сокрушает истинное удовлетворение: я готов отдать целый мир за твое прикосновение.
***
Тэхен бегает взглядом по длинному стеллажу в поисках какой-нибудь увлекательной, еще не тронутой истории, задумчиво кусая нижнюю губу. Многие книги в его домашней библиотеке, коей является специально отведенная небольшая комнатка с вышеупомянутым стеллажом и парой мягких кресел, уже на несколько раз прочитаны и теперь пылятся от ненужности. Время уже позднее, но отчего-то погрузиться в сон не выходит – в теле до сих пор бушует непонятно откуда взявшаяся энергия и не позволяет на месте без дела усидеть. Подобный выкрутас от собственного организма очень огорчил, и от мысли, что в данный момент парень в его спальне засыпает один, пока его место бессовестно остывает, в груди неприятно тянет. Последний, вероятно, распластался по всей кровати, лежит в обнимку с пушистым одеялом и пускает слюни на тэхенову подушку. От одного только представления такой картинки в голове губы непроизвольно растягиваются в улыбке. Он был бы рад присоединиться, но шило, нежданно-негаданно воткнувшееся в задницу, не позволяет лежать на одном месте. В конечном итоге мужчина сдается и достает с верхней полки брошенную на середине книгу Артура Хейли и уже с ней удобно устраивается на одном из кресел, доставая потрепанную закладку с разворота. Тусклый свет от бра, расположенного недалеко от него, попадает в аккурат на страницы с мелким шрифтом. Мозг не успевает переварить первое прочитанное предложение, как слух улавливает приглушенные шлепки босых ног о линолеум, точно кто-то старается пройти как можно тише. Только в ночной тишине каждый шаг слышен отчетливо. Это забавляет и интригует одновременно. Ким уверен, что время уже перевалило за полночь, ведь его ночные похождения по квартире в поисках "увлечения" не могли пройти меньше, чем за час. А парень, что сейчас просовывает светлую макушку в приоткрытую дверь и смотрит сквозь сонную пелену на старшего, обычно спит как убитый и даже пушечный выстрел над головой в сознание его не приведёт. И неожиданная догадка внезапного пробуждения всплывает сама собой – его что-то тревожит. Чонгук все таки открывает дверь, неуверенно становясь в проходе слабо освещенной библиотеки, а в руках перебирает полы длинной серой футболки, которую сам же втихомолку стащил у Тэхена. А последний, в принципе, и не против. Глаза невольно зацепились за часы, стоящие на столике в углу комнаты: половина первого ночи. – Что-то случилось? – беспокойство заметно прогрессирует и чувствуется в тоне голоса. В ответ молчание. Тэхен не отрывает встревоженного взгляда от вяло шагающего к нему Чонгука, надеясь, чтобы ослабшие ноги не подкосились и тот не рухнул на пол; смотрит, как он бережно кладет закладку со стола в открытый разворот книги и, откладывая ее, залазит без стеснения на колени. Гук носом утыкается в смуглую шею, получая от горячей кожи желанную теплоту, а через секунду судорожно выдыхает, вызвав неконтролируемые мурашки от дыхания. Будто облегчение настигло. Весь напряг испаряется и освобождает место для расслабления, легкие поглаживания на спине вновь в сон утягивают. Как же хорошо... – Почему ты не спишь? – Тэхен носом зарывается в блондинистые пряди, спутанные, торчащие во все стороны. И, несмотря на обеспокоенное поведение, еле сдерживает в себе умилительный писк от такого парня. До чертиков хорошенький. – Холодно, – бурчит в шею он и сильнее в тэхеново тело вжимается, словно желая слиться с ним в одно целое. Гук сжимает с силой свитшот, жестоко не доставляющего соприкосновения открытых участков, до белых пятен на костяшках. Разжимает, однако, кулак с помятым комком ткани, когда чувствует аккуратное, словно к нему обращаются, как в хрустальной кукле, касание на тыльной стороне ладони. До сих пор загадкой остаётся то, каким образом Тэхену удаётся успокаивать и внушать доверие одним только присутствием или затрагиванием. Но один факт понятен давно – рядом с ним всегда уютно. – Согрей... Согреет. Обязательно. Уж так получилось, что Чон Чонгук – очень тактильный, для него физические прикосновения не менее важны, как обычное общение. И вроде ничего особенного, так как многие нуждаются в тактильном контакте, прежде всего в тяжёлые периоды или когда наступает "чёрная полоса" в жизни. Но с Чонгуком судьба сыграла злую шутку, добавив в черты характера раздражимость и склонность к мгновенной реакции на выводящих из себя идиотов. К слову, для него этими "выводящими из себя идиотами" были чуть ли не все окружающие. Он сам ограждает людей от себя – отсюда и острый недостаток прикосновений. – Сделать тебе чаю? – шепчет на ухо, чтобы не нарушить воцарившиеся тишину и спокойствие в доме, и целует парня в висок. – Не надо, давай просто посидим вот так, – у Чонгука язык заплетается от усталости, и слова выходят сумбурно. Тэхена бы посчитали ненормальным и пришибленным на голову, если бы узнали от него, что милый и льнувший все ближе и ближе Чонгук – тот самый вечно раздраженный парнишка, что в первую их встречу откровенно послал незнакомого человека, используя самый отборный мат, о значении слов которого Тэхен мог только догадываться. Вот в таком образе злой псины предстал Чонгук перед своим будущим бойфрендом. К этим воспоминаниям, собственно, ни один из них возвращаться не желает, ведь в настоящем все прекраснее некуда – злая псина оказалась ласковым котиком, а у старшего, как выяснилось, удивительное терпение и железная выдержка. Необходима для изнывающего сердца была одна отсутствующая деталька – объятия. Долгие, крепкие, дарующие тепло. Тэхен наклоняет голову в бок, заглядывая в лицо, наполовину спрятанное в изгибе шеи, и подмечает, что грудь мерно то поднимается, то опускается. Значит заснул. Внутри все приятно плавится, когда Чонгук во сне причмокивает пухлыми губами и морщится на секунду, будто ему уже что-то снится. Он полностью обмяк в его руках – настолько его разомлело от полученного тепла. Натянув футболку на парне до предполагаемого "комфортного" уровня, чтобы та достаточно прикрывала бедра, Ким удобнее придерживает Чонгука за ягодицы и спину, поднимаясь вместе с кресла. Мужчина не перестаёт держать младшего в крепких объятиях, когда они перебираются на кровать, а последний даже не шелохнулся ни разу. Только прижался сильнее, удобнее устраиваясь на чужой груди. Только для одного человека открыта это слабая сторона. И Тэхен готов благодарить Вселённую каждое утро, стоит открыть глаза и увидеть дремлющее рядом чудо, которое перед другими притворяется сердитой колючкой. А перед ним притворяться нет необходимости, все черты для Тэ уже известны и каждая по-своему прекрасна. Чонгук вновь что-то бормочет сквозь сон и руки к личному "теплу" тянет, а он перехватывает его ладони, не сдерживая мягкой улыбки; сильнее к себе прижимает за талию, позволяя чонову носу уткнуться в ключицы. Поистине уютно, спокойно, приятно. Про непрочитанную книгу Хейли он так и не вспомнил. Да и зачем, если у него на груди мило сопит любимый человек.