Дело шито цветными нитками

Роше беспомощно, совсем не подобающе любимцу Его Величества Фольтеста, короля Темерии, крякает, закрывает дверь и снова открывает. Нет, хуй там плавал. Загадочное, сука, явление, в виде огромной длинной подушки с вышитым Йорветом продолжает лежать на его столе и призывно поблескивать широкой белозубой улыбкой. Роше даже приглядывается — нитки такие белые, что глазам больно. Хорошо, что в его каморке нет окон, а то если бы на это убожище падали солнечные лучи, Роше бы ебнулся и уверовал, лишь бы это исчезло. Это не исчезло. И это совсем, совсем, сука, не то, что он хотел бы увидеть в своей жизни. Кулак по привычке чешется залепить выродку прямо в вышитый ебальник, потому что довольный Йорвет всегда означает проблемы. Что тут вообще… — Ого, — продолжает парад загадочных явленией до боли знакомый голос короля Фольтеста. Роше сглатывает и очень медленно поворачивается в его сторону. Да, так и есть. Позади него стоит Его Величество и, приложив, словно бабка на завалинке, ладонь к щеке, во все глаза смотрит на разворачивающееся на столе Роше непотребство. Следующая секунда уходит на то, чтобы растерявшийся Роше придумал, что предпринять, но он только вернулся с разведки в свою каморку, устал как собака, увидел некоторое количество дерьма на рабочем столе, и за его спиной стоит король. Без какой-либо охраны, кстати. Роше бездумно дергает дверь на себя. Его Величество тут же упирается в нее ногой и распахивает ее еще сильнее. — Это не мое! — жалобно скулит Роше и несмело толкает государеву ногу ладонью. — Пожалуйста… — Тогда что… — загадочно начинает король, но затыкается, то есть, конечно же аристократично замолкает после пронзительного: — Папу-у-уля! И без всякого королевского лоска толкает Роше всем корпусом, отчего оба вваливаются внутрь, прямо на пол. — Ваше Величество! — Дверь! Скорее! — выдыхает Фольтест Роше в лицо и совсем не дает подумать на кой хер Его Величеству такой тяжелый плащ. Будто он им решил обернуться и окуклиться. Роше делает вдох и к удивлению понимает, что король не пьян. Ладно, некогда искать здравый смысл! Об улыбающемся остроухом долбоебе тоже приходится забыть — королевское благосостояние важнее. Королевский плащ пытается всосать в себя не только короля, но и Роше, отчего тому приходится приложить усилия, чтобы выбраться и подпереть дверь собой. Возможно, смысл потерялся где-то там же? — Папу-у-уля… — доносится из коридора. Это… принцесса Адда? Наверное, она. Роше никогда ее не видел, но у Его Величества вроде как больше нет детей. Босые ноги шлепают мимо каморки Роше. За ними слышатся торопливый стук каблуков и еще одни, более странные шаги. Кажется… да, точно, будто их хозяин при ходьбе немного подволакивает ногу. Инвалид? Просто ранен? Кем? Роше не знает, что происходит, но молится, чтобы они прошли мимо — судя по усталому ужасу на лице короля ничего хорошего их не ждет. — Хотеть… — Хочу, — с нажимом поправляет высокий голос. Роше кажется, что так должна звучать гувернантка принцессы: уверенно, непоколебимо, с легким звоном стальных яиц в голосе для того, чтобы поправлять королевскую особу, пусть даже такую, как расколдованная принцесса. — Хочу поиграть папулю. — Хочу поиграть с папулей, — снова поправляет гувернантка. — Милсдарыня, так может сразу не папулю, а Его Величество? — это, должно быть, тот, у кого проблемы с ногой. — Госпожа Августина, может быть, следует учить Ее Высочество называть Его королевское Величество не папулей, а по титулу? — тут же перефразирует гувернантка, и Роше переводит взгляд на короля. Поменяйся они местами, Роше бы, пожалуй, прятался от госпожи Августины. Возможно, так и есть? В немом вопросе он разводит руками, однако король, вместо ответа, только грозит ему кулаком и прикладывает палец к губам. Да-да, Роше понимает, спросит потом, когда опасность ушлепает дальше. К слову, с какого рожна принцесса бегает босиком? — Тьфу ты! Вы, госпожа Августина, человек ли вообще? — раненый приваливается к двери, и от неожиданного толчка Роше сдавленно булькает. Его Величество действует быстро. Пара каких-то жалких мгновений, и его тяжелая рука впечатывается в лицо Роше, однако маховик пиздеца уже запускает свой неумолимый ход. — Там папуля! — радостно восклицает отошедшая было Адда и пришлепывает обратно. Блядь. Взгляд Фольтеста обещает ему поистине королевских пиздюлей. — Э-э-э… простите принцесса, — с трудом избавляется от ладони на губах. — Его Величества здесь нет. — Я его чую! Блядь. А это как, нахуй? С таким жизненным багажом воспитание наследной принцессы не может пройти гладко, конечно, но что? — А-а-эм… Нельзя подпускать ее к королю, но принцесса, конечно, та еще принцесса. Захочет войти — хрен там ее кто остановит. Нельзя-нельзя. Взгляд Роше мечется от короля к полкам с разной писаниной, цепляется за сраную подушку, которая аккуратно примостилась на раскинутых бумагах, и обратно. Что король мог делать в каморке Роше? — М-м-м… мы сверяли отчеты! — Запах сильный! — упорствует принцесса и стучит в дверь для убедительности. — Я замерз и Его Величество пожаловал мне свой плащ! — Фольтест угрожающе дышит у него над ухом. — Он сказал мне, что пойдет проверять отчеты к коннетаблю Наталису! — выпаливает Роше первое, что приходит в голову. Коннетабль Ян Наталис вообще-то даже не в столице, но пока его будут искать, у государя будет время перегруппироваться и спрятаться получше. И, если на то будет его воля, рассказать, что за херня здесь происходит. — Но… — Простите, принцесса, Его Величество остался очень недоволен моими отчетами, и поэтому я срочно должен их переделать! Уверен, что Ваши сопровождающие знают, где коннетабль! По правилам он должен выйти и говорить это все в лицо титулованной аристократии, а не орать через дверь. Он надеется, что гувернантка достаточно умна и не будет продолжать испытывать терпение Роше. Гувернантка оказывается достаточно умной и дает по съебам вместе с принцессой и третьим загадочным человеком. Роше прислушивается к шагам и позволяет себе расслабиться только после того, как за дверью становится совсем тихо. — Кажется, ушли, — приглушенно говорит он. — Ваше Величество, за что?! — и охает, когда король хватает его за ухо и с силой оттягивает. — Плащ я ему свой пожаловал, значит, — бубнит… с осуждением произносит Фольтест и, вдоволь намучав Роше, отпускает. Роше хватается за ухо и прижимает его к голове. У него уши итак больше чем надо, но не скажешь же королю “ай, отпусти”? Не дохуя ли дерзко? Роше итак до сих пор не понимает, почему Фольтест к нему так панибратски относится: то ли королевская причуда, то ли какие-то охуенно высокие чувства. Что бы там ни было, до тех пор пока сам Роше помнит о том, кто тут король, а кто грязь подзалупная, ему кажется, что все будет хорошо. На такого, как Фольтест, можно и нужно равняться, а не в дружбу играть. Роше и равняется. Он же вон, даже старается, если не говорить на высоком, то хотя бы поправляет себя в голове — государь не попиздряпал по полу на карачках, а преисполненный достоинства занял место за столом и обратил свой царственный взор на вышитое недоразумение. — Выпить есть? Да ладно, даже самогонки нет? Тьфу, ты, блядь. Само собой, Его Величеству попытки Роше нахуй не сдались, но тот все равно старается. Вслед за Фольтестом Роше подходит к столу и терпеливо ждет в надежде на то, что ему расскажут интересную историю. Попросить в лицо он, конечно, не может — кто вообще может просить у короля что-либо? Безусловно, любопытство распирает. Например, как Его Величество оказался так далеко от своего рабочего маршрута? Почему один? С каких хуев в Вызиме вдруг появилась принцесса? Почему отец боится играть с дочерью? Король же вместо объяснений пялится… заинтересованно разглядывает вторую сторону подушки и одними губами произносит беззвучное: “о-ху-еть”. Там… что-то еще? — Охуеть, — подтверждает Роше, когда рискует посмотреть. Он часто моргает и трет глаза до тех пор, пока Фольтест, придерживая одну из его рук, не отчитывает: — Ты себе сейчас все глаза выдавишь. Вообще-то это отличная идея. Выдавить их и помыть, а то они от увиденного дюже засрались. Подушка нетипично длинная, почти в человеческий рост. Вот только, если на передней стороне выродок в своих бомжацких обносках лежит на боку и призывно лыбится, как мразота, то на другой стороне… — Ого, смотри как вены пошили, — комментирует Фольтест и тыкает в вышитый член пальцем. — Блядь, Ваше Величество! Ну! С другой стороны тоже Йорвет. Лежит ровно на жопе. Полностью голый, если не считать платка. И зажимает между зубов розу. Этот пиздец такой завораживающий, что ни один из них не в силах оторвать своего взгляда. Роше чувствует, как его размазывает между двумя половинками одной жопы: узнать, как это убожище оказалось в его спальне в охраняемом, на минуту, королевском замке, и помочь Его Величеству справиться с семейными проблемами. Должен ли он что-то объяснять? Или требовать ответа? Как он вообще может помочь, если не знает, в чем дело? И с чего он вообще взял, что может чем-то помочь? — Вернон, посмотри на меня. Так. А теперь говори вслух, а то у тебя уже все лицо покраснело от натуги. Его Величество как всегда проницателен и понимает душевные метания своего скромного слуги. — Я не знаю, — признается Роше. — Я только пришел, а тут это, оно правда не мое! И не понимаю, что происходит с… — он кивает на дверь, потому что у него не хватает словарного запаса, чтобы красиво объяснить херню, которая сейчас произошла. — Чем я могу помочь, Ваше Величество? Фольтест многозначительно. — Садись… да хоть сюда вон, — указывает он на кровать, как только Роше слушается, кидает в него свой плащ. — Обернись им, раз государь подарил. — Но я… — Но ты, да-да, — дразнит король. — Меньше будешь пиздеть в следующий раз. Помелькаешь еще потом перед Аддой, чтобы она на свой нос не полагалась больше. Ты же в курсе той истории с проклятием? Да, в курсе. Ну, как и вся Темерия. Когда Роше был молодым, глупым и даже не мечтал о том, чтобы король лично таскал его за уши, королевская дочка как раз занималась тем, что ела таких неосторожных алкашей вроде него. Уже потом, на службе, он узнал, что Его Величество отправил расколдованную принцессу в отдаленную жопу Темерии, где из нее должны были сделать человека. Судя по тому, что сейчас было, не похоже, что она готова к выходу в люди. — Дошли слухи, что в той области засели мятежники. Я перевез ее сюда, в безопасность, но не ожидал, что ее обучение… настолько затянется. Леди Августина делает что может. К сожалению, Адда уже знает о своем высоком положении, но еще не усвоила для этого нужных правил этикета, — прежде чем Его Величество снова прорывает, он успевает сказать хотя бы это. Затем… — Захожу я проведать, как они там устроились, а эта дуреха сидит: руками в кровать уперлась, сраку отклячила, зенки вылупила на пол-лица и требует “поиграйте со мной”! Гаврило слился с креслом и поджимает ногу, стража шкерится по стенкам, только леди Августина сидит и речь ей поправляет. Я говорю, что занят, потом приду поиграю, а она как подскочит, да на меня кинется! — его настолько переполняют эмоции, что он стучит по столу кулаком. Тот на выражения королевской любви лишь жалобно скрипит и направляет праведный гнев Фольтеста в новое русло: — Как ты вообще тут живешь? Я же сказал нормально тебя устроить! Роше хочет возразить, что благодарен и за эту залупу под лестницей, которую он использует и как спальню, и как рабочий кабинет — все одно, в королевском замке же. — Ладно, потом разберемся. — Но мне и здесь удобно, — пытается возразить Роше. — Не будешь о себе заботиться, будешь мне плохо служить, — отмахивается Фольтест и снова резко меняет тему. — Неважно. Давай теперь с этим. — его палец стучит по боку подушки. Лучше бы, блядь, дальше разносил его каморку. Кажется, будто за розой Йорвет ухмыляется. Роше вздрагивает и кривится. Мотает головой, сбрасывая наваждение, и отворачивается. — Ничего, я не осуждаю, — успокаивает Его Величество, и это делает все еще хуже. Слава богам, он все-таки поправляется. — Ладно, я тебя очень осуждаю. Это же… кто это вообще? Это же Йорвет. Голый вышитый Йорвет, в чей вышитый член король Темерии тыкает не вышитым пальцем. Как объяснить Фольтесту то, чего не понимаешь сам? — Давай, Вернон. Я здесь надолго, — в подтверждение своих слов Фольтест откидывается на стуле. Тот скрипит в такт столу, отчего король опасливо… бесстрашно вспоминает о своей осанке и выпрямляется обратно. — Можешь с самого начала. Роше делает глубокий вдох. Он найдет остроухого выродка и пришьет ему руки к туловищу. А потом подвесит за хуй и зашьет жопу. Интересно, а Йорвет ее сюда не пришил по какой особой причине? Там приди и возьми сам или что? Фу, блядь. О чем он только вообще думает? — Это… Йорвет. Эльф, — Роше показывает на торчащее из-под платка ухо и смущается — а то король такой тупой и сам не заметил. — Вы помните, как около года назад послали меня разобраться с гавенкарами и мы накрыли целую сеть по городу? — он ждет кивка Фольтеста. — Он из тех белок, которые там больше всех выебывались. Мы с ним тогда закусились, и он решил, что я какой-то дохуя забавный, вот меня и весело доебывать, — на этом король как-то подозрительно весело усмехается, и Роше даже думать не хочет, что здесь такого, блядь, веселого. — Ваше Величество, разрешите я его найду и кишки выпущу? Его переполняют эмоции, и это происходит каждый раз, когда речь заходит о Йорвете. У Роше в его двадцать три уже имеется богатый жизненный опыт и много интересных знакомств, но никто не вызывает в нем такого же чувства бесконтрольной ярости. С хера он прицепился именно к Роше, выродок объяснять не хочет, зато каждый раз будто поджидает, когда тот выйдет в люди. Игрушку себе нашел, сука. Глядя на эту подушку, которую Йорвет умудрился принести в самое сердце Темерии, где безопаснее всего, Роше чувствует, как начинает ненавидеть всех эльфов разом. Фольтест не торопится с ответом. Руки Его Величества продолжают охуительное путешествие. Роше неотрывно наблюдает за тем, как Фольтест со всех сторон беззастенчиво лапает эту сраную подушку от головы до ног. Он задерживается на улыбке — щурится, касается зубов, сам улыбается в ответ. Гладит аккуратные стежки на маленьких деталях вроде заклепок и пуговиц. Роше кажется, будто он подсматривает за очень странной еблей, и не знает, как на нее реагировать. Еще он не знает, одного ли только Йорвета эта работа, но если нет, он найдет этого портного и… — Портному тоже кишки выпущу, — говорит он. — И всех, кто в этом участвовал. И всех, кто стоял и считал ворон в замке. Рука Фольтеста замирает под ногами Йорвета. Роше слышит, как хрустит бумага, и в следующее мгновение из-под наволочки достают свернутый вдвое лист — не начни король щупать подушку, хрен знает сколько эта бумага пролежала бы еще. Король читает: — Обрати на меня внимание, сука, — и Роше снова беспомощно крякает. Твою ж налево, как неловко-то перед Его Величеством — всего ничего на службе, а уже такие проблемы. Есть ли какая-нибудь возможность нисхуя загореться и быстренько помереть от стыда? Фольтест задумчиво мнет бумагу в руках, а затем протягивает ее Роше. — Что скажешь? Если король спрашивает, значит надо взять себя в руки и не распускать сопли, как истеричка, а отвечать. Роше смотрит на послание и пытается понять, что ожидает услышать Его Величество. Не зашифровал же Йорвет тайное послание? Из “обрати на меня внимание” сложить “я пидорас” или как? Может, чернила какие-то не такие? Нет, чернила обычные. Запах разве что. Будто Йорвет на эту бумагу цветами пернул. Ну охуеть, романтик. Бумага еще такая чистая, плотная. Только вот… вот оно! — У него же за душой ни гроша, у кого он бумагу спиздил? — спрашивает Роше в пустоту, напрочь позабыв о своих попытках говорить на высоком. Король не обращает внимания на языковые проблемы Роше и довольно хмыкает. — Я хотел, чтобы ты как можно скорее узнал, какие мятежники пришли к моей дочери, но теперь это потерпит. Ты разберись с этим, — палец вновь стучит по подушке. Государь поднимается и, еще раз поласкав вышивку взглядом, направляется к выходу. — Найди всех причастных. Он осторожно выглядывает в коридор, будто принцесса настолько ебанута, что прячется со всей своей свитой за дверью. Нет, слава богам, нет. Найти всех причастных, хорошо. Ленивые крысы в охране, исполнители этого блядства, портной, выродок — большая работа, раньше ему такую не доверяли. — И да, портного приведешь живьем, — рушит Его Величество все надежды Роше на достойную месть. — И без увечий, ясно? Дело обещает быть не из легких. *** Если честно, Фольтест прекрасно понимает Йорвета. Когда он впервые увидел Вернона Роше, то подумал, что этот щенок с сияющими глазами просто потешный. Спустя очень, очень короткое время он понял, как ошибался: боготворивший лично государя, Роше выжимал из себя все и даже больше, чтобы не просто угодить, а помочь королю всем, чем может. Это был не просто забавный мальчишка из низов. Фольтест, можно сказать, запустил обе руки в дерьмо, вытащил оттуда золотой самородок и теперь методично отмывал его от говна, заставляя сиять еще ярче. Вернон Роше никогда не разочаровывал государя — ни в работе, ни в развлечениях. Йорвет, который тоже ступил на эту скользкую дорожку и недооценил Роше, вскоре должен в полной мере понять, как он ошибался. Если так подумать, дело с таинственной подушкой пахло полной жопой. В лучшем случае охрану замка стоило поперевесить. В худшем — в замке завелись предатели и одними только чистками охраны не обойдется. Роше, однако, как всегда превзошел все ожидания. — Барон, это… — Фольтест подается вперед, но переполняющие его эмоции не позволяют сидеть на одном месте и он поднимается с трона, подбегая к очень избитому человеку, которого ему притащил Роше. — Я поражен вашей смекалкой. Барон Вольдемар был настолько мелким и не примечательным, что Фольтест даже не запомнил их последней встречи. К счастью, сам барон оказался чрезмерно наблюдательным и за свой короткий визит успел познакомиться с городскими слухами. А слухи, которыми, кстати, уже стоило бы заняться, рассказывали о том, что у одного из приближенных к королю людей тесные связи с одним эльфским мятежником. И когда этот остроухий террорист со своими беличьими друзьями обосновался в землях барона и взял его дочь в заложники, придумал самое оригинальное послание Его Величеству, которое никак нельзя было проигнорировать. А Роше в свою очередь не только пропахал носом путь от своей спальни до рук портного, но и перерыл близлежащие леса в поисках пленной дочери… где вышел на мятежников близ поместья Адды и раскрыл сразу два дела. Такому самородку точно нужна была не залупа под лестницей, а нормальный кабинет. Желательно поближе к Фольтесту, а то в прошлый раз он еле нашел эту нору. — У меня только один вопрос, барон, — спрашивает Фольтест в попытке посмаковать эту историю чуть подольше. — Я понимаю, почему Роше. Но… почему этот Йорвет, еще и в таком непотребном виде? — он видит, как Роше позади барона поджимает губы. О да, это при одном Роше можно расслабиться и с удовольствием перекатить на языке парочку изысканных посылов на хер, а высокородных подданных, пусть даже и таких незначительных, как Вольдемар, лишний раз пугать не стоит. Впрочем, можно ли смутить человека, который догадался вышить… нечто подобное? — Я, Ваше Величество… признаться… был введен в заблуждение, — признается барон. — Слухи ходили о том, будто бы ваш… — Роше переминается с ноги на ногу и сжимает кулаки. — Я заблуждался! — верещит Вольдемар и Фольтест начинает подозревать, от чьих рук пострадал барон. — Я уже понял, что между вами ничего нет! Дальше продолжать нет смысла, Фольтест уже все понимает. За оригинальный подход барона следует наградить. Оставить портного с его золотыми руками, так и быть. Хотя нет, награда наградой, а портного Фольтест заберет себе. Также он делает себе мысленную пометку: озаботиться тем, стоит ли этот Йорвет его внимания. Пусть он узнает о потенциале Роше. Пусть кусает локти от восхищения. И ходит под себя от ужаса, потому что Фольтест нашел его первым и совершенно не собирается ни с кем делиться.