***
Акане три, и она спокойно сидит на скамейке и читает книгу о мировых теориях заговора, когда ей в лицо неожиданно прилетает песок от какого-то слишком наглого мальчишки, считающего, что имеет право обижать тех, кто слабее него, так как сдачи дать не могут. Он делает подобное далеко не первый раз, но родители даже не пытаются вмешаться, так как ни у кого нет желания спорить с его истеричной мамашей, которая, будто коршун, кидается на каждого, кто пытается сделать ее сыночке замечание. Девочка откладывает книгу, спокойно отряхивает волосы и вскидывает на это отродье малахитовые глаза, в которых вспыхивают алые искры — верный признак, что пора паковать чемоданы и сваливать, пока она не разозлилась. И что-нибудь не взорвала. Мелкая сволочь верещит и обзывается, потому что не дожидается от нее реакции, на которую рассчитывал. Он-то надеялся, что она заплачет, как это делали другие девочки. Или хотя бы попытается кинуться с кулаками, чтобы он имел возможность ее поколотить, а потом гордо стоять и ехидно улыбаться из-за спины разъяренной матери, пока та будет ругать эту идиотку. Он уходит, не замечая, как девочка смотрит ему в спину, очень нехорошо щурясь. Когда мать возвращается из магазина, Акане все еще спокойно сидит на скамейке, читая книгу. Та максимально облегченно (и незаметно) выдыхает, радуясь, что это стихийное бедствие (не зря же большинство катастроф названо женскими именами) никто не успел разозлить. Дочь видит ее и приторно улыбается (женщина чувствует что-то очень нехорошее и обводит подозрительным взглядом площадку, но ничего особенного не видно), направляясь к ней, чтобы взять за руку и настойчиво потянуть домой. Она мгновение борется с собой, не до конца уверенная, хочет ли она знать или нет, что сейчас произойдет, а потом решает, что нет, не хочет. Нервы дороже. И они уходят домой, когда женщина в очередной раз просит дочь быть менее вспыльчивой и более прощающей. Ее светловолосая малышка (настоящий ангел, если не знать истинного характера) лишь хмыкает на это, но говорит лишь: — Не волнуйся, ма, это был не динамит. Та открывает было рот, но совершенно не знает, что стоит сказать в такой ситуации (ни одна книга по воспитанию детей ее к подобному не готовила), так что просто его закрывает. В сторону дома они идут в абсолютном молчании. На следующий день какой-то мальчик заикается и панически боится Акане, на что та лишь довольно щурит глаза. Также поговаривают о внезапном взрыве, который уничтожил его велосипед. Женщина лишь выдыхает, радуясь, что дочь хотя бы не убила никого (доказать ее причастность так и не смогли, сколько бы ни пытались).***
Акане гениальный ребенок, который умудрился в пятнадцать закончить школу с отличием (закончила бы еще раньше, но ей было слишком лень просить школу назначить экзамены экстерном) и поступить в институт на бюджет сразу на две специальности — нейробиология и нейрохирургия. Она обожает истории про НЛО и про другие мистические явления, периодически пытаясь найти подтверждение их существованию (неизменно таская с собой брата и его друга), но тщетно. Она великолепно играет на пианино, хотя никогда этому не училась, и все те, кто слышал ее игру, прочат ей головокружительную музыкальную карьеру. Акане курит с четырнадцати, и ей плевать на все слова родителей. Она умеет создавать взрывчатку из чего угодно (чаще из того, из чего ее в принципе создать невозможно, но каждый раз как-то получается (ни один из родителей давно уже не пытается понять, как это в принципе возможно)) и матерится на пяти языках. Чаще всего для того, чтобы отвести душу и никто не понимал, какими именно словами она их поливает (бандиты и портовые грузчики покраснели бы от смущения и позавидовали бы ее словарному запасу, если бы знали, что именно произносит девочка со светлой улыбкой и невинной внешностью). А ещё Акане имеет полное право назвать себя хорошей сестрой, потому что помимо учебы и подработки по починке компьютеров и настройке программ, у нее неплохо получается заботиться о младшем брате и его друге (и даже ни разу за все эти годы не отравить их). Когда ей шестнадцать, Хаджиме Коконой пытается ей признаться (и откуда высокие чувства, если они пересекались минимально?), но та лишь рассеянно мычит: — Мелочь, найди себе кого-нибудь своего возраста. — отмахивается блондинка, озадаченно рассматривая каким-то образом получившийся полуразумный кактус и прикидывая, что ей теперь с этой непонятной хренью делать. Как-то жалко уничтожать, а оставить не получится — родители не разрешат. Тот открывает было рот, но растение как раз решает, что хочет пожрать, поэтому пытается добраться до него. Мальчик, уже привыкший к хаосу лаборатории сестры друга, быстро сваливает. Больше он на эту тему с ней говорить не пытается. Девочка называет кактус Ури, в честь одной хвостатой и очень любимой засранки из прошлой жизни. Через неделю Акане наблюдает, как Коконой целуется с Сейшу, когда они думают, что их никто не видит, но ничего не говорит. В конце-то концов, это не ее дело. Ури, кстати, она сплавляет одному забавному и довольно неуклюжему поклоннику по имени Шиничиро, который старше нее на четыре года (на самом деле сильно младше, если учитывать прошлую жизнь, но это уже детали). Он напоминает ей характером и привычками Тсуну, и она дает ему шанс. В принципе, она изначально ни на что особенно не рассчитывала, так почему бы и не попробовать? Тем более, что пока паренек ее совсем не разочаровывает, хотя шутки и подкаты, конечно, у него тупейшие (иногда складывается ощущение, что он устраивал со своими дружками совместный мозговой штурм, чтобы ее впечатлить). Впрочем, постепенно он исправляется. P.S. На удивление, полуразумный кактус в семье Сано приживается просто великолепно.