Мой господин

– Если бы я однажды прыгнул под поезд, пошли бы Вы за мной? – Россия сидит в углу комнаты, упираясь спиной прямо в стену. Он смотрит вперед своими красными заплаканными глазами и тихо ждет. Ждет, пока вошедший не ответит. Рейх закрывает за собой дверь и медленно идет к русскому. Он легко подрагивает, утирая щеки о свои рукава, но все еще молчит. Все еще ждет. – Я бы свел поезд с пути. Убедился бы, что каждый, кого затронет твоя смерть отправился за тобой следом. Я уйду за тобой. – Блондина успокаивающе гладят теплой и шершавой перчаткой по лицу. В этом пустом мире, кроме них больше никого нет. Именно так думал Россия, когда в очередной раз прятался от людей, залезая в темные и пыльные ящики, шкафы и углы. Он не знал, почему он боится людей. Он не знал, почему из всей кипы однообразного люда именно этот немец стал таким родным. Россия крепко хватается за чужую руку, водящую тыльной стороной по его щекам и прижимает к своему лицу сильнее, обтираясь как ласковый котенок. Рейх никак на это не реагирует, продолжая сидеть на одном колене перед расстроеным парнем и вытаскивает платок из кармана брюк, чтобы помочь высморкаться и снова обрести возможность дышать забитым до упора и вспухшим от слез носом.

***

Третий Рейх с хлестким звуком бьет тонкой плеткой по грязному бетонному полу. На этот жест к нему подползает невысокий и тощий блондин. Немец вытягивает руку вперед и ее тут же перехватывают, начиная тереться о внутреннюю сторону ладони. На него смотрят очень томно и жарко снизу вверх, с придыханием ласкаясь о ладонь и мимолетно, легко целуя, полизывая пальцы. Ариец усмехается и с силой ударяет этой же рукой по лицу своего пленника. Тушка слабо отлетает назад, падая на копчик, но не издавая ни звука, разве что резко и неравномерно дыша. Плетка натягивается между рук и схлестывается наподобии ремня. Русский послушно встает и, прихрамывая на левую ногу, заползает на койку и перевешивается через бортик скрипучей железной кровати. Рейх властно и уверенно подходит сзади и оценивает вид. Ему нравится подчинять и приносить боль. Он обожает это чувство власти над кем-то, а тем более, когда этот кто-то - его возлюбленный. Он нежно гладит заранее оголенную тощую и бледную ягодицу и наносит первый удар. Тонкая плеть оставляет очень глубокие следы, рассекая плоть как нож масло. Лицо блондина краснеет то ли от положения вниз головой, то ли от болезненного удара. Подождав всего пару секунд, Рейх наносит новые и уже более остервенелые удары. По комнате глухо разлетаются глухие постанывающие вскрики и звонкие звуки плети. По ягодицам начинает растекаться кровь из рассеченной тонкими полосками кожи. Всем нутром ощущая и чувствуя боль своего партнера, Рейх бьет сильнее и сильнее, даже не думая сбавить темп и силу. Он упивался чужой болью и кровью сполна, теша свою садисткую натуру таким превосходным занятием. Спустя минут 15 все утихает. Немец немного загнанно дышит, устав от длительных и напряженных взмахов рукой, но он все равно довольно ухмыляется. Русский уже обесиленно висит на кровати, очень шумно и глубоко вдыхая побольше воздуха. Он прокусил себе нижнюю губу во время порки, поэтому сейчас активно слизывал кровь с сухих и царапающих язык губ, стараясь не потерять сознание. Он опирается вялыми руками на стальной корпус и сползает с высокого бортика кровати, падая на замызганный и сырой матрац. Голова немного кружится от наливания кровью при положении вниз головой. Затекшие руки идут иголочками. Ариец оглядывает уставшего пленного с ног до головы и его взгляд заостряется на мокром пятне прямо на брюках между ног. Он фыркает и, бросая окровавленную плеть прямо на пол, решительно идет к обшарпанной кровати. Брезгливо смотрит сверху вниз, встречаясь с затуманенным взглядом юноши. Хищно заглядывает в темно-синие глазки и грубо надавливает каблуком сапога на влажную выпуклостость. Русский всем телом вздрагивает и слегка хнычет от боли, не решаясь оттолкнуть чужой лакированный сапог. Он знал, что сопротивление приведет к очень плохим последствиям, поэтому отводит глаза в сторону и издает тихий болезненный стон, немного дернув тазом взад-вперед. Сапог надавливает сильнее, а ухмылка на лице мучителя растягивается все больше. Ему так приятно смотреть на этого жалкого паренька, который не может оказать ни малейшего сопротивления своему властному господину. Тихо шепчет себе под нос. Взволнованный Россия сводит брови к переносице и прислушивается к повторяющейся фразе. "Удовлетвори меня" – именно это то и дело повторяет нацист, вожделеющим взглядом обгладывая свою игрушку. Рейх постепенно ослабляет напор на уже окончательно отвердевший орган и осторожно приподнимает голову своего партнера за подбородок. Он обожает смотреть, как русский тает при его прямом властном взгляде, как его мышцы расслабляются и он всем туловищем подается чуть ближе, прося еще больше внимания. Влажное подвальное помещение пропахло сыростью и запахом мокрого бетона. Ариец с упоением вдыхает эти же запахи, раскрытые теплом чужого тела и от того приобретающие такой чарующий комфорт. Тонкая и бледная кожа на которой были видны сеточки витиеватых капилляров так соблазняла и манила. Рейх проводит горячим и мокрым языком по нежной коже, едва сдерживаясь, чтобы не перегрызть глотку своему партнеру. Россия подрагивает, наконец получая такие желанные ласки и осторожно кладет ладонь на черные волосы, поглаживая макушку и расчесывая пряди паучьимм пальцами. Горячее дыхание впримесь с нежными прикосновениями резко обрывается грубыми засосами и укусами. Его медленно валят на кровать, поднимая руки над головой. Немец придвигает колено между чужих ног и легко надавливает, вызывая еще более бурную реакцию снизу. Уже старая и ни на что не годная рубашка легко рвется, жалобно треща по швам. Русскому становится очень холодно. Пусть элемент одежды был тонким, но он все равно держал тепло тела в себе, а сейчас холод шел отовсюду и вызывал дрожь. На шее оказывается ремень, давно снятый с серых брюк униформы. Третий Рейх любезно поворачивает искусанного парня к себе спиной, все так же сидя на коленях, но теперь уже вдвоем. Черные перчатки тщательно гладят жесткие розово-коричневатые соски, под одобряющие стоны. Республика пытается проявить больше инициативы со своей стороны, поэтому борясь с удушающим ремнем на шее, старается поцеловать Рейха, который так плотно прижимался сзади. Глубоко и медленно целуясь, они оба чувствуют, как тела распаляются, покрываясь крохотными капельками пота. Это оно. Они оба готовы. Поэтому свободные штаны блондина сползают вслед за разорванной рубашкой и его зад упирается точно в твердый, горячий член. Он мычит, прося продолжения на что получает мощный шлепок по бедру. Россия громко стонет от резких и грубых, слегка болезненный движений своего хозяина. Он чувствует, как его собственный детородный орган упирается в пах и обливается активно выделяющимся семенем. Сводит брови к переносице, чувствуя, как больно душит натянутый ремень и стонет еще громче, почти хрипя от удушения. Эта боль так сильно опьяняла его, дарила ощущение абсолютной близости и подчиненности своему господину. Рейх тяжело дышит, прикусывая нижнюю губу и сильно сжимая пальцами таз своего мальчика. Внутри него так жарко и узко, что он периодически порыкивает от блаженства и снова стонет почти в унисон со своей пассией. С силой наматывает ремень на руку и тянет на себя. Слыша громкое хрипение и видя, как мальчик неконтролируемо царапает свою ключицу и шею, он немного ослабляет хватку, напирая своим весом еще больше, не давая расслабиться ни на секунду. Царапает короткими ногтями выпирающие ребра своего партнера и лихорадочно шепчет столько извращений, что потерянный в страсти и боли русский еще громче выстанывает имя своего хозяина. Перед глазами все мутно. В голове целая каша из различных чувств и ощущенией. Они вместе каждой нервной клеточкой, плотно прижаты потными и раскрасневшимися от жаркого соития телами. Рейх грубо, но не ожесточенно впивается клыками в белое плечо с родинкой-точечкой, чувствуя приближающуюся развязку и с громким урчанием кончает, чувствуя крупную дрожь в обнимаемом теле. Его мальчик обессилено падает вперед лицом в подушки и очень громко дышит ртом. Все тело сковывает сладкая усталость, а тело подрагивает от испаряющихся капелек пота. Третий Рейх указывает плеткой на пол перед своим креслом. Обнаженный парень в ошейнике и с пушистыми русыми волосами покорно подползает, садясь на коленках перед фюрером. Его больно хватают за копну волос и дергают на себя, вызывая жалобный скулеж. Россия отстраняет сильную мужскую руку от себя и со слезами в своих кристальных глазках трется о внутреннюю часть бедра арийца, пока его волосы нежно перебирают тонкие и грубые пальцы. – Я люблю Вас, мой господин...