Your blood on my neck

Сколько времени он уже хранит этот секрет? Джек не помнит. Он не помнит как видел в последний раз сияющее лицо собственного лучшего друга. Феликс пропал давно. Все уже успели позабыть. Все, кроме Джека. Он плачет, когда пытается выкинуть из памяти моменты, когда его нервы сокращались при наблюдении за Кранкеном. О, он был священен. Его тело было священно. Оно было таким аппетитным и идеальным-оскорбительно для Джека. Но тот лишь облизывался. Облизывался, опрокидывая бокал с темно-красной жидкостью. Она стекает по его шее на грудь, а после ниже к животу. Кровь кислая. Перед ним стоит тарелка, с искустно прожаренным стейком. Когда Джек протыкает его вилкой, из него текут соки и разрывающиеся сухажилия потрескивают. Мясо расплывается на его языке. Мужчина стонет, взрывной экстаз проворачивает его голову. Феликс простил бы его. Он простил каждое его повиновение. Это было поклонение его телу. Джек запускает руки в ширинку темных брюк, при этом пережевывая лакомый кусочек. Его ресницы дрожат, он чувствует себя на седьмом небе. Кранкен такой вкусный. Такой жадный. Почему он не делился этим раньше? Его ранее трепещущее в груди сердце, когда Джек целовал его в губы, сейчас бьется на сковороде. Обычное масло придает ему обыкновенный вкус. И это нельзя заменить ничем. Аромат. Его куски давно сгнили, но это приносит Уолтену еще больше удовольствия. Кусая и кусая, поглощая каждый сантиметр. Его желудок урчит, он молиться богу, чтобы тот простил его. Феликс- Восхитителен. Сердце более сложно в своем строении. Его сложно раскусить, но нет ничего невозможного. Зубы вонзаются, и по щетине течет прозрачно-алая жидкость. Джек проговаривает молитву несколько раз, прежде чем сердце падает на дно, и он откидывается на спинку дивана. Бесподобно, восхитительно. Он так любит Феликса. Морозилка захлопывается с звенящим звуком. Скрежет железной цепи оглушает, когда тот закрывает ее от постороних лиц. Джеку пора домой.