, —ответил Лань Ванцзи. Он подошел к ширме и взял большое полотенце. Вэй Усянь подтянулся на руках за край бочки. Лань Ванцзи протянул к нему руки с полотенцем и принял его в обьятия. Вытащив его чистенького и мокренького из бочки, он закутал его полностью в полотенце и держа в обьятиях принялся сцеловывать капельки воды со щек и лба. —Вэй Ин. Вэй Усянь, закутаный в полотенце, не имеющий возможности пошевелить руками, просто молча наслаждался лаской, зажмурив глаза. Густые черные ресницы лежали на персиковых щеках, отбрасывая длинные тени. Лань Ванцзи легко поднял его на руки и отнес на кровать. Потом быстро помылся сам и лег рядом, обнимая свое счастье. —Лань Чжань, почему ты не стал мыться всместе со мной? —лениво спросил Вэй Усянь. —Пожалел бочку. Вэй Усянь рассмеялся: —Лань Чжань, может поспим? —Мгм, —ответил зануда нефрит, медленно опускаясь поцелуями все ниже. Разворачивая медленно полотенце, он наслаждался сладким вкусом любимого солнышка. Как он соскучился! Казалось, так давно он его не целовал! Развернув полотенце до самого низа, почувствовав твердость внизу живота, скользнул губами ниже, ощутив, что больше нет сил сдерживаться. Кажется спать они уже не будут. —Лань Чжань, —прошептали нежные губы солнышка. Шепот дошел до самого сердца, заставив биться сильнее и зажигая огонь внутри. Разгоряченное тело нефрита прижалось к прохладной нежной коже, казалось разряд молнии прошел по венам, туманя сознание. —Вэй Ин, —шептали губы, целуя каждый сантиметр атласной кожи, под которой переливались крепкие мышцы. —Люблю тебя, не могу больше сдерживаться. —И не надо, если не можешь, —ответил Вэй Усянь. Он подал с тумбочки масло. Когда пальцы Лань Ванцзи коснулись сладкой точки внутри, Вэй Усянь соблазнительно выгнув изящный стан, прошептал: —Лань Чжань. Лань Ванцзи поднялся выше и поцеловал эти нежные губы, которые так сладко шептали его имя. Прерывистый шепот и стоны слетали с губ дорогого солнца. Прекрасные мокрые волосы разметались по кровати. Он пах цветами и мыльным корнем. —Не больно? —спросил Лань Ванцзи, когда его солнце зажмурило глаза и сделало глубокий вдох, принимая своего зануду. —Все хорошо, люблю тебя, —прошептали прекрасные уста, которые он тут же накрыл долгим глубоким поцелуем. Они почти каждый день занимались любовью на протяжении нескольких лет. Но Лань Ванцзи до сих пор казалось, что он может причинить боль. Как тогда первый раз, когда они еще были совсем девственниками. Он понимал, что его солнце будет мужественно терпеть, потому каждый раз тревожно спрашивал. А потом долго целовал его, словно извиняясь за причиненные неудобства. Он уже давно перестал дурачиться и молить о пощаде, (разве только иногда под настроение), когда Лань Ванцзи не понимал где ему правда неприятно, а где просто он шутит. Теперь он уже по другому стал относиться к их занятиям любовью. Они уже давно слились душой и телом, но он до сих пор боялся. Боялся своей несдержанности, своей сметающей все границы дозволенного страсти. Из комнаты они вышли уже не к обеду, а только к ужину. Цзян Чэн посмотрел на них и, как всегда, закатил глаза: —Проснулись? Вэй Усянь рассмеялся: —А как ты догадался? Ладно, Цзян Чэн, слушай, сейчас мы отправимся на встречу с Лань Сичэнем. Жди нас поздно. Мы скоро принесем новые сведения. Ворота можно не открывать. Мы так зайдем. Не беспокойся, если что, по всему периметру и сверху надежный защитный барьер. Сюда никто посторонний не проникнет. Цзян Чэн усмехнулся: —Вэй Усянь, ты со мной как с ребенком. Лань Ванцзи наблюдал за их отношениями и видел что глава Цзян в глубине души одинокий, обиженный ребенок, который жаждет внимания, поддержки, любви и он еще только на стадии, чтобы перерасти это. Хотя так близки, как раньше, они с Вэй Усянем уже не будут. Слишком многое произошло, слишком многое их разделяет. Любовь Цзян Чэна — детская, эгоистичная, собсвенническая. Будь для меня тем, кем мне нужно. Дай мне то, что я хочу. Это детская жажда безраздельного внимания и детское же непозволение другому быть таким, какой он есть, неумение уважать свободу другого делать собственный выбор. Цзян Чэн, хоть и глава клана, но как личность он незрелый, неуверенный в себе, сильно зависимый от чужого мнения. В его отношении к Вэй Усяню, помимо сильной привязанности и любви, много эгоистичных ожиданий, ревности, обиды, соперничества, которые тянутся еще с детских лет, благодаря воспитанию мадам Юй, или отсутствия такового. Поэтому неудивительно, почему и отношение Вэй Усяня к своему братцу, как к ребёнку. После ужина, дождавшись, когда стемнеет, они направились к месту ночной охоты главы Лань. Лань Сичэнь уже ждал. Он отошел за дерево, чтобы никто их не видел. Им нельзя было себя обнаружить. Никто не должен был знать, что они покинули пристань Лотоса. Пока ученики запаковывали в сети какую то жуткую тварь, они смогли поговорить. —Брат, молодой господин Вэй, он потребовал, чтобы я отослал всех учеников и ждал его на постоялом дворе. —Цзэу Цзюнь, вы нам сейчас скажете на каком именно и номер комнаты. Об остальном можете не беспокоиться. Только к вам небольшая просьба. Не спорьте с ним и не отказывайтесь сотрудничать. Нам важно сейчас предугадать его планы. Как вы знаете, вариантов у него может быть несколько. —Да, я понимаю. Теперь мне понятно, почему он так поступил в конце, у него явно уже был план, —Лань Сичэнь покачал головой. —Да. И, возможно не один. Как видите, он хитер и очень опасен. Все, давайте расходиться. Делайте, как он вам сказал. Потом спокойно отправляйтесь домой. Если что мы найдем способ связаться, —сказал Вэй Усянь. Лань Сичэнь спросил: —Вы уверены, что за вами нет слежки? Вэй Усянь улыбнулся: —Уверен. Я использовал свое собственное защитное поле. Лань Чжань уже с ним столкнулся. Правда, Хангуан Цзюнь? —Правда, —ответил серьезно Лань Ванцзи. Лань Сичэнь улыбнулся в ответ: —Ну, раз Ванцзи так говорит, значит так оно и есть. После этого они окольными путями направились на постоялый двор, Лань Ванцзи остался снаружи. Он спрятался за деревьями позади гостиницы. Вэй Усянь снял комнату рядом с комнатой Лань Сичэня. Окна как раз выходили на меленький лесок, что было весьма удобно. Потом он открыл ставни и пустил своего зануду. Они сели в комнате, не зажигая свет и стали ждать. Перед этим Вэй Усянь установил защитное поле, потом проделал небольшое отверстие высоко в стене. Через какое то время в комнату вошел Лань Сичэнь. Он заказал себе чаю. Вэй Усянь и Лань Ванцзи по очереди наблюдали за тем, что делается в комнате. У себя свет они не зажигали, так что снаружи казалось, что в комнате никого нет. А защитное поле не давало просочиться ни одному звуку. Пока Вэй Усянь смотрел через отверстие, Лань Ванцзи, стоя рядом, вдруг почувствовал непреодолимое желание поцеловать его. Его руки нашарили в темноте Вэй Усяня. —Лань Чжань, не мешай. —Я не мешаю, —ответил нефрит, прижимаясь к нему всем телом и целуя в висок. Вэй Усянь поежился от горячего дыхания, которое щекотало ухо: —Подожди, кажется кто то идет. И точно, по лестнице поднимались чьи то шаги. Потом послышался стук в дверь их комнаты. Лань Ванцзи отстранился от своего солнца и начал прислушиваться. —Это он, —сказал Вэй Усянь, —я чувствую две энергии. Темную и светлую. Лань Ванцзи кивнул. Человек некоторое время постучал в их двери, словно хотел убедиться, что там никого нет. Потом шаги удалились и снова стук. Но не рядом, а через комнату. Послышался сонный женский голос: —Кто там? —Извините. Господин Чан здесь остановился? —Спросите у хозяина внизу. —Еще раз извините. Шаги подошли к двери Лань Сичэня. Человек просто толкнул дверь. Как и следовало, комната оказалась не заперта. Лань Сичэнь сидел за столом и ждал. Лань Ванцзи видел, что брат был напряжен, хотя снаружи ничем себя не выдавал. Человек подошел к столу. Свет от лампы упал на его лицо. Это был тот самый молодой человек, которого они тогда встретили в трактире. Теперь это был новый Цзинь Гуаньяо. Правда не один, но он справлялся на отлично, подавляя разум более слабого морально молодого человека. Лань Сичэнь молча смотрел на незнакомца. Тот прошел вдоль комнаты, заглянул за ширму, потом отодвинул занавески на кровати, заглянул, проверил ставни, выглянул в окно, осмотрелся, потом только подошел поближе, склонился: —Извини, брат, вынужденная предосторожность. Здравствуй, брат! Лань Сичэнь продолжал всматриваться в молодого человека. —Брат, не стоит так удивляться. Это я. У меня теперь новенькое тело, все на месте. Старое то уже никуда не годилось. Я пришел к тебе, потому что, ты единственный человек, который принимал меня таким, какой я есть. Ты всегда оправдывал мои поступки. Всегда находил причину моим действиям. Молодой человек улыбнулся, глаза его сверкнули. Лань Сичэнь вздохнул: —Господин Цзинь, простите, можно вас так называть? —Брат, не стоит церемоний. Я сейчас не глава клана, не верховный заклинатель. Я сейчас простой юноша, как ты видишь. Можешь меня просто называть братом или А-Яо. Я пришел к тебе, потому что ты сам знаешь, как я к тебе отношусь. Я не держу на тебя зла. Знаю, что по подлой уловке Хуайсана ты был введен в заблуждение. Я всегда верил в твою порядочность. Иначе не стал бы тебе помогать восстанавливать Облачныеглубины. Знаю, что все эти годы ты мучился угрызениями совести. Все равно меня было уже не спасти. У тебя сейчас есть возможность очистить свою совесть и отблагодарить меня за маленькую услугу, которую я оказал тебе перед своей смертью. Ты же знаешь, я никогда не кичился своими заслугами. Даже если я и спас тогда твою жизнь, я не считаю это подвигом. Я пришел исключительно ради тебя. Ради того, чтобы ты имел возможность сейчас снять с себя этот груз. Произнеся эту речь, он снова улыбнулся улыбкой, на которой не хватало ямочек. Лань Ванцзи почувствовал в этот момент как зачесались кулаки. Лань Сичэнь ровнее выпрямил напряженную спину и спросил: —Господин Цзинь… Простите Гуаньяо… А-Яо. Что я должен сделать?