We are made of broken parts

      Утро понедельника не щадило никого. На улице был ливень, и из-за луж, покрывающих почти всю дорогу, можно было и ноги промочить, и попасть под «душ» из дождевой воды, поднимающейся от проезжающих мимо машин. Все эти прелести, как и всегда, почувствовал на себе парень, бежавший на учёбу спустя десять минут после начала пар. По будильнику проснуться было почти невозможно, и этому способствовали вечные два часа сна, когда он засиживался в интернете допоздна, смотря смешные видео и находя всё больше и больше странных фактов, а понимал это не раньше пяти утра. Не щадил его и одногруппник, который, словно в отместку за сообщения посреди ночи, прямо сейчас пытался узнать, когда же его друг появится на месте.       После очередного поворота Йоэль, так звали парня, остановился под небольшим козырьком на пару минут, передохнуть и узнать, что так сильно волновало друга, что тот пытался достать его под таким ливнем. С волос закапала вода, как только Хокка снял с головы капюшон в попытке проверить, что же случилось с причёской под названием «Йоэль проснулся и успел ровно ничего», и почти сразу же накинул его обратно, пожав плечами. Всё-таки мокрые волосы выглядят тоже интересно, может быть даже лучше, чем сухие. Просмотрев уведомления, парень положил телефон в карман промокшей насквозь толстовки и, сделав глубокий вдох и закрыв глаза, побежал дальше. Оставалось совсем недалеко, один светофор и поворот за угол, а дальше уже можно выдохнуть, ведь преподаватель на этой паре не обращал внимания на опаздывающих, главное было тихо дойти до своего места.       Перед пешеходным переходом козырьков никаких не было, поэтому Йоэль постарался прикрыть глаза ладонью, чтобы можно было разглядеть сигнал светофора и надоедливые капли не скатывались почти в глаза. Ливень бесил его, стоять в толстовке на холоде и держаться за холодный железный столб бесило ещё сильнее, но так хотя бы получалось не заснуть, как бы ни хотелось. Заметив зелёный свет, Хокка сорвался с места и почти сразу повернул за угол, пробегая как можно ближе к стене, чтобы на голову попало меньше капель. Забежав в дверь, он не остановился, чтобы отдышаться, а наоборот ускорился. Ему повезло, на первую пару не нужно было бежать по лестнице, а только пройти мимо двух дверей. Самым сложным было тихо добраться до своего места. Приходилось проходить вдоль стены, до дальнего конца аудитории, и пытаться не обращать внимания на некоторых одногруппников, пытающихся глупо пошутить про него.       Заметив знакомые ярко-синие волосы, Йоэль ускорил шаг и через несколько секунд сел за своё любимое место, ближайшее к стене и как можно дальше от доски. Сами, так звали его друга, радостно улыбнулся в знак приветствия, и тихо хихикнул, посмотрев в сторону окна.       — Буквально на пару минут позже Порко, сдаёшь позиции, — он хихикнул, подперев подбородок ладонью, и для приличия ненадолго посмотрел на доску. — Ладно, не обижайся только, я же шучу.       — Почему ты постоянно говоришь мне про него? — Хокка недовольно потряс головой, чтобы убрать надоедливые пряди волос. — Он меня бесит. Хотя я его и не ненавижу… И то, это только потому, что я не умею ненавидеть.       — Да ну, не умеешь, я тебя слишком хорошо знаю, — резко повернувшись, он наклонил голову и хитро улыбнулся. — Покажешь свою часть паззла?       Йоэль нехотя поднял рукав, отворачиваясь. Ему никогда не нравился его рисунок, для которого должно было найтись продолжение у соулмейта. В его случае, похоже, даже не одного, ведь выступа оказалось целых два, и именно на них цвета становились более яркими, а не почти что чёрными, как было на почти всей плоскости. На этом кусочке был нарисован силуэт, обхвативший колени руками, в тёмной комнате. На это было бы даже страшно смотреть, если бы на самом верху, на почти незаметном выступе, не было бы видно свет. Справа такой же выступ был зелёным, и, если присмотреться, были видны маленькие веточки и тропинка, уходящая вдаль.       — Ого, так ты везучий, — Сами удивлённо посмотрел на друга, который выглядел слишком хмурым.       — Не шути так, мне совсем не повезло, — Хокка прикрыл глаза, проводя ладонью по лбу. — Будет ещё минимум два человека, которые когда-нибудь уйдут от меня, а я не хочу снова оказываться в яме одиночества, — он покачал головой, а его друг аккуратно коснулся плеча, словно желая обратить на себя внимание.       — Соулмейты не уходят друг от друга, — быстро заправив свою синюю прядь за ухо, парень улыбнулся. — На то это и родственные души, чтобы оставаться на всю жизнь, понимаешь? Даже если они не хотят принимать друг друга, — ещё раз посмотрев на рисунок на запястье друга, он продолжил: — У тебя тут не один соулмейт, как чаще всего получается, а два, и это минимум. Получается, у тебя только один из них будет «любовью всей жизни», а остальные друзья, представляешь? То есть, даже в самые тёмные времена будет не один человек, который сможет помочь тебе.       Тихо хмыкнув, Йоэль посмотрел вперёд на доску, но не обращал внимания на то, что написано, а прокручивал в голове слова друга. «То есть, даже в самые тёмные времена будет не один человек, который сможет помочь». Это казалось странным. Почти всю жизнь надеяться только на себя, кричать в пустоту, и сейчас, внимательнее посмотрев на метку соулмейтов, понять, что когда-нибудь всё может перевернуться с ног на голову. Конечно, на лучшее он не надеялся: мысли, что его будущие соулмейты уничтожат его оставшиеся нервы, будут пользоваться им, никуда не пропадали. Слова друга лишь немного давали надежду, но огонёк был так мал, словно свет маленькой лампочки под ярким солнцем, и мог в секунду потухнуть, запрещая мечтать.       Посмотрев внимательнее на свою часть паззла, Хокка с удивлением заметил маленькие яркие точки, словно огоньки во тьме. Раньше он не обращал на них внимания, но сейчас, после слов Сами, они стали напоминать маленькие, еле заметные, моменты надежды на что-то лучшее. Было странно понимать, что такие моменты и вправду бывали и это не всеобщая галлюцинация, как казалось в большую часть времени.

***

      За время пары они успели обсудить сразу многое. Затронули и преподавателей, и однокурсников, успели попробовать предположить, какие продолжения паззлов могут быть у них обоих. Сами снова и снова поражался тому, что у Йоэля, судя по всему, все части в паззле будут абсолютно разные, хотя это встречалось очень редко. По его словам, такие картинки получались у тех, кто даже не сможет выжить без остальных, настолько они будут нужны друг другу.       Хокка дошёл до аудитории раньше чем его друг, поэтому занял место и положил голову на парту, пытаясь поспать хотя бы на коротком перерыве. Получилось это… Очень неудачно, потому что в дверь влетел ураган в человеческом облике. Звали его Йоонас Порко. Первым делом он плюхнулся рядом с Йоэлем, доставая из рюкзака потрёпанную тетрадь, которая, судя по всему, была нужна только чтобы казаться приличным студентом.       — Эй, Хокка, дашь списать домашку? — он провёл ладонью по своим кудряшкам и ткнул Хокка в бок, а тот в ответ только замычал, отворачиваясь.       — Неправильно задаёшь вопрос, Порко, сколько уже времени со мной учишься… И бесишь меня, — последнюю фразу он сказал шёпотом, а Йоонас, казалось, не заметил, хотя на секунду улыбка с его лица пропала.       — Ты сделал хоть что-нибудь? — после этих слов Йоэль хмыкнул и повернул голову так, чтобы одним глазом смотреть на одногруппника. — Почему ты такой хмурый постоянно? Улыбнись!       — А вот этот вопрос уже был правильный. Ничего я не сделал, а теперь отъебись, я хочу спать, — он закрыл лицо волосами, возвращаясь в прежнее положение, но Порко не отставал, а наоборот, наклонился ближе. Его кудри начали неприятно щекотать лоб, отчего Хокка сразу попытался спрятаться.       Через несколько минут, проведённых в попытках разговорить Йоэля, Йоонас со скучающим лицом отошёл на своё обычное место, а вместо него сел уже вовремя подошедший Сами, который не мешал другу пытаться нагнать часы сна, которые он, как всегда, потерял, даже если и по собственной глупости. Парень поднял голову только когда пара уже началась, и посмотрел на надоедливого одногруппника, как обычно разговаривающего с кем-то из своих друзей.       — Не представляю, как возможно находиться рядом с ним дольше пяти секунд и не хотеть его ударить, — прошептал Хокка.