Научи меня

POV Лер       — Милый!       Господи, это меня! Противно-слащавый голос сестрицы доносится с первого этажа. Между прочим, у меня в комнате звучит музыка. Нет, сегодня это не Рамштайн, сегодня я «плавный» — Шопен, негромко. Но, чтобы заглушить музыку, да еще и из холла, одним словом «милый»… Так может только моя систер. Б-Р-Р! Нет, я ее очень люблю, она для меня все.       После смерти родителей прошло уже десять лет, как мы остались вдвоем. Тогда ей было восемнадцать, мне — шесть. Слава Богу, что она не испугалась и не отдала меня дальним родственникам. Мы справились. Нет, не подумайте, что я бедная сиротка, нет. Я очень даже обеспечен. Нам не пришлось бедствовать. Родители владели крупнейшим рестораном города, бизнес процветал. Их управляющий и друг семьи Марк Вульфф нас не бросил, помогал, учил Марго. Ой, чуть не забыл, Марго — это моя сестра, которой сейчас удается перекрикивать великое творение мастера. Ох, нужно спускаться. Да, это случилось, и Ритка встретила, наконец-то, парня своей мечты. Я, конечно, очень за нее рад, и я не эгоист, ну, может быть, чуть-чуть, и она, несомненно, заслуживает счастья, как никто другой. Но, как я считаю, счастье это должно быть с большой буквы «Щ» в кубе.       Так что поднимаюсь с кресла и иду вниз знакомиться с кандидатом на руку Маргариты. Для себя я все решил еще неделю назад, когда эта влюбленная дурочка, шаркая ножкой и закусив губу, шепотом сообщила мне, что влюбилась и желает представить мне своего избранника, который (вот же прыткий гад) уже сделал ей предложение. Тут же она стала лепетать, что еще не согласилась и для нее очень важно мое одобрение. Ну что же, пойду одобрять или отказывать, я подросток в переходно–нестабильно–вредно-самоутверждающемся периоде. Ну, как положено в шестнадцать. Мне можно все, ну, по крайней мере, я так думаю. Будем проверять женишка на вшивость. Оделся я, как подобает для первого знакомства с, возможно, будущим родственником. Мило, просто, по-домашнему. Уф, вчера весь вечер ломал голову, ничего не придумал, ну, в смысле, как проверить этого самого женишка на эту самую вшивость, так и завалился спать. Ночью мне приснился умопомрачительный писькозахватывающий сон, в котором меня любили, целовали и носили на руках. Да! Да! Носили на руках! А я что, не сказал? Я гей, ну извините, вылетело из головы. Ну, это сейчас неважно, ой, не так! Как раз это сейчас ВАЖНО.       Проснувшись утром, я сразу решил (ну, не сразу, а после душа, ну, и не совсем душ мне подсказал, а то, что я там делал и о ком думал, пока делал), как проверять претендента. Нет, ну не сразу додумался, а после рукоблудства в ванной. А как вы хотели? Я же сказал, что сон был писькозахватывающий. Утро было плодотворным: сначала долго рылся в шкафу, искал прошлогодние джинсы, потом делал из них шорты, ну, знаете, как девочки носят, когда полпопки видно. Повозился долго, потом еле влез, надеюсь, мое хозяйство не превратится в «яйца пашот». Кстати, очень люблю, ах, сейчас не об этом, футболку стащил у Ритки, розовую со стразами. На ногах — полосатые гольфы, тоже Риткины, на голове — высокий хвост. Нет, волосы у меня не длинные, ну и короткими их назвать нельзя, ну, для мальчика, уж точно. У меня каре, из которого можно сделать очень короткий низкий хвост, но сейчас хвостик на макушке достаточно небрежный, завязан противного фиолетового цвета резинкой. Очки снимать не стал. У меня не очень плохое зрение, всего минус два, но я к ним привык, да и рассмотреть претендента нужно получше. Думаете почему я так разрядился? Да все очень просто, моя сестра не выносит гомофобов и шовинистов, вот первое я и решил проверить. Скатываюсь с лестницы, вижу самца, не просто самца, а альфа-самца, с обалденной фигурой, высоченного широкоплечего жгучего брюнета, с шикарной стрижкой средней длины, как у моих любимых анимэшных героев с косой длинной челкой. Большие с восточным разрезом глаза с удивлением смотрят на меня, красивая бровь слегка приподнимается… Я подавился слюной, закашлялся, но меня такой пустяк с намеченной цели не сбил. Или это инерция и детский максимализм? В общем, я с разгону, ну, чтобы не передумать, подбегаю и запрыгиваю к нему на руки. Как ни странно, парень не растерялся, ловко подхватил меня под оголенные полупопицы, слегка сместив, усадил на бедро, мне только и оставалось, как обвить его талию ногами и обхватить руками шею.       — Приветствую вас в нашем доме, — томно выдыхаю в ухо брюнета.       В этот момент вижу, как из кухни выплывает Ритка в обнимку с высоким блондином. Тут я заподозрил, что что-то не так, вернее, не что-то, а кто-то, то есть я, кажется, промахнулся с претендентом. Тут мой брюнетистый эвкалипт, на котором я вишу, как коала, с легкостью подкидывает меня на руке, на которой я, собственно, и сижу, разворачивается в сторону воркующей парочки и произносит, нет, не говорит, а именно произносит, низким и очень приятным голосом, сволочь!       — Ритуля, ягодка, ты же говорила, что у тебя брат, а не сестра.       — Я брат, — почему-то заикаясь, говорю я и пытаюсь слезть с этого шкафа.       Но не тут-то было, он меня снова подкидывает на руке и прижимает к себе ближе, мои «яйца пашот» притискиваются к его бочине… все… «смятка».       — Милый, а тебе никто не говорил, что очень вредно носить такие тесные штанишки? — выдыхает мне в нос черноволосый баобаб.       — Валера! Господи! Слезь сейчас же с Ярослава, здесь нет гомофобов, заканчивай представление, переодевайся и давайте пить чай. Да, любимый — это мой брат Валера. Валера — это Павел, ну, Ярослава ты уже облапал, так что — без политесов, — говорит Рита и снова уходит на кухню, уводя за собой, как теперь уже видно, жениха.       Чувствую себя дебилом.       — Яр, прости, я Лер, и я гей.       — Все нормально, малыш, — произносит верзила и опускает меня на пол.       Мне неловко.       — Хочешь посмотреть мою комнату? — предлагаю я.       — С удовольствием, пойдем, пусть голубки поворкуют. Ты мне расскажешь, что за цирк устроил?       Беру его за руку и тащу наверх. Как жаль, что не он претендент, я как-то сразу почувствовал Яра родным и теплым.       — Располагайся, будь как дома, я быстро, только стяну с себя эти трусы.       Он осматривает мои хоромы и усаживается в мое любимое кресло.       — Ну? — приподнимает бровь. — Рассказывай, как докатился до такой жизни.       — До какой, до гейской?       — Да нет, до саботажа жениха.       — Тут как раз все просто. Ритка для меня все: сестра, мать и отец в одном флаконе и еще лучший друг. Очень боюсь, что ее кто-то может обидеть, а я еще недостаточно вырос, чтобы защитить сестру вот и изгаляюсь, как могу. Ты же понимаешь, от геев многие шарахаются, а Рита меня любит и не станет терпеть гомофоба в семье.       — Ну, тут как раз ты можешь не переживать, Павел мой друг, и уж он точно не гомофоб.       — Ты в этом уверен?       — На все сто!       — С чего бы вдруг, может он скрытый гомофоб? Вот женится на Ритке, а меня в детский дом сдаст, чтобы я семью не позорил.       — А ты ее позоришь? Чем?       — Не заговаривай мне зубы, вообще-то я нормально себя веду, правда, учусь средне, но я гей и не всем это по душе.       — Тут, как раз, нечего переживать, я тоже гей, так что по поводу Пашки не волнуйся, он абсолютно лоялен.       — Да ладно! — подбираю челюсть с пола. — Ты, правда, гей? Я не думал, что бывают ТАКИЕ геи.       — Какие это «такие», малыш?       — Ты огромный и мужественный, как самурай. Я не очень представляю, как должен выглядеть самурай, но почему-то мне кажется, что именно так, как ты, — подхожу, и без стеснения очень близко склоняюсь над парнем. Смотрю в его темно-серые, нет, скорее графитово-ртутные глаза. — Хотя ты красавчик, бесспорно.       — Спасибо за комплимент, Лер, но геи бывают разные, ты уж мне поверь, а насчет самурая, ты почти угадал, моя мама японка.       — Крутотень, ты первый гей, с которым я познакомился, да еще и самурай. Давай дружить!       — Давай, малыш.       — Ура! Вот это фарт! — кричу я, прыгая и одновременно пытаясь стащить с себя шорты, трусы под это безобразие я, понятное дело, не надел, вот и получилось, что в какой-то момент я оказался прыгающим без трусов и футболки, только в полосатых гольфах. Пока я подпрыгивал от радости, что у меня в знакомых теперь настоящий гей, немного забылся, и в чувство меня привел дикий ржач Ярослава.       — Ну, ты даешь, бу-га-га, ты совсем меня не стесняешься?       — А должен? Ты же парень, я и Ритку-то особо не стесняюсь, да и просто не понимаю «чего» стесняться? Обнаженки? Брось, я прекрасно знаю, у меня хорошая фигура, просто маленькая, я еще расту. Я десять лет занимался танцами, бросил недавно, не спрашивай почему, не знаю, стало скучно или надоело, бросил и все. Ой, прости, я тебя смутил?       Тут он скатился на пол, согнулся пополам и ржал уже с всхлипами.       — Ты просто нечто!!! Одевайся, котенок, а то я сейчас просто описаюсь от смеха, и вот это точно будет неловко.       Я надел свои домашние штаны и футболку, распустил хвост.       — Да ты милашка, — улыбается брюнет.       — К сожалению, моя любовь так не считает, — говорю я, почему-то брюнет располагает к откровенности. — Ладно, пойдем вниз, я еще не завтракал.       — Ты не переживай, малыш, Пашка отличный парень и очень любит твою сестру, я знаю его уже пятнадцать лет, он мой лучший друг и партнер по бизнесу.       — Ладно, ты мне нравишься, уговорил, лишь бы она была счастлива, но смотри, если что, первым в торец получишь ты, — грозно говорю я.       — Заметано, малыш. Кстати, а почему ты не возражаешь, что я тебя малышом зову, обычно в твоем возрасте все хотят казаться взрослей?       — Господи, Карлсон, это стереотипы, ты себя-то видел? Конечно, я малыш по сравнению с тобой, и ты не мой парень, чтобы я обижался.       — Ты просто прелесть, думаю, мы подружимся, — весело произносит брюнет и треплет меня по голове. Приятно, черт, наверное, подружимся.       На кухне появляемся как раз вовремя, в чашках уже налит чай, и Ритка режет торт.       — Соглашайся, — говорю сестре, а сам тянусь пальцами к марципану на торте.       — На что, Лер?       — На «замуж», — украл, жую.       — С чего это такая милость, ты с Пашей и словом не перемолвился? — сестрица перестает резать торт и упирает руки в бока, как та жена, которой пофиг на каком боку у мужа тюбетейка.       — Да мне Яр понравился, — краду второй марципан.       Пашка, будущий муж, выпучивает глаза и давится в кулак. Подозреваю, чтобы не заржать.       — Да, но ведь я не за Ярослава собираюсь замуж, а за Павла.       — Это можно расценивать как «Да», королева моя? — Пашка подскакивает и подхватывает Риту на руки. Ох, хорошо, сестрица нож на стол положила, тянусь к следующему марципану, ну, а что, под шумок прокатит.       — Давай свое кольцо, согласные мы, — сестрица краснеет и закрывает лицо ладошкой.       — Боже, давайте без пафоса, а то меня сейчас вырвет, — кладу в рот последний марципан. Облизываю пальцы. — Ну, что, дети мои, рассказывайте о планах, — вытираю руки салфеткой, отхлебываю чай и строго смотрю на эту влюбленную парочку.       — Валерий, — что-то начинаю бояться, так меня называет сестра, если я провинился, ну, очень провинился, а не двойку получил. — Понимаешь, раз уж со свадьбой решили, то я должна тебе сказать что-то очень важное.       — Ты беременна? — первое, что мне приходит на ум.       — Нет, милый. Пока нет, но… — сестра тянет и вижу, что очень нервничает, даже немного растеряна. Чувствую себя просто как сволочь последняя, она же мой самый любимый человек, а боится мне что-то сказать. Встаю, обхожу стол, обнимаю.       — Ритуль, ну ты что, наш бизнес прогорел? Ну и черт с ним, сейчас выйдешь замуж, он тебя обеспечит, — грозно, через плечо сестры гляжу на Пашу, он смотрит на нас глазами размером уже с блюдце, но кивает, еще бы не кивал. — Я уже большой, мне год осталось учиться в школе, потом пойду работать, — Ритка отталкивает меня, смотрит и явно не понимает, о чем я.       — Работать? Куда работать?       — Да хоть в любую кафешку официантом, а лучше на кухню, ты же знаешь, как я люблю готовить.       — Ты меня совсем запутал. Господи, что за ребенок! Ничего не прогорело, все в полном порядке, просто Павел на год уезжает в Америку открывать новый филиал фирмы. Я хочу поехать вместе с ним, ну, и ты с нами.       — Нет, — очень твердо. — Рита, я тебя люблю и желаю тебе счастья, и ты, конечно, поезжай, только я останусь. Я уже, правда, вырос, если что, дядя Марк за мной присмотрит. Ну, пожалуйста, Рита, ты знаешь, что я не могу, — опускаю голову, прикусываю губу, чтобы не разреветься. Всхлипываю, но тут меня обнимают очень теплые большие руки и прижимают к самурайской каменной груди.       — Ну-ка не ной, ты же сам сказал, что вырос, все решаемо. Останешься на этот год со мной? Мы с Пашей думали, что ты не захочешь уезжать, вот я и приехал, чтобы с тобой познакомиться. Наша компания целый год разрабатывала этот проект, он много для нас значит, сейчас Павел уезжает на год в Америку, а когда он вернется, я поеду в Японию, уже там открывать филиал, это все очень серьезно. Талантливые молодые дизайнеры, новые материалы и технологии, наша душа, вложенная в этот проект, Пашка не может не ехать, — и дует мне в макушку, кхик, щекотно.       — Ну и пусть едут, на здоровье, сестрице давно пора замуж, только меня не нужно забирать.       — Так ты останешься со мной, малыш?       — Да без базара, ты крут. Жить где будем, тут или у тебя?       — Тебя даже не интересуют условия проживания у меня?       — Неа, зачем мне твои условия, если мы не разорились, а мы, как я понял, не разорились, деньги у меня есть, койку какую–никакую ты мне выделишь, ноут возьму с собой. Все.       — То есть, блага цивилизации тебя не особенно волнуют? Ты, как мне известно, достаточно обеспеченный мальчик, — с явным недоверием говорит Яр.       — Ярик, тут ты, на самом деле, не прав. Лерочка неприхотлив, скромен в одежде и очень послушный мальчик. Если ему как взрослому объяснить, почему что-то плохо или «нельзя», то он обязательно выслушает, Валера очень рассудительный. А блага, как ты выразился, он, конечно, использует, но и без них обойдется. Кстати, в школе никто не знает, что он один из владельцев крупнейшего в городе ресторана.       — Рит, завязывай, владелец — ты, ты же знаешь, мне это не нужно, я просто хочу быть поваром.       И тут эти кони, ну два коня и кобылица, заржали, как табун. Я фыркнул и, наконец, вырвался из теплых рук верзилы.       — Хватит ржать, когда свадьба и когда вы уезжаете?       Тут уж жАних встрепенулся и решил поучаствовать в разговоре.       — Ну, со свадьбой тянуть не будем, нам еще документы на выезд оформлять, а уезжать нужно в конце мая, как ты школу закончишь. Может, хотя бы на лето с нами? — Паша с надеждой посмотрел на меня.       — Поглядим, хотя нет, что я там буду делать, ты бизнес налаживать, Ритка — быт, да у вас еще и медовый гетеросексуальный месяц, неа, на это я пойтить не могу, увольте, лучше поработаю у Марка на кухне.       — Ладно, решайте, что будете делать со свадьбой, а мы с малышом прокатимся ко мне в берлогу, оглядим территорию, погнали? — и Яр снова треплет меня по волосам своей клешней. Брр, приятно.       — Поехали, самураище.       Бегу наверх переодеваться: джинсы, свитер, куртка, кроссовки — готов. Выбегаю во двор, у нас большой дом в коттеджном поселке на окраине города, еще родители строили. Наверное, для двоих слишком большой, но мы его любим, теперь, надеюсь, в скором времени здесь обоснуется Ритка с семьей. Залезаю в машину, крутотень, а не машина, пижонская, джип, огромный белый и хищный. Марку не знаю, никогда не интересовался, скорости панически боюсь, может на подсознательном уровне, все-таки родители погибли в автомобильной аварии, правда, за границей в Италии, и ехали они в такси, но красоту этого механического монстра трудно не оценить.       — Пристегнись, малыш.       — Яр, только, пожалуйста, не гони, я боюсь, когда быстро. Мне немного стыдно, но и промолчать не могу, меня от страха может просто вырвать.       — Не боись, повезу, как вазу хрустальную или как принцессу, — ухмыляется этот потомок восточных народов. Гад! Я ему устрою принцессу!       — Вези, как вазу династии Мин, хрусталь нынче не в моде, а за принцессу ответишь, — сую ему в нос свой маленький кулак. А этот гад его взял да и лизнул.       — Что за машина и почему белая? — бурчу, вытирая кулак о штанину.       — БМВ, белая потому, что не черная, мне нравится, на самом деле я ее еще не купил, взял на неделю тестировать. Так что если тебе не понравится, будем выбирать что-нибудь другое, — оскалился и подмигнул.       — Вот уж интересно, а я-то тут причем, твоя же машина, покупай, какую хочешь.       — Котенок, ну ведь нам с тобой еще целый год вместе жить, и машиной ты будешь пользоваться почти столько же, сколько и я. Твоя школа в одном квартале от нашего офиса, так что ездить будем вместе.       — Я боюсь машин, может я по старинке на маршрутке?       — Нет, будем взрослеть и изживать комплексы.       — Я боюсь, меня стошнит, — продолжаю ныть.       — Рита сказала, что ты очень рассудительный и всегда выслушаешь доводы, а потом принимаешь решение. Я прав?       — Да.       — Ну, давай попробуем рассуждать вместе. Скорости ты боишься, потому что опасаешься попасть в аварию, правильно я понимаю.       — Да, это же очевидно.       — Ну, тут как поглядеть. Здесь два ключевых слова: «скорость» и «авария». Начнем с «аварии». Твои родители погибли, когда ехали на такси с небольшой скоростью. Такси не было оборудовано дополнительными подушками безопасности, машина была не новая, а на большой скорости в них врезался грузовик, так?       — Так, что-то ты больно осведомлен, — ворчу. Да, прошло уже десять лет, я уже не плачу по ночам, но это все равно больно.       — Прости, малыш, за мой цинизм, я тебе очень соболезную, а рассказала об этом нам с Пашей Рита. Но если бы они ехали в новой машине высокого класса, правильно оборудованной, то они бы точно не погибли, возможно, получили бы травмы, но остались живы. Поэтому бояться ездить в этой машине не нужно, чтобы, например, ее смять нужен танк. Я тебе скину на почту марки машин, из которых пытаюсь выбрать себе, погляди результаты тестов, характеристики и параметры, потом обсудим. ОК?       — Погляжу, почти убедил. Но все равно пока боюсь.       — Так, дальше, «скорость». Ты любишь кататься на каруселях?       — Очень люблю, аж дух захватывает!       — Но ведь там тоже скорость.       — Да, но никто не врежется.       — Делаем вывод — ты боишься не скорости, а машин как таковых и дороги. Логично?       — Более чем. Но с машинами и их параметрами понятно, я почитаю. Ну, а что с дорогой?       — Разберемся, начало положено. А мы уже и приехали.       Молодец, самурай, заболтал меня, ехал плавно без рывков, уж точно не как эти сумасшедшие маршрутки, тут я, пожалуй, даже выиграл, хоть не буду потеть по дороге в школу.       Дом Ярослава находился тоже в коттеджном поселке, но только с другой стороны нашего города и немного ближе к моей школе, да и к ресторану. Ну, что сказать о доме, необычно, дорого — минимализм. Слегка угадывается японский стиль, на первом этаже холл, большая кухня-гостиная с камином и санузел, на втором — три спальни и кабинет–библиотека. Нет тяжелой мебели, все изящно и прозрачно. Весь дом по второму этажу опоясывает общий балкон, на который из каждой комнаты имеется выход. Не буду лукавить, мне очень понравилось. За домом площадка с баскетбольным кольцом, мишенью, (он, что, лучник или тайный снайпер?), качели, место для барбекю и небольшая беседка.       — Ну как, малыш, пойдет?       — Очень даже пойдет, а после того, как ты меня довез, а я даже не понял, то, скорее всего, и поедет, — хмыкнул я.       — Отлично, это моя спальня, это Павла, а эта свободная, теперь твоя, ну вообще-то можешь выбирать любую, мне не принципиально, а Пашка все равно уезжает.       — А вы что, вместе живете?       — Да нет, у него квартира в городе, недалеко от вашего ресторана, у меня там тоже есть своя комната. На самом деле, мы можем и у Павла в квартире пожить, школа рядом, не нужно ездить на машине.       — Так, стоп, слишком много информации. Разберемся в процессе, на сегодня хватит и того, что я согласился ездить на машине и то, что ты гей.       — Не, ну ты даешь! А гейство-то мое тут причем?       — При том, ты же взрослый, много чего знаешь, сможешь посоветовать, интернет, конечно, вещь хорошая, но не хватает эмоций. А у тебя есть парень?       — Притормози-ка, что значит «посоветуешь»?       — Да ладно, не парься, ты же сможешь мне ответить на какие-то вопросы, если они у меня появятся?       — Смотря на какие?       — Да не ссы, у меня пока нет вопросов, хотя ты мне так и не сказал, есть ли у тебя парень.       — Нет, парня у меня нет. Любовники есть, но я не злоупотребляю, так изредка, под настроение.       — А ты влюблен в кого-нибудь?       — Ну, я же сказал, что парня нет.       — Но, мне кажется, одно не исключает другое, вот у меня нет парня, но я влюблен.       — Когда, вернее, если я влюблюсь, то этот парень обязательно будет со мной, я этого добьюсь любой ценой, — очень уверенно сказал Яр, и я ему как-то сразу поверил. — Ну все, это лирика, жилье, как я понимаю, ты одобрил, мою кандидатуру в няньки — тоже, с машиной решили, давай э-мейл и обменяемся телефонами.       Мы уже спустились обратно в гостиную, где меня привлекло огромное с виду удобное кресло, стоящее возле камина, подхожу поближе. В кресле лежит книга в очень красивом переплете с японскими иероглифами и гравюрами. Беру в руки.       — Ты это читаешь, знаешь японский?       — Ну, Лер, это же очевидно, я наполовину японец, родился в Японии и до десяти лет жил там. А эта книга «Хякунин Иссю» — песни ста поэтов. Стихи, для своего сына, в ней собрал в 1235 году Фузивара Тэйка.       — О чем она?       — Обо всем, просто мне близка такая лирика, хоть я ни разу не романтик, но иногда эти стихи-вака очень соответствуют моему настроению или состоянию души. Вот так прочтешь что-нибудь и четко понимаешь — оно.       — Блин, как интересно, я бы тоже хотел почитать.       — Без проблем, у меня есть и на русском языке.       Он снова поднимается по лестнице, но уже через пару минут спускается и протягивает мне книжку, на ней так же изображен японский рисунок и цветок ириса. Открываю почти в конце. На развороте всего пять строк и рисунок, читаю:       Живу я в скорби       и этот мир считаю       невыносимым:       оплакивая мертвых,       живых я ненавижу. (99. Го–Тоба–но-ин)*       *(здесь и далее стихи из «Хякунин Иссю» — песни ста поэтов. Цифра — номер стиха)       Внутри, где-то под ребрами кольнуло, сжалось, что–то отозвалось и глухо ухнуло. Я закрываю книгу и прижимаю к груди.       Поднимаю глаза, и мой взгляд упирается в живую ртуть, ощущение, что радужка самурая не статична, а именно в ней плавно перетекает этот химический элемент.       — Если интересно, то можешь забрать. Я ее наизусть знаю.       — Брешешь, что прям все сто стихов?       — Малыш, эти стихи должен знать каждый уважающий себя японец. На самом деле они очень легко запоминаются, а у меня так вообще как-то сами иногда всплывают в голове и всегда в тему.       — Спасибо, беру, буду интеллектуально развиваться.       — Развивайся, давай довезу тебя до дома, потом в офис поеду, дел полно, — щелкает меня по носу. Не понимаю, почему эти его касания так приятны. Хватит уже, пора думать о сексе, мне скоро семнадцать, а я еще ни разу даже не целовался, бред. Нет, не подумайте, что я себя берегу для любимого и единственного, просто, как я уже сказал Яру, я не знаком ни с одним геем. Ну, не с девчонками же мне целоваться. А моя любовь, вообще, натурал, эх, но грустить не в моих правилах, почему–то я уверен, что все у меня получится. А теперь еще есть с кем посоветоваться. Да, жизнь — конфетка! Осталось ее только развернуть и в рот положить.       — Не, давай в ресторан к Марку, там потолкаюсь на кухне. Буду планировать свадебный торт для систер.       — Ты правда умеешь готовить?       — Ха, умею и люблю!       — Живем, мелкий, — хмыкнул самураище. И уже в который раз за сегодня треплет меня по голове. А я что? Мне нравится, пусть треплет.